* * *
Не знаю, сколько прошло времени перед тем, как я очнулся. Где-то капала вода. Кап-кап-кап… Мне казалось, что каждая капля падает прямо в раздираемую огнём голову. Каждый звук ощущался больным сознанием как удар. Кап-кап-кап… Вокруг меня темнота. Я даже не могу оценить масштаб разрушений. Мне кажется, что весь дом развалился надо мной, как карточный домик, и я погребен под его плитами. Фонарь, видимо, разбился. Я попытался нащупать телефон в кармане куртки, но каждое движение причиняло мне нестерпимую боль, и я бросил эти попытки — всё равно сеть не ловит здесь, а тусклый фонарик телефона мне ничем не поможет. Я до боли всматривался слезящимися глазами в темноту, но ничего не видел. Чувствуя спиной ледяной бетон, я ощутил прилив страшной силы под названием отчаяние. Кап-кап-кап… Чертовы капли, когда же вы прекратите падать! Как это могло произойти? Как? Но ребята знают, что я здесь — такой грохот невозможно не услышать! Они придут, вызовут помощь и спасут меня! Я со стоном перевернулся на бок. По лицу стекало что-то липкое, попадало в рот, и я по вкусу понял, что это кровь. Захотелось разрыдаться. Где я? Почему здесь так холодно? Ласковое тепло солнца осталось далеко наверху. Мне казалось, что я физически ощущаю метры камня, земли и воды, нависающих надо мной. Я свернулся калачиком на холодном полу, прижал к себе руку, и увидел на ладони большой порез. Я попытался зажать рану здоровой рукой. Мои пальцы замерзли, но я ощущал слабое тепло крови, вытекающей из пореза и уносящей жизнь. Кап-кап-кап… Исчезло всё: свет, тепло, мысли. Остались только холод и одиночество. И непрекращающийся стук капель о камень. Наверное, я умру здесь. Мне стало так обидно, что я чуть не застонал. Застонал бы, если бы мог, но сил моих уже не осталось. Кап-кап-кап… Тепло постепенно уходило из тела. Я просто усну. Да, усну. И проснусь в другом, лучшем мире. В мире, где меня ждет девушка с кошачьими ушками у странных ворот. В мире, где тепло, и вечно длится лето. Кап-кап-кап… Я не вижу, но всем своим естеством ощущаю присутствие рядом со мной кого-то такого близкого, такого родного. — Ты пойдешь со мной? — ласково спрашивает меня девичий голос. — Конечно! — ответил бы я, если бы смог разжать онемевшие губы. Но она понимает меня и без слов. И в следующее мгновение я взмываю в воздух, или, быть может, проваливаюсь в темноту. И звук капель воды наконец перестаёт мучить меня.Часть 2. Во тьме
18 ноября 2017 г. в 13:09
За забором здание выглядело ещё более зловеще. Хотя, казалось бы, куда уж больше? Рассеянный свет уличных фонарей, слабо освещающий нас, создавал пугающие тени в провалах оконных и дверных проёмов, рисовал странные картины на обшарпанных стенах. Стояла гнетущая тишина, и только звук проезжающих по ближайшей дороге машин иногда нарушал её. Внезапно, я осознал, что у меня нет абсолютно никакого желания идти внутрь. Однако, Юля без всякого сомнения шла вперед, будто танк, не обращая никакого внимания на кучи битого кирпича, стекла и щебня, скопившихся на подходах к зданию.
— Надеюсь она знает, что делает, — тихо сказал я. Но меня никто не услышал, ведь спутники Юли уже бодро шагали вслед за ней к дому. Лишь я один в нерешительности стоял у забора внутри двора. Боясь потерять своих товарищей, я, на всякий случай подвинув доску, закрывающую дыру в заборе, на место, поспешил за юными сталкерами. Перспектива остаться в темноте наедине со зловещим зданием меня совсем не прельщала.
Юля с ребятами разбрелись по двору, словно пытаясь что-то найти. Я в недоумении остановился возле тёмного дверного проёма. В нём было видно только кусочек каменного пола, усыпанного строительным мусором. Рядом висел ржавый указатель, на котором, присмотревшись, я различил почти стёршуюся надпись «Ул. Ленина, 410». Интересно, есть ли такой город в России, где нет улицы c таким названием?
Вдруг из проёма появилась человеческая фигура. От неожиданности я сделал шаг назад, запнулся об какую-то арматуру и больно бухнулся на задницу.
— Эй, парень, закурить не найдется? — раздался хриплый голос.
Я крепче сжал доверенный мне пакет, планируя до конца защищать свою жизнь, и спешно вспоминал весь свой небольшой боевой опыт, который, впрочем, состоял лишь из пары несерьезных стычек в школе. Честно говоря, в любом конфликте я придерживался всегда одной тактики — быстрые ноги ударов не получают. А бегал я действительно хорошо.
Надо мной возвышался парень примерно одного со мной возраста, одетый в стиль а-ля только что из армии: высокие берцы, камуфляжные штаны-пиксельки и защитного цвета куртка. Он рассматривал меня с презрительным выражением лица и словно оценивал, как бы получше навалять. В общем, тип показался мне крайне подозрительным и опасным, тем более если учитывать место нашей встречи.
— Он не курит.
Сзади подошли мои спасители: Рома и Кипиш. Заходя с двух сторон, они окружили любителя армейской формы и надвигались на него с каменными выражениями на лицах.
— А чё, проблемы, а? Вы кто такие? — угрожающе прохрипел парень в пиксельке и двинулся на эту пафосную парочку. Ему явно было всё равно, что численное преимущество было на нашей стороне. Расстояние всё сокращалось, и, когда я уже было решил, что драки не избежать, и приготовившись по-быстрому делать ноги, лица парней вдруг расплылись в улыбках и они обменялись крепкими рукопожатиями, как старые друзья.
— Клоуны, — фыркнула Юля, непонятно когда успевшая подойти к нам и теперь стоявшая у стены со скрещенными на груди руками. — Если вы закончили этот цирк, то, может, уже займемся делом?
Она посмотрела на меня неодобрительным взглядом. Как будто это я был во всем виноват!
— А ты как всегда, Юльчик, в прекрасном настроении! — с улыбкой ответил парень в армейской форме, затем повернулся ко мне и протянул руку. — Надеюсь, ты не будешь на меня дуться, как эта бука. Я Кирилл.
Я принял помощь, ухватился за Кирину руку и поднялся с земли.
— Семён, — представился я в очередной раз за вечер. — Ну ты и рожу скорчил! Я уже думал либо бросаться на тебя, либо…
— Как. Ты. Меня. Назвал? — прервал меня голос Юли, в котором явно звучали нотки гнева.
— Да ладно-ладно! — Кирилл примирительно поднял вверх руки. — Мы же здесь не для того, чтобы ругаться, так ведь?
Юля повернулась и ушла куда-то внутрь здания, гневно стуча каблуками.
— Эй, постой, я же всё разведал, как и обещал! Ты не туда идешь! — прокричал ей вслед Киря, а затем бросился за девушкой, мгновенно забыв обо мне. Я встретил понимающий взгляд Ромы, который словно говорил, что ничего тут не поделаешь. Взвалив на себя сумки, он пошёл следом за этой парочкой, да и мне ничего не оставалось, как идти за ними, поминая про себя «добрым» словом Антона, его помощь и его друзей.
Внутри здания нашим проводником стал Кирилл, видимо, заранее прибывший на место и успевший изучить эти развалины вдоль и поперек, и, может, даже не один раз. Он достал из сумки большой фонарь, а свой, который был поменьше, отдал мне, как самому мало нагруженному члену экспедиции. Мы продвигались вперёд через заброшенные комнаты. Луч фонаря то и дело освещал кучи мусора, бетонной крошки и кирпича, а также и менее приятные вещи: пустые бутылки, старые шприцы и подобные прелести постоянных сходок бомжей и наркоманов. Как я понял, среди местных бродяг это было довольно популярное место. Мы разговорились с Кирей. Оказалось, именно он показал Юле это место и пришел сюда сегодня задолго до нас. Их поход уже несколько раз срывался, всё время что-то мешало: неожиданные дела, бомжи, устроившие пьянку в развалинах дома, непредсказуемая питерская погода. Поэтому Юля и была такая нервная. Но сегодня всё сошлось идеально — и волею случая даже я оказался в их компании.
Мы пробирались вглубь здания. Как ни странно, я не видел ни одной лестницы, ведущей на второй этаж. Кирилл объяснил, что их все разрушили в целях безопасности, но он притащил сюда приставную лестницу и спрятал её в секретном месте. Наконец, мы дошли до комнаты, ничем не отличающейся от других: всё тот же мусор, голые стены да строительная пыль. Не было никакого намёка, что когда-то здесь жили люди — настолько давно все было заброшено. Киря присел на корточки и извлёк из-под груды осколков кирпича заботливо припрятанную им деревянную стремянку. Она оказалась довольно длинной, шаткой и еле доставала до второго этажа, поэтому взбираться по ней приходилось крайне осторожно, аккуратно передавая наверх сумки. Последним залез Кирилл и поднял лестницу.
Второй этаж оказался более чистым, по сравнению с первым, но по планировке не отличался от него. Видно было, что люди сюда забирались редко — первого этажа с лихвой хватало под нужды случайных бродяг. Здесь даже сохранились следы отделки и штукатурки на стенах. И что самое главное, строители не стали разрушать лестницы, поэтому мы без труда забрались на последний, пятый этаж.
Теперь я понял окончательную цель нашего путешествия — мы шли в ту самую башенку. Попасть туда оказалось не просто. Мало того, что нам понадобилась ещё одна лестница (она была также заботливо припрятана Кириллом), чтобы забраться на площадку к её входу, так этот вход был закрыт большой железной дверью. Чтобы хоть немного сдвинуть её с места, пришлось использовать пару арматур в качестве импровизированных ломиков, объединённые усилия трёх парней и неоценимую помощь Юли, то и дело подгоняющую нас командирским тоном и нервно ходившую туда-сюда по площадке. Пока мы открывали дверь, я буквально чувствовал спиной её нетерпение.
Наконец, совместными усилиями нам удалось приоткрыть этот ржавый кусок железа ровно настолько, чтобы мы по одному могли протиснуться внутрь с сумками. Первым пошёл Кирилл.
— А тут круто! Заходите, не стесняйтесь! — раздался через несколько секунд его голос.
Я сделал приглашающий жест Юле, мол, «только после дам», и она протиснулась внутрь, даже не посмотрев на меня. Тяжело вздохнув, я отправился следом за ней. Оказавшись за дверью, я сначала помог переправить сюда все наши сумки и фонари, и лишь затем выпрямился, оглядевшись и разминая затёкшую спину.
Первый и второй этаж башенки были такими же скучными и пустыми, как и весь заброшенный дом, а вот на третьем, видимо, когда-то размещалась оранжерея. Поднявшись по ржавой винтовой лестнице, мы оказались в небольшом круглом помещении, где в стенах зияли четыре арочных окна с остатками решеток. Через них гулял холодный питерский ветер, и я очень обрадовался тому, что на улице было тепло, и погода стояла ясная и почти безветренная. Мне вовсе не хотелось слечь с простудой и провести следующую неделю в постели. Тут и там из пола торчал металлический каркас (наверное, остатки теплицы), а по стенам ползли ржавые трубы системы отопления. Стараясь не запнуться, я подошел к одному из окон. Оно было высоким, почти в два раза выше меня, а широкий подоконник находился на уровне пояса. Круглая луна, только вошедшая и светившая в полную силу, освещала мир таинственным светом. Я осторожно выглянул наружу, оперевшись руками об холодный бетон. Сначала взгляд мой прошелся по полуразрушенной крыше, заваленной мусором, затем я заметил окружающие дом с башенкой многоэтажки, жизнерадостно светившие нам светом своих окон, а под конец я увидел пустынные улицы, освещенные тусклыми фонарями. И нигде не было ни единого человека, ни одной машины! И если бы не огни многоэтажек, действительно могло бы показаться, что мы совсем одни в этом месте, да и во всём мире.
В общем, идеальное место для самоубийства. Красиво, тихо и высоко.
Пока я задумчиво любовался видами вместе с Юлей, которая подошла ко мне и тоже зачарованно смотрела в окно, мои товарищи начали доставать из сумок различный реквизит. Я повернулся и присвистнул от удивления. Оказывается, мы тащили на себе аккумулятор, большой софит, что-то типа складной лежанки, белый кусок отражателя и ещё кучу всякой мелочи. Юля отошла от окна, разложила лежак, села на него и, достав из сумочки небольшое зеркальце, начала прихорашиваться, ничуть нас не смущаясь. Фотоаппарат она отдала Роману, который был на сегодня назначен не только её личным грузчиком, но и личным фотографом.
Закончив приводить макияж в порядок, Юля скинула плащ, и я второй раз готов был присвистнуть от удивления, но вовремя сдержался, поняв, что этого жеста явно не оценят. Под плащом на Юле было готическое чёрное платье с ярко-алыми полосами. Длинная гофрированная юбка свободно развевалась у ног, одетых в шикарные черные чулки. Юля начала расчесывать свои длинные каштановые волосы, и в сочетании с окружающей обстановкой, лунным светом и атмосферой ночи, это простое действие произвело на меня сильное впечатление. Я, словно заворожённый, наблюдал, как Юля закидывает ногу на ногу, с задумчивым видом смотрит на луну и раз за разом проводит гребнем по волосам. Воистину, этот прекрасный вид стоил всех сегодняшних мучений!
Но я не знал, что мои мучения только начинаются.
Сложно сказать, сколько времени я простоял, бесцеремонно разглядывая нашу готическую красавицу, но в какой-то момент моя совесть все же пробудилась и я отвел глаза. Не зная, куда деть свой взгляд, чтобы не смотреть на Юлю, я поймал понимающий взгляд Романа, который ободряюще мне улыбнулся.
— Не стесняйся. Юля у нас избалованная особа, но она никогда не покажет другим то, что не хочет показать. Ты привыкнешь! — тихо сказал он, а затем сделал пару быстрых снимков и начал что-то проверять в настройках камеры.
Следующие несколько часов прошли скучно. Юля, конечно, была красива и соблазнительна в этом наряде, но откровенно глазеть на неё, даже не смотря на слова Романа, мне было стыдно. А в небольшой башне это было сложно. Да что там не глазеть, здесь банально сесть было негде! Рома был занят фотографированием, периодически устраивая перекуры у окна. Тогда Юля забирала фотоаппарат и с увлеченным видом перебирала сделанные снимки, иногда улыбаясь, а иногда и недовольно хмурясь. Пару раз она чихнула, и после этого в моменты перекуров Кирилл с нежностью накидывал на плечи девушки свою куртку. Юля, казалось, не обращала на его ухаживания никакого внимания. И совершенно зря — на её месте я бы ценил заботу и всерьез бы опасался подхватить простуду. Но на что не пойдешь ради искусства! Кипиш с непонятно откуда взявшейся бешеной энергией носился вокруг Юли, всячески стараясь ей помочь: то свет поправит, то подержит что-нибудь. В общем, тоже был при деле. А мы с Кириллом стояли у окна и откровенно скучали. Я посмотрел на часы смартфона — было уже далеко за полночь. А ведь нам ещё тащить всё это снаряжение назад! И зачем я только ввязался в эту авантюру?
Киря увлеченно играл в какую-то игрушку на телефоне. Я бы тоже погонял во что-нибудь, но по рассеянности забыл зарядить батарею перед выходом из дома - надо было экономить последние крохи заряда. Прислонившись спиной к остаткам деревянной рамы, я уже начал было засыпать и клевать носом, как вдруг меня разбудил звук разбившегося стекла где-то далеко под нами.
Юля и парни, занятые в процессе фотосъемки, даже ухом не повели, а вот мы с Кириллом понимающе переглянулись. Может это был просто ветер, скинувший неосторожно поставленную кем-то бутылку. А может быть, у нас гости.
В любом случае, не мешало проверить. К тому же торчать здесь мне уже давно надоело, несмотря на прекрасный вид и снаружи, и внутри здания.
— Кипиш, мы сходим на разведку, развеемся, — предупредил Киря своих друзей. — И возьмём у вас фонарик помощнее.
Он сунул мне в руки большой фонарь, а сам остался с маленьким карманным, и подошел к лестнице.
— Мы скоро вернемся, если что — кричите! — с улыбкой сказал Киря, зачем-то приложил руку к голове в воинском приветствии и начал спускаться. Юля, как всегда, не обратила на нас ни малейшего внимания, а Кипиш махнул рукой — мол, давайте уже, идите.
Мы спустились с башенки и пробирались по последнему этажу. Непонятно было, откуда исходил звук, но нам явно надо было спуститься ниже — вряд ли кто-то смог бы сюда подняться, ведь лестницу мы убрали.
— Вообще-то сюда редко кто приходит, — тихим голосом говорил Кирилл, пока мы искали лестницу вниз. — И это очень странно. Ходят про это здание всякие нехорошие слухи…
— Слухи? Вот только не говори мне, что ты о призраках, — скептически ответил я ему.
— Ну, призраки, не призраки, это спорный вопрос. Но что-то тут есть…. — он запнулся, пытаясь подобрать нужное слово, и через несколько секунд продолжил: — Нехорошее. Что-то, что отпугивает людей.
— Я ничего не чувствую, — пожал я плечами.
— Может, ты не восприимчив к этому или просто мало здесь находишься. Я довольно часто бывал в этом доме, когда мы готовились к нашей экспедиции, и знаешь, я действительно чувствую нечто странное, — объяснил Кирилл с задумчивым выражением на лице, а затем, немного подумав, добавил: — Такое ощущение, что как-будто здесь нас быть не должно.
От этих слов у меня пробежали мурашки по спине.
— Да ерунда всё это, — не очень уверенно сказал я. Кирилл не ответил, молча продолжив идти вперед. Через некоторое время мы вышли на лестничный пролет, ведущий вниз, и стали спускаться. Вдруг снова раздался звук разбившегося стекла — но теперь уже почти рядом с нами, где-то на четвёртом этаже. Отзвук гулким эхом прокатился по пустому зданию. Отчетливо стал слышен звук шагов. Казалось, что кто-то идет в нашу сторону. Кирилл выключил фонарь и жестом показал мне сделать то же самое. Я подчинился — и наступила тьма. Рядом не было никаких окон, и в темноте я мог различить лишь расплывчатые силуэты в нескольких шагах от себя. Я прижался к стене и, затаив дыхание, прислушивался к звукам в ночной тишине. Кто-то приближался к нам: хруст стекла под ногами незнакомца становился всё отчетливее, но потом вдруг резко пропал. Я выдохнул и только тогда заметил, как сильно у меня вспотели ладони, сжатые в кулаки. Воображение сразу начало рисовать картины встречи, но не с призраками и сверхъестественными существами, а с вполне реальными людьми из плоти и крови, что было в наше время гораздо страшнее.
Не знаю, сколько простоял я в ступоре, но через какое-то время страх начал рассеиваться. Никакие звуки уже давно не тревожили меня, поэтому я решил, что загадочный человек ушел. А, может быть, его никогда и не было, и это всё был всего лишь плод нашего воображения. Я осмелился включить фонарь и повернулся, чтобы сказать Кириллу о том, что мне абсолютно не страшно, но нам всё-таки лучше вернуться обратно в башенку, к остальным.
Однако позади меня никого не было. Я опешил и принялся водить фонарем по лестничному маршу. Что за чёрт? Кирилл же стоял позади меня! В блуждающем луче фонаря я заметил внизу какое-то движение. Наверняка этот шутник решил повеселиться надо мной, слиняв и оставив меня одного, а сам направился коротким путём в башенку, ведь он знает план дома лучше меня. Ну уж нет! Я не побегу обратно плакаться Юле — ещё одного надменного взгляда от неё я не вынесу. Бормоча про себя проклятия, я бросился вниз по лестнице, пытаясь догнать Кирилла.
Я спускался, и мне казалось, что я вижу внизу то тень, то движение, то отблеск фонаря. Наверняка Кирилл где-то там! В азарте я не заметил, что проскочил второй этаж — и здесь лестница должна была закончится. Но она продолжалась дальше, уводя меня куда-то в подвал. Потеряв счёт ступенькам, я с разбегу влетел на следующий пролет и тут же пожалел о своей невнимательности — с креплений лестницы посыпался песок, и я ощутил, как вся конструкция задрожала, предательски покачиваясь подо мной. В отчаянии я резко остановился посреди пролета. Это было плохой идеей. От толчка лестница окончательно расшаталась и весь бетонный блок рухнул вниз вместе со мною.
В ужасе я схватился за перила, пытаясь сохранить равновесие. В следующее мгновение я ощутил непродолжительный полёт и резкий удар. Я не смог удержаться, моя рука соскользнула с железной полосы перил, обдирая кожу с ладони и пальцев, и я с силой ударился грудью о ступеньку с хрипом выплюнув воздух из лёгких. Что-то скользнуло по моей правой руке, почти нежно, но оставляя после себя жгучую боль. Фонарик улетел куда-то в сторону. А потом последовал сокрушительный удар по голове, после чего я потерял сознание.
Примечания:
Бета: очищено.