***
Как оказалось, в том же самом, в котором уснул. Но это не точно. Открыв глаза, я увидел всё тот же незнакомый потолок медпункта. Повернув голову, я понял, что Виола уже собрала свою раскладушку и упрятала её в глубины шкафа. Он бездонный у неё, что ли? Медсестра сидела за столом в своём неизменном белом халате, попивая чай. Рядом, вполоборота ко мне, сидела незнакомая мне женщина с длинными каштановыми волосами, свободно спускающимися до талии. Одета она была во всё ту же пионерскую форму, но судя по немаленькому бюсту, играть в пионеров ей было уже явно не по возрасту. Это, наверное, была та самая Ольга Дмитриевна, вожатая. Женщины тихо беседовали. Настолько тихо, что до меня долетали лишь какие-то странные обрывки их фраз: — Раньше такого не было… — Сложный случай… — Это наш шанс… — Скоро завтрак… Я попытался прислушаться к их, без сомнения, интересному разговору, но шепот убаюкал меня, и я снова уснул. Хорошо, что на этот раз, мне не снилось никаких снов. Помилуйте, мне и так сейчас хватает в реальности пищи для размышлений, можно я хотя бы во сне отдохну от странностей?***
Проснулся я оттого, что кто-то тряс меня за плечо. — Вставай, Семён, смену проспишь! — уверенный женский голос громогласно ворвался в моё сознания, окончательно вырвав меня из объятий Морфея. Я неохотно открыл глаза и со стоном принял сидячее положение. Голова после долгого сна была как будто набита опилками. Я потянулся, одеяло сползло куда-то на пол, и только тут я понял, что сижу на кровати в одних трусах, а рядом стоит улыбающаяся девушка лет двадцати пяти и внимательно рассматривает меня без всякого стыда. Так, и кто меня раздел? Ставлю на Виолу. В голове сразу возникли картины, как эта коварная женщина стягивает с меня шорты и майку, и мне стало сразу как-то очень неловко. Хорошо, что хоть трусы оставила, а то с неё станется! Хотя, с другой стороны, если вспомнить вчерашний день, что она там не видела. Нет, лучше не вспоминать! Видимо, теперь это моё проклятие — светить трусами перед незнакомыми девушками. — Так, Семён, хватит разлёживаться, давай, одевайся, и быстро завтракать! Что ты мнёшься, как красна девица? — сказали мне тоном, в котором отчетливо слышались приказные нотки. Девушка явно привыкла командовать. Я без особого стеснения начал одеваться. Если я буду краснеть всякий раз при неловких ситуациях, которые здесь со мной происходят, то мне никаких нервов не хватит. Моя новая одежда лежала у изголовья кровати, аккуратно сложенная в стопку. А Виола, оказывается, тот еще перфекционист! Пока я надевал серые шорты и белую накрахмаленную рубашку и удивлялся про себя той точности, с которой Виола смогла подобрать мой размер, девушка представилась: — Меня зовут Ольга Дмитриевна, я вожатая первого отряда. Твоя вожатая, потому что по возрасту ты подходишь только в первый отряд. Это большая честь, Семён! На наш отряд равняется весь лагерь, и мы должны подавать положительный пример своим младшим товарищам. Я чуть не сказал про Алису и про то, какой пример она подаёт своим младшим товарищам, точнее, как использует их, но вовремя прикусил язык. — Ну и переполох ты устроил нам вчера! — возмущалась Ольга, в негодовании накрывая на стол и гремя алюминиевыми тарелками и кружками намного громче, чем было нужно, — мало того, что опоздал на начало смены, так еще и потерялся! Виола, конечно, мне всё рассказала о твоей болезни. Мы решили, что твоей вины здесь нет. Но что за безобразие отправлять больного человека одного, без присмотра! Как по волшебству на столе появился небольшой бидончик, пакет с нарезанным белым хлебом и целая литровая бутылка молока. Еще тепленького! Все это Ольга аккуратно выкладывала на стол из объёмистой сумки. — Ну ладно, всё хорошо, что хорошо кончается. Ведь так, Семён? Больше ты не доставишь нам проблем? — Ольга смотрела на меня серьёзным взглядом своих зелёных глаз, накладывая мне полную тарелку пшённой каши. Я невольно отметил про себя, что вожатая, несмотря на то, что на ней нет ни грамма косметики, выглядит просто отлично и пионерская форма ей очень идет. — Ничего не обещаю. Я же не виноват в том, что болею, — ответил я на эти замечания, наконец, одевшись. Проблема была в галстуке — успешно завязать его удалось лишь с третьей попытки. И то так, что выражение лица Ольги сменилось с серьёзного на недовольное, и она, притянув меня к себе, быстро его перевязала. — Ничего, еще научим тебя правильно форму носить! — сказала вожатая, отпустив меня и с интересом разглядывая результат своей работы. Она поправила мне рубашку, смахнула пылинки мне с плеч и только затем удовлетворительно хмыкнула. — Вот, более-менее похож на юного строителя коммунизма. А теперь мой руки и приступай к завтраку. Общий завтрак в столовой ты уже проспал. Но учти, это в первый и последний раз! Виола попросила дать тебе поспать подольше. Если не явишься потом на прием пищи, будешь ходить голодным, никто тебя отдельно кормить не будет. Я с сомнением посмотрел на Ольгу. Не произвела она на меня впечатление вожатой, которая может оставить кого-нибудь без еды. Скорее насильно кормить будет. Но вслух я этого не сказал. Лучше её пока не злить, а то еще для разнообразия прислушается к моему мнению. Война-войной, а обед должен быть по расписанию! Точнее, в моём случае, завтрак. Сейчас мой организм требовал калорий в огромных количествах, и, несмотря на поздний плотный ужин, мой живот настойчиво просил пищи. Быстро сполоснув руки в умывальнике за ширмой, я минут за пять умял две полные тарелки каши, закусывая вкуснейшим рассыпчатым хлебом, и выпил целых три стакана молока. На сладкое была булочка. Ольга Дмитриевна всё это время сидела рядом и без всякого стеснения смотрела, как я ем, будто боясь, что я снова куда-нибудь убегу. Но это давало и мне возможность время от времени бросать на неё любопытные взгляды. У вожатой были очень приятные черты лица. Выглядела она очень молодо, и, при желании, её вполне можно было принять за пионерку. Одета девушка была так же, как и все обитательницы этого лагеря — в белую рубашку, слабо скрывавшей её шикарные формы, да в серую юбку до колен. Ну и, конечно, на ней был идеально повязанный ярко-красный пионерский галстук — куда же без него! Еще моё внимание привлек значок в форме ромба с советским гербом, наколотый у девушки на рубашке. Я таких никогда не видел, ни здесь, ни в моей прошлой жизни. Интересно, что он означает? Но только я доел последний кусочек булочки и уже хотел было спросить об этом, как вожатая резко встала и быстро начала убирать со стола со словами: — Что застыл, Семён, давай помогай! С завтрашнего дня никто за тобой бегать не будет, поэтому привыкай к ответственности. Кстати, у тебя отличный аппетит, значит со здоровьем всё в порядке! Я принялся помогать ей. Интересно, это она у Виолы научилась такой диагностике? — Так, я попросила Славяну провести тебе экскурсию по лагерю, чтобы ты у нас лучше освоился, — говорила Ольга, складывая грязную посуду обратно в сумку и вытирая со стола. — Она снаружи ждёт. А пока вы гуляете, я подумаю, где тебя разместить. Кстати, твою старую одежду пришлось выбросить — настолько она была вся рваная и грязная. Но не волнуйся, домой можешь уехать в пионерской форме, лагерь о тебе позаботится! Интересно, а есть ли здесь вообще у меня этот дом? В голове у меня вертелись сотни вопросов, но мне не давали вставить даже слово. Вот же бесцеремонная женщина! Сразу видно воспитанницу победившего коммунизма. Хорошо, что я вчера успел обыскать одежду, хотя и не нашёл в ней ничего полезного. А то сейчас бы я сильно пожалел, что не успел сделать этого. Выйдя из медпункта на крыльцо вместе с Ольгой, волоча за собой сумку с грязной посудой с ужина и завтрака, я полной грудью вдохнул свежий воздух. Ура, свобода! Какой контраст по сравнению с медпунктом, где стоял запах лекарств и дезинфекции! Я пробыл здесь всего лишь один вечер и одну ночь, но сил моих оставаться наедине с этой развратной медсестрой больше не было. Даже если заболею, ноги моей больше не будет в этой обители порока! На улице было чудесное летнее утро. Ни единого облачка не было на небе, но солнце пока ещё не сильно припекало, сберегая силы на полдень. Всё вокруг было пронзительно ярким: зеленая трава, ясное голубое небо и даже обычная земля казались мне наполненными каким-то внутренним глубинным цветом. От потрясающего воздуха без единой нотки дымовых газов или смога у меня даже закружилась голова. На миг я подумал, что все мои злоключения стоили того, чтобы перенестись из хмурой питерской погоды в такое прекрасное место. Но я быстро пришел в себя, напомнив, что хотя и моя прежняя жизнь была далека от идеала, зато она была реальной. А вот в том, что сейчас вещи вокруг меня действительно существуют, я сомневался. Отвлеченный летними красотами, я не сразу заметил сидящую на скамейке у медпункта пионерку. У неё был такой сосредоточенный вид, будто она была готова прождать нас здесь весь день. Девочка с улыбкой смотрела, как я наслаждаюсь летним воздухом и даже не думала мне мешать. Поняв, что я, наконец, успокоился и обратил на неё внимание, она встала и подошла к нам. — Привет! Меня Славя зовут. Вообще-то моё полное имя Славяна, но все зовут меня Славей. И ты тоже зови! — жизнерадостно поздоровалась девочка. Она была высокой и стройной, а её золотистые волосы цвета пшеничных колосьев были заплетены в две потрясающе длинные косы, спускающиеся ниже пояса. Одну из них, переброшенную через правое плечо, девочка рассеянно перебирала пальцами. Одета Славя была уже в привычную мне пионерскую форму, только с приколотым на рубашку ленинским значком. Во взгляде её пронзительных голубых глазах цвета ясного неба чувствовалась материнская забота и внимание. — А я, это… Семён, — неожиданно смутился я перед такой красавицей, потупил взгляд. — Славя — моя помощница, она покажет тебе лагерь и будет присматривать за тобой сегодня, — спасая меня от неловкости первого знакомства, сказала Ольга Дмитриевна, спустившись с крыльца и подойдя к нам. — Если что, можешь всегда обращаться к ней! Ну всё, я побежала, у меня еще куча дел. А вы для начала отнесите сумку в столовую! И Ольга ушла быстрым шагом куда-то в сторону домиков, оставив меня наедине с девушкой. — У нас замечательный лагерь, я сюда каждый год езжу, уверена, тебе здесь очень понравится! — с улыбкой ободрила меня Славя, видя моё смущение. — И ребята у нас все дружелюбные и приветливые. Ты уже успел с кем-нибудь познакомиться? В её звонком голосе совсем не чувствовалось какого-либо стеснения, она была открыта для всех и каждого. Постепенно под этим напором жизнерадостности я стал смелее, и, подняв голову, зашагал с девочкой рядом, пока мы шли к столовой. — Я Лену видел, Машу… — ответил я, и чуть было не сказал про ту рыжую, залезшую в медпункт, и, кстати, так и не представившуюся мне. Но вовремя прикусил язык. Скажу еще про неё, и сразу возникнут неудобные вопросы. — Отлично, можешь считать, что ты уже знаешь половину первого отряда! — заверила меня девочка. Какой маленький, однако, у них отряд! — Юлю еще видел. Которая с кошачьими ушками, — рискнул продолжить я, озвучивая список своих недавних знакомств. Я думал, что девушка удивится, но Славя улыбнулась мне милой улыбкой и сказала: — Правда? Значит тебе очень повезло. Говорят, что тому, кто её видел, до конца смены будет сопутствовать удача, и он найдет в лагере свою любовь. Я чуть не споткнулся от этих слов. Удача в поисках пути домой мне не помешает, а вот любовь явно лишнее. Пока не разберусь, что тут происходит, лучше ни к кому не привязываться. Я решил развить тему и спросил: — И это всегда сбывается? Славяна задумчиво посмотрела на меня. — Насколько я знаю, да. В прошлом году её видела Лена, — девушка резко замолчала, как будто побоялась, что сказала что-то лишнее. Но любовные интриги лагеря мне сейчас не были интересны. Поэтому я пока оставил эту оговорку без внимания. — А как её найти? Не Лену, я имею ввиду, а Юлю, — продолжил я засыпать вопросами девушку. — По легенде, она является только раз за смену. Так что, если ты её видел, больше вы не встретитесь, — ответила Славяна, явно обрадовавшись, что я не стал расспрашивать про Лену и её роман. Но такой ответ про Юлю меня совершенно не устраивает! Мне во что бы то ни стало надо её найти, ведь, возможно, это мой единственный путь домой! Тем временем, мы уже почти дошли до столовой. Она представляла собой приземистое одноэтажное здание, с большой наружной жестяной трубой-вытяжкой, со множеством окон и широким крыльцом, на котором даже уместилось несколько скамеек. Поднявшись на него, Славя долго нажимала кнопку звонка, так как двери были закрыты. Наконец, щелкнул замок, к нам вышла хмурая повариха с поджатыми губами, взяла сумку и, не сказав нам ни слова, ушла. — А теперь в библиотеку! — сообщила Славя, когда мы спустились с крыльца. — Это близко. Можем даже тебе читательский билет завести. Ты любишь читать? Мы неспешным шагом шли со Славей по дорожке куда-то за здание медпункта. — Люблю, — честно ответил я. В своё время я прочитал достаточно фантастики. Например, про попадание в другие миры. Хотя, надо сказать, не представляю как знания из этих книг мне помогут в моей ситуации. Оказывается, испытать что-то на себе и прочитать об этом — это совсем разные вещи. — Но, честно говоря, у меня нет никакого желания читать сейчас, — продолжил я. Тратить время на книги, когда вокруг такая ерунда творится? Нет уж, увольте. — Понимаю, — сказала Славя, бодро шагая по дорожке. Было видно, что она вовсю наслаждается прогулкой и ясной, теплой летней погодой. И её нисколько не смущало моё присутствие. Интересно, эта девушка всегда такая спокойная и вежливая? — А я вот читаю, в основном, учебную литературу. Но не в лагере. Так не хочется терять такие деньки, как этот! Так хочется сделать как можно больше полезного! — искренне сказала девушка. Мы почти уже подошли к первой цели нашей экскурсии. Здание библиотеки было простым деревянным строением, с неказистой дверью, зато с большими окнами, расположенными по всему периметру. — В библиотеке мы иногда проводим собрания, обсуждаем книги, вопросы лагеря, страны, — объясняла Славя, открывая дверь и заходя внутрь. — А еще здесь расположены несколько кружков, в основном для младших отрядов. Библиотека встретила нас огромными книжными полками, запахом старых книг и пыли, а также тихим похрапыванием. И если первые пункты были вполне ожидаемые, то к последнему было много вопросов. Похрапывание доносилось из-за стопки книг, сложенных горкой на массивном столе. Заглянув за эту стопку, с высоты своего роста я увидел уютно расположившуюся в кресле и мирно спящую девочку с растрепанными волосами. Непослушная прядь темно-синих волос задорно топорщилась у неё на макушке. Так и просится подёргать! Голова девочки покоилась на руке, согнутой в локте и опирающейся на всё тот же стол. Рядом лежали очки с овальными линзами. Картина была такой мирной, что я решил было уже отступить, не решаясь будить такого ангела, но Славя поступила иначе. Уверенно подойдя к столу, она постучала по нему костяшками пальцев и сложила руки на груди. Спящая девочка открыла глаза и сладко зевнула. Потянувшись, она нашарила на столе очки и надела их. Это было очень мило. Но затем выражение её лица сменилось на крайне недовольное, её светло-зеленые глаза посмотрели на нас с неодобрением, и девочка злобным голосом спросила: — Ну? Чё надо? Я опешил от такого несоответствия внешности и слов, но Славя не растерялась. — Женя, как тебе не стыдно! Тебе поручили замещать заведующую библиотекой, пока она болеет, ты должна приглядывать за библиотекой, а не нарушать режим. Для сна у нас есть тихий час, — отчитала она библиотекаршу. Но та лишь хмуро посмотрела на Славю и без всякого раскаяния ответила: — Вместо того, чтобы мне нотации читать, приструнила бы лучше Шурика. Он меня уже достал сегодня. Врывается через каждые полчаса, кричит на всю библиотеку. — В общем, спать не даёт, — констатировал я, на что получил свою порцию хмурых взглядов. — А ты вообще кто такой? — Я Семён. Пришел на экскурсию, — представился я. В который это уже раз? Да я за предыдущие пять лет ни с кем столько не знакомился, как за эти два безумных дня! — А, новенький, — без всякого интереса констатировала Женя. — Читательский билет заводить будем? — Нет. — И зачем пришел тогда? Славя наблюдала за нашим разговором с неизменной терпеливой улыбкой на лице. И как она может быть вежливой с такими людьми? Я уже хотел высказать этой девице всё, что думаю о ней, но Славя меня перебила, сказав: — Женя, не будь такой злобной. А с Шуриком я поговорю. Если он не исправится, тогда скажу Ольге Дмитриевне. — Уж будь добра, соседка, — ответила библиотекарша, зевнула и мгновенно утратила к нам интерес. Значит, Женя соседка Слави? Да уж, не завидую я тогда помощнице вожатой. Хотя, с другой стороны, выдержать соседства с девушкой с таким характером, наверное, во всем лагере может только она. Внезапно дверь с грохотом распахнулась, а в библиотеку влетел белобрысый паренёк примерно моего возраста. Он так спешил, что, не обратив на нас никакого внимания, быстро прошел куда-то вглубь библиотеки за стеллажи. — А вот и Шурик, лёгок на помине, — Женя проводила парня гневным взглядом, сжав ладони в кулаки. — Опять припёрся! Ну, сейчас начнется. Ничего, в этот раз он так просто не уйдёт! — сказала она, вставая из-за стола и занимаю боевую позицию у дверей. Мы со Славей переглянулись и пошли вслед за Шуриком. Интересно, куда он так спешит и что сейчас должно начаться? Ответ мы получили скоро. В глубине библиотеки была небольшая комнатка, и в ней разгорался спор. — Ты должна издать это немедленно! Это же новость мирового масштаба! Это угроза безопасности страны! — услышали мы громкий мальчишеский голос, повышенный тон которого уже эхом гремел по всей библиотеке. Действительно, теперь я понимаю Женю, так же совсем не выспишься! — Пусть мне никто не верит, но наше пионерское сообщество Совёнка должно это узнать! Мы устроим расследование и суд, даже если официальные лица не будут нам помогать! У нас власть советов! Мы вошли в небольшую комнату, расположенную за стеллажами с книгами. Почти всё пространство в ней занимал большой стол c куском ватмана, лежащим на нём, и разбросанными по столешнице карандашами, линейками и фломастерами. «Пионергазета» — прочитал я надпись на ватмане, сделанную ровными красивыми буквами. Весь лист был покрыт искусно сделанными рисунками, изображающих сцены из пионерской жизни. Я узнал Славю, проводившую какое-то собрание у младших отрядов, Ольгу Дмитриевну, что-то вдохновенно вещающую на линейке перед пионерами, Машу, с яркой улыбкой выступающей на сцене, мою недавнюю рыжую знакомую, задорно гоняющую в футбол с какими-то ребятами. Были там еще несколько рисунков с пионерами, которых я пока не знал. Тут и там было оставлено большое пустое пространство под текст. За столом, нервно сжимая в руке карандаш, сидела Лена и с испугом смотрела на парня, который навис над ней и что-то взволнованно пытался доказать, всё время подсовывая ей какую-то бумажку. Я вежливо, но твердо оттеснил этого белобрысого от стола со словами: — Тише будь. Здесь всё-таки библиотека! — Ага! Я тебя узнал! Ничего, скоро вся общественность узнает о твоих тёмных делишках, — парень упер руки в бока и посмотрел на меня с негодованием. Где-то я уже его видел! Я присмотрелся и с удивлением узнал знакомый образ из бессмертных советских комедий. Да это же и вправду Шурик! Как живой! Только одетый в пионерскую форму, да и моложе. — Шурик, успокойся, пожалуйста, — вмешалась Славя, встав рядом со мной и окончательно оградив Лену от этого субъекта. — Зачем ты кричишь на Лену? Ты можешь нормально объяснить, что ты хочешь? — спросила она, взволнованно переводя взгляд с Шурика на Лену, и обратно. — Да как тут не кричать! — возмутился Шурик, при этом отчаянно жестикулируя. — Речь идет о безопасности страны! И вообще, Славя, я от тебя такого не ожидал. Зачем ты якшаешься с этим шпионом? Я в недоумении оглядел комнату, но никого, кроме нас четверых здесь не увидел. Постойте, это он про меня что ли? — Шпионом? — недоверчиво переспросила Славя. — Это иностранный агент, — Шурик разошелся не на шутку, тыкая в меня пальцем, — и у меня есть неоспоримые доказательства! Он прибыл к нам под видом обычного пионера, чтобы с низов влиться в коммунистическую систему не вызывая подозрений! Но прокололся, и я просто так это дело не оставлю! Все непременно узнают! — Эй, ямщик, не гони лошадей! — я примирительно поднял руки вверх. — Какой шпион, какие доказательства? Что ты несёшь?! — Не надо отрицать очевидное. Вот погоди, мы разберемся с этим твоим передатчиком и явим миру правду. А пока я хотел, чтобы весь лагерь узнал об этом и принёс статью в газету. Но Лена не захотела её публиковать! Передатчиком? Что он имеет ввиду? И тут одна догадка посетила меня, и я похолодел. Неужели он нашел его? Но как? Пока я размышлял над этими загадками, из угла раздался тихий голос Лены. — Шурик, твоя статья займет всю газету, я же просила тебя просто написать покороче, и я её вклею, — чуть не плача сказала девочка. — Да как так можно! Это же новость мирового масштаба, не то, что эти ваши лагерные дела! — продолжал возмущаться белобрысый. Мне это начинало надоедать. — Так, контрразведчик хренов, иди-ка ты отсюда, пока очки целы, не пугай девочку, — сказал я и попытался придать своему лицу максимально грозное выражение. Навык запугивания у меня был развит слабо, но я надеялся, что этому очкарику для паники много не надо. — Вот, вы все свидетели, он мне угрожал! Ну ничего, я это просто так не оставлю. Есть и другие средства донести правду людям! Не знаю, помог ли мой грозный взгляд, или наше преимущество в лице помощницы вожатой, но Шурик с этими словами решил ретироваться. — Я еще вер…! — долетело до нас от двери. Фраза прервалась смачным звуком пинка и разъяренным Жениным голосом. — Я тебе вернусь! Катись отсюда, и чтоб ноги твоей больше в библиотеке не было! Громко хлопнула дверь, судя по звукам, кто-то хорошенько приложился, упав с крыльца (И даже без матов! Вот оно настоящее пионерское воспитание!), затем мы услышали быстрые шаги и всё стихло. Наступила блаженная тишина. Я мысленно сделал для себя заметку, что Женю лучше не злить. — Ты как, в порядке? — спросила Славя, садясь на стул рядом с Леной. Я плохо умею утешать людей, тем более девушек, поэтому не стал вмешиваться в разговор, а склонился над будущей газетой и стал внимательно её рассматривать. Какие всё-таки прекрасные рисунки, сразу видно руку мастера! — Спасибо, всё хорошо, — ответила Лена, наконец перестав нервно теребить карандаш в руке и положив его на стол. — Интересно? — спросила меня девочка, увидев, что я разглядываю газету. — Очень красиво! — искренне ответил я, спросив: — Это ты рисовала? — Спасибо, — ответила Лена, слегка покраснев, — да, большую часть я. Младшие помогали раскрашивать. — Ты здорово рисуешь! — похвалил я девушку. На этот раз Лена ничего не ответила, ещё больше смутившись. — А ты… Спасибо, что заступился! Но не злись на Шурика. Он хороший, просто… — девочка замялась, пытаясь подобрать слова, — увлекающийся! Интересная формулировка. И чем это он увлекается? Фантастикой? — Может вступишь в наш кружок журналистики? У нас, конечно, не так весело, как в спортивных, да и старших здесь мало, только я и Алёна, — продолжила Лена, смущенно положила руки на колени и перебирая пальцами край юбки. — Извини, — ответил я ей, — Я совершенно не умею рисовать. У меня даже буквы кривые выходят и раскрашивать не получается. — Тогда ты можешь писать нам тексты! — Я подумаю, честно! — ответил я, слегка опешив от такого напора. — Просто я еще всё не посмотрел в лагере и вообще, можно сказать, первый день здесь… — А, хорошо, извини… — поникшим голосом сказала Лена. — Тебе совершенно не за что извиняться! — попытался заверить я её. Вроде бы получилось — девочка подняла голову и улыбнулась мне. — Если с тобой всё в порядке, то нам с Семёном пора идти. Еще многое нужно посмотреть. Пока, Лена, увидимся за обедом! — прервала наш неловкий разговор Славя, встав из-за стола и направившись к выходу. Мне ничего не оставалось, как пойти за ней, сказав Лене на прощание: — Ну, пока. Я обязательно подумаю о кружке! Девочка посмотрела на меня грустным взглядом, вздохнула, взяла в руки карандаш и начала уверенными штрихами что-то рисовать на ватмане. И почему я вышел из комнаты с таким чувством, будто сейчас сделал что-то плохое? Злобной библиотекарши на этот раз не было на привычном месте за столом у входа. Где-то в глубине зала я слышал, как она перебирает книги, с силой и шумом кидая их на полки. — Женя, мы ушли! — сказала Славя, открывая дверь. — Скатертью дорожка, — услышал я злобное ворчание, выходя из библиотеки. Перспектива вступления в кружок журналистики для меня стала еще дальше — помилуйте, как можно находиться с этой злюкой так долго в одном помещении? Помощница вожатой уже вовсю спешила куда-то по тропинке, я догнал её и остановил словами: — Славя, подожди. Я хочу поговорить с этим Шуриком! Как ты думаешь, куда он направился? — Мне тоже надо сказать ему пару слов, — ответила пионерка, с волнением глядя куда-то вдаль. Видимо поведение того парня ей тоже показалось странным. — Пионер не должен так себя вести, особенно перед девушками! Да и к тому же мы всё равно должны там побывать, — продолжила Славя, показав рукой куда-то вдаль, и продолжив шагать по дорожке. — Там это где? — с интересом спросил, поравнявшись с девушкой. Мы шагали через тихий лагерь. Нигде не было слышно не звука — где вообще все пионеры? — В здании общих кружков. Шурик руководитель кружка кибернетики, — разъяснила мне Славя, прервав мои размышления. — Какого кружка? А не слишком ли это круто для детского лагеря? — с удивлением спросил я. — Для Совёнка нет. У нас современный лагерь! Поэтому Шурик и Электроник год от года сюда и ездят. Правда, в этом году их там всего двое, никто к ним не захотел присоединиться. Что-то в словах Слави не давало мне покоя. — Постой, что? Электроник? Кто это? — Парень один, друг Шурика, — ответила Славя, задумчиво теребя кончик своей шикарной косы. — А имя у него есть? Ведь не Электроником его родители назвали, — с подозрением спросил я. По каким правилам вообще живёт эта вселенная? — Есть, конечно! Его фамилия Сыроежкин. — А имя то у него всё-таки какое? — не унимался я. Но Славя замолчала, а потом резко перевела тему. — Если человек хочет, чтобы его так называли, я не против, я тоже не люблю, когда меня Славяной зовут, — сказала девочка. Я бросил на неё взгляд, и увидел, как она немного покраснела. Неужели, даже помощница вожатой не знает его имени? Или забыла? Ну дела! Но развивать эту тему я не стал. Электроник так Электроник, Шурик вон же есть. И меня преследует смутное предчувствие, что я даже знаю, на кого будет похож этот паренёк. Помню я уже одного Сыроежкина. С такими мыслями я шёл вместе со Славей к зданию общих кружков, стараясь не думать о плохом предчувствии, преследовавшем меня. Не к добру вся эта история с Шуриком, ох не к добру. Славя шагала быстро, и я едва поспевал за ней. За разговором я и не заметил, как вскоре мы дошли до площади с памятником Генде, который всё так же неодобрительно смотрел на нас из-под очков. Пока что этот мужик был той деталью, которая сводила меня с ума больше всего. Ладно семнадцатилетние пионеры, ладно девочки с кошачьими ушками, но ты, кто ты вообще такой? А ведь можно было узнать об этом в библиотеке из книг, посетила меня запоздалая мысль. Они точно не будут задавать мне вопросов и смотреть, как на идиота. Надо было всё-таки завести читательский или вступить в кружок журналистики. Ну ничего, это сделать никогда не поздно, хотя с Женей у меня нет никакого желания общаться больше необходимого. Мы прошли мимо пионерских домиков, сейчас закрытых. Даже здесь было всё так же пустынно, и я поинтересовался у Слави: — А где все пионеры? — У нас спортивное мероприятие у младших отрядов, остальных вывели на пляж, — ответила мне девушка, махнув рукой куда-то в сторону противоположную от той, куда мы шли. — Здесь есть пляж? Так надо было меня туда сразу вести! — Сначала дела, Семён, а потом развлечения! — назидательно ответила мне Славя, с улыбкой погрозив пальцем. Но потом подумала немного, и смилостивилась надо мной.— Будешь хорошо себя вести, после обеда можем сходить. — Ура! Ловлю тебя на слове! — обрадовался я. Хотя, если подумать, Семён, какой пляж? Тебе надо искать выход из этого места, а не купаться с красивыми пионерками! Но я проигнорировал эти метания моего внутреннего голоса, решив, что если уж я и оказался посреди лета, один раз искупаться можно. Пройдя домики, вскоре мы дошли до зданий кружков. Их оказалось целых два. Они располагались по обе стороны от дорожки и внешне были похожи на библиотеку, только окон поменьше да и вид более обшарпанный. Славя повела меня к левому. Мы поднялись на крыльцо, и я прочитал на стенде, прикрепленном около двери: «Кружок кибернетики. От 16 и старше! Посторонним вход запрещен!» Какой-то шутник нарисовал под этим всем знак радиоактивности. — Это что же, один кружок в одном здании? — недоуменно спросил я у Слави. — Да, Шурик настоял на том, что им нужно всё помещение. Учитывая то, что народу в кружках у нас немного, Ольга Дмитриевна им это разрешила, — объяснила мне девушка, взявшись за ручки двери и пытаясь её открыть. — Закрыто. Странно… — удивилась она и начала стучаться. Через некоторое время из-за двери нам осторожно ответил мальчишеский голос: — Шурик, это ты? — Электроник, открой дверь, это Славя, — потребовала моя спутница и спросила: — Зачем ты вообще закрылся? — Ну, это… Славяна, извини, но я пока не могу никого впускать. У нас тут один эксперимент проводится, — попытался оправдаться Электроник из-за двери. — Эксперимент? — в недоумении переспросила помощница вожатой. — Да, опасный, кхм, эксперимент. Посторонним лучше не входить, — в голосе парня я услышал сомнение. Ага, конечно, эксперимент он там проводит. Знаем мы такие эксперименты! — Так, Электроник, открывай, иначе я зову Ольгу Дмитриевну! — грозно сказала Славяна. Ух ты, значит, она может быть и такой! Угроза подействовала: щелкнул замок, и дверь открылась. На пороге нас встретил извиняющейся улыбкой веснушчатый парень с такими же светлыми, как и Шурика, вьющимися волосами. Ну, точно, Электроник из старого советского фильма! Один в один! Я даже не очень удивился этому факту. Оставалось надеяться, что он всё же не окажется киборгом. — Ладно уж, заходите, — парень смущенно почесал затылок, отошел и впустил нас внутрь. Было видно, что здание общих кружков переходит по наследству из смены в смену. И в каждой смене пионеры увлекаются разными вещами. В большой комнате причудливо смешались различные модельки самолетов, лодок и другой техники, расставленные по шкафам и висящие под потолком, вместе с разбросанными везде радиодеталями, разобранными приёмниками, и странными схемами, висящими на стенах. Краски и кисточки для покраски моделей лежали вперемешку с паяльниками всевозможных размеров и форм, припоем, какими-то баночками с техническими названиями. На столе у окна стоял включённый компьютер с ламповым монитором, который, в отличии от подобной техники в медпункте, выглядел даже вполне современно по моим меркам. На мониторе я заметил какую-то перегруженную данными таблицу. И тут я увидел его. В углу, на верстаке с тисками и столярными инструментами, сдвинутыми на дальний край, в окружении проводов и каких-то непонятных мне блоков, лежал он. Я похолодел, ладони мои вспотели. Догадка, которая пришла в мою голову при разговоре с Шуриком подтвердилась — на столе лежал мой смартфон, мой старый верный товарищ, теперь, как и я, попавший в плен этого жестоко мира. Первой моей реакцией было броситься к старому другу и вырвать его из лап врагов, и я уже почти сделал шаг, но остановился, постарался придать своему лицу обычное выражение. Дело в том, что я заметил, как внимательно наблюдает за мной Электроник, стараясь уловить мою реакцию, когда я увидел телефон. Поэтому я просто подошел к парню и протянул ему ладонь в качестве приветствия. — Семён, — представился я, — я здесь новенький, вот, пришёл на экскурсию. Парень удивлённо посмотрел на меня. Я уже был готов к тому, что и он, как и Шурик, начнёт кидаться обвинениями в шпионаже, но он просто просто крепко пожал мою руку в ответ и сказал своё имя: — Электроник. А затем продолжил, то и дело переводя взгляд с меня на телефон, и обратно: — А, понятно, тогда можешь осмотреться тут. Извини, но мы не принимаем новеньких, тем более Шурик будет, скорее всего, против твоего вступления. Да, я бы с таким в разведку не пошёл, у него же всё на лице написано! Ну и ладно. Сделав вид, что будто в нашем знакомстве нет ничего необычного и я знаю уже с пяток Электроников, я начал рассматривать искусную модельку старинного самолёта, стоявшую на столе. Картина произошедшего постепенно сложилась у меня в голове. Славя упомянула, что они с Шуриком вчера искали местного Семёна. Видимо Шурик нашёл телефон в бункере или на площади у Генды, ведь больше я нигде не мог его выронить. Наверняка, он как-то узнал от Лены о том, как она меня встретила, и смог предположить, что телефон принадлежит мне. Ну, а дальше уже начал фантазировать в меру своих возможностей и начитанности. Но доказательств-то у него пока никаких нет! Поэтому, если я признаю телефон своим, то точно еще больше подогрею его интерес и вынужден буду отмахиваться от множества вопросов. Размышляя подобным образом, я рассматривал самолетик (боюсь предположить, сколько труда стоило неизвестному пионеру его поклеить) и прикидывал, как теперь, стараясь не привлекать внимания, выяснить, что известно Электронику. Но тут в решении этого вопроса мне помогла Славяна, сразу же начавшая донимать вопросами парня. — Где Шурик? — спросила она, подойдя к Электронику и с серьёзным видом уперев руки в бока. — Не знаю, — признался парень и продолжил после небольшой паузы, видя, что Славяна выжидательно смотрит на него, — пришел за пять минут до вас, сказал, что у него гениальная идея и до обеда его не ждать. Потом убежал куда-то. Вы с ним не столкнулись на крыльце? Мы с девушкой переглянулись. И как Шурик успел так опередить нас, да еще и не попасться по пути? Великий талант к скрытности чувствую я. — Нет, мы не видели, как он уходил. Тогда, может, ты мне объяснишь, что с ним такое творится? — напрямую спросила Славя, продолжив грозно надвигаться на блондина. — Да, вроде, ничего такого… — растерянно ответил Электроник под напором помощницы вожатой, отвернулся к стеллажу и нервно начал перебирать какие-то радиодетали. — Тогда почему он носится по лагерю как ужаленный, донимает Лену и Женю, и сочиняет какие-то фантастические истории о шпионах? Пионеры не должны себя вести подобным образом! — не унималась Славя, ведь такой ответ явно её не устроил. Я же пока молчал, доверив моему более опытному товарищу вести допрос. — А, ну это, наверное, из-за той штуки, — неохотно ответил Электроник. Было видно, что говорить на эту тему ему со Славяной явно не хотелось. — Какой штуки? — Да вот этой, — Эл подошел к верстаку и показал Славе мой телефон. Она задумчиво склонилась над ним, взяла в руки и повертела. — Какая странная вещь, — в недоумении сказала девушка. — Ага, — согласился Электроник, — никогда ни о чем подобном не слышал. А ты бы видела, что там у неё внутри! Я десять лет занимаюсь радиоэлектроникой, но такого никогда не видел! Электроник говорил с таким видом, как будто он уже сделал парочку открытий в этой науке и видел всё, что только можно. Да уж, уверенности ему не занимать. — И где же вы её взяли? — спросила Славя, смотрясь в экран телефона, как в зеркало. Эта картина заставила меня улыбнуться — всё-таки девушки во всех обстоятельствах остаются девушками. — Ну тут такое дело… Славя перевела взгляд с экрана телефона на парня, ожидая продолжения. Электроник почесал затылок и нехотя продолжил: — Хотя что скрывать, Шурик уже растрезвонил, наверное, обо всём на весь лагерь. Эх, говорил я ему, что надо быть осторожней, но разве его остановишь. — Ну так что? — требовательно спросила помощница вожатой. — Нашел Шурик эту штуку где-то в лагере, сам мне толком ничего не сказал, — начал рассказывать пионер, — пришел ко мне вчера за час до отбоя в домик и силком потащил в клуб. И показывает мне вот это. Ну, мы полночи провели в исследованиях, разобрали что могли, собрали, но так и ничего и не поняли. Я потом спать ушел, а он сидел здесь до утра над ней. Может от недосыпа он такой странный. Знаешь, же, как это бывает, когда ночь не спишь… Попытался оправдать друга Электроник, но его слова произвели на девушку только обратный эффект. — Нет, не знаю! — строгим голосом ответила она и продолжила: — Для этого есть распорядок дня. Мало того, что вы его нарушили, так еще и чужую вещь скрыли, никому о ней не сказав. Знаешь, как это называется? — Да как ты не понимаешь! — повысил голос Электроник, не выдержав, и выхватил телефон из рук Слави. Пока она отходила от такой наглости, парень ловко снял заднюю крышку и вытащил батарейку. — Посмотри! Здесь одни английские слова! А самое главное на год, на год посмотри! Я похолодел. Моё сердце ушло в пятки, ладонь нервно сжала край стола. Хорошо, что в этот момент внимание Слави и Электроника было отвлечено странной находкой, и они этого не заметили. Решив, что на телефоне точно села батарейка, я успокоился. Но я совсем забыл, что внутри должна быть написана дата выпуска! Теперь, если они узнают, что это моя вещь, моей легенде, как бы я её не получил в этом мире, придет конец. Но вопреки моим волнениям, Славя без всякого интереса посмотрела на цифры. — Этого не может быть. Это не дата, а просто набор цифр, — растерянно сказала пионерка, после небольшой паузы, во время которой моё сердце, кажется, перестало биться. Я немного успокоился и перестал нервничать. Конечно, рациональной Славе и в голову не придет, что это телефон из будущего. — Нет, это точно дата! Причем, невозможная. А, следовательно, кто-то явно хочет дезинформировать того, кто может это увидеть. Кстати, слова английские, а написано, что сделано в Китае. Тоже явная ложь, — сказал Электроник, всё так же взволнованно вертя телефоном у носа Слави. А вот он может догадаться. — Ты знаешь английский? — с сомнением спросила девушка, когда, наконец, смогла рассмотреть надписи. — Очень плохо. У нас же, в основном, немецкий преподают. Мы Машу попросили перевести, — ответил парень, всё так же крепко сжимая телефон в руке, словно боясь, что Славя его заберёт. — Так вы и до неё успели дойти? — просила девушка, рассеянно перебирая пальцами свою косу. А Электроник продолжил, опять начав возбужденно жестикулировать: — Ага, утром. Да, это было рискованно, ведь, скорее всего, об этом уже знает весь лагерь. Я вообще удивлен, что ты ещё не в курсе. Она перевела — это оказалась инструкция к элементу питания. Но я никогда не слышал о таких разработках! — Ну и что. Есть многое, о чем мы не слышали, — ответила девушка с сомнением. Видимо, слова парня о том, что он никогда в жизни не видел такого, её не слишком впечатляли. — Да, например, о разработках в военной промышленности. Особенно китайской и американской. Смотри, здесь точно есть микрофон и динамики. А значит, это, наверное, что-то типа передатчика. И логично предположить, что шпионского, — последние слова он произнёс, доверительно понизив голос до шепота. Девушка всё так же с сомнением смотрела на него и уже собралась что-то ответить, но тут в беседу вмешался я, пока Электроник не выдумал еще что-нибудь. Ведь еще немного, и он может даже до правды дойти, насколько бы фантастичной она не была! Поэтому я попытался поставить под сомнение его выводы, сказав: — Подожди, это бред какой-то. Зачем вообще печатать что-то на шпионском оборудовании? Мне казалось, что на подобных вещах вообще не должно быть маркировки, — я подошел к верстаку и встал рядом со Славей. У меня был большой соблазн выхватить телефон из рук парня, но я сдержал свой порыв. Не хватало еще лезть в драку. Нет, этот вопрос надо решать как-то по-другому. — И с чего Шурик решил, что это моя вещь? Вообще первый раз её вижу, — постарался соврать я как можно более убедительней. И заметил, что Славя бросила на меня странный взгляд и как будто хотела что-то сказать, но в последний момент передумала. Неужели она тоже что-то знает? Да что вокруг вообще творится? А потом, словно приняв какое-то решение, девушка посмотрела на Электроника, так и не ответившего мне, и сказала: — В любом случае мы должны сообщить Ольге Дмитриевне. — Славя, пожалуйста, не делай этого! — взмолился Электроник, прижимая телефон к себе, как какую-то драгоценность. На Славяну его мольба не произвела никакого впечатления, и она строго сказала: — Почему я не должна этого делать? Ты понимаешь, что вы присвоили себе чужую вещь, ломаете её и выдумываете плохие вещи про владельца? Все найденные вещи на территории лагеря нужно отдавать вожатым. Это правило! Электроник сник и замолчал, поняв, что девушку ему не переубедить. Славя немного успокоилась и продолжила говорить уже спокойнее: — Я вас ни в чем не обвиняю, но всё-таки так надо было поступить с самого начала. Семён, ты со мной согласен? Я промычал в ответ что-то невразумительное. Если Ольга Дмитриевна узнает о телефоне, скорее всего, она его конфискует, и я никогда больше его не увижу. Может плюнуть на всё и просто всё-таки вырвать телефон из рук Электроника и убежать? Но посмотрев на уверенную в своей правоте Славю, на грустного паренька, я понял, что уже играю здесь определенную роль и не смогу выйти за её рамки. Нет, это выше моих сил, не такой я человек! И если телефон останется у вожатой, эта последняя моя связь с прошлым Семёном пропадет, и я окончательно вольюсь в этот мир. Так, может быть, это будет к лучшему? Вздохнув про себя, я принял решение и спросил: — Ну что, тогда идем к вожатой? Славя молча кивнула и пошла к выходу, осторожно пробираясь между столами, чтобы ничего случайно не задеть. — Я останусь здесь! — с этими словами Электроник, как истинный учёный, помчался к верстаку чтобы успеть еще немного изучить загадочный объект, пока вожатая не пришла. — Хорошо, мы сами её позовём, — согласилась с ним Славя, — и если Шурик появится, никуда не отпускай его. Дав указание девушка вышла из здания кружков. Я оставил юного экспериментатора погружаться в глубины электроники и последовал за ней. Вопреки моим ожиданиям, Славя никуда не спешила, а стояла возле крыльца и ждала меня с задумчивым видом. Я подошел к ней. Между нами повисло неловкое молчание, пока девушка не нарушила его словами: — Семён. Скажи мне правду. Это всё-таки твоя вещь? На её лице отразились волнение и забота. Она посмотрела на меня взглядом своих голубых глаз и у меня возникло ощущение, что это именно тот человек, который может выслушать и понять. С самого начала появления в этом месте мне не терпелось кому-нибудь рассказать свою историю, кому-нибудь, кто не посчитает меня после этого сумасшедшим и не побежит сдавать в больницу. По крайней мере, сразу. И, хотя я знаю Славяну от силы всего часа два, я был уверен, что она именно такой человек. Но в голове тут же возник предательский голосок. А так ли это на самом деле? Не слишком рискованно открывать правду ей, ведь она всё-таки помощница вожатой. Не сделает ли она из лучших побуждений мою жизнь здесь невыносимой? Славя выжидательно смотрела на меня и ждала ответа. Пауза в нашем разговоре уже затянулась до неприличия, мне пришлось принять решение. [4]