Вор

      — Пропустите, — говорит Чонгук охране, переводя взгляд на обеспокоенного Чимина, который дергается от его прикосновения, и глаза бегают.       Чим нервно сглатывает и жмется ближе к Чонгуку, когда в кабинет заходит Намджун. Ким как всегда выглядит представительно, свежо, он уверен в себе, оттого движения мужчины свободные и легкие. Он не чувствует напряжения, будто к Чонгуку заходит постоянно в гости и это обычное дело.       Как и Чону, Паку не понятны мотивы старшего. Зачем он пришел — непонятно, поэтому младший нервничает еще больше. От Чонгука же веет спокойствием, хотя он мастерски скрывает свои чувства, поэтому младший стоит совсем близко и сжимает руку Чона, когда тот смотрит на парня украдкой и шепчет, что все будет хорошо.       — Не ожидал тебя здесь увидеть так поздно, — говорит Чонгук, держа Пака за руку.       — Я вас отвлек, вы куда-то собирались? — с усмешкой спрашивает Намджун, обращая внимание на сцепленные руки.       — Ты всегда не вовремя, Намджун, я уже привык к этому, — вздыхает Чон, выключая настольную лампу. — Если у тебя ничего серьезного и ты пришел просто поговорить по душам, то для тебя в наших планах нет места.       — На самом деле, я пришел предложить тебе сделку, — отвечает Ким, вертя в руках папку. — Это личное дело Чимина. Хочешь узнать о всех его скелетах? Я могу рассказать.       — Не думал, что ты так низко упадешь, — хмыкает Гук, подходя к мужчине. — Подставлять человека, которого ты когда-то любил — подло даже для тебя! Тебя что волнует больше всего: то, что Чимин теперь со мной, или что ты остался с носом?       — Я не хочу говорить о моральной стороне моих поступков, — морщится Ким, отмахиваясь. — Мне нужен мой алмаз, а все остальное — способы его возвращения.       — Не понимаю, как тебя можно любить, — думает Чонгук, взглянув на притихшего Пака, чья рука ощутимо дрожит в его. — Чего ты хочешь?       — Алмаз взамен на свободу Чимина. В этой папке дел на пожизненный срок, — предупреждает Джун, демонстративно рассматривая листы в папке. — Думаю, Чимин будет очень востребован в тюрьме, я сделаю все для его популярности.       Чонгук сжимает руки в кулаках, а Пак стойко выдерживает болезненное сжатие своей руки, просто прикрывая глаза и стискивая зубы до желваков. Намджун всегда был сволочью, но нажимать на слабые места — было его кредо. Чон знал, что, по сути, объявляя о том, что у него есть любимый человек, делает себя уязвимым, но так хотелось, чтобы все знали — он больше не холост, у него есть Пак. И никто не посмел бы его осудить, потому что в этом городе все в руках Чон Чонгука.       Возвращаясь к вопросу о Киме: он, кажется, всегда был таким, и получил свое место, как считает Чимин, пройдясь по головам. Рядом с Джуном не задерживаются люди, потому что внутри он гнилой: нет человечности, нет сострадания, совести, любви. Вся его душа давно прогнила и была продана самому дьяволу, чтобы удовлетворить его альтер-эго. Джун виноват сам, но не чувствует каких-либо угрызений совести. Он счастлив от того, что имеет власть, а остальное его не заботит. У Ким Намджуна — сердце из металла.       У Чонгука же ситуация другая. Чон, как и Джун, погряз в пленительных сетях власти, но что-то вечно поддерживало в нем некую человечность. Раньше это была мама, потом брат, сейчас — Чимин. Именно поэтому Чон не идет по головам каждого, кто встречается на его пути. С появлением Пака, старшему даже кажется, что он стал еще мягче. Сказать, что это любовь — слишком громкое заявление. Влюбленность? Да, скорее всего это она. Хотя Чонгук рядом с Чимином не уверен в этом.       — Обсудим детали сделки? — ухмыляется Намджун, захлопывая папку.       Он видит, как трясет обоих: Чимина от страха, ведь он знает обо всех своих скелетах, а Чонгука от злости. А глядя на младшего, Гук и вовсе хочет решить все здесь и сейчас, но не в его правилах убивать в своем доме, размазывая кровь по родным стенам.       — Моя охрана покажет, где выход, — отвечает Чонгук, подталкивая вперед Чимина, чтобы тот вышел из кабинета. — Не играй с огнем, мое терпение не вечно. Смирись, что у тебя теперь ничего нет, — чуть тихо добавляет Чон, выходя вслед за младшим.       Они поднимаются в комнату и Чонгук устало падает на кровать. Намджун пришел не вовремя, взбесил, теперь нужно думать, как уберечь Чимина от этого монстра, ведь он действительно может предпринять все попытки подкосить статус Чонгука, хоть это и не так важно, подбить крылья ему самому.       — Теперь ты волнуешься? — спрашивает Чим, разминая руку, которую Чонгук пару минут назад сжимал почти до хруста.       — Есть немного, — произносит Чон, задумчиво рассматривая потолок. — Ты сам все понимаешь.       Чимин ложится рядом на бок, подпирая голову рукой, и рассматривает лицо старшего. Когда Чонгук чем-то загружен, Пак находит в этом какую-то изюминку: нахмуренные брови, нервное покусывание губ, пару морщинок и некая суровость.       — Тебе придется залечь на дно, — дает вердикт Чон, поворачиваясь к парню. — Сбереги мне нервы и себе жизнь. Сделай так, как я прошу.

***

      Чимин, конечно, не дурак, но не перестает брать заказы и получать за это деньги. Для Чонгука у младшего есть легенда, но ведь первый тоже не дурак, а парни из TN6 честно отрабатывают свои гонорары. Когда Чон узнал, что Чимин не исчез, его сильно это разозлило. Получается, его слова ничего для младшего не значат, он для парня ничего не значит, и все его попытки спасти чужую шкуру — жалкие гроши. Но ведь когда-то становится совсем не до шуток.       Пака хватают, когда он выходит из подворотни, уже довольный собой — хорошо выполненная работа всегда приятна. На голову натягивают мешок, сквозь который не видно ничего, сильные мужские руки сжимают плечи парня и куда-то тащат. Пак явно проигрывает тому, кто его тащит, в силе, он брыкается, но вырваться не получается. Чимин, на самом деле, успевает просмотреть всю свою жизнь и даже видит возможное будущее. Его запихивают в машину, закрывая дверь минивэна, и дальше следует тишина, которая еще страшнее, чем неожиданное похищение. Младший боится снимать мешок сам, ведь не знает, кого увидит перед собой, а в машине явно есть кто-то еще, потому что тяжелое дыхание парень отчетливо слышит. Если Чим и продолжал так сидеть, боясь пошевелиться, то его похититель явно не хотел тратить время. Кто-то напротив наклоняется к нему и стягивает непроницаемую ткань с головы. Яркий свет бьет в лицо и Пак сперва морщится, фокусируя взгляд на мужчине, что сидит напротив.       — Скажи, пожалуйста, мои слова для тебя ничего не значат? — Чонгук серьезен как никогда: в голосе стальные нотки, на лице гримаса недовольства и злости, Пак переборщил со своей вольностью, и все катится к чертям. — Ты считаешь, что это шутки? Я переживаю о тебе, делаю все, чтобы заткнуть Намджуна, а ты даже не можешь посидеть тихо некоторое время!       — Чонгук...       — Не хочу ничего слушать! — резко обрывает его Чон, глядя на младшего с пронзающей хладнокровностью. — Что ты сделал, если бы это были не мои ребята, а люди Джуна или копы? Что тогда, ты подумал?       Чимин не думал. Всю жизнь он жил свободным, даже с Кимом вольничал, но Чонгук хочет, чтобы к нему прислушивались. Оно и понятно, у Чона врагов много, а после того, как многие узнали о Чимине, он стал уязвимее, а Пак стал главной мишенью. Гук старается обезопасить парня, но тот не ценит, не хочет набраться терпения и подождать. Пак сглупил, понадеялся на лучшее.       — Я не хочу, чтобы твое тело нашли в какой-нибудь подворотне. Но ты, я смотрю, особенно страстно к этому стремишься. Если это так, я...       — Я стал обузой, я знаю, — подает голос Пак, все это время вслушиваясь в родной голос и ища спасение в полу, когда глаза было особенно сложно поднять на старшего. — Ты стал слишком уязвим, боишься потерять свой статус.       — Не статус, идиот, — рычит Чон, притягивая Чимина за воротник к себе. — Тебя! Я боюсь потерять тебя! Смысл в моей власти, если рядом не будет тебя?       — Раньше ведь был, — бурчит Чимин, снова пряча глаза.       — Я не смогу так, как раньше, — чуть спокойнее добавляет Чонгук, кладя руку на шею парня и сталкиваясь лбами. — Не смогу без тебя. Обещай мне, что ты больше не примешь глупых решений.       — Прости, — цепляясь за руку старшего, говорит Пак.       — Сегодня ты переезжаешь ко мне, — заявляет Чон вполне серьезно, ведь так за Чимином следить гораздо удобнее.       — Звучит, как констатация факта, — усмехается Чим.       — Так и есть, — отвечает Чонгук, нежно касаясь чужих губ своими.       Пак не станет сопротивляться, не станет спорить, сделает то, о чем просит его Чонгук. В его последующем заточении есть свои плюсы: Чимин будет всегда рядом с Чоном, ближе, плотнее, жарче. Так уж и быть, на какое-то время Пак остановится и перестанет брать заказы.