Мстители: Последствия войны бесконечности

      Начались первые дни учёбы. Школьники словно зомби бродили по учебному корпусу — все давно прокляли ранние подъёмы и огромную нагрузку. Желание отоспаться витало над зданием, подпитываемое почти всеми учащимися. Питер критически смотрел на сонного Юджина — тот выглядел так, словно неделю пахал на каторге, а ведь прошли только первые три дня учёбы! Паркер твердо решил не дать загнуться своему другу до конца учебного года. Ведь им обоим надо было дожить хотя бы до поступления в университет, а два года такого недосыпа он не протянет. Питер впервые задумался о мистере Старке. Может, у него тоже были проблемы со сном? Ведь если подумать, Тони всегда выглядел утомлённым… Раньше Питер этого не замечал, так как был увлечён своими костюмами, но со временем к нему пришло осознание того, что мистер Старк был очень уставшим человеком. Теперь же он смотрел на своего друга и надеялся, что тот не докатиться до такого. Хорошо еще, что тот не начал поглощать алкогольные запасы Старка — не хватало еще вместо с состоянием и технологиями унаследовать еще и пагубную зависимость. Тони часто повторял: «Если не хочешь стать алкоголиком в тридцать, стань им в пятнадцать.»       Но пока Юджин был резко против алкоголя и никогда не прикасался ни к чему крепче сока. Он держался, пытаясь утолить свою усталость огромным количеством кофе. Юджин старался улыбаться в автобусе, притворяясь, что всё хорошо, хотя всё было совсем не так. Питер заметил, что друг стал нервным и дерганым. Логичного объяснения такой смене поведения он найти не мог, но на все расспросы Дэвис лишь отмахивался, повторяя, что Питер накручивает себя, и ничего на самом деле не изменилось. Но Паркер видел, насколько закрытым и неулыбчивым стал Юджин — даже не отпускал привычные шуточки про личную жизнь Питера. Не ускользнуло от внимания человека-паука и то, что Юджин старательно скрывал своё запястье с именем соулмейта, как когда-то и он сам. Явно в его жизни происходило что-то не очень хорошее. Питер хотел помочь и пытался напроситься к нему в гости, чтобы забрать костюм, посмотреть на его дом и оценить обстановку. Но Юджин отказал ему, довольно грубо, и отправил костюм курьерской службой. Это было первой загадкой для Питера.       Второй загадкой для Питера оставалось поведение Леона. Тот действительно сдержал свое обещание — молчал про их отношения и вёл себя практически как обычно. Разве что перестал отвечать на заигрывания девушек, которые постоянно вились вокруг него. Сначала Питер ревновал и бесился, но потом перестал. Он понял, что изменять его соулмейт не собирался. Питер закусывал губу, ловя на себе его взгляды. Он мог затянуть его в кладовку посреди урока, когда они встречались на уроках в коридорах, где они целовались. Леон был отличным любовником. Когда они оставались наедине, его поведение резко менялось. Из резкого и грубого он становился мягким и заботливым. Когда Питер смотрел на него, колени тряслись, а сердцебиение учащалось. Но он пока не мог никому сказать о том, что они вместе — тётя может не понять, а одноклассники ещё больше будут смеяться над ним. Единственными людьми, знавшими правду, были Юджин и Нэд, хоть и они порой подшучивали на тему ориентации Питера. Парень сомневался, что никто из них ещё не нашел своего соулмейта, ведь они оба были не очень популярными. Хотя Юджином интересовались девушки, а Нэд вообще не вызывал у них никаких чувств. Питер изредка завидовал Дэвису. Его предыдущая любовь не обращала на него никакого внимания в течении долгого времени, а после её отъезда приехал Леон… В день их знакомства Питер долго залипал на его руки, дико нервничал и потел. Несмотря на то, что он был супергероем, в отношениях ему не везло. Лишь только удача помогла ему с Лиз, а потом и с Леоном. Но отец Лиз оказался его главным врагом… Питер надеялся, что с Леоном всё должно быть по-другому — его родители вряд ли пошли по кривой дорожке. По словам парня, они занимали достаточно хорошие должности в департаменте Нью-Йорка. Они были вечно заняты на работе, и ни у кого у них не хватило бы времени на карьеру злодея. Это была официальная версия. Но было ли это правдой? Парни не так уж часто обсуждали свои семьи — даже меньше, чем супергеройскую карьеру Питера. Леон, очаровательно улыбаясь, признавал, что завидует своему парню и его насыщенной жизни.       Ещё одним уникальным навыком Леона было то, что он всегда был готов подставить свое широкое плечо — по первому его звонку он приезжал к Питеру, обрабатывал его ссадины и ушибы, и становился таким добрым, таким заботливым… Это было так не похоже на его поведение в школе, что от таких перемен у Паркера пробегали мурашки. Ему так нравился теплый и заботливый рыжий парень, ведь казалось, что они знакомы всю жизнь, а не полторы недели.       Сегодня Леону опять пришлось приехать, и теперь они сидели на кровати Питера, на которой валялись бинты, пластыри и дезинфицирующей спрей. Паркер сидел, подобрав под себя ноги, и тихо шипел от боли, когда Леон касался его ссадин. В этот раз он неудачно встретился с грабителями, вследствие чего неудачно упал с крыши — хорошо еще, что вовремя подоспел Юджин, который еще только осваивал свой костюм Железного человека. Обычно-то от него было больше проблем, чем пользы, но в этот всё прошло иначе. Он действительно помог, заманив грабителей в пробку — его новая программа взломала все светофоры в округе, и движение на улицах Квинса замерло. Когда парни настигли грабителей, то обнаружили, к своему великому удивлению, что те оказались вооружены новым типом оружия, которое было явно куплено не у Эдриана Тумса. Дэвис забрал себе всё это себе, чтобы провести анализ всего добытого.       Питер выложил Леону эту историю без утайки, даже чуть красуясь — он действительно был горд собой. Но рыжий красавчик, казалось, не разделял его восторгов.       — Я волнуюсь за тебя, — честно выдохнул он, заклеивая очередную ссадину. — Ты мог сильно пострадать.       — Не волнуйся, — отмахнулся Питер. — Я выжил в противостоянии с Таносом.       — Ну да, — протянул Леон, отвернувшись. — Но ты каждый раз возвращаешься избитый… в кровоподтеках…       — Тебе не стоит так переживать обо мне. Ох, ты прямо как тетя Мэй, — Питер коротко и виновато поцеловал в губы своего соулмейта. — Ничего со мной не случится.       — Верно, — усмехнулся Леон. — Но обещай, что будешь осторожен.       — Обещаю, — кивнул Питер. — Кстати, у меня теперь целых два костюма, разработанных Старком!       — Но новые костюмы тебе сейчас никто не сделает, — напомнил Леон. — Неизвестно, найдут ли вообще достойную замену Старку.       — Уже нашли, но пока это большая тайна, — подмигнул Питер и, не удержавшись, скороговоркой выпалил. — И я знаю, кто он. Но этой тайна, потому что он не хочет, чтобы его секрет узнали.       — И даже по этой фразе можно понять две вещи, — усмехнулся Леон. — Во-первых, это «он», а во-вторых, на Тони Старка он совсем не похож.       — Да, — с грустью Питер, вспомнив о Тони.       Леон смутился, видимо, вспомнив, что мистер Старк значил для его соула, и поспешил заполнить паузу поцелуем. Питер запустил пальцы в приятные рыжие волосы парня. До прихода тёти Мэй оставалось ещё немного времени, и хорошо, что его паучье чутье всегда предупреждало о её приближении. Однажды Леону пришлось вылезать по пожарной лестнице, что бы его не засекли, а Питер пытался наскоро одеться и прикрыть оставленные засосы. В тот раз они чуть не спалились, хотя потом долго смеялись, вспоминая тот случай. Каждый раз Леон напоминал о том, что неплохо бы поставить тётю Мэй в известность об их отношениях. Но Питер пока не был к этому готов… Впрочем, Леон не мог долго обижаться на своего соулмейта и уже через несколько минут он снова целовал его в мягкие губы. Паучье чутье Паркера помогало ещё острее воспринимать такие моменты, и по его коже всегда шла приятная дрожь…       Питер улыбнулся, поглаживая своего парня по рыжим волосам. Ему было так невероятно легко и свободно рядом с ним! Порой в голове мелькали безумные идеи, и хотелось перестать быть таким правильным… Это чувство ярко отличалось от его отношения к Лиз — Питер уже не раз сравнивал их. Лиз он никогда не ревновал к другим парням, никогда не хотел присвоить, от её взглядов не учащалось биение сердца, не подкашивались колени — было только смущение. После отъезда Лиз он переживал, но не так долго: просто проснувшись однажды утром, понял, что больше ничего не чувствует к ней. А ведь раньше она казалась ему идеалом красоты… Сейчас идеал был совершенно другим: высоким, рыжим и очень нахальным. К тому же одного с ним пола. Питер начал понимать, что к Лиз у него была лишь юношеская симпатия, а здесь было нечто большее, нечто глубокое, необъяснимое, но пока не знал, можно ли это было назвать любовью. Ему нужно было время.       Скоро тётя Мэй должна была вернуться с работы, и Леон засобирался домой. Если она увидит их целующимися, то разразится огромный скандал. Во время симпатии Питера к Лиз тетя и так читала ему лекции о безопасном сексе, ранней беременности и прочей ерунде; но сейчас точно будут нравоучения о гомосексуализме и безопасном сексе. Питер считал свою тётю не очень современной и не хотел причинять ей лишнего беспокойства, тем более она ещё не отошла от стычки с Таносом и известия о том, что её любимый племянничек — Человек-паук. Она, наверное, никогда не свыкнется с этой мыслью. Ведь сначала она потеряла своего мужа, поэтому теперь так сильно переживала за Питера. А уж новость о нетрадиционной ориентации племянника просто убьет ее… Потому Питер и решил молчать до последнего. Он не скажет ей ничего, пока не будет на сто процентов уверен в этих отношениях. Наверное, это будет новость типа: «Мэй, у меня скоро свадьба. А вот и мой жених». Питер усмехнулся, представив себе лицо тёти — оно будет точно таким, как в тот день, когда она спалила его за переодеванием из костюма паука.       Леон спокойно собирал вещи, не догадываясь о переживаниях своего парня. Он совсем не задумывался ещё о знакомстве с родственниками ни с той, ни с другой стороны. Было еще слишком рано. Он решил, что поставит своих родителей в известие только перед свадьбой, хотя был совершенно уверен в том, что они примут его выбор и пожелают удачи, потому что и его отец, и мать были очень современными и не переживали из-за ориентации своего сына. Главное — чтобы он вел себя достойно и продолжил в будущем семейное дело. Леон с тёплой улыбкой взглянул на Питера. До этой осени он никогда подобного не чувствовал, не испытывал такого запредельного наслаждения от секса. Для обоих подростков такой опыт был впервые. Они оба боялись наломать дров и оборвать тонкую ниточку, соединяющую их сердца. Леон на прощанье нежно поцеловал Питера в лоб, и ушел, закрыв дверь своими ключами, сделанными втайне от тети Мэй.       Леон чувствовал на своей спине взгляд Питера до тех пор, пока не спустился в метро. Вообще он редко им пользовался, предпочитая комфортабельную машину. Но в этот раз какой-то чёрт его дернул прокатиться — как обычно, все вагоны были переполнены, и в них было тесно и душно. С самого переезда в этот мегаполис парень лишь пару раз был в набитом до отказа вагоне и не представлял, откуда могла взяться такая толпа. Вроде бы ветка шла по приличному району, но качество пассажиров от этого не улучшилось: здесь были и несколько ночных бабочек, трое или четверо бомжей и двое рэперов с огромной колонкой, которые пытались выпросить немного денег. Леон не знал, на что они надеялись — в таких районах мало кто подавал уличным попрошайкам. В большинстве случаев люди были заняты исключительно собой, поэтому шли мимо; а некоторым было просто противно касаться их, и это было продиктовано не проявлением превосходства над такими людьми, а соображениями элементарной гигиеной. Хотя эти недорэперы выглядели вполне прилично, Леон не решился прикасаться к ним, надеясь лишь на то, что успеет выйти до того момента, как они доберутся до места, где он стоит. Их музыка резала слух, заставляла барабанные перепонки кровоточить. Не будь он в толпе незнакомцев, подросток давно бы дал им в рожу, заставляя заткнуться. Когда эти двое «музыкантов» уже направлялись к нему с целью требовать деньги, дверь перед ним открылись, и Леон вышел, показав средний палец двоим несостоявшимся вымогателям. Ему заметно полегчало, когда он оказался в этом районе. Здесь он был в своей среде — хорошие дома, красивые скверы, богатые машины и чистый воздух. Хотя изредка ему хотелось бы попробовать обычную жизнь без всяких излишеств и изысков и жить без оглядки на приличное общество, он осознавал, что принадлежит к этому кругу. Он выдохнул, подходя к своему дому — его семья занимала целый пентхаус в одной из высоток.       В огромной квартире было как обычно пусто и тихо, и пахло свежестью. Леон скинул ботинки, бросив их в прихожей, прошёл на кухню, включая везде свет. На холодильнике висела записка от домработницы об ужине. Эта тихая молодая латиноамериканка приходила к ним часов в десять утра и уходила уже поздно вечером. Порой Леону казалось, что она проводит в этой квартире больше времени, чем сами хозяева. Изучив содержимое холодильника, он достал только пакет молока — есть особо не хотелось, он плотно поужинал у Питера. Иногда он искренне завидовал своему парню — хоть тот и рос в небогатой и неполной семье, у него всегда был по вечерам свежий ужин в компании его красивой тети. А Леон уже привык есть в одиночестве — обычно родители приходили очень поздно или вообще ночевали на работе. Он был «счастливым» обладателем воскресных мамы и папы, которые чаще светились на глянцевых обложках, чем бывали дома, и жили напоказ. Они часто брали его с собой на светские мероприятия, где нужно было улыбаться и строить из себя правильного белозубого мальчика из правильной семьи. Только реальность была куда более жесткой. Увлеченные собой, друг другом или своей карьерой — всем, чем угодно, только не сыном, — его родители жили словно в параллельном мире. В детстве это сильно расстраивало Леона, а потом… он привык. Он заменял недостаток родительского внимания беспорядочными связями, лишь бы не спать одному — одиночество стало его главным страхом.       Леон включил телевизор на новостной канал — диктор рассказывала о геройствах Человека-паука и нового Железного человека, чье появление было главной новостью дня. Похоже, Питер знал, кто скрывается под маской, но упорно молчал, хотя с легкостью мог продать продать секрет личности преемника Тони Старка крупной газете и заработать целую кучу денег. Леон восхищался такой выдержкой и тем, что Питер мог совмещать две жизни одновременно: обычного школьника и местного героя. Это было ещё одной суперспособностью парня.       Сам Леон так и не смог этого сделать. Он с рождения был наделен необычными способностями. Родители запретили ему напрямую ими пользоваться, так как это бы испортило имидж семьи — им не нужен был странный ребёнок, поэтому подросток с детства привык подавлять свою силу. На фоне популярности супергероев он попытался им подражать, стать таким же крутым, как Железный человек или Капитан Америка. Но его хватило ненадолго, и он опустился до мелкого грабежа и разбоев. Стал антигероем. Большая часть населения Дублина его недолюбливала, считая хулиганом, который не умеет пользоваться своими силами. Но были у него и фанаты. Раскрыть свою личность он не мог из-за родителей. Один раз они его чуть не поймали, но в последний момент Леон смог убежать от них. Ему не нужно было никого защищать, он думал только о себе, привлекал внимание к своей персоне. Ему хотелось славы и внимания, он грезил тем, что его примут в команду великих героев Земли… Но этого не случилось. Он убрал свой костюм и забыл об этой мечте; но сейчас в его жизни появился Питер. Если бы он не рисковал собой каждый день в попытках защитить людей, костюм бы так и пылился на полке в шкафу. Леон просто не мог допустить того, чтобы его соулмейт погиб. Он встречал людей, чья родственная душа умерла — они были одиноки и совершенно раздавлены, их глаза не выражали никаких эмоций. Казалось, что от них осталась только оболочка, а сами они ушли вместе с тем человеком, которого любили больше жизни. Леон не хотел, не мог пройти через такое. Он будет делать всё, чтобы защитить Человека-паука, не допустить его смерти. Он будет тайно оберегать его.       Парень поднялся к себе в комнату. Там было темно и прохладно, из открытого настежь окна дул приятный ночной ветерок. Леон вдохнул этот свежий запах. Был поздний вечер, но свет в окнах по большей части уже не горел. Жители соседних домов рано ложились спать, соблюдая понятный только им режим. Сейчас это было выгодно Леону — они не могли увидеть его выкрутасы в костюме. Из старого ящика под кроватью подросток достал потрепанный ящик с разным барахлом. Из внутренностей тайника полетели наружу старые открытки и письма родственников. Костюм был спрятан под двойным дном — он был уже давно мал, но оставалась замечательная маска, которая закрывала лицо, и она до сих пор была впору. Встав перед зеркалом, Леон впервые за долгое время надел её. Это маска давала ему свободу, скрывала его настоящее лицо. Но одна маска — это ещё не костюм. Леон достал из огромного гардероба старую огромную толстовку. Её капюшон идеально закрывал верхнюю часть лица, не позволяя никому его опознать. Эта толстовка давно пылилась в его шкафу, ожидая своего часа. Из удобной обуви нашлись только старые кроссовки отца. Он покупал их, чтобы бегать, ещё сто лет назад, но так ни разу и не надел. Последним элементом костюма стали простые тёмные джинсы. Оставалось только преодолеть барьер, который сам себе годами выстраивал подросток. Он притащил в комнату небольшой стакан с водой, сел напротив него, сосредоточился. Сперва от поверхности воды оторвались маленькие капельки и взмыли в воздух, а спустя какое-то время уже вся вода поднялась над полом. Леон провел рукой, и она последовала за его движением. Потом парень провёл рукой перед собой, и вся кисть превратилась в прозрачную воду. Над ней воспарили небольшие капельки, которые по велению Леона вылетели в окно, словно пули. Чья-то машина истерично завопила звуками сигнализации. Леон тихо засмеялся, представляя реакцию хозяев на то, что стало с асфальтом рядом с их драгоценными авто.       У него на душе стало легко и свободно. Сила, с которой он родился, никуда не исчезла от него за эти годы. Он снова мог быть собой. Парень радостно стянул с себя повседневную одежду и заменил её более удобным и практичным костюмом, вылез в окно, свесив ноги с карниза. Высота будоражила кровь и возрождала старые воспоминания. Ему казалось, что он сейчас отрастит крылья и воспарит над этим городом. Леон собрал перед собой мост из тонкого слоя воды. Осторожными и неуверенными шагами он двинулся вперёд. Посторонним людям могло казаться, что он шёл по воздуху. Какие-то припозднившиеся прохожие глазели на него, и такое внимание очень сильно льстило самолюбию парня. Это была абсолютная свобода. Леон напоминал себе, что самая главная его задача сейчас — помогать Питеру, а значит, нужно было провести тест-драйв своим способностям, расшевелить их после долгого застоя. Он с невероятной скоростью ринулся по крышам, перелетая с одной на другую. На небе по его желанию начали собираться огромные дождевые облака. Вода всегда тянула его к себе, была родной стихией и практически домом. Леон с огромным наслаждением вдохнул запах сырости вокруг себя. Крупные капли дождя застучали по крышам элитных домов, а подросток всё бежал и бежал вперёд, строя себе мосты. Скоро всё Большое Яблоко узнает о новом герое, который борется с плохими парнями. Это чувство пьянило и радовало. А самое главное, что Леон теперь знал — скоро Питер, его Питер, будет в безопасности.