Самое счастливое Рождество и еще некоторые важные события из жизни Драко Малфоя

Мистер Бозуорт доставил Гарри и Люциуса на место и отбыл. Гарри внимательно осмотрелся, запоминая. Как и в предыдущий раз, он видел перед собой только расстилающийся пейзаж, ни намека на жилище, разве что вдалеке за деревьями поднимался белый дымок. Гарри пошел вперед и оказался перед большими коваными воротами. Сквозь решетки виднелся приусадебный участок и большой дом за деревьями, все покрытое нетронутым снегом. Гарри навел палочку и четко произнес: — Алохомора. Ворота не дрогнули, значит, запечатаны заклинанием. Он растерянно обернулся на Люциуса, тот подошел ближе и сказал: — Это родовое поместье, так просто в него не попадешь. — Что же делать? Не нужно было отпускать мистера Бозуорта, может, он что-то посоветовал бы. — Поскольку вы наследник и не только по завещанию, но и по крови, то, думаю, капля вашей крови на ворота может помочь. Резать себя, колоть или как-то иначе пускать себе кровь у Гарри никакого желания не возникло. А если наследник не кровный, то тогда поместье не достанется никому? Быть такого не может! По завещанию положено, что еще? Даже родовой дом Блэков принял Гарри, а тут поместье Поттеров! Гарри положил руку на ворота и произнес: — Гарри Джеймс Поттер. Ворота дрогнули под его пальцами и открылись. Гарри подумал, а стоило ли торопиться? Теперь придется идти с Люциусом, а можно было аппарировать сюда потом, договорившись с Роном и Гермионой, но Гарри шагнул вперед, вступая не только на территорию поместья, но и в само наследство. Он быстро пошел вперед, потому что начало подмерзать, перчатки он не брал, как и шапку, и теперь мороз кусал лицо и уши, а кончики пальцев так и вовсе заледенели. Главное, чтобы на дороге к дому ему не попался пруд, присыпанный снегом, или низенькая лавочка, совсем не хотелось провалиться в ледяную воду или кувыркнуться носом в снег на глазах у Люциуса. Но дорога к дому оказалась просто дорогой, засыпанной снегом. Гарри ступил на широкое крыльцо и уставился на тяжелые деревянные двери, обитые бронзовыми пластинами. Это напомнило ему о гиппогрифе, он обернулся и внимательно обвел взглядом местность, но на нетронутом снегу никаких следов не наблюдалось. Не хотелось столкнуться с диким животным, хотя за двадцать лет гиппогриф мог давно умереть. Гарри не мог вспомнить, говорил ли им Хагрид на занятии о продолжительности жизни гиппогрифов. Может, и не успел после выбрыка Малфоя, а потом тоже стало не до того. Гарри потянул дверь на себя, но она не открылась и на Алохомору не отреагировала, тогда он снова приложил руку и назвал себя. Дверь отворилась, и он с трепетом переступил порог, оказавшись в просторном холле, совсем не выглядевшем заброшенным. — Джеймс? — раздался громкий голос, и, повернувшись, Гарри увидел пожилую леди, глядящую на него с большого портрета с недоумением и восторгом. Ее седые волосы были убраны в высокую прическу, в одной руке она держала сложенный веер, в другой — белую розу на длинном стебле. Ворот ее шелкового платья тоже украшали маленькие вышитые розочки. Гарри сглотнул, ему не надо было читать подпись под портретом, чтобы понять, что это его бабушка. — Здравствуйте, мэм, я Гарри Поттер, сын Джеймса, — вежливо сказал Гарри, во все глаза разглядывая бабушку. — Гарри… сын Джеймса, о Мерлин… — она прижала руки к груди, роза упала и исчезла за рамой портрета, а веер повис на шелковом шнурке на запястье, по нарисованным щекам потекли слезы. — Юфимия, милая, что за крики? Ты плачешь? — в портрет втиснулся пожилой волшебник, тут же принявшийся белым платком вытирать слезы жены. — Гарри, — пролепетала Юфимия, отталкивая руку мужа. — Что еще за Гарри? — удивился тот, разворачиваясь. — Мерлин и Моргана! Джеймс?! Гарри рассматривал своих дедушку с бабушкой, жалея, что когда-то драконья оспа унесла их жизни, так и не дав им узнать его, своего внука. Можно ли портреты считать полноценной заменой? — Мама, папа? — в картину втиснулся Джеймс, его юный отец, почти ровесник. Он погиб в двадцать один год, будучи всего лишь на три года старше, чем сейчас Гарри. — Привет, — сказал Гарри, он чувствовал, как слезы подступают к глазам. Вспомнилось Зеркало Еиналеж, показывающее самые глубокие и самые отчаянные желания сердца. Тогда на первом курсе Зеркало показало ему его семью, его родители, дедушки-бабушки и другие родственники так же смотрели на него с интересом и любовью. — Это Гарри, — прошептала Юфимия, — твой сын, Джеймс, и наш внук. Он твоя копия, милый. — Гарри? Мой малыш Гарри? — Джеймс изумленно рассматривал его. Гарри кивнул. — Просто копия! — громыхнул дедушка Флимонт. — Только глаза Лили, — прошептал Джеймс. — Но, Гарри, почему ты не приходил раньше? Ты уже совсем взрослый. — Я не знал, простите, — с болью в голосе сказал Гарри. — Я бы обязательно пришел, но только сегодня вступил в наследство и сразу… — Какой сейчас год, малыш? — спросил Джеймс, и Гарри улыбнулся «малышу». — Тысяча девятьсот девяносто восьмой. — Тебе восемнадцать, — покачал головой Джеймс, — какой же ты взрослый. Что там за стенами?.. — он посмотрел в сторону входной двери и увидел неподвижно стоящего Люциуса, терпеливо дожидающегося, пока Гарри пообщается с портретами. — А это кто? Стоп, я знаю его, это же Малфой. Люциус Малфой. Гарри, берегись, он Пожиратель! — Что такое? — Гарри оглянулся на Люциуса, посмотрел на портрет отца. — Все хорошо, папа, — как же странно и приятно было произнести это слово, обращаясь к отцу, ну не совсем к отцу — к его портрету, но все равно. — Это мистер Малфой, он помог мне сегодня вступить в наследство. Возмущенный Джеймс сверлил взглядом Люциуса, Юфимия ласково поглаживала его по плечу, а Флимонт с улыбкой смотрел на Гарри. — Гарри, этому человеку нельзя доверять, — строго заявил Джеймс. — Папа, шестнадцать с половиной лет прошло, многое изменилось. — Гарри, ты не знаешь!.. — Поверь, это ты не знаешь, но я обязательно все расскажу, когда снова приду сюда, — пообещал Гарри. — Когда это будет? — требовательно спросил Джеймс. — М-м-м… завтра? У меня сейчас каникулы, так что… Да я и сейчас мог бы, — Гарри безумно хотелось пообщаться со своими родными. Он помнил свою тягу к Зеркалу Еиналеж, но там они только смотрели, а здесь говорили с ним. Он повернулся к Люциусу: — Мистер Малфой, мне неловко вас задерживать, вы и так потратили столько своего времени на меня сегодня, а я хотел бы еще побыть тут. — Мистер Поттер, если вы намекаете на то, чтобы я вас покинул, отправившись по своим делам, то этого не будет. Я не оставлю вас одного в незнакомом месте с неизвестными опасностями. — Какими опасностями, Малфой? — возмущенно спросил Джеймс. — Здесь все принадлежит Гарри, это его дом! Так что спасибо за помощь, можешь отчаливать. — Насколько я помню завещание, мистер Поттер унаследовал гиппогрифа, довольно-таки небезопасное существо, — надменно заявил Люциус. — Сами разберемся! — Спасибо за помощь, мистер Малфой, — миролюбиво сказала Юфимия, — и, конечно же, вы правы, Гарри нельзя оставаться тут одному, пока он все не изучит. — Я знал твоего отца, сынок, — покивал головой Флимонт, глядя на Люциуса. — Он тоже погиб от драконьей оспы, — заметил Люциус. — Соболезную. — А что, гиппогриф, правда, есть? — вклинился Гарри. — Конечно, милый, — улыбнулась Юфимия. — Сколько же они живут? — Долго, но нашего домовики своей эльфийской магией усыпили, — пояснила Юфимия и, видя недоумение Гарри, добавила: — Они сделали специальный магический купол, и Инеус в нем спокойно спит. — Вот как. А домовики?.. — Ох, Гарри, ну конечно! Хлопни в ладоши милый или вызови их. Знаешь имена? — Э-э-э, Бэлли и… — Гарри оглянулся на Люциуса, Бэлли он запомнил по не слишком приятной ассоциации с Беллатрикс, а вот второй домовик… — Шит, дорогой, — подсказала Юфимия. — Бэлли, Шит! — громко сказал Гарри. С хлопком перед ним появились два домовика, одетых в завязанные на одном плече полотенца. Они с благоговением уставились на Гарри и упали на колени, в их больших круглых глазах одновременно появились слезы. — Хозяин, — залепетали они наперебой, — хозяин вернулся. Один из домовиков подполз к Гарри и, ухватив за край мантии, попытался ее поцеловать. — Эй-эй! — Гарри отскочил, выдрав из цепких лапок свою мантию. — Вы мне это прекращайте! — Хозяин недоволен! — домовики взвыли, один из них принялся биться головой об пол, а второй вскочил и кинулся к стене в надежде протаранить ее головой. — Стоять! — гаркнул Гарри. Домовики замерли. — Что с ними такое? — возмутился Гарри, оглядываясь на портрет. — Отвыкли за столько лет без настоящего хозяина, — сказала Юфимия, — хозяйская магия подпитывает их, держит в трезвом уме. — Подойдите ко мне и не смейте наказывать себя, пока я не велю, — приказал Гарри, домовики подошли и преданно уставились на него. — Кто из вас Бэлли, а кто — Шит? — Бэлли, хозяин, — показал себе на грудь домовик с голубыми глазами. — Шит, хозяин, — отрекомендовался второй домовик, его глаза были насыщенного карего цвета. — Я Гарри, — Гарри уже со счета сбился, сколько раз за сегодня он представлялся, — сын Джеймса и внук Юфимии и Флимонта Поттеров. Можете называть меня просто Гарри, — но в глазах домовиков появился такой ужас на это предложение, что Гарри махнул рукой, — понятно… Я еще учусь в Хогвартсе и пока не смогу жить тут, но я буду по возможности навещать вас. Сейчас я на каникулах и постараюсь приходить каждый день. Мне и самому интересно, что тут. — Хозяин, — обратился к нему Шит, — магия Шита и Бэлли уже не справляется с золотым птице-зверем, он просыпается. — Чего? — растерялся Гарри и посмотрел на Люциуса, но тот только пожал плечами. — Что еще за птице-зверь? — Это Инеус, наш гиппогриф, — пояснил Флимонт. — А, ну да. И что с ним? — Когда родители погибли, мне некогда было заниматься поместьем, — сказал Джеймс, — поэтому я велел домовикам по возможности все тут погрузить в стазис, а теперь, когда ты появился, все начало просыпаться, и Инеус тоже. — И что теперь делать? — Знакомиться, — улыбнулся Флимонт. — Инеус — чудесный гиппогриф, она тебе обязательно понравится! Я ее спас от браконьеров, охотившихся на магических животных и нелегально торговавших ими. Инеус ранили и собирались уже убить, чтобы разобрать на части и продать, когда я появился. Гарри знал, что мех, перья, зубы, когти, да и остальные части тела гиппогрифов используются в зельеварении и при изготовлении волшебных палочек. — Э-м, ладно. Бэлли отведи меня к гиппогрифу, а ты, Шит, — Гарри посмотрел на Люциуса, — проведи мистера Малфоя в гостиную. Там убрано, надеюсь? — шепотом уточнил он у домовика. — Мистер Поттер, я иду с вами, я здесь для того, чтобы вам помогать и прикрывать спину, а гиппогрифы крайне опасные твари. Брови Джеймса поднялись высоко над очками, а рот приоткрылся в изумлении. — Неизвестно, кто тут опаснее, — заявил он. — Гарри, будь осторожней с этим Пожирателем смерти! Люциус задрал рукав и, самодовольно усмехаясь, продемонстрировал безупречно-чистую кожу левого предплечья. — Нет, мистер Малфой, я пойду с Бэлли, думаю, этого хватит. Гиппогрифы опасны только если не проявлять к ним уважения и не соблюдать церемонии, а я не представляю вас кланяющимся гиппогрифу. — Мальчик прав, — вмешался Флимонт, — Люциус, сынок, пойдем в гостиную, я составлю тебе компанию. Шит, мигом навел там порядок и принес огневиски! Шит опасливо покосился на Гарри, тот кивнул, Шит радостно подскочил. — Шит сделает! Шит мигом! — Пойдем, Люциус, я провожу тебя, — Флимонт принялся передвигаться по картинам, показывая дорогу. — Бэлли, идем к гиппогрифу, — велел Гарри, и домовик важно зашагал вперед, Джеймс по портретам решил сопроводить сына.

***

В коридоре Гарри приостановился и спросил: — Папа, а портрета мамы тут нет? Джеймс горестно вздохнул: — Ох, Гарри, я даже спрашивать тебя боялся, понадеялся, раз ты жив, то, может, и Лили тоже. Гарри покачал головой: — Она спасла меня ценой своей жизни. Ты знал, что Петтигрю — предатель? — Догадывался, — мрачно ответил Джеймс. — Он был нашим Хранителем, а только Хранитель мог провести чужака в дом, находящийся под Фиделиусом. Волдеморт пытал его, и бедняга Хвост не выдержал пыток. — Нет, — резко сказал Гарри, — он предал вас добровольно, чтобы выслужиться перед Волдемортом. Джеймс прикрыл глаза и с болью в голосе произнес: — Подонок! Бедная моя Лили. Она всегда жалела его, волновалась, а он… Зачем?! — Зависть к вам, преклонение перед силой Волдеморта, желание той власти, что он обещал. — Гарри, а как же ты спасся? — заволновался Джеймс. — Где ты был все эти годы? Кто заботился о тебе? Сириус? — Долгий разговор, папа, но если кратко, Волдеморт не собирался убивать маму, только меня, — горло перехватило, и Гарри замолчал. — Эй, сынок, не переживай. Поверь, и для мамы, и для меня главным был ты, твоя жизнь. Ты ни в чем не виноват, все хорошо, она не зря собой пожертвовала. — Она непроизвольно провела обряд жертвы, и Волдеморт принял его и развоплотился. — Как развоплотился? Он же не дух, не призрак. — Ты слышал про хоркруксы? Джеймс задумался, а потом покачал головой: — Не припомню. — Это наитемнейшая магия. Волшебник раскалывает свою душу с помощью убийства и привязывает отколотый кусок к какой-то вещи, которая и становится хоркруксом. Пока жив хоркрукс, уничтожить такого мага невозможно. — Гадость какая, — скривился Джеймс. — И Волдеморт это сделал, расколол свою душу? — Целых семь раз, — хмыкнул Гарри, — правда, он планировал создать шесть хоркруксов, но непроизвольно получился седьмой, восьмой кусок души оставался в нем самом. Джеймс ошарашенно взирал на сына: — Мерлин мой, его же невозможно победить. Поди найди все его хоркруксы. Гарри улыбнулся: — Его уже победили, а хоркруксы уничтожили, все хорошо, пап. — Уф, ты меня успокоил. Это Дамблдор постарался? — В некоторой степени, я потом тебе расскажу. Бэлли, прижав уши, робко подергал его за мантию, Гарри посмотрел на него: — А, иду, уже иду. Коридор заканчивался, и дальше картин, чтобы Джеймсу передвигаться, не было. — Гарри, — крикнул он ему вслед, — так тебя забрал Сириус? Гарри остановился: — Нет, папа, Дамблдор отправил меня в Литтл Уингинг к Дурслям. — Погоди. К Дурслям? К сестре Лили? — Да. — Но зачем? Она же ненавидела магию и все с ней связанное! — возмутился Джеймс. — Почему он не оставил тебя Сириусу? — Сириус сидел в Азкабане за убийство магглов и Петтигрю. — Что? — растерялся Джеймс. — Но Сириус никогда не стал бы убивать магглов! — В двух словах: Сириус узнал, что Петтигрю предал вас, помчался с ним разбираться и настиг в маггловском Лондоне. Петтигрю испугался и, видимо, Бомбардой обрушил кусок квартала, убив толпу магглов, а сам превратился в крысу и сбежал. Когда авроры добрались до Сириуса, то решили, что все это сделал он. — Не понимаю, — недоверчиво произнес Джеймс. — А следствие? — Следствия как такового не проводилось — Сириус признал себя виновным, потому что это он предложил сделать Хранителем Петтигрю. — Чушь какая! А Дамблдор? Он не мог в это поверить! Он должен был потребовать проведения расследования. Он входил в Визенгамот, его уважали, к нему прислушивались. — Па, я до одиннадцати лет жил у Дурслей и понятия не имел о магическом мире, пока мне не пришло письмо о поступлении в Хогвартс. Бэлли снова подергал его за мантию и что-то тихо запищал. — Я пойду к гиппогрифу, потом поговорим.

***

На кухне, раза в три большей размером, чем в доме Блэков, кроме огромного стола и прочей кухонной атрибутики в виде котлов, сковородок и печей, которые Гарри некогда было рассматривать, находилась мерцающая сфера, внутри которой спал гиппогриф. Вернее, уже просыпался: он подергивал крыльями и лапами, клацал клювом, глаза за закрытыми веками быстро двигались. Несмотря на роскошную бело-золотую красоту, видимую сквозь сферу, гиппогриф выглядел опасным. Гарри огляделся. — Эта дверь, — он показал на дверь между двух узких окон, — куда ведет? — На задний двор, хозяин, — преданно посмотрел на него Бэлли. — Сферу можно вытащить туда? Она пройдет сквозь дверь? — Бэлли постарается. Но в его голосе Гарри не услышал уверенности. — Ну давай, — разрешил он. Домовик распахнул дверь и махнул рукой в сторону сферы, та поднялась в воздух и плавно поплыла к выходу. Достигнув дверного проема, она ужалась с боков и медленно просочилась во двор, унося с собой гиппогрифа. — Опускай и убирай защитное поле, — скомандовал Гарри. Бэлли щелкнул пальцами и опустил руку, сфера лопнула, выпуская, точнее, роняя гиппогрифа на землю. Инеус заклекотала невнятно и открыла глаза, неловко поднимаясь на ноги и мотая головой. Видимо, долгий сон не очень благотворно на ней сказался. Пока Гарри раздумывал, подойти к ней с поклонами или выждать более благоприятного момента, Инеус тяжело разбежалась и, взмахнув крыльями, взлетела. Гарри следил за ее немного неровным полетом, вспоминая из ухода за магическими существами, что владельцы гиппогрифов обязаны накладывать на них Дезиллюминационное заклинание, чтобы их не замечали магглы. — А она не улетит с территории поместья? — озабоченно поинтересовался Гарри. — Хозяин может не беспокоиться, птице-зверь не улетит, — закивал Бэлли.

***

Гарри, шагая с Люциусом к аппарационной зоне, размышлял, за что ему хвататься первым делом. Мозги вскипали. Нужно привести в порядок дом, но этим займутся Шит и Бэлли, Гарри велел им не только пыль убрать, но и проверить, не прячутся ли где докси, пикси, боггарты и прочая нечисть, делить с которой дом совсем не хотелось. Нужно добавить на стены картин, чтобы отец и дед с бабушкой могли свободно передвигаться по дому куда захотят, чтобы Гарри, будучи в кухне или библиотеке, не важно, всегда мог с ними поговорить. Картины не учебники, галлеонов требуют побольше, а у него после покупки рождественских подарков кнат кнатом погоняет. А значит, нужно наконец прояснить вопрос с Гринготтсом, у него там, похоже, две банковские ячейки образовались — Поттеров и Блэков. Тут не дашь ключ Биллу Уизли и не попросишь его взять в банке денег, как Гарри сделал летом. Нужно идти самому, а для этого нужны вторые экземпляры завещаний, которые должны находиться в Хогвартсе у Дамблдора. Ох, как на него Гарри злился! Гарри еще не успел аппарировать из поместья, а ему уже хотелось вернуться, поговорить с отцом, посмотреть комнаты, послушать истории, которые могут рассказать дедушка с бабушкой. Дамблдор лишил его всего этого. Он мог защитить Сириуса, выяснить правду еще тогда, семнадцать лет назад, но не сделал этого. Гарри знал почему, но легче не становилось. Люциус молча шел рядом, изредка поглядывая на Гарри. Так же молча они шли по вычищенным дорожкам Малфой-мэнора. Зайдя в здание, Гарри сразу же кинулся к камину, бросил туда горсть летучего пороха и четко произнес: — Хогвартс, кабинет Минервы МакГонагалл. Вспыхнул зеленый огонь, и Гарри сунул в него голову, чувствуя, как она закружилась и полетела сквозь пламя. Он плотно зажмурился, пережидая тошноту, и открыл глаза, когда услышал взволнованный голос МакГонагалл: — Мистер Поттер! Гарри! Что-то случилось? Гарри заморгал: — А, нет. Скажите, профессор Дамблдор есть в своем портрете? Минерва оглянулась. — Да, Гарри, он здесь. — Я сейчас прибуду, мне нужно с ним срочно поговорить. Проследите, пожалуйста, чтобы он никуда не ушел. Гарри вытащил голову из камина, переждал очередное головокружение и, вновь сыпанув летучего пороха в камин, дождался, когда вспыхнет изумрудное пламя, и шагнул в него. Когда, пошатываясь, Гарри вывалился из камина, то сразу посмотрел на портрет Дамблдора, тот был на месте и с интересом глядел на него. — Здравствуйте, профессор Дамблдор. Ой, — Гарри повернулся к МакГонагалл: — Здравствуйте, профессор МакГонагалл. Минерва улыбнулась и кивнула. — Здравствуй, мой дорогой мальчик, очень рад тебя видеть, — расплылся в доброй улыбке Дамблдор. — Я вас тоже, профессор. — Ты что-то хотел, мой мальчик. — Да, профессор, завещания моего отца и Сириуса. Я знаю, что они у вас. — Ох, мой дорогой мальчик, конечно, конечно. Не поможете нам, Минерва? — С удовольствием помогу, Альбус. Что мне делать? — Подойдите, моя дорогая, к книжным полкам. Видите, на третьей полке сбоку в резном узоре завиток хохолка феникса? Потяните его на себя. Получилось? — Да. — Теперь поверните три раза против часовой стрелки. Гарри услышал тихий щелчок и подошел ближе, но никаких изменений на полке не заметил. — Дорогая Миневра, выньте из середины полки книги. МакГонагалл вытащила книги, и Гарри вместе с ней увидел в задней стенке контуры небольшой дверки. Гарри взял книги, а Минерва направила волшебную палочку на дверку и произнесла: — Алохомора. Дверка открылась, за ней скрывался сейф, заполненный бумагами. Гарри заподозрил, что таких сейфов в стенах этого кабинета не один и не два. — Вот, Гарри, ваши документы, — МакГонагалл протянула ему два развернутых пергамента, которые она перед этим проглядела. — Спасибо, — Гарри неловко передал ей книги, принимая завещания. Он бросил взгляд на первую строку в каждом, убедился, что это то, что нужно, спрятал их в мешочек из ишачьей шкуры и пошел к камину. — Гарри, мой мальчик, — позвал его Дамблдор, но Гарри, не оглядываясь, кинул летучий порох и шагнул в камин. — Ну знаете, Альбус… — успел услышать он возмущенный возглас МакГонагалл, прежде чем каминная сеть унесла его. — Гарри, — встретила его обеспокоенная Нарцисса, — что случилось? — Ничего, леди Нарцисса, я забрал свои экземпляры завещаний. — Отличная новость! — обрадовалась Нарцисса. — Люциус за обедом рассказал, где вы были. Ой, ты же голодный! Обед пропустил. Я сейчас велю накрыть стол. Где ты хочешь: в столовой или в своей комнате? — Да я и на кухне могу, — пожал плечами Гарри, — чем меньше беспокойства, тем лучше. — Да, мама, конечно, на кухне лучше, — заявил появившийся в комнате Драко. — Я Поттера отведу, домовики от такого счастья в обморок попадают — как же, сам победитель Волдеморта снизошел к ним на кухню. Гарри, уже двинувшийся к дверям, резко остановился. Он помнил, как пищали и прыгали домовики, когда он в Хогвартсе пришел к ним в первый раз на кухню. — Пожалуй, я поем в своей комнате, — решил Гарри, сверкнув глазами на Малфоя. В комнату обед еще не принесли, и Гарри прилег на кровать, размышляя о сегодняшнем дне. Проснулся он от ласкового голоса: — Гарри, просыпайся, милый. Обед так и остыл, а уже ужинать пора. Гарри открыл глаза, Нарцисса сидела рядом и смотрела на него с теплой улыбкой: — Совсем утомился? Спустишься в столовую? Покушать нужно. Гарри сел, потер лицо: — Хорошо, сейчас приду. Нарцисса встала: — Мы подождем тебя. Она вышла, прикрыв за собой дверь, и Гарри, прежде чем отправиться следом, пошел в ванную умыться холодной водой.

***

После сытного ужина Гарри ковырял десерт и слушал легкое щебетание Нарциссы, пока не вклинился низкий голос Люциуса: — Какие у вас дальнейшие планы, мистер Поттер? — Хочу завтра отправиться в Гринготтс, — поднял на него глаза Гарри, — нужно решить наконец с ними конфликт, иначе я так и не смогу попасть в свои хранилища. — Нужна помощь? Я могу пойти завтра с вами, — предложил Люциус. — Нет, спасибо, — покачал головой Гарри, — я напишу Биллу Уизли, договорюсь с ним встретиться. Он работает в Гринготтсе и должен знать обстановку. — Разумно, — согласился Люциус. — Я прикажу принести сову в твою комнату, — сказала Нарцисса. — Спасибо, леди Нарцисса. — Ну что за унылые лица, совсем не чувствуется праздничного настроения, — посетовала Нарцисса. — Предлагаю сыграть в какую-нибудь игру. — Игру? — скривился Драко. — А что такое, милый? Ты чем-то занят? Собираешься готовиться к ТРИТОНам? — Хорошо, дорогая, — встал на сторону жены Люциус, — и какую игру ты предлагаешь? — Эта зима на редкость снежная, так почему бы нам не повеселиться и не поиграть в снежки? Мы с Люциусом против Драко и Гарри, — радостно предложила Нарцисса. — О Мерлин, — пробурчал под нос Драко, бросив быстрый взгляд на Поттера. Подгоняемые Нарциссой Люциус, Драко и Гарри тепло оделись и вышли из дома. На низком темном небе ярко светились звезды, белое снежное покрывало, укутавшее все вокруг, давало достаточно света, но Драко капризно проворчал: — Как тут играть в темноте? Нарцисса засмеялась: — Не ищи причин, чтобы не делать, милый, ищи возможности, чтобы сделать. Она повела волшебной палочкой, и в снегу появились две прямые линии на расстоянии ярдов десяти друг от друга. Люциус произнес заклинание, и над головами повисли яркие шары света. — Побеждает та команда, — заявила Нарцисса, — которая оттеснит с помощью снежков противника как можно дальше за его линию. Занимаем позиции и начинаем, — она схватила Люциуса за руку и повлекла к ближайшей линии. Поскольку под раздел попали кусты, теперь они стали как защитой, так и препятствием для команд. Нарцисса в своей белоснежной меховой мантии могла успешно притвориться частью зимнего пейзажа. Гарри с трудом представлял игру в такой компании, но постепенно вошел в азарт, хотя снежки метил исключительно в Люциуса. В какой-то момент Нарцисса с хохотом направила в них с Драко целый рой снежков. — Ай, мама, так нечестно! — завопил Драко, выставляя щит. — Без магии! — прокричал Люциус, и игра набрала обороты. Все разгорячились, раскраснелись, Гарри казалось, что снег у него уже в трусах, шапка слетела, волосы стояли дыбом. Он нагрузил налепленными снежками подол мантии и выступил вперед с яростной атакой на Люциуса, Драко его горячо поддержал своими снежками. Нарцисса упала на спину и, валяясь в снегу с растрепанными, полными снега волосами, безудержно хохотала. Люциус, атакованный с двух сторон и оставшийся без поддержки жены, со смехом сдался. Вернувшись домой и обсушившись, все собрались в гостиной у камина, где домовики приготовили горячий глинтвейн и тарталетки с различными паштетами. — Переживаешь из-за посещения банка? — спросила Нарцисса молчаливо уставившегося в огонь Гарри. Он помотал головой: — Переживаю, но сейчас думал, где можно найти картины. — Какие картины? — Магические. Я хочу купить несколько картин, чтобы отец и бабушка с дедом могли иметь больше возможностей передвигаться по дому. Где они продаются? — Гарри поднял глаза и посмотрел на Нарциссу. — В магазине-галерее Оливера Картрайта на Диагон Аллее, кажется, именно он рисовал вашего крестного, мистер Поттер, — сказал Люциус. — Найти ее несложно, она расположена недалеко от банка. — Гарри, — обратилась к нему Нарцисса, — выбирай картины с интерьером, так удобнее для портретов. Ищи те, где есть диваны, столики с едой и напитками. Можно взять и пейзаж летний или весенний. — Точно, спасибо, леди Нарцисса, я даже не подумал об этом.

***

В десять утра Гарри стоял на крыльце Гринготтса, дожидаясь Билла. Гоблин в алой с золотом униформе, стоявший у дверей банка, косился на Гарри, но ничего не говорил. Билл выскочил, когда гоблин в очередной раз кинул на Гарри хмурый взгляд. — Гарри, привет! — Билл не только пожал Гарри руку, но и обнял его. — Что же ты на Рождество в Нору не приехал? Даже Чарли прибыл. — Да я как-то… — замялся Гарри, но Билл перебил его: — Пойдем, Гарри, время — галлеоны. Он потащил Гарри через бронзовые и серебряные двери внутрь банка. Гарри с интересом озирался вокруг — все было, как раньше, когда он с Хагридом пришел сюда в первый раз, сотни гоблинов сидели за длинной стойкой, делая записи в огромных фолиантах, взвешивая монеты на медных весах и внимательно изучая драгоценные камни. — Рагнок, — обратился Билл к одному из них, — помоги Гарри получить доступ в хранилища по завещанию. Гоблин, окинув их внимательным взглядом черных глаз, молча протянул руку, и Гарри положил на стойку завещания отца и Сириуса. Но стоило гоблину прочитать имя наследника, как он соскочил со стула, велев: — Уизли, это же Гарри Поттер! Немедленно отведи его к директору. — Опа, — сказал Билл и посмотрел на Гарри: — Что делать будем? — Пойду к директору, — спокойно ответил Гарри, хотя внутри у него все скручивалось от волнения и страха. — Гарри, — понизил голос Билл, — гоблинам доверять нельзя, а у них еще и зуб на тебя. — Я в курсе, Билл, надо уже решить этот вопрос раз и навсегда. Билл повел его по огромному мраморному холлу, через который непрерывно сновали люди и гоблины, к одной из множества дверей. За дверью оказался не кабинет, как ожидал Гарри, а длинный коридор, упирающийся в большие двери, обитые блестящими металлическими пластинами. Возле дверей стояли два гоблина-охранника. — Это что, золото? — изумленно прошептал Гарри. — Да, это кабинет самого Гринготта, — также шепотом ответил Билл. — И, Гарри, я ни разу не слышал, чтобы он встречался с магами. — Гринготта? Это что, его банк? — Ну да, его предок основал его в пятнадцатом веке. Это конец, решил Гарри. Они подошли к двери, и один из воинственно выглядевших гоблинов спросил: — Кто такие, по какому вопросу? — Это Гарри Поттер к директору Гринготту, — пояснил Билл. Второй гоблин открыл дверь и кивнул Гарри: — Проходи, а ты жди здесь, — посмотрел он на Билла. Гарри, особенно остро чувствовавший, как ему сейчас не хватает поддержки Гермионы с Роном, вошел в кабинет. Старый лысый гоблин, сидевший за внушительным столом и просматривавший бумаги, поднял голову, увидел Гарри и ощерился в хищной острозубой улыбке. — Так, так, так, Гарри Поттер, ну присаживайтесь. Наконец-то я могу лично познакомиться с вами. Я еще весной хотел это сделать, но вы почему-то избегаете мой банк. — Э-м-м, мистер Гринготт… — начал Гарри, но был тут же перебит. — Никаких мистеров! Оставьте это для людей. — Прошу прощения. Я, собственно, и хотел попросить прощения и объяснить, почему нам так пришлось сделать. Поверьте, мы не хотели никому навредить, а тем более рушить ваш банк, — горячо сказал Гарри. — То есть, Гарри Поттер, вы случайно проникли в банк под чужими личинами, вы случайно влезли в чужой сейф и украли оттуда драгоценную вещь, вы случайно похитили банковского дракона, случайно разворотив при этом половину банка? — Я могу все объяснить. — Будьте любезны, — старый гоблин сложил на животе руки и устремил на Гарри проницательный взгляд умных черных глаз. — В сейфе находилось то, что должно было помочь победить Волдеморта. При этом имени гоблин яростно сверкнул глазами и передернул плечами. — Эта вещь, — продолжил Гарри, — не принадлежала хозяевам сейфа, Лестрейнджам, ее приказал там спрятать Волдеморт. Специально, чтобы никто не смог до нее добраться, потому что только уничтожив ее, можно было рассчитывать на победу над Волдемортом. Из-за нее мы проникли в банк. Мы не планировали ничего рушить и красть, да и не крали, кроме этой вещи. Остальное — сопутствующие обстоятельства. — Хороши обстоятельства! — К сожалению, другого плана у нас не было, да и то, что тут тогда произошло, тоже не планировалось. Мы хотели тихо войти в Гринготтс и так же тихо выйти, никому и ничему не навредив, мы пытались спасти магический мир. — Но все пошло по-другому, вы влезли в чужое хранилище, украли дракона и разрушили пол-Гринготтса. Гарри молчал, прощения он за это уже несколько раз попросил, объяснить тоже попытался, а что еще сказать, не знал. — Знаете ли вы, Гарри Поттер, что когда сторонники Волдеморта захватили ваше Министерство магии, то это привело к переменам и в Гринготтсе? К переменам, к которым мы не были готовы и которых не желали. Гарри помнил, когда они с Роном, Гермионой и Крюкохватом пришли к Гринготтсу, то вместо гоблинов-охранников у дверей их встретили Пожиратели смерти, снабженные детекторами лжи. — Мы видели, что Гринготтс охраняли маги. — Это то, что вы видели снаружи. Пожиратели смерти не только начали контролировать работу гоблинов-клерков, но и стали требовать от нас некоторых услуг и обязанностей, лежащих ниже достоинства моего народа, мы не домовые эльфы. — Мне очень жаль, — искренне повторил Гарри. — Вам жаль… Вы спасли магический мир, но вам жаль. Что ж, Гарри Поттер, Министерство магии компенсировало нам расходы на восстановление банка. Гарри удивленно посмотрел на гоблина, Шеклболт ничего не говорил об этом. — И мы приняли компенсацию, хотя изначально не собирались ничего требовать у магов. Ведь вы, Гарри Поттер, и нас спасли тоже. Да, мы приняли деньги как компенсацию за нашу подорванную репутацию. Никто и никогда не осмеливался поступать с нами так, как это сделали вы. И отсюда у меня предложение: не хотите ли проверить тем или иным способом нашу новую охранную систему. — Вы предлагаете мне вновь тайно забраться в Гринготтс? — изумился Гарри. — Именно. Гарри покачал головой: — Я вовсе не так безрассуден, как вам могло показаться. Весной нас принудили обстоятельства, очень важные, как я уже рассказал. Речь шла о жизнях магов, да и магглов тоже. Ради развлечения я никогда так не поступил бы. — Ну что ж, Гарри Поттер, мое предложение остается в силе. Мне хотелось бы знать, не пропустили ли мы что-то. Вдруг в нашей охране есть лазейки, неизвестные нам? — Спасибо, но мой ответ не изменился. — Что привело вас сегодня в банк? Гарри выложил на стол завещания, гоблин просмотрел их и растянул узкие губы в улыбке: — Вас проведут в ваши хранилища.