***
— Я даже успел соскучиться по нашей комнате, ребята! — со смехом сказал Рон, когда курсанты-второкурсники, встретившись на стадионе, радостной, гомонящей ватагой шли к общежитию после практики в Аврорате. — Дом, милый дом! — продолжал веселиться Рон, берясь за ручку двери. В комнате их ожидал сюрприз. Там появилась ещё одна кровать, на которой прямо в обуви, улыбаясь во все тридцать два идеальных зуба, возлежал незнакомый, светловолосый, долговязый парень. — Хэллоу! Рад встрече! — с отчётливым американским акцентом поприветствовал он вошедших, вскакивая с кровати. — Это что ещё за павлин? — шепнул Рон на ухо Гарри. — Меня зовут Айзек Ковальски, я прибыл сюда из Аврорской Академии при МАКУСА, на один семестр, так сказать, в целях обмена опытом, — поведал парень и, заметив, что ребята продолжают обалдело таращиться на него, принялся объяснять, что здесь, в Британской Академии, работает близкий друг его деда, Джейкоба Ковальски, Ньют Скамандер, и именно он договорился о возможности для американского курсанта провести тут один семестр. Услышав имя Ньюта Скамандера, все расслабились, заулыбались и тоже стали по очереди называть свои имена, пожимая руку улыбчивому Айзеку. От внимания Гарри не ускользнуло, что этот Айзек задержал ладонь Драко в своей на две секунды дольше, чем ладони остальных, поэтому, когда очередь дошла до него, он сдавил руку американца чуть крепче, чем нужно. Тот странно, испытующе посмотрел на мрачного Гарри, но затем, как ни в чём не бывало, широко улыбнулся: — Тот самый Гарри Поттер? Даже до Штатов дошли слухи о твоих подвигах! Гарри досадливо буркнул что-то невнятное и отошёл, встав рядом с Драко и с трудом подавив желание взять того за руку. Общительный, жизнерадостный Айзек мгновенно освоился и очаровал буквально всех. Ребята засыпали его вопросами об американской школе волшебства Ильверморни, в которой Айзек учился на факультете Рогатого Змея. — Я думал, будущие авроры попадают на факультет Пантеры-Вампуса, — подал голос Драко. — Если я правильно помню, это факультет воинов, как наш львятник Гриффиндор. — О, — не растерялся Айзек, — аврорам нужна не только сила, но и ум, не так ли? А факультет Рогатого Змея растит будущих учёных. Держу пари, ты и сам не из львятника, — ослепительно улыбнулся он Драко, и Гарри скрипнул зубами, так, что стало больно. — Я со Слизерина, — самодовольно ухмыльнулся Драко. — Я так и думал! — просиял Айзек. — Я читал, что ваш факультетский символ — тоже змея. У нас так много общего, Драко! Собрав вокруг себя толпу благодарных слушателей, Айзек Ковальски ещё долго вещал о том, как проходит распределение по факультетам в Ильверморни. — Студент выходит на середину круглого вестибюля и наступает на Гордиев Узел, — с горящими глазами рассказывал американец, — а дальше все в полной тишине ждут реакции от четырёх статуй. Если к студенту благосклонен Вампус — раздастся его рёв. Если Птица-Гром (покровительница искателей приключений), то она начнёт бить крыльями. А если студент подходит для факультета целителей, то Пакваджи поднимет в воздух стрелу. — Пакваджи? Кто это? — спросила Сьюзен Боунс. — Это какое-то американское магическое животное? — Ох нет, хорошо, что ни один пакваджи не слышит тебя сейчас! — засмеялся Айзек. — Они любят ослеплять людей песком, пырять их ножами и сталкивать со скал. — Милые создания, — пробормотала Сьюзен. — Пакваджи — нечто вроде ваших гоблинов. Они маленького роста, их кожа серого цвета и может светиться. У них большие уши, и они невероятно хитрые. А ещё пакваджи умеют превращаться в дикобразов и создавать огонь. — Вау! — присвистнул Ричи Кут. — А что делает твой Рогатый Змей, когда видит, что студент достаточно умён, чтобы учиться на его факультете? — поинтересовался Майкл Корнер. — Ну, когда я ступил на Гордиев Узел, то во лбу Змея засветился кристалл! — с восторгом сообщил Айзек. — Это было потрясающе! Ведь я мечтал попасть именно на этот факультет. «Выпендрёжник!» — неприязненно подумал Гарри. Он и сам не мог понять, чем же его так раздражает этот весёлый и открытый парень. Разве что тем, что смотрит на Драко чуть дольше, чем на остальных?***
— Только невербальные заклинания, — предупредил Уильямсон на первом же занятии боевой магии, — надеюсь, это вы не забыли. Тогда начали! Курсант Уизли бегом марш! В отличие от первого курса, манекены двигались, и теперь нужно было успевать на бегу поражать движущиеся цели и уложиться в указанное время. Рону не повезло, он перерос за каникулы Дина Томаса на полдюйма и снова возглавлял строй, Дин шёл по росту следующим, в общем-то подросли все и в большинстве остались на тех же местах. Гарри с тоской подумал, что если так пойдёт и дальше, то полевую практику ему придётся проходить в паре с Майклом Корнером — вдвоём в лесу несколько дней. Первым быть всегда тяжело: Рон поразил не все мишени и во время тоже не уложился. Уильямсон подал сигнал, и Дин побежал выполнять задание. Все внимательно следили за ним, Рон — тоже, стоя у конца дистанции и вытирая пот. — Курсант Корнер! Майкл стартовал с палочкой наготове, Гарри переглянулся с Драко, тот поддерживающе улыбнулся. — У тебя всё получится. Гарри кивнул, готовясь к забегу.***
Травология была новым для ребят предметом в Академии, поэтому они даже не представляли, чем будут заниматься на уроках. — Наверняка, мы будем изучать самые опасные и ядовитые растения! — с горящими глазами предположила Гермиона, когда они толпой шли на первое занятие. — Главное, чтобы не мандрагоры! — простонал Грег. — Не выношу их визга. — Ну, кто ж виноват, что ты каждый раз на уроках у Спраут забывал надеть наушники? — поддел его Драко. И конечно, стоило Драко пошутить, как идущий рядом Айзек тут же залился восторженным смехом. Гарри с досадой подумал, что, если Айзек и дальше продолжит в таком духе, то его зубы превратятся в крошку от того, как он их в раздражении сжимает. Сам Гарри считал, что главное, чтобы им не пришлось на здешней травологии работать с цапнями, ведь тут нет Невилла, которому можно передоверить эти злобные пеньки. — А помните дьявольские силки на первом курсе? — мечтательно сощурилась Гермиона. — Весёлое было времечко! — Нашла о чём скучать! — фыркнул Рон. — Да они чуть не удавили нас! — Ну так не удавили же! — возразила Гермиона. — Главное, вовремя воспользоваться правильным заклинанием. — Ага, — развеселился Гарри, — а кто паниковал: «Что мне поджечь, что мне поджечь? Я не вижу ничего деревянного!». Гермиона, покраснев, шлёпнула его по руке, и все трое засмеялись, вновь почувствовав себя командой. — Золотое Трио вспоминает свои подвиги, — закатил глаза Драко. — Не завидуй, Малфой! — парировал Рон. — Ты бы удрал, сверкая пятками, если бы в детстве встретился с тем, с чем пришлось столкнуться нам. — Кто знает? — глубокомысленно протянул Драко. — Возможно, если бы мои мозги соединились с мозгами Грейнджер, мы бы победили старину Волдеморта уже курсе эдак на третьем? — Ребята, — посерьёзнела Гермиона, — то, что мы уже можем шутить на эту тему — это очень, очень хороший знак! — Но я никогда не смогу пошутить на тему Адского Пламени, — передёрнулся Гойл. — Это было так чертовски страшно… Спасибо, что не бросили меня там, ребята! — На здоровье, — смутился от такого наплыва чувств Рон. — Мы теперь в одной лодке, Грег. Возможно, когда-то и ты прикроешь наши задницы. — Я что угодно сделаю ради вас, ребята! — проникновенно пообещал Гойл.***
Так, болтая, смеясь и вспоминая былое, они дошли до кабинета травологии, который представлял собой огромный ботанический сад, полный причудливых растений. Курсанты зашли в этот явно подвергнутый чарам расширения класс и застыли от восторга. Вокруг, насколько хватало глаз, простирались заросли магических и обычных кустарников, благоухали яркие цветы, возвышались полные экзотических плодов деревья. А над всем этим великолепием порхали разноцветные птицы. Навстречу ребятам вышла очень старая волшебница, больше похожая не на преподавательницу, а на ведьму из пряничного домика. — Профессор Артемизия Стамп, — представилась она, — преподаватель травологии высшей категории. Она взмахнула палочкой, и все чудесные растения в тот же миг исчезли, а вместо них появились весьма прозаические, даже несколько обшарпанные стулья и столы. Все потрясённо ахнули. — Возможно, вы ожидаете, что мы с вами сразу же начнём работать с опаснейшими растениями магического мира, — начала Артемизия Стамп, — но я открою тайну, о которой вам не говорили в Хогвартсе: не существует немагических растений! Все растения, независимо от того, произрастают ли они в маггловских или магических районах земного шара, обладают волшебными свойствами. Они питают людей и животных, дают им кров, способны как убить своим ядом, так и излечить болезни, а то и спасти жизнь. Возьмём, к примеру, подорожник или чистотел… — в руках у волшебницы появились скромные травки. Драко надулся от гордости, вспомнив, как использовал их на летней лесной практике. — Миссис Стамп! В Ильверморни нас именно так и учили на уроках травологии! — встрял Айзек. Гарри закатил глаза. Два выпендрёжника! Недаром они так симпатизируют друг другу. Настроение испортилось. — Да, мистер Ковальски! — отозвалась профессор Стамп. — Магия Ильверморни тесно связана с магией коренных жителей Америки. А они, как известно, всегда очень бережно относились к природе, так как справедливо считали, что у каждого животного и растения есть душа. — Какая замечательная лекция! — восхищённо воскликнула Гермиона, когда они вышли из класса. — Мне никогда не приходило в голову посмотреть на обычные растения под таким углом. Подумать только, что и до Хогвартса все одиннадцать лет волшебство было вокруг меня! Драко с Айзеком увлечённо обсуждали возможность замены некоторых ингредиентов в зельях лекарственными растениями. — Обед! — радостно провозгласил Рон. — Как же я проголодался! Гарри почувствовал, что его аппетит исчез так же бесследно, как и хорошее настроение. Боггарт бы побрал этого америкашку с его индейской магией!***
Профессор Гэмп водрузила на стол странный пёстрый столбик с птичьей головой и крыльями. Ребята недоумённо переглянулись. — Это тотем! — радостно воскликнул Айзек. — Совершенно верно, курсант! Однако я бы предпочла, чтобы прежде, чем ответить, вы подняли руку, дождались моего разрешения и назвали себя. — Курсант Ковальски, простите, профессор! Это тотем клана Ястреба индейцев Северной Америки. — Отлично, курсант Ковальски, садитесь. Итак, в этом семестре я познакомлю вас с особенностями и спецификой анимагии тех народов земли, которые исповедуют тотемизм. У волшебников Северной Америки, Африки и Австралии издревле очень сильна связь с так называемым тотемным животным — покровителем племени. Австралийские волшебники даже считают, что умерший человек сам становится после смерти тем животным, которому поклоняется его племя. Естественно, тотемное животное категорически запрещено убивать. Ребята слушали, чуть ли не раскрыв рты. Айзек кивал, как болванчик и светился от гордости так, словно он самолично являлся основателем тотемизма на Земле. — Естественно, что при такой тесной связи с животными представителям этих народов не составляет труда принимать анимагическую форму. Иногда человеку достаточно дотронуться до изображения тотемного животного, которое он носит на груди, а в других случаях необходимо участие в ритуальном танце. — Счастливчики! — вздохнула Сьюзен Боунс, всё лето безуспешно пытавшаяся превратиться в белку. — Но есть и минусы! — слегка возвысила голос профессор Гэмп. — Волшебник, исповедующий тотемизм, не может сам выбирать себе анимагическую форму, и не может также иметь две формы. Исключение составляют только вожди и шаманы. — Да тут бы с одной формой разобраться! — в сердцах воскликнула Мораг. — Мы начнём с анимагии индейцев Северной Америки, тем более, что в этом семестре у нас в гостях курсант Ковальски, который, я уверена, сможет дополнить мой рассказ, будучи представителем школы Ильверморни, где учатся и дети волшебников-индейцев. Итак, все североамериканские волшебники, в чьих жилах течёт индейская кровь, делятся на четыре клана — клан черепахи, лягушки, бабочки и ястреба. К каждому клану, в свою очередь, относятся по три животных. Индейский волшебник наблюдает за своим священным животным, изучает его качества, а потом ищет проявления этих качеств внутри себя, и таким образом подключается к энергии своего животного. Гарри покосился на Айзека Ковальски. Тот чуть ли не выпрыгивал из своих штанов от нетерпения, совсем, как Гермиона на первом курсе, когда знала ответ. Это заметила и профессор Гэмп. — Курсант Ковальски, — обратилась она к нему, — не могли бы вы рассказать нам, в какой клан вы были приняты? — Да, конечно, профессор! — вскочил Айзек. — Поскольку я родился 29 марта, то я — Сокол из клана Ястреба! — он вытащил из-под форменной рубашки искусно выполненную деревянную фигурку сокола на кожаном шнурке и с гордостью продемонстрировал всем. — Я энергичный, люблю новые впечатления и не терплю рутины. Я легко принимаю жизненные вызовы и всегда полон энтузиазма. Однако, к сожалению, я, как и все соколы, не отличаюсь достаточным упорством, из-за чего могу бросить дело на полпути. Ещё я импульсивный и частенько «витаю в облаках». — Спасибо, мистер Ковальски, — улыбнулась профессор Гэмп. — Продолжим наше занятие. После урока все окружили Айзека и наперебой просили вычислить свои тотемы по дате рождения. — Представь, Поттер, если бы я жил в Северной Америке, моим тотемным животным был бы олень! Олени быстры, грациозны и чувствительны, прямо, как я! — Драко просто сиял от счастья. Боггарт же принёс этого Ковальски! — А знаешь, кем бы был ты? — Даже не хочу знать! — буркнул Гарри, но это не остановило Драко от того, чтобы триумфально возопить: — Лосось, Поттер! Ты — лосось!***
В этом учебном году зимние экзамены в Академии были проведены уже до двадцатого декабря, и, по общему мнению, дались курсантам легче, чем в прошлом. Возможно, свою роль сыграло то, что они уже привыкли к преподавателям и приспособились к их требованиям. Даже бесконечные и без конца усложняющиеся полосы препятствий Сэвиджа больше не вызывали трепета ни у кого, кроме Сьюзен. Профессор Луллий, решив, что и непродвинутая группа уже достаточно подтянулась в искусстве распознавания и анализа зелий, объединил на экзамене обе группы и остался вполне доволен результатом. Ещё двое курсантов на уроках профессора Гэмп освоили анимагические формы, и теперь, помимо двух змей — Гарри и Драко, дельфина Аланис и терьера Рона, в распоряжении Аврората была меланхоличная черепаха Мораг и чёрный дрозд Майкл Корнер. Майкл был очень благодарен Айзеку Ковальски, который легко и изящно превращался в свою тотемную птицу — сокола и научил его непринуждённо держаться в воздухе и не махать без толку крыльями из страха упасть на землю. Экзамен по травологии был практическим. Профессор Стамп превратила свой класс в маленький лесок, в котором за тридцать минут нужно было отыскать растения, помогающие при расстройстве желудка, ускоренном сердцебиении, раздражении глаз и кровотечении. Праудфут же посвятил экзамен разнообразным взрывающим заклятиям от Экспульсо до Бомбарда Максима, поэтому ребята выходили из разнесённого в щепки экзаменационного помещения со слегка расфокусированными взглядами, головной болью и оглохшими ушами. Гарри всё ещё чувствовал себя немного контуженным, когда вечером того же дня они всем курсом отправились отмечать окончание сессии и начало каникул в «Дырявом котле». В таком, слегка разобранном и невменяемом виде его и застала сова из Хогвартса, вручившая ему помпезный, изукрашенный замысловатыми вензелями конверт. Гарри потряс головой и попытался напрячь раздражённые глаза, но Драко уже выхватил у него конверт и с интересом рассматривал его. — Гораций Слагхорн. Приглашение на Рождественскую вечеринку в Клуб Слизней, — сообщил он. — Старикашка Слагги решил заполучить тебя в качестве почётного гостя. Несмотря на ещё не до конца вернувшуюся чёткость зрения, Гарри не мог не заметить, что Драко слегка уязвлён и обижен тем, что его бывший декан по-прежнему игнорирует его. Вскоре Гарри услышал удивлённый возглас Айзека и с изумлением увидел, что и в руки америкашки приземлился такой же конверт. И если минутой назад Гарри думал, что без сожаления отдал бы своё приглашение Драко, а сам с большим удовольствием провёл время в «Норе», то теперь, узнав, что на вечеринку Слизней притащится Ковальски, он с возмущением отмёл эту глупую мысль. Пребывая весь вечер в раздражительном и желчном расположении духа, Драко, тем не менее, помог Гарри и с выбором мантии для вечеринки, и с подарками для Слагхорна и МакГонагалл. Перебрав кучу вариантов, они остановились на большой коробке засахаренных ананасов для Горация и скромно, но дорого выглядящей фляжке, зачарованной так, чтобы в ней никогда не заканчивался горячий чай, для МакГонагалл. И Гарри, и Драко знали, как Минерва обожает посещать квиддичные матчи, и насколько холодно может быть на трибунах, никакие Согревающие Чары не помогут так, как хороший чай. Именно такую фляжку Драко видел в магазине «Qualiti Quidditch Supplies» этим летом, и Гарри решил, что завтра же отправится за ней. — Ну вот, Поттер, теперь ты готов к вечеринке. Желаю тебе хорошо повеселиться без меня! — с этими словами Малфой поднялся со своего места и, попрощавшись с однокурсниками, приготовился аппарировать. Гарри вздохнул, глядя, как Драко, одарив его холодным взглядом и сжав губы, аппарирует домой. Но он же не виноват, что Слагхорн не пригласил Малфоя! Нет, тот, конечно, написал в своём приглашении «+1», но не мог же Гарри взять с собой Драко? Или мог? Ведь Слагхорн наверняка подразумевал девушку… Драко своим поведением напомнил Рона, тот точно так же отреагировал, когда Слагхорн пригласил Гарри с Гермионой, а его нет.***
Драко вошёл в родной мэнор, швырнул сумку под ноги домовику и скинул тёплую курсантскую куртку, оставшись в футболке и форменном колете. Сияющая Нарцисса вбежала в вестибюль, протягивая руки: — Драко, мой дорогой, ты вернулся. Я невероятно соскучилась! Она обняла его, крепко прижимая к себе и целуя. Следом появился Люциус с разжиревшим к зиме Мистером Бином на руках. — Ты чем-то расстроен, сынок? — встревоженно спросила Нарцисса, заглядывая Драко в лицо. — Как экзамены прошли? — Всё хорошо, — Драко вжался лицом в волосы матери, пахнущие так знакомо — запах, олицетворяющий дом, уют, заботу. — А как Поттер? — спросил Люциус, почёсывая Мистера Бина за ухом. — Обещал прийти послезавтра на рождественский обед, — спокойно ответил Драко, отлипая от матери. — Я, пожалуй, полетаю. Шрэмп, метлу! Нарцисса взволнованно переглянулась с Люциусом. — Метла хозяина Драко, — преданный Шрэмп протянул метлу, Драко схватил её, сел и, открыв дверь Алохоморой, вылетел во двор. — Драко! — воскликнула Нарцисса, глядя ему вслед. — Ну как же так? Он же раздетый, — растерянно произнесла она. — Не маленький, ничего с ним не случится, — успокоил Люциус, — примет Бодроперцовое и всё будет хорошо. Драко летал, не замечая времени и холода. Он почти сразу накинул на себя Согревающее заклинание, и когда оно выветрилось, даже не заметил, всё летая и летая. Когда он наконец вернулся, родители встречали его. Расстроенная Нарцисса, глядя на снег, таящий в тепле на волосах сына, и его белое лицо, велела: — Быстро в ванную и прими сразу Бодроперцовое, прямо сейчас. Пинки! — Драко, — сурово произнёс Люциус, — что за детский поступок? Ты расстроил мать и разочаровал меня. Драко молча прошагал к лестнице. Наверное, могло быть и хуже, горячая ванна с зельями и Бодроперцовое помогли согреться, но к вечеру у него всё равно поднялась температура и появился кашель. Нарцисса, тяжело вздыхая, снова напоила Драко Бодроперцовым и вдобавок зельем от кашля, а потом сидела рядом на кровати, перебирая его волосы, пока он не заснул.***
Гораций Слагхорн водрузил принесённую Гарри коробку с засахаренными ананасами на верхушку внушительной башни, составленной из таких же коробок, и радостно затряс его ладонь обеими своими пухлыми руками. Затем он со всей возможной торжественностью представил Гарри присутствующим, так что тот почувствовал себя чем-то средним между покрытым пылью музейным экспонатом и хорошо приготовленным рождественским гусем. Остальные почётные гости тут же кинулись засвидетельствовать ему своё почтение, а приглашённые на вечеринку очередные студенты-любимчики Слагхорна с любопытством уставились на знаменитого Гарри Поттера, пихая друг дружку. Айзек Ковальски уже был здесь вместе со своим другом Рольфом Скамандером. Гарри с облегчением увидел, что Рольф пришёл с Луной, хоть один близкий знакомый на этом причудливом сборище! Айзек весело помахал ему, и Гарри с трудом выдавил из себя вымученную полуулыбку, которая не шла ни в какое сравнение с сияющим, воистину американским «смайлом» Айзека. — О, Гарри, как здорово, что мы опять встретились на вечеринке Слизней! — сказала Луна. Сегодня она была одета в зелёную мантию, расшитую ёлочными шарами, на шее у неё переливалась разноцветными огоньками гирлянда, а в ушах покачивались серёжки-пуансеттии, красные цветы, которые ещё называют рождественскими звёздами. — Я была так счастлива тогда, на пятом курсе, когда ты пригласил меня на вечеринку. По-дружески. — Ага, — очень находчиво ответил Гарри. Рольф поинтересовался, как идут дела у Гарри в поместье, и пригодилась ли книга о разведении грюмошмелей, которую он подарил ему на день рождения. Гарри уклончиво ответил, что собирается включить разведение грюмошмелей в отдалённый перспективный хозяйственный план. Неприятная правда заключалась в том, что он бы и с помощью Омута Памяти не вспомнил, куда засунул эту ценную книгу. К счастью, от дальнейших расспросов их отвлёк хозяин вечера, который подвёл к Гарри уже знакомого по предыдущей вечеринке в клубе Слизней низенького волшебника в очках по фамилии Уорпл, любителя вампиров. Насколько Гарри помнил, этот Уорпл являлся автором какого-то нашумевшего бестселлера о вампирах, которым в своё время зачитывались и девчонки на их факультете, и миссис Уизли. — О, мой Мерлин, да это же сам знаменитый Гарри Поттер! — возопил Уорпл, тряся Гаррину руку с силой, удивительной для такого маленького человечка. — Как возмужали, каким стали красавцем! Уверен, девушки проходу Вам не дают! — он лукаво погрозил пальцем. — А будут любить ещё больше, если Вы всё же позволите мне написать Вашу героическую биографию! — Э-э-э, — опешил Гарри. Он уже и успел забыть, каким назойливым был этот чудо-писатель, — а как поживает ваш друг-вампир, Сангвини, кажется? — спросил он, в надежде отвлечь Уорпла от его грандиозных планов. Тот как-то сразу сник и смущённо замямлил: — Сангвини… Э-э, Сангвини покинул меня не так давно, очевидно, та программа альтернативного питания, что я разработал для него в сотрудничестве с целителями из Мунго, не совсем пришлась ему по вкусу… Вероятно, он присоединился к своим давно потерянным сородичам… — О! — только и смог вымолвить Гарри, с содроганием представив себе, какую программу питания предпочитают Сангвини и его сородичи. Неутомимый Слагхорн подводил к Гарри всё новых и новых гостей, каждый из которых счёл своим долгом выпить со знаменитым героем за приятное знакомство, так что, несмотря на то, что напитки на этой вечеринке были слабоалкогольными, к середине вечера Гарри уже порядком захмелел, и ему всё меньше удавалось скрывать своё неприязненное отношение к бедолаге Айзеку. — А помнишь, Гарри, — вдруг ни с того, ни с сего сказала Луна, — как в прошлый раз, в самый разгар вечеринки здесь появился мистер Филч, таща за собой бедного Драко? Уверена, Драко прокрался на ту вечеринку, чтобы увидеть тебя. Он всегда хотел быть где-то поблизости от тебя, ты заметил? Айзек тут же кинулся восхвалять зельеварческий талант Драко, его искромётный юмор и изящную анимагическую форму, и Гарри почувствовал непреодолимое желание изрядно уменьшить количество идеальных зубов, составляющих его фирменную американскую улыбку. — А ну-ка, отойдём! — прошипел Гарри, хватая Айзека за ворот стильной неформальной мантии, и тот, нисколько не удивившись, последовал за ним. Отойдя в тихий уголок, подальше от веселящихся гостей, парни уставились в глаза друг другу: Гарри с мрачной решимостью, а Айзек с едва скрываемым весельем. — Что тебе надо от Драко, Ковальски? — сквозь зубы процедил Гарри, борясь с желанием достать волшебную палочку и наложить Дантиссимус на эти сверкающие в неизменной улыбке зубы. — Ревнуешь! — жизнерадостно не спросил, а констатировал Ковальски. — Думаешь, Драко видит кого-то, кроме тебя? — Что? — опешил Гарри. Весь его гнев сдулся, как гриб-дождевик. Они изучали эти очищающие организм от вредных веществ грибы на последней в этом семестре лекции по травологии. — Откуда… Откуда ты знаешь? Он что-то говорил тебе? — Мне это не нужно, Гарри, — наконец-то посерьёзнел Ковальски. — Моя бабушка Куинни Голдштейн была выдающимся легилиментом, и мне передались её способности. Я читаю мысли, Гарри, проникаю в них так мягко, что человек не замечает этого. Целый семестр я слышу, как вы, два придурка, громко думаете друг о друге, мечтаете друг о друге, страдаете от любви, которую считаете неразделённой и по этой причине невозможной. Драко, кстати, довольно сильный окклюмент, в отличие от тебя, Гарри, ты для меня, как раскрытая книга. Но чувства Драко так сильны, что пробивают брешь в его защите, и того, что мне удалось увидеть, достаточно, чтобы понять: даже если бы я захотел быть с ним, у меня не было бы ни единого крошечного шанса. Гарри почувствовал, как пол медленно и неуклонно уходит у него из-под ног, и вовсе не из-за выпитого алкоголя. Чтобы не упасть, он схватил Айзека за обе руки и бешено затряс их. — Спасибо тебе, спасибо, Ковальски. Айзек. И… прости, что был груб с тобой. — Да уж, — засмеялся Ковальски, — учитывая, что я знаю, какие неприятные и болезненные заклинания ты планировал применить ко мне… — О, Мерлин! — вспыхнул Гарри. — Надеюсь, ты сможешь простить меня когда-нибудь. — Всё окей, друг, я вовсе не сержусь на тебя, — успокоил его Айзек, всё ещё смеясь. — Мне было даже забавно наблюдать за вами двумя. Каюсь, я немножечко дразнил тебя, в надежде, что ты наконец-то решишься признаться Драко! — Я не мог, — сокрушённо объяснил Гарри. — Я так боялся испортить нашу с ним дружбу. Она нелегко далась нам. — Оу, — лукаво сказал Айзек, — учитывая, какие воспоминания посещали тебя, ну, о том, что произошло в ночь после твоего дня рождения, вряд ли ваши отношения можно квалифицировать, как дружбу. — Ты видел это в моей голове?! — взвизгнул Гарри. — Прости, — пожал плечами Айзек. — никаких картинок, всего лишь мысли. Кстати, нечто подобное мелькало и в мыслях Драко. — Но тогда… — Гарри даже вспотел. — Тогда, значит, мне это не приснилось. — О, нет, — усмехнулся Айзек. — Разве что вы синхронно видели один и тот же сон. Но теперь-то, когда ты всё знаешь, может прекратишь уже жевать сопли и признаешься ему в своих чувствах? Гарри почувствовал, что прямо сейчас готов превратиться в гиппогрифа и воспарить над крышами Хогвартса. — Спасибо, друг! — ещё раз поблагодарил он Айзека. — Обещаю, больше никаких соплей.***
Вернувшись с вечеринки Слагхорна, Гарри перым делом отлевитировал из леса в камин святочное полено, приготовленное ещё в прошлом году из выбранного по совету домовиков старого дуба. Традиционно поливая полено вином и маслом, посыпая зерном и кусочками свежих лепёшек, благодаря за прожитый год, за всё то хорошее, что в нём случилось, Гарри не мог перестать улыбаться. Со стены на него умиротворённо смотрели родные. Многочисленные подарки семейству Уизли, Тедди, Андромеде и друзьям были отправлены с совами, и ничто не могло помешать Гарри провести лучшие в его жизни рождественские каникулы с Драко. В это Рождество он наконец-то скажет ему, что… В окно настойчиво постучали. Гарри открыл его и впустил строгую министерскую сову с кулончиком в виде буквы М и пересекающей её посередине волшебной палочки. Сова отказалась от протянутого ей печенья с таким возмущённым видом, словно Гарри предложил ей выпить при исполнении служебных обязанностей. Пожав плечами, он с тяжёлым сердцем распечатал конверт, подозревая, что увидит внутри вовсе не поздравление с Рождеством. Письмо, лежавшее в конверте, оказалось неприятным и тревожащим. Кингсли сообщал, что в окрестностях Малфой-Мэнора совершено убийство, и просил Гарри неофициально поспрашивать Малфоев, не замечали ли они в последнее время чего-либо подозрительного. Гарри тяжело вздохнул. Вот как это теперь будет выглядеть? «Драко, я тебя люблю. А, кстати, тут у вас недалеко от мэнора трупы нашли, ты случайно не замешан в убийстве?». Хорошенько поразмыслив, Гарри решил все неудобные и неприятные вопросы задать сразу, чтобы потом ничто не мешало наслаждаться рождественской атмосферой и осуществлять план по трансфигурации дружбы с Драко в романтические отношения.***
— В окрестностях вашего поместья совершенно убийство, — выйдя из камина, без обиняков строго произнес Гарри, глядя, как побледневший Люциус падает в кресло, а Нарцисса встревоженно распахивает глаза. — Это не я, — испуганно сказал Люциус. Гарри удивлённо посмотрел на него: — Конечно нет, мистер Малфой! Я всего лишь должен узнать у вас, не слышали или не видели вы чего-нибудь подозрительного. Робардс попросил через министра, зная, что мы с Драко общаемся. Вообще, расследованием занимается маггловская полиция, но у нас подозревают, что там что-то другое. Авроров пока не отправляют, хотят узнать, вдруг вы что-то слышали, точнее не так — они там были, но ничего определённого не обнаружили, чтобы дело заводить. — Гарри, не пугай так в следующий раз, — попросила Нарцисса. — Лучше присядь и расскажи толком, что произошло. Гарри сел на диван, и Нарцисса громко позвала: — Пинки! — Что прикажет хозяйка Нарцисса? — спросила появившаяся домовуха. — Накрой нам стол к чаю и принеси медовые пирожные. — Пинки всё сделает, — домовуха низко поклонилась и исчезла с хлопком. — Гарри? — выжидательно уставилась на гостя Нарцисса. — А, да, — Гарри, оглядывающий гостиную и пытающийся каким-то чудесным образом увидеть сквозь стены, где Драко, повернулся к ней: — В лесу, с запада окружающем ваше поместье, обнаружены трупы магглов. У всех перерезано горло. Нарцисса с Люциусом переглянулись. — Вполне маггловский способ убийства, — заметил Люциус. — Выглядит именно так, но на всех трупах отмечен остаточный магический фон. — Они были убиты одновременно? — спросила Нарцисса. — Угощайся, Гарри. Пинки незаметно накрыла чайный столик, и Гарри с удовольствием взял нежное рассыпчатое пирожное. — Нет, убийства происходят уже в течение трёх месяцев и все примерно в одном месте плюс-минус полмили. — Поттер, что ты как чёрный вестник? Какие ещё убийства? — раздался хриплый голос со стороны двери. — Драко, милый, ты зачем встал? — подскочила Нарцисса. Гарри от неожиданности запихнул пирожное целиком в рот и теперь старательно пытался его разжевать и проглотить. — О-о-о, — протянул Драко, глядя на раздутые щёки Гарри, — да тут совсем всё плохо. Нет чтобы друга навестить, он пугает моих родителей и обжирается сладостями. — Драко, — укоризненно сказала Нарцисса. — Что с тобой? — Гарри подскочил к Драко. — Ты что, заболел? Когда успел? Вчера в Академии был же здоров. — Не суетись, Поттер, — отмахнулся Драко, присаживаясь к столу. — Так что там за убийства? С западной стороны мэнора, говоришь? Так может, сядем на мётлы и слетаем посмотреть? — Драко! — вскричала Нарцисса. — Даже не думай! Вчера уже налетался. Пока полностью не выздоровеешь, никуда не полетишь. Гарри, раз убийства магглов начались несколько месяцев назад, я думаю, пару дней можно и подождать. Сегодня Сочельник, завтра Рождество, нужно рождественское полено жечь, а не… — Простите, леди Нарцисса, я не хотел вас расстроить, — повинился Гарри. — Последнее убийство произошло две недели назад, у Аврората допрашивать мистера Малфоя или Вас причин нет, но узнать, не видели или не слышали Вы что-нибудь, хотят. Вот и попросили меня. Мы же с Драко будущие авроры, нам и самим интересно посмотреть на месте, что там и как. — Гарри, Вы сказали что-то про магический фон?.. — произнёс Люциус. — Да, остаточный фон, но что именно оставило его, определить не удалось. — Давайте эту тему на время отложим, — попросила Нарцисса непререкаемым тоном. — Погоди, милая, успеем с праздником. Мне как-то неспокойно знать, что у нас под боком такое творится. Гарри, может, мы с вами действительно сейчас осмотримся там? — предложил Люциус. — Я окрестности знаю хорошо, аппарирую нас, но и мётлы тоже возьмём — в лесу зимой лучше на мётлах. — Что?! — воскликнула Нарцисса. — А я? — одновременно с ней возмутился Драко. — Мы посмотрим и быстро вернёмся, — сказал Люциус. — Драко, нет! — отрезала Нарцисса.***
Люциус аппарировал их, но мётлы они тоже прихватили. Гарри огляделся: с одной стороны возвышалась гладкая каменная стена не меньше двадцати футов в высоту, с другой — начинался лес. Они сели на мётлы и поднялись в воздух. — Может, нам накинуть Заклинание хамелеона? — спросил Гарри. — Хорошая идея, — согласился Люциус и скастовал заклинание сначала на Гарри, потом на себя. — Я и сам мог, — раздался из пустоты голос Гарри. — Ох, простите, Гарри. Гарри пожал плечами, но увидеть это Люциус уже не мог. — Куда теперь? — спросил Люциус. — Нам, наверное, надо держаться поближе друг к другу, чтобы не растеряться в лесу. — А давайте поднимемся повыше, деревья сейчас голые, вдруг что увидим. Они поднялись над деревьями и неспешно полетели, всматриваясь вниз. — За последние две недели выпадал снег? — спросил Гарри. — К сожалению, несколько раз шёл небольшой снежок, — ответил Люциус. — Но, Гарри, Вы сказали, что расследованием занимаются маггловские авроры, так? — Да, полиция. — Значит, они точно следы оставили, ведь ни летать, ни аппарировать они не могут. Гарри улыбнулся, он как раз и искал следы маггловские полицейских. И они нашли их. Даже засыпанные свежим снегом, с высоты хорошо просматривались вытоптанные площадки с измятым, изрытым снегом, огороженные сигнальными полицейскими лентами. Гарри ожидал и пятен крови, но их как раз заметно не было. Неужели полицейские собрали весь побуревший снег? Они покружили над площадками, спускаться не стали, лучше потом Гарри вместе с Драко тут всё осмотрят. — А что там? — Гарри показал рукой на возвышавшееся вдалеке среди деревьев скальное образование. — Где именно, Гарри? В какую сторону смотреть? — Ой. Справа среди деревьев скалы, ярдов триста где-то от нас. — Хм, что-то не припоминаю. — Ладно, неважно, — отмахнулся Гарри, но на заметку взял. — Возвращаемся?***
Вернувшись с Люциусом в мэнор, Гарри первым делом непроизвольно заозирался вокруг. — Драко наверху, у себя, — с понимающей улыбкой подсказала Нарцисса. — Поднимись к нему, возможно, он ещё чувствует слабость из-за простуды. Гарри не нужно было повторять дважды, и вскоре он уже стучал в дверь на втором этаже. Драко отворил ему дверь и застыл, уставившись куда-то вверх. Гарри проследил за его взглядом и обнаружил висящую над их головами омелу. — Омела? Откуда она здесь? — с преувеличенным удивлением в голосе поинтересовался Драко, залившись нежным румянцем. — Чудеса, да и только! — в тон ему сказал Гарри, недоумённо пожимая плечами. Он успел заметить, как Драко поспешно спрятал палочку в карман своих брюк. Хитрец наверняка сам наколдовал эту омелу, услышав шаги Гарри на лестнице! — И что же нам теперь делать? — продолжая полыхать румянцем, прошептал Драко. — Нуу, не знаю… Возможно, вот это? — Гарри прижался губами к слегка обветренным губам Драко, тот прикрыл веки, да так и остался стоять с закрытыми глазами, пока Гарри не отстранился, чуть не оглохнув от стука собственного сердца. — Кхм… ну да, — отмер Драко, краска никак не желала покидать его обычно бледное лицо, — это именно то, что обычно и делают встретившиеся под омелой. Не то, чтобы это значило что-то особенное… — О нет, разумеется, нет! — поспешил успокоить его Гарри. — Просто омела. Сзади к ним тихонько подкрался Мистер Бин. — О, Мистер Бин! — преувеличенно бодро воскликнул Драко. — Не хочешь поздороваться с Гарри? — Привет, Мистер Бин! — Гарри присел на корточки перед джарви. — Выучил какое-нибудь новое стихотворение? — Я кентавр неутомимый, На меня скорей садись. Прокачу тебя, любимый, Будет жарко, эх, держись! — бойко продекламировал Мистер Бин и, по своему обыкновению, дерзко воззрился на Гарри. — Ух ты! — восхитился Гарри. — Выходит, я теперь — неутомимый кентавр? — Собрался кого-то катать, Поттер? — осведомился Драко. — Только тебя, любимый! — горячо заверил его Гарри. Кровь, вернувшаяся было на свои положенные места в организме Драко, вновь бросилась ему в лицо. — Мальчики! — позвала снизу Нарцисса. — К столу! Рождественский обед прошёл просто чудесно, если не считать того, что Люциус немного нервничал из-за того, что в окрестностях Малфой-Мэнора произошло что-то, вызвавшее вопросы у Аврората. Как ни крути, а репутация Малфоев всё ещё держалась на честном слове. На честном слове Гарри Поттера, того самого, что смотрел сейчас на их с Нарциссой сына такими шальными, такими влюблёнными глазами, что этого не заметил бы разве что слепой. Гарри млел от счастья, вновь и вновь вспоминая невинный, но такой обжигающий поцелуй под омелой; от предвкушения того момента, когда наконец-то осмелится сказать те самые слова. Когда? Когда же? Рождественские блюда сменяли одно другое. Затем настало время подарков. Гарри получил дорогущий кошель из драконьей кожи с облегчением веса и золотым вензелем из своих инициалов (привыкай быть шикарным, Поттер!), а сам он порадовал Нарциссу семенами редких экзотических цветов из Южной Америки, которые помог раздобыть Невилл. Драко же он торжественно презентовал свитер с шерстинками единорога (в тон твоей волшебной палочке, выпендрёжник! Достаточно стильно для Вашего Высочества?). Люциус наконец расслабился, отведав подаренного Поттером вина и принялся вспоминать байки времён своей Хогвартской юности. Чудесным образом, каждый раз, стоило Гарри выйти подышать воздухом или в туалет, вслед за ним те же потребности возникали и у Драко. Не менее чудесным образом, они каждый раз обнаруживали над своими головами омелу, причём, с каждой новой омелой их поцелуи всё менее смахивали на чмоки двух друзей, случайно попавших под ветви коварного растения. «Завтра же скажу ему, скажу, что люблю, что мне никто не нужен, кроме него уже давно, — Гарри обмирал от восторга, гладя мягкие волосы, нежно прикусывая сладкие, с ароматом рождественских десертов губы, ласкал язык Драко своим, до сих пор не смея поверить, что можно, что Драко сам отчаянно хочет этого, — завтра — решающий день, Мерлин, как хорошо…», — мысли текли вязким мёдом. — Кажется, ты была права, дорогая, — хмыкнул Люциус, когда очередной поход «подышать воздухом» затянулся на полчаса, — у мальчиков действительно может что-то получиться. — Женщина всегда права, дорогой, — торжествующе улыбнулась Нарцисса. — Пора бы тебе перестать оспаривать это утверждение.