Только не отворачивайся

      «Я Маринетт Дюпэн-Чэн и у меня есть волшебные сережки».       Сколько бы раз эта мысль не повторялась в голове, она до сих пор казалась до одури абсурдной.       «Также у меня есть суперспособности в виде костюма недо-божьей коровки и йо-йо».       Да и эта не отличалась от предыдущей, и, наверное, потому Маринетт вряд ли бы озвучила ее вслух. Все это слишком нелепо, чтобы быть правдой. В Париже уже как год есть свои супергерои: Рена Руж, Кот Нуар, КвинБи и Карапас.       Куда уж ей-то со своими проблемами и неспособностью выполнять профессиональные гимнастические трюки?       Да и кому вообще нужна какая-то неизвестная сирота?       «Я каждый раз, когда сдувала одуванчики, когда улетали божьи коровки, когда задувала свечи на жалком праздничном торте, когда падали звезды, загадывала, чтобы моя жизнь стала нормальной».       И что это дало?       Сережки-гвоздики, костюм и неизвестное существо, называющее себя «Тикки»?       Маринетт в который раз тяжело вздохнула, вставая со скрипучей кровати. Сегодня в планах было провести свой вечер на свободе, рядом с напарником… Хотя можно ли его таковым назвать?.. Она ведь даже не участвует в супергеройских сражениях, не патрулирует город, не защищает попавших в беду людей. Маринетт боится даже показаться на глаза другим героям, что уж говорить об эпичном появлении перед всем Парижем? Ее новообретенная квами много раз говорила, что сережки не дадут какому-либо человеку узнать, кто находится под маской.       Но Маринетт волновало вовсе не это.       Эпицентром беспокойствий была неизвестность, которая в данные моменты окружала ее со всех сторон.       Ведь именно неизвестность пугает нас больше всего, не так ли?

***

      — Не замерзла?       ЛедиБаг вздрагивает, краем глаза видя, как слева от нее на край крыши тяжело плюхается черная фигура, в которой она узнает Кота Нуара. Блондин свешивает ноги вниз и поворачивает голову в сторону, смотря на нее.       Где-то внизу множество фонарей, стоящих друг за другом, освещают пустынные улицы. Неоновые вывески и надписи украшают здания, магазины, кафе, создавая неповторимый эффект и вызывая восторг у Маринетт, которая редко видела такие картины. До ее крыши доходила малая часть света, позволяющая лишь различать силуэт и некоторые черты лица парня, сидящего в метре от нее.       — Я тут не так давно, чтобы успеть замерзнуть, — изо рта вырываются клубы пара, растворяющиеся в холодном ночном воздухе. — Что ты здесь делаешь?       — То же, что и ты, — Нуар на секунду запинается, после чего вновь продолжает. — Город ночью прекрасен, не так ли? — девушка немного нагибается корпусом вперёд, что позволяет ей увидеть черную дорогу и дорожки тротуаров.       — Ты прав…       Она задумывается, смотря на ночные звёзды и по-своему прекрасную луну. Вроде бы она окружена миллиардами звёзд, всегда в центре внимания, но, если посмотреть с другой стороны, луна все еще одна. Одинокая посреди тёмного неба, но продолжает сиять ярче всех звезд. И, кажется, Маринетт тоже окружена разными людьми, многое повидала за свою жизнь благодаря своей участи, которую так любезно уготовила ей судьба, но есть одно но: она не сияет. Ее серый костюм этому подтверждение.       Маринетт Дюпэн-Чэн тускнеет, находясь среди «ярких» людей.       Кот, не прерываясь, смотрит на нее, будто не видит ничего другого, а потом, подвигаясь поближе, говорит:       — Я всю неделю не мог перестать думать о том дне, когда мы встретились на том чердаке…       — Вот скажи мне, Кот Нуар, — она резко поднимает голову, прерывая его. В голубых глазах мелькает печаль. — Только ответь мне честно, — Маринетт рвано выдыхает, чтобы успокоиться и не показывать свою слабость хотя бы ему. — Зачем? К чему всё это? Почему ты продолжаешь говорить со мной тогда, когда никто не желает начать со мной разговор?..       — Ты не дала мне договорить, — парень выставляет руки вперёд в успокоительном жесте. — Я вот всю эту неделю думал, как до этого дошло. Или судьба так решила, или просто случайность, или путеводная звезда меня навела в тот вечер зайти на чердак, но… я ни капельки не жалею, — сейчас ЛедиБаг выглядела так, будто узнала страшную тайну, о которой никто больше не знал. Хотя частично так и было. — Думаю, этому ты не удивишься, но сначала я посчитал тебя очередной злодейкой, которая пришла за нашими талисманами, — Кот усмехнулся собственным мыслям, слегка отводя взгляд в сторону. — Но, пообщавшись с тобой поближе, я понял, что ошибался: ты оказалась совсем не злой, а довольно милой и доброй девушкой. Я не встречал никого удивительнее тебя, ЛедиБаг, — он неловко почесал затылок, слегка краснея.       — Либо ты сейчас видишь перед собой другую девушку, либо ты случайно ошибся напитком…       — Леди, — Маринетт поднимает голову, встречаясь с Нуаром взглядом, — ты знаешь, что у тебя блеск для губ неровно нанесен?       И Дюпэн-Чэн несомненно понимает, что не должна этого говорить, но…       — Так исправь это.       Блондин, приподнимаясь, подвигается ещё ближе, заставляя девушку покраснеть, что, к счастью, сейчас не видно. И Маринетт сдавленно выдыхает перед тем, как замереть. Одну руку он осторожно кладет на ее щеку, придерживая, в то время как вторая приближается к губам, обводя их по контуру.       И ЛедиБаг забывает все слова, как только Кот Нуар резко приближает свое лицо к ней так, что она может увидеть его полуулыбку перед тем, как он поддается ещё вперёд и целует ее.       Так нерешительно и волнующе… Его губы, сминающие ее, заставляют тело гореть. Она дрожит, даже не зная, что должна сделать. Нуар видит, как она сомневается, и на секунду останавливается, смотря на неё из-под своей светлой чёлки. Он просто хочет быть рядом. ЛедиБаг, на секунду замерев, неуклюже касается своими губами его.       И все слишком волшебно для этой жестокой реальности.       — У меня ведь с блеском было все в порядке, да?       — Вы как всегда правы, Моя Леди.