В темноте таятся страхи

      Был третий час ночи, а Харли, обнимая подушку, всё сидела в темноте и размышляла. Она не сдастся. Не поддастся на клоунские выходки. Не станет его игрушкой…       «Игрушкой? Тогда как насчёт мистера Джея? Разве ты не была игрушкой для него? Сколько раз он тебя продавал, оскорблял, унижал?»       «Он пришёл за мной. Он любил меня. Он не оставил меня у Уоллер, нет.»       «Потому что ты ему была нужна, как вещь. Не как любимая девушка, а как любимая игрушка…»       — ДА ЗАТКНИСЬ ТЫ! — неожиданно для себя самой выкрикнула Харли в темноту. Она уже не раз размышляла об этом, но всегда приходила к выводу, что Джокер действительно её любил. Она прекрасно осознавала, что, когда любишь кого-то, ты не будешь делать ему больно, но и что с того?       — Даже если его чувства не были так же сильны, как мои, я его любила люблю, сколько бы дней со дня его смерти не прошло. Вот что в итоге, — язвительно прошептала Харли. — И ты права, я была его любимой игрушкой.       — Но тебе всегда хотелось большего, верно? — раздался совсем рядом насмешливый голос, и Харли вздрогнула. Вскочив с кровати и испуганно озираясь, она начала искать глазами источник этого голоса. И нашла — из темноты, со стороны кухни, к ней медленно приближались два янтарных глаза, так ослепительно сверкая, что девушке не удавалось разглядеть их владельца. Вновь раздался мерзкий клоунский хохот.       — Не подходи ко мне, тварь! — испуганно воскликнула Харли, прижавшись к стене и глазами ища спасение. На тумбочке, в пяти шагах от неё, лежал револьвер. Девушка смутно понимала, что от него будет мало помощи, да и вряд ли ей удастся добежать до тумбы прежде, чем Пеннивайз настигнет её, но чувство страха вынуждало поступить вопреки здравому смыслу. Она бросилась в сторону оружия, и Пеннивайз тут же догнал её в темноте, схватил за руки и, крепко держа её запястья, прижал к стене.       — Отпусти, отпусти! — Харли была похожа на запуганного ребёнка. Пеннивайз лишь громко рассмеялся в ответ на её требование.       — Не перестаю удивляться тебе, Харлин, — восторженно произнёс он и вновь рассмеялся, свысока наблюдая за её тщетными попытками освободиться, а затем заглянул в её голубые глаза. Харли тут же испуганно зажмурилась, словно боясь, что оно загипнотизирует её.       — О-у, не хочешь смотреть на меня? Неужто я тебе противен? — в голосе Пеннивайза послышались удивлённые и немного обиженные нотки. — боишься посмотреть своему страху в глаза?       Харли в ответ лишь неслышно заплакала, молясь, чтобы оно исчезло, как нелепый сон. Воцарилась тишина, были слышны лишь тихие всхлипывания девушки. По её щеке покатилась слезинка, в которой тут же блеснуло отражение лунного света. Пеннивайз завороженно наблюдал за ней. Наконец, он слегка наклонился, прикрыв глаза, и Харли почувствовала, как его горячее дыхание обожгло её щеку, а его язык осторожно убирает слезу и проводит вдоль её щеки по мокрой дорожке.       Словно смакуя солоноватый привкус её страха, Пеннивайз причмокнул и медленно облизал свои ярко-алые губы, не отводя своих золотистых глаз от девушки. И вновь к нему пришло это чувство уюта/дискомфорта. Стараясь не показать этого, Пеннивайз ещё сильнее вжал девушку в стену и прорычал:       — Знаешь, я немного разочарован в тебе, Харлин, — он сделал ударение на её имя.       Повисла секундная тишина.       — Харли Квинн.       — Что? — удивлённо переспросил Пеннивайз. Девушка раскрыла ясно-голубые глаза и, оскалившись, громко повторила:       — Меня зовут Харли Квинн, тупой ты ублюдок!       Пеннивайз опешил от такой дерзости, и девушка, пользуясь его секундным замешательством, выскользнула из его крепких объятий. Подбежав к тумбе и схватив револьвер, она повернулась к клоуну лицом и прокричала:       — Это тебе за Пудинга, мразь!       Раздался неестественно оглушительный выстрел, от звука которого задрожали даже окна номера.       — Хи-хи-хи…       Второй выстрел, за ним третий и четвёртый.       — Ха-ха-ха-ха!       Последние два выстрела. Отбросив револьвер в сторону, Харли схватила с кровати биту и со всего маху врезала монстру по голове. На окно брызнула алая кровь.       — ХА-ХА-ХА!..       — Кончай ржать! — пришла в ярость девушка. Она замахнулась битой ещё раз, и ещё один удар обрушился на голову Пеннивайза. Он продолжал громко хохотать, развалившись перед девушкой на полу, истекая собственной кровью. Харли продолжала избивать его, брызги крови окрасили в ало-красный оттенок всё: занавески, стены, костюм Пеннивайза, руки и футболку Харли. Кровь хлестала из головы клоуна, который продолжал дико смеяться девушке в лицо, подстрекая:       — Давай! Выпусти пар, малышка Харли! Ха-ха-ха-ха-ха!       Его когтистые руки скребли окровавленный паркет, оставляя царапины. Казалось, он получал удовольствие от процесса. Раскосые золотые глаза казались ещё более безумными, и с каждым ударом они как будто всё сильней разъезжались в противоположные стороны. По лицу Харли текли слёзы, смешивались с розово-голубой краской и алой кровью Пеннивайза.       — Это тебе за моих друзей! Это за мои воспоминания! — девушка захлёбывалась слезами при каждом ударе. Её горло будто сдавили чьи-то руки, и ей не хватало воздуха, но она продолжала. — Это за разбитый вертолёт!       Клоун, запрокинув голову, громко хохотал. Девушка замахнулась, чтоб нанести последний удар, но на полпути рука Пеннивайза остановила её. Без всяких церемоний он вырвал из её рук биту, отбросил в сторону и повалил девушку на пол, нависнув над ней, и продолжил хохотать. Харли брыкалась в надежде освободиться, но руки клоуна вновь крепко держали её запястья. Наконец, девушка перестала бороться. Её руки дрожали от возбуждения, щеки горели румянцем, глаза блестели, бесстрашно смотря прямо в янтарные глаза существа.       — Ну надо же, Харли. Тебе вновь удалось удивить меня, — промурлыкал Пеннивайз, снова захихикав.       — Отпусти меня, и я удивлю тебя ещё больше, — угрожающе прошипела девушка, продолжая тяжело дышать. Не прекращая хихикать, клоун внимательно вглядывался в её лицо. Глаза Харли горели злобой и ненавистью. Она уже почти его не боялась. Вдруг хихиканья Пеннивайза прекратились, и в следующую секунду он накрыл её алые губы своими. Харли обмерла, не зная, как ей поступить. Её внезапно охватила паника, когда его язык нагло раздвинул её горевшие от поцелуя губы, проникая внутрь. Разум протестовал против такой дерзости, но губы сами собой отвечали на действия Пеннивайза.       Спустя несколько мучительно долгих секунд клоун отстранился, не отпуская рук Харли. Золотистые глаза скользили по лицу девушки, внимательно наблюдая за её реакцией. Выражение её лица показалось Пеннивайзу забавным, и он вновь не смог удержаться от смеха.       — Я смотрю, тебе весело? — сдавленно произнесла Харли.       — А тебе разве нет? — клоун удивлённо вскинул брови, содрогаясь от смеха.       — Ты удивишься, но нет. Абсолютно, — саркастически ответила она, и внезапно Пеннивайз, издав какой-то рык, прекратил смеяться. Его безумная улыбка пропала, золотистые глаза, приобретая голубоватый оттенок, потускнели, и Харли стало как-то не по себе.       — Говоришь, нет? Мне не удалось развеселить тебя?       Харли с минуту вглядывалась в его лицо, и вдруг резко привстала, впиваясь ответным поцелуем в губы клоуна и укусив его за нижнюю губу. От удивления глаза Пеннивайза широко раскрылись, а сам он испуганно отпрянул, ошарашенно глядя на девушку. Харли расхохоталась. Казалось даже, что в её глазах появился безумный огонёк, разгорающийся в темноте, подобно пожару. Пеннивайз в недоумении глядел на то, как она, запрокинув голову, с кровью на лице, смеялась, едва выговаривая сквозь смех:       — Почему ты так серьёзен? Разве тебе теперь не весело? Ха-ха-ха-ха!       Лунный свет падал на её забрызганное кровью лицо, и казалось, Харли вконец обезумела. Когда она, немного успокоившись, опустила взгляд, чтобы глянуть на Пеннивайза, он уже исчез, оставив в память о себе лишь глубокие царапины на паркете.       — Ха-ха! Ты был прав, чёрт побери, — крикнула Харли в темноту, устало поднимаясь с пола, — Тебе всё-таки удалось развеселить меня!