***
Небо переливалось нежными, спокойными розовыми и жёлтыми тонами. Лёгкий, но прохладный ветерок кружил в воздухе окрашенные природой листья, разгоняя влажный тяжёлый воздух. Одинокий силуэт на вершине зелёного утёса был едва различим. Это был парень, опустивший одну ногу в зелёное, благоухающее хвоёй море. Юноша, чьи волосы в первых лучах солнца переливались всеми оттенками розовых цветков сакуры, встречал рассвет. Его смуглое рельефное тело купалось в солнечных лучах: он был одет не по погоде. Его шею опоясывал чешуйчатый шарфик — самая приметная деталь его гардероба, а на плечах была просторная чёрная жилетка без пуговиц с золотыми окантовками. Ноги прикрывали белые воздушные штаны, на поясе закреплённые чёрным ремнём, а на икрах — ленточным вязочкам. Обувью служили мужские босоножки, чем-то напоминающие сланцы. Этот парень сосредоточил свой взгляд на горизонте, сохраняя спокойное, но угрюмое выражение, словно ожидая прихода чего-то нового в свою жизнь. Он левой рукой пригладил назад несколько выпавших ему на лицо прядей волос и, ещё недолго посидев, поднялся, оставляя после себя островок примятой травы. Повернувшись спиной к яркому солнцу, юноша направился в лес на этом холме. Серьёзность не покидала его ни на минуту. Немного углубившись в лес, он дошёл до маленькой полянки, в центре которой находился невысокий холмик. Взойдя на него, юноша присел к яблоньке и, облокотившись на неё, мгновенно задремал, словно долгое время не мог себе этого позволить. …Пошатываясь из стороны в сторону, он еле стоял на ногах, чувствуя режущую боль по всему. Холодный кафельный пол так и манил прилечь, но парень был лишен спасительной возможности даже упасть на колени, чтобы прийти в чувства: тяжёлые металлические оковы мёртвой хваткой впились в его запястья. Парень стоял так уже несколько часов, сражённый отцовским наказанием, и его мысли теперь уже прерывал только тихий звук падающих с отмирающих конечностей капель крови, которые образовали довольно большую лужу, в которой он стоял босыми ногами. Однако всё когда-нибудь заканчивается, и это затянувшееся мучение с целью воспитания подошло к концу: где-то вдалеке появился свет. Парень решил, что кто-то из подданных по приказу его отца пришёл освободить его от мук. Вообще, слуги подчиняются не только его отцу, но и ему самому, поэтому человек мог идти и без приказа отца. Да и едва ли он стал освобождать своего пленника так… быстро. Свет погас. «Неужели ушли?» — эта мысль, так быстро посетила голову парня и так же быстро испарилась. Нацу, а именно так его звали, почувствовал знакомый запах драконьего отродья, которое, должно быть, пришло к нему. Он слышал едва различимые, тихие, аккуратные шаги и предположил, что они могли принадлежать только девушке. Вскоре появившаяся особа приблизилась к нему и, склонив перед ним голову, села на колени. — Извините за ожидание, господин. Мне освободить вас? — в её голосе было столько сострадания и заботы о том, кого она считала своим господином, словно бы тот был её любимым сыном. В ответ на это Нацу только усмехнулся, а его лицо озарила лёгкая улыбка. Служанка встала с пола, без колебаний зашла в лужу его крови, вынула из кармана маленький медный ключик и вставила в замок на его кандалах. Парень тут же осел на колени, пачкая белые штаны, накренился вперёд и упёрся руками в скользкий пол. — Теперь мне лучше… — пробормотал Нацу, — Они уже здесь? — Да, господин. Они ожидают вас в гостиной. — Хорошо. Я скоро приду. Мне нужно привести себя в порядок… Последние слова он сказал сам для себя, так, чтобы горничная не слышала его. Юноша, обтекавший кровью, поднялся на ноги и, отшатнувшись назад, он начал сделал несколько шагов вперёд. Служанка за его спиной наклонилась, отдавая честь и всю себя. Выходя последней, она остановилась и закрыла за ними дверь, а потом, убедившись, что с её господином всё в порядке, удалилась. Они разошлись. Заглянув в шумную, наполненную всякими разными звуками гостиную, служанка произнесла: — Господин скоро подойдёт. Подождите ещё немного, — и после этого повернулась и вернулась в коридор, откуда только что пришла. Проходя по довольно широкому коридору дворца, в котором могли бы поместиться пятеро отлично накаченных мужчин идущих плечом к плечу, но только тем, кто был с краю, приходилось бы царапать себе левое или правое плечо об стену, служанка не обратила внимания на картины, висящие на стенах. Каждое из полотен было чуть больше чем пятисот лет назад. Минуя картинные галереи, девушка-служанка с волосами цвета клубничного крема дошла до комнаты своего младшего господина. Служанке на вид ей было лет двадцать четыре, но годы жизни на земле уже были закончены, и её душа существовала только в пределах могучих стен, которые окружают замок, — это то, во что было сложно поверить. А ещё сложнее было поверить в то, что всё время она прислуживала своему юному господину и уже прекрасно знала обо всех правилах к исполнению. Поэтому перед тем, как зайти, она постучалась, чтобы ненароком не получить наказание за несоблюдение манер и правил приличия, а также за нарушение этикета и личного пространства своей светлости — это было одно из главных правил слуги, которое соблюдалось всеми без исключений. — Войди. — Д-да, — произнесла только одними губами служанка, взявшись за круглую ручку двери. Она повернула её и, приоткрыв дверь, вошла на порог комнаты, а затем поклонилась. — Ну, чего ждёшь? Проходи, — сказал Нацу, с видимым удовольствием кусая зелёное яблоко. — Как скажете, — выпрямившись, девушка вошла в комнату и закрыла за собой дверь, — Я предупредила их, господин. Что прикажете делать дальше? — Ничего, пока что ты свободна. Иди на покой, Миэль, — продолжая кушать яблоко, произнёс он. Миэль снова поклонилась, и тут же под её ногами появилась красная печать, которая медленно поглотила служанку, создавая иллюзию того, что она словно бы ушла в пол. Нацу неспешно доел яблоко и выкинул его хвостик в открытое окно с широким белым подоконником и с тёмно-красными однотонными шторами слева от него. Комната с голыми стенами кремового цвета, в которой находился парень, была полностью отделана в спокойных пастельных тонах. Нацу сидел на кровати, приставленной изголовьем к стене вплотную, слегка облокачиваясь на горку из пяти подушек, которые были обтянуты тканью в тон шторам. Одеяло, которое покрывало его ложе, было из белого бархата с коричневыми плетёными кисточками с краёв. Парень осматривал давно знакомую и полюбившуюся ему комнату: ничего, кроме кровати и прикроватной тумбочки из красного дерева, в ней было. Размышляя, он бездействовал ещё минут десять, а затем решил заняться сменой одежды. Драгнил расстёгивал пуговицы выпачканной в крови рубашки одну за и одним рывком откинул её в угол. Его пальцы обхватили пряжку ремня мешковатых штанов, вытянули язычок наружу и штаны сами упали на пол, сразу откинутые в другой угол. Парень, тяжело вздохнув, почесал правой рукой правую лопатку, повернулся к стене, к которой прежде стоял спиной, и посмотрел вниз. Там он увидел аккуратно сложенные рубашку со штанами, наклонился и с ещё одним вздохом взял её. Нацу надел такие же штаны, которые были на нём до этого, только чистые, и сменил рубашку на синюю. Обув сандали, которые стояли возле прикроватной тумбочки, он вышел в коридор и направился к гостям. Преодолев пустой коридор, он без всяких особых мыслей зашёл в гостиную, и первым, что бросилось ему в глаза, была кожура банана, которая валялась на ковровом покрытии пола. — Опять мусоришь, Гажил? — и он грозно посмотрел на возмужавшего парня в кресле. Тот, к кому обратился Нацу, на вид был года на три старше. Его длинные угольно-чёрные волосы были собраны в конский хвост и небрежно закинуты за спину. Внешность Гажила многих могла бы оттолкнуть: всё его тело было равномерно покрыто пирсингом. Три гвоздика заменяли ему каждую из бровей, протыкали нос с каждой стороны, два гвоздика проходили в подбородке. Местом для множества гвоздиков также являлись руки и ноги. Его одежда тоже не выглядела парадной, а, наоборот, создавалось такое впечатление, словно он с дракой снял её с самого последнего нищего на земле — помятая белая рубашка без двух верхних пуговиц и сильно поношенные тёмно-синие узкие штаны. Что касается его обуви, то с подошв его массивных сапог так и отлетали в разные стороны ошмётки грязи. Было сразу заметно, где гость уже побывал — на полу всюду обнаруживалась грязь. — Нацу! — вдруг бросился на Драгнила ещё один гость, — Как мы давно не виделись! — Отвяжись, Стинг! — не очень-то дружелюбно поприветствовал его Драгнил-младший, пытаясь оттолкнуть от себя белокожего голубоглазого блондина. Многие прохожие, которые видели Стинга в первый и в последний раз, сразу замечали серёжку в его левом ухе, которая являлась чистым белым кристаллом. Но и сам юноша не был плох собой. На нём была надета белая жилетка, под которой находилась другая — более просторная, красная, к которой был прикреплён торчащий воротник со светлым мехом. Его верхние одежды были расстёгнуты и под ними иногда проглядывали плоская грудь и рельефный торс. На поясе был коричневый ремень с позолоченной пряжкой, который крепился на тёмно-болотистых широких штанах, заправленных в высокие коричневые сапоги. — Давно мы все вместе не собирались, — послышалось из дальнего тёмного угла комнаты. — А, и ты здесь, Роуг, — пожалуй, настроение будущего хозяина поднялось. — Ну, что пойдём? — Не хочу с тобой гулять, головешка! — ковыряясь в зубах, кое-как проговорил Гажил. — Слышь, железяка. Это не предложение было, а приказ. Идут все. Драгнил-младший повернулся спиной к гостям и тут же вышел, а за ним выпрыгнул Стинг. Роуг, хоть и вышел из тени, но долго, в течение целой минуты, смотрел на сидящего Гажила, который даже не потрудился сдвинуться с места, а после, запахнув чёрный длинный плащ, он вышел из гостиной. Недаром Роуг видел Гажиле своего кумира: они были похожи. Даже прически у них были одинаковы, правда, у Роуга волосы были значительно короче. — Ни минуты спокойствия, — очнулся наконец Редфокс, — Как там он меня назвал?! — встрепенувшись, он встал с насиженного места и тоже ушёл, стремясь догнать Драгнила. Гостиная дворца ещё какое-то время хранила тепло только что ушедших гостей. Нельзя сказать, что она была в успокаивающих тонах, как раз наоборот: стены — окрашены в ярко-красный, что заставляло гостя беспокоиться и злится без всякого повода, и одной из главных особенностей этой гостиной являлось то, что помещение не имело дверей, и его можно было пройти стороной: вышел из коридора и, не сворачивая, прошёл в другой коридор. Заходящие в это помещение с парадного входа не могли бы сразу понять, что проходят гостиную. В просторной комнате справа, в стенном углублении, стояли два красных со старинным орнаментом кресла друг на против друга, а по середине, между ними, — низкий стеклянный столик, и под ними расстилался красный, с золотыми орнаментами по бокам, ковёр, который протягивался по длинному коридору. На стенах взгляду представлялись два широких окна с прозрачными занавесками, а между ними был большой промежуток, который украшала известная картина талантливого художника того времени, нелёгким путём доставшаясь Игнилу Драгнилу — владельцу замка. Напротив кресел располагались два точно так же обшитых дивана. На каждом из них находились три в необычайно маленький прошитый золотом рисунок, который можно принять за горошек, подушки, и возле, у обоих диванов, по бокам, ближе к коридору, стояли две низкие, небольшие тумбочки с двумя крошечными ящиками, которые располагались друг под другом. Между диванов, напротив тумбочек, стоял пуфик с таким же раскрасом и материей, что и мягкая мебель во всей гостиной. И, наконец, светом делились стоящие почти у самых окон, классические торшеры, накрепко пригвождённые к полу. Вдоль левой стены стояли два кресла с белой обивкой, поверх которых были накинуты небольшого размера белые шкурки, и смотрелись они на фоне общего убранства слегка вызывающе, делая акцент на поставленный тут же стул, спинка которого была обита уже красной материей. А возле правой стены, у окна, был стул, а ближе к проходу в коридор, у этой же стены, стоял синий диванчик с непонятным рисунком на спинке. Он отличался от остальных тем, что он выглядел как два приставленных друг к другу стула с перекладинами по бокам и без перекладины по середине. В такой обстановке ожидали приёма гости Драгнила, и в точно таком же виде гостиная сохранялась на протяжении ещё многих и многих лет. А тем временем четыре парня во главе с Нацу как ни в чём не бывало шли по коридорам дворца. По мере удаления от гостиной освещаемость стала угасать, и Нацу, завернув за угол, где уже была кромешная тьма, зажёг на указательном пальце огонёк. Возникло ощущение, что он поджёг спичку в тёмной комнате. При таком скудном освещении парни прошли ещё метров десять, как перед ними показалась лестница. Драгнил, спустившись вниз по широким ступенькам, погасил огонь и снова завернул за угол. И почти сразу, как только погас огонёк, послышался грохот падающего с лестницы тела. — Сволочь! Ты специально это сделал?! — вслед за ним возмутился Гажила, но уже с пола. — Отвянь! — отмахнулся Драгнил-младший, проводя по стене правой рукой, и затем произнёс: — Мы уже близко. — Дай свет, зажигалка, — присвистнул Гажил. — Как мне не терпится… — заёрзал Стинг, но в темноте этого никто не увидел. — Идёмте, — в этот раз Нацу зажёг уже нехилое пламя, которое быстро распространилось по всей его ладони правой руки, но совсем не обжигала юношу. Он тут же тронулся с места и направился вглубь тёмного коридора. Стинг и Роуг плечом к плечу проследовали за ним, и Гажил, отряхивая свои и так испачканные штаны, в два больших прыжка их настиг. Идя так уже минут десять, парни наконец-то ускорились: Гажил бежал практически перед Нацу, а сзади — Стинг и Роуг. По дороге Нацу умудрялся всё время подшучивать над присутствующими: то усилял, то уменьшал пламя на ладони, что не оставил без внимания Гажил, довольно громко разглагольствующий на этот счёт. Стинг продолжал восхищаться своим кумиром, его шутками и разнообразием слов. Но и Роуг, тоже время зря не терял: он брал на заметку множество матных ругательств своего кумира. Так прошёл примерно час, прежде чем Нацу окончательно потушил пламя. — Чувствуете свежий воздух? Ух, я аж воспылал! — На этот раз ты прав. Но больше никогда так не делай, головешка, — Гажил всё продолжал пребывать в плохом настроении. Он, как первооткрыватель, сразу шагнул вперёд и запнулся об камень. — Ох, ты ж… — издавая болезненные звуки, он ухватился обеими руками за поднятую согнутую в колене правую ногу. Нацу пропустил восклицание своего друга мимо ушей и тоже шагнул вперёд, поравнявшись с согнувшимся в темноте Гажилом. Но Драгнил уже был более внимательным и тщательно ощупал почву под собой, чтобы не запнуться и не повторить подвиг Рэдфокса. Благодаря этому он без особых приключений приблизился к возвышению на земле и, уперевшись в стенку обеими руками, вытолкнул валун, засыпанный землёй, закупоривающий проход, наружу. В туннель начал попадать свет, и остальные парни тоже смогли выбраться наружу за Нацу. — Красота! — произнёс с какой-то лёгкостью Нацу и упёр руки в бока. — Мы пойдём в город? — как-то неуверенно прозвучало, из уст Стинга: он был не уверен, что остальные поддержать его предложение, и с опаской смотрел на своего кумира. — Да. А куда же ещё мы можем отправиться за порцией веселья, как не в город?! — Нацу был в своём репертуаре, и немного погодя даже посмеялся. — Вот же с… — не стал и договаривать Гажил. Он развернулся спиной к компании и посмотрел на заросший травкой холмик, из вершины которого торчал еле заметный пенёк, — Ну что, так и будем тут стоять? Все сначала посмотрели на Гажила, а потом уже на зелёный холмик. Нацу, желая быть предводителем, поспешил первым забраться на него и повести свой отряд в бой. Стинг и Роуг не стали дожидаться приказа или какого-то знака от своего командира и тут же поторопились забраться на холмик, оставляя Гажила одного. Редфокс последний забрался и спустился за всеми в долину под холмом. Минут пятнадцать четверо подростков шли по полю, где трава была выше каждого из них, и так же в полной тишине они добрались до города. В городе кипела и бурлила жизнь. Четверо парней шли по узким улицам и закоулкам город, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Они направились на главную площадь, зная, что там всегда было чем поживиться. На площади шли строительства, которые свидетельствовали о переменах в ближайшем будущем: возводились новые магазинчики, арки, террасы. — Фи… Нацу принял решение не оставаться на этой пыльной площадке, по которой то и дело сновали туда-сюда рабочие. Он и его компания свернули на какую-то широкую улочку: по всей видимости, это был какой-то базар. Там было настолько шумно, что Роуг не мог слышать излюбленное шарканье обуви по каменной дороге Гажила, а Стингу то и дело мерещилось, что Нацу ему что-то говорит, и поэтому он приблизился к Драгнилу и шёл за его спиной. Драгнила-младшего ничего не беспокоило. Могло показаться, что он даже забыл, что пришёл не один. Нацу то и дело оглядывался по сторонам и выискивал какую-нибудь неплохую жертву, которую он мог бы незаметно выкрасть. Гажилу цель присутствия была неизвестна, и он, непонятно зачем, проталкивался через толпу вслед за Нацу. В это время Драгнил, высмотрев кого-то чуть ли не в центре толпы, поспешно удалился, и Рэдфокс-младший, привыкший смотреть на всех сверху вниз из-за высокого роста, увидел мелькающую в плотной толпе розовую макушку своего давно знакомого друга. Посмотрев назад, на блондина и брюнета, он повернул голову вперёд и стал проталкиваться за Нацу, привлекая внимание оставшихся ребят жестом. Эвклиф и Чени посмотрели друг на друга и стали продвигаться следом за виднеющейся головой Гажила над толпой. Но не всё было так просто: та, на которую пал взгляд Нацу, сдвинулась с места, по направлению к выходу, но в противоположную сторону от идущих к ней парней. Издалека было заметно, что её голова была окутана платком, а из-под него выглядывали каштановые пряди волос, заплетённые в косу. Её тельце покрывал платок, только уже побольше и точно с таким же орнаментом, что тот, который был на её голове. Этот платок прикрывал её фигуру, скрытую под в длинным закрытым сарафаном голубого цвета с ромашками. Подол сарафана казался настолько велик, что нельзя было сказать, какая на девушке была обувь и была ли на ней она вообще. Нацу всё-таки добрался до тёмноволосой и без церемоний положил свою правую руку ей на плечо. Девушка, лет четырнадцати на вид, не спешила поворачиваться, но остановилась. Она почувствовала, что тот, кто положил ей руку на плечо, ростом был выше, чем она сама, и тем более уж массивнее. Тягаться с таким парнем было равносильно попытке суицида. Она знала, что он остановил её точно не просто так, поэтому девчушка и попыталась рвануться в сторону. Но Нацу успел поймать вырывавшуюся девчонку, ухватив за подол сарафана прежде, чем она смогла удрать от него. Этой рукой, которой он ухватился за неё, он привлёк её к себе и обнял, скрепляя ладони перед ней, на талии, в замочек, как можно крепче прижимая её к себе. Дав девочке время, чтобы понять, что она уже никуда не убежит, он положил ей на правое плечо свой подбородок и заглянул в лицо. Тем временем через толпу к ним протиснулся Гажил, а за ним — Стинг и Роуг. Нацу лизнул щечку девочки своим влажным язычком и, обняв её крепче, двинулся вместе со своими дружками на выход сквозь толпу. Выйдя с базара, они оказались с другой его стороны, и тотчас, пользуясь моментом, окружили розоволосого парня, который насильно тащил за собой девушку с волосами цвета зрелого каштана. Они шли по направлению к ближайшей тупиковой подворотне, чтобы не быть увиденными. Добравшись до места, парни перегруппировались: Стинг и Роуг закрыли происходящее своими спинами на всякий случай, а Нацу с Рэдфоксом остались внутри полукруга. Им всем очень хотелось поиграться со своей жертвой так же, как собирался сделать это Нацу. Эвклиф и Чени очень надеялись на то, что он смилуется, и они смогут поучаствовать в будущем веселье. Парень хотел было развернуть девушку лицом к себе, как вперёд рванулся Гажил и прижал её к стене так, что она и пошевелиться не смогла. Приблизившись к её лицу, он хотел накрыть её губы своими, но неожиданно она оказалась довольно строптивой: девушка подалась вперёд и укусила его за нижнюю губу, оттягивая её на себя. Не сразу поняв, что произошло, Рэдфокс отпрянул от девчонки под хохот Драгнила. Рэдфокс злобно посмотрел на своего друга и, снова приблизившись к жертве, стараясь не прикладывать особой силы, чтобы не сломать её череп, зарядил пощёчину, да так, что она не смогла удержаться на ногах и рухнула на пыльную каменную городскую дорогу. Щека девушки тут же покраснела, и она, словно не решаясь, спрятала её, накрыв дрожащими ладонями. — Я говорил тебе о том, что ты страшный, но ты не верил мне. Ладно, если прохожие шарахаются от тебя, но чтобы было всё так серьёзно… — злорадствовал Драгнил, но, придя в себя, был уже серьёзен, обращаясь к заложнице: — А ты, красавица, не в том положении, чтобы вот так поступать, — произнёс он, опускаясь на одно колено. Нацу бережно снял с неё платок, и тут раскрылась её действительная красота: гармоничное сочетание её тёмных волос с чуть бледноватым лицом, розоватые губы, густые изогнутые брови и большие глаза с пышными чёрными ресницами, из которых в любой момент могли брызнуть жгучие слёзы. — О… — в один голос произнесли блондин и брюнет, загораживавшие происходящее. Драгнил посмотрел на платок, как бы невзначай, интересуясь материей, пробуя на ощупь, и обнаружил кое-что привлекающее внимание. На платке, с краю, были вышиты буквы, складывающиеся в красивое, звучное имя его обладательницы. — Кана Альберона… Значит, так тебя зовут. Кана, ничего не ответив, сглотнула возникший ком в горле и постаралась успокоить своё сердце. —Теперь мы знаем имя этой маленькой шлюшки, которой мы собираемся воспользоваться? Это ничего не изменит, — очень грубо высказался длинноволосый парень, уже пожирая жертву взглядом. Нацу тем временем обдумывал, как лучше им всем устроиться, чтобы насладиться её телом. Думая об этом, он, конечно, ничуть не заботился о её желании, а только об удовольствии, а именно — как бы себя не ограничить в нём. — Что задумался, Нацу? — осторожно поинтересовался у того Стинг, увидев его погружение в свои мысли. Тот даже не счёл нужным ответить на вопрос друга, хотя прекрасно его слышал, зато, видимо, окончательно всё решил: — Мы сегодня повеселимся все! Этими словами он подарил всем надежду на то, что каждому посчастливиться притронуться к этому, возможно, ещё девственному телу. Нацу, пройдя мимо Эвклифа и Чени, задел каждого по плечу, знаком давая понять, чтобы те следовали за ним. Стинг тут же поспешил пойти за своим кумиром, а Роуг сначала обратился к Гажилу, сказав, что им пора уходить. Рэдфокс фыркнув, схватил за запястья юную Альберону и потащил за собой, не отставая от предводителя. Вскоре компания дошла до небольшого здания рядом с центром города. Это было обыкновенное деревянное строение, и изнутри всё выглядело куда приличнее, чем снаружи, только безвкусно: все стены были заклеены коричневыми однотонными обоями с подтёками, которые создавали впечатление особенной грязи, пол состоял из деревянных тёмных досок, скрепленных друг с другом. В одном из углов этого помещения, лишённого, стоял огромный круглый горшок, внутри которого рос уже довольно раскидистый папоротник с тёмно зелёными листьями. Больше в этом помещении, кроме двери, за которой исходил довольно яркий свет, ничего не было. Сюда-то они и направились. Сразу на входе перед ними предстал столик, у стены напротив. В этом небольшом помещении красный ковер с узорами выглядел несколько нелепо, потому что стены были окрашены в белый. На потолке ярко светила люстра, даже не давая возможности как следует разглядеть потолок. Это всё создавало впечатление, будто вошедший попадал в Зал Ожидания, где, по прошествии долгих минут, часов, а может и дней, ему объявят, попал он в ад или в рай. Нацу первый перешагнул за порог и приблизился к столу. Он стал нетерпеливо звонить в колокольчик до тех пор, пока не услышал чей-то голос откуда-то снизу: — Руки бы тебе выломать, я не глухой… Не дают поспать… — на стул забрался и уселся него маленький старичок, а затем добавил: — Что надо? — Небольшую, но довольно обширную комнату на пол дня, — поспешил с ответом Нацу. К ними уже подошли все трое парней и до сих пор вырывающаяся Кана. Старичок встал на ноги, выглянул из-за стола и посмотрел на эту странную компанию, но, увидев с ними потрёпанную девушку, всё понял. — Этого всё будет дорого стоить. Уплатишь, парень? — И не сомневайтесь, — усмехнулся Драгнил-младший. — Деньги вперёд! — воскликнул старик. И незамедлительно на его столе оказались сверкнувшие в свете две золотые монеты. — Сдачу оставь себе, — рыкнул Гажил и вместе с девушкой направился в узкий коридор, вход в который он приметил за столом и спиной деда. А тот, на ходу кинув высокому парню ключи, стал жадно поглаживать попавшие ему в руки монеты. На этот раз все проследовали за Гажилом, а Нацу шёл последний. Они нашли нужную комнату, открыли и зашли во внутрь. Гажил кинул ключи Нацу, чтоб тот закрыл дверь. Щелкнул засов, и Гажил отпустил Кану. Девушка сразу сообразила, что ей некуда было бежать. Кане оставалось только ждать своей участи. В номере, который они сняли, стояла только одна кровать. Она располагалась боком к двери. Рядом с ней был, рядом с креслом у соседней стены, табурет. Свет в комнате был тусклый, но не мешающий видеть происходящее. Возможно, так было задумано специально: приглушённый свет, кровать… Гажил, потирая руки, не был намерен и дальше испытывать своё терпение: — Когда уже начнём? — Не торопи события… — бросил ему в ответ Нацу. Забитая в угол, Кана опиралась на стенку: ноги еле держали её, а сама девушка вся тряслась от страха. Маленькая капелька пота стекла по её виску вниз и скатилась в ямочку ключиц; девушка ещё раз вздрогнула. На её лице, словно окаменевшем, не отражалось ни одной эмоции, кроме тревоги, но тело говорило само за себя, выдавая страх перед неизвестностью и видимое отчаяние. Нацу, осмотрев снятую им комнату, подошёл к Альбероне и бесцеремонно приподнял её подбородок правой рукой. Драгнил облизнулся и резким неожиданным движением сорвал с неё всё одеяние, оставляя девушку в чём мать родила. Теперь уже присутствующие мужчины оценивающе осматривали её вдоль и поперёк, стараясь не упустить ничего, и ничего не скрылось от их похотливых взглядов. Нацу, все также держа Кану за подбородок, только беглым взглядом прошёлся по её девственному тельцу. От этих налитых кровью красных глаз исходило лишь желание обладать ею сейчас, и Альберона затряслась сильнее. Теперь её страх выдавали стучащие друг о друга коленки. Розоволосый юноша, что стоял ближе всех к ней, решив, что достаточно любоваться ею, — она, всё-таки, не картина в музее, а их временная игрушка! — и пора действовать, швырнул Кану на кровать. Она упала спиной и сразу ощутила боль в позвоночнике: матрасы были слишком жёсткие. Нацу уже, нависал над своей жертвой и пристально смотрел ей в глаза, чтобы как следует насладиться её состоянием. Но гляделки были недолгими: Драгнил отпрянул от девчонки, на колени на кровати совсем рядом и принялся спускать с себя штаны. Кана в испуге приподняла голову, чтобы узнать, что её ожидает, но не смогла ничего увидеть из-за приглушённого света. Напрягая зрение, она отвлеклась и не сразу заметила как, он приблизился. Нацу поднял её ноги, положил к себе на плечи и был уже готов войти в неё, но, поздно очнувшись, Альберона начала отпираться от него. Но, как и ожидалось, её старания не увенчались успехом, а наоборот усугубили её положение: Нацу, раззадоренный её реакцией, рывком притянул бёдра девушки к своим, проникая внутрь, и ощутил, как порвалась тоненькая сырая плёночка. Из её уст тотчас раздался болезненный крик, а с паха и по ноге Нацу потекла тоненькая струйка её крови. Когда душераздирающий крик окончательно стих, не утихающая боль в её теле сковала всё, что находилось ниже пупка. Кана ещё держалась: по ней было видно, что этого мало, чтобы сломить её внутренний дух. — Идите сюда, сейчас будет интереснее, — негромко подозвал Нацу остальных. Он хотел окончательно сломить девушку изнутри, видеть не только физическую, но и душевную боль. Стинг подбежал к Нацу, когда Роуг ещё отстёгивал свой плащ и освобождался от всего лишнего, но Чени быстро догнал напарника и встал рядом с ним, приготовившись наблюдать. Гажил тоже подошёл и тут же забрался на кровать, на коленях он подползая к голове Альбероны. — Ты мне ответишь за всё, — прошипел Рэдфокс и принялся расстёгивать свои штаны. Когда ремень был отброшен в сторону, он приготовился исполнить свою угрозу, но… — Как нам быть? — негромко спросил Стинг. Они с Роугом думали над тем, как им расположиться, пока это разрешили сделать. — Подождите. Мне нужно ещё кое-что сделать, и после продолжите вы. У Нацу в голове назрел маленький план: помучить бедняжку так, чтоб она никогда этого не забыла. Вынув свой насыто накормленный кровью невинной девы половой орган, он убрал его в штаны и запер на замок. Не сползая с места, Драгнил раскалил свою правую руку до температуры магмы в вулкане и слегка прижёг ею грудь Альбероны. Та, закричав с новой силой, начала извиваться в его руках. Вернув температуру своей руки в норму, он разжал сожжённую до мяса левую грудь. Кровь с неё практически не стекала. Оставив такой своеобразный подарок на память подружке, Нацу отдалился и уселся на кресло, чтобы продолжить наблюдать за тем, что предпримут остальные. — Раз ты закончил, головешка, то я отомщу этой шкуре по полной программе, — заявил Редфокс. Гажил расстегнул ширинку штанов и освободил член, начиная томные движения вверх-вниз во всю его длину. Бедняжка Альберона ещё не успела опомниться от прошлого раза, она не знала, что может взбрести в их головы: девушка смотрела на ствол в руках парня, еле улавливая взглядом выпирающие наружу вены. — Стинг, Роуг… Подождите, ребята. Я развлекусь, а после вы займётесь ею… Блондин и брюнет, у которых уже не было никакого желания ждать, на шаг отступили от кровати, давая полную свободу действий старшему другу. Гажил, обхватив член у головки затолкал его вместе с мошонкой в рот девушке, загоняя по самую глотку и неизбежно вызывал у девушки рвотный рефлекс. Не ожидавшая такого поворота событий юная брюнетка стала задыхаться и захлёбываться собственными слюнями. Она жадно пыталась хотя бы носом набрать воздух в лёгкие, на даже это удавалось с трудом. После того, как Гажил вытащил свой из её рта, девушка непроизвольно заглотила много воздуха. От её губ и до головки его полового члена протянулась тоненькая ниточка из её слюны и тотчас порвалась. Его орган немного поболтался в воздухе над её головой, и Гажил, как бы брезгуя слюнями, которые остались на нём, завёл член обратно ей в рот, только уже не целиком, а только до мошонки. Упираясь левой рукой в кровать, едва не дотрагиваясь до сожжённой плоти на том месте, которое некогда было грудью, он начал своё движение у неё во рту: то вынимал, но не полностью, то заводил до самого конца свой член. Движения были быстрыми, и каждый раз Гажил немного менял угол проникновения, чтобы сделать их ещё болезненнее. Её тело не могло противиться ему, словно по волшебству, Кана не могла открыть рот ещё шире: ей и так казалось, что вот-вот он порвётся от непрекращающегося напряжения. Слюни так и выходили наружу, стекая по её шее на жёсткую койку. Из глаз полились слёзы, эту боль стало невыносимо терпеть — Гажил каждый раз заходил всё глубже и глубже в её глотку, словно хотел узнать, сколько она ещё сможет принять. Прошло ещё какое-то время невыносимой пытки, и Гажил, кончив ей в рот, достал свой орган наружу. Перед тем, как убирать его обратно в штаны, он вытер его об волосы Каны, испугав ту ещё сильнее. То, чего хотел, он получил, поэтому, последовав примеру Драгнила, Гажил слез с кровати и уселся на табурет рядом с ним. — Эх… — не скрывая того, что получил удовольствие, промычал Гажил, заводя обе руки за голову и скрепляя их в замочек, и опёрся о стену позади, закрывая глаза. Эвклиф и Чени долго ждали своего звёздного часа и, наконец, дождались: пришла их очередь расслабиться. Стинг сразу наклонился поближе к лицу Каны, чтобы рассмотреть её черты лица и увидеть эмоции, которые та испытала после издевательств Гажила. Его взор привлекли припухшие губки и заплаканные глазами, вокруг которых всё было красное из-за слёз. — Ну ты и страшненькая! Но я не брезгую, — и Стинг лукаво улыбнулся. Он приподнялся и очутился над ней, а затем за бёдра приподнял и её, придвигая ближе к себе. Эвклиф дал Роугу знак, и тот забрался на кровать вслед за ним, лёг под Кану Альберону, а потом завёл два пальца в неё, а правой приобнял девушку за талию. Стинг помог ему положить её на живот и сжал в ладони здоровую грудь Каны. Из уст девушки начали раздаваться приятные для обоих звуки. Это были болевые стоны, и Стинг, продолжая крепко сжимать её грудь, начал мять её, причиняя больше боли. В это же время Стинг ввёл в массируемую Роугом промежность свой половой член. Роуг, почувствовав плоть своего друга, переместил руку повыше и стал массировать там. От плавных движений Стинга и массажа Роуга, она стала приятно стонать — это стало для обоих звоночком к тому, чтобы продолжить. Эвклиф притормозил и подождал, пока Роуг начнёт действовать с ним. Чени не спешил: он ввёл свой отвердевший орган в анал девушки и бросил взгляд на своего друга. Они оба начали движение, действовали не в унисон, быстро и стирали в кровь чувствительные стенки, которая брызнула из обоих отверстий на ноги Роуга. Её крик стал совсем болезненным. Скоро развлечение для Стинга и Роуга подошло к концу: оба кончили девушке на живот и отошли от обездвиженного тела. Только спустя минуту Кана смогла приподнять руку и поняла, что снова властна над своим телом, но каждые совершённые ею движения причиняли ец дополнительную боль… …Покинув свои сны, Нацу открыл глаза. Пять минут, он то открывал, то закрывал их, потерявшись во времени, и пытался определить, где сейчас находился. Он стал тереть лицо руками, и вдруг что-то упало ему на голову и подкатилось к ногам. Насторожившись, он открыл глаза и посмотрел вниз, но ничего подозрительного он не обнаружил. Драгнил поднял с земли с одного бока красное яблоко, поднёс его ко рту, готовясь перекусить, но… Нацу уловил странный запах. Ему показалось, что запах принадлежал кому-то живому, и был хорошо знаком. Нацу принялся обнюхивать яблоко, но быстро понял, что запах исходил не от него. Тогда Драгнил принялся внимательно вдыхать запахи трав и даже склонился к земле. Только тогда, когда его лицо начала щекотать невысокая зелёная трава, он удостоверился в том, что не обманулся. Но такого быть не могло: в землю закапывают трупы, а если человек был мёртвым, запах от него исходил совсем другой… Значит, закопан живой? Но почему? — Странно… — это всё очень заинтересовало юношу, и он, сев в траву, принялся рвать растения рядом с собой, выворачивая землю. Он швырял её во все стороны, и вскоре вокруг него образовались внушительные земляные кучи. В земле Нацу обнаружил ещё кое-что, помимо коряг и камней: деревянную панель. Он постучал по ней и прислушался: звук раздался глухой. Значит, это был какой-то ящик, и именно там мог быть кто-то замурованный и похороненный заживо? Нацу опомнился и принялся копать рядом. Оказалось, что за деревянную панель Нацу принял крышку гроба. Это явно был гроб, причём с замком, что доказывало его предположение, что там действительно кто-то мог быть. Посмотрев ещё разок на крышку гроба, Драгнил не увидел никаких запечатывающих писмён, и принялся вручную поднимать крышку гроба. Ему пришлось поднапрячься, но он выложился на полную. Послышался треск сухих досок, и крышка, высоко взлетев в воздух, с глухим стуком приземлилась на развороченную вокруг землю. Нацу заглянул во внутрь и увидел…3 глава. Воссоединение.
20 марта 2019 г. в 17:33
В ночное время, когда большинство уже спали в своих кроватях, оживали специальные ночные заведения, в которых проводили время люди, которые предпочитали здоровому сну азартные игры, выпивку и общение с девицами лёгкого поведения. Эти люди оставались там до утра на радость владельцам заведений, а после пробуждения в холодных комнатах были готовы отдать свои последние деньги улыбчивым завсегдатаям, готовым показать им дорогу на ближайшую станцию.
Не было ничего удивительного в том, что в это время бар «Ночная бабочка» был забит народом. Это тёплое и весёлое место собрало в себе множество разных людей: за столами сидели компании мужчин и женщин, которые занимались своими личными делами, за столом, у окна, — женщины с чашками чая и рукоделием в руках, у дальней стены без окон разговаривали молодые юноши студенческого возраста. Их столы были захламлён пустыми тарелками и бокалами второсортного вина — дешёвого пойла, которое валило с ног любого, кто не привык к подобным напиткам. На виду, сразу при входе, пили пиво из массивных дубовых кружек, стуча ими друг о друга, довольно полные мужчины в возрасте. Пена из кружек так и выплёскивалась на стол, и они вытирали стол рукавами своей одежды, сами того не замечая.
Несмотря на всё это веселье, были люди, которых общая атмосфера праздника ничуть не завлекала. Парень в одиночке сидел возле барной стойки, постукивая пальцами по столу: подавал сигнал бармену, что пора ему налить очередную рюмку бренди. Он сидел там уже довольно долгое время, когда к нему подошла симпатичная во всех отношениях девушка и уселась на одно его колено, запрокинув голову ему на плечо.
— Вам составить компанию? — это было предложение, от которого от мало кто мог отказаться. Парень, не будучи исключением, поддался её чарам, и они, не обменявшись ни словом, встали и направились к узкой двери сразу за барной стойкой.
За приотворённой дверью показался узкий коридор с лестницей. Он, как истинный джентльмен, пропустил даму вперёд и поднялся по лестнице за ней. Оказавшись на втором этаже здания, всё в таком же узком коридоре, они повернули налево, и она приоткрыла дверь, пропуская его вперёд и зашла следом. Поворачиваясь лицом к гостю, видимо, для того, чтобы получше рассмотреть высокого парня с тёмными волосами, который смотрел на неё так пронзительно, словно она стала его жертвой, а не он попался в её сети, девица отвела правую руку за спину и закрыла дверь на ключ, оставляя его в замочной скважине.
Светловолосая девушка медлить не стала и тотчас приблизилась к уже полураздетому парню, от которого так и веяло сильным либидо, лишь только стоило двери закрыться за ними. Он неторопливо прошёл к дивану и расположился на нем, а она, присев перед ним на корточки, стала медленно стягивать с него ремень и расстёгивать ширинку его тёмно-синих джинсов. После этого, закусив нижнюю губу, она сама стянула его штаны и откинула их в сторону. Но и на этом она не собиралась останавливаться, действую абсолютно самостоятельно. Её правая рука потянулась к его нижнему белью — единственной вещи, которая находилась на нём сейчас.
Происходящее не тронуло ни одной мышцы на его лице. Он всё также продолжал наблюдать за действиями суккуба, которую подловил по нелепой случайности на нижнем этаже этого здания. С невозмутимым лицом он рукой коснулся её лица стал поглаживать её правую щёчку тыльной стороной ладони.
— Моё имя — Минори, — отозвалась она на его действия, — Попрошу его запомнить, господин, — и её правая рука, поглаживающая через грубую ткань его достоинство, пробралась во внутрь и стала сжимать его плоть там.
Вскоре обыкновенное поглаживание стало надоедать, им обоим хотелось большего. Она поднялась и отошла от него на один шаг, чтобы продемонстрировать ночному гостю своё тело — единственное, чем она могла похвастаться. Отведя руки за спину, она расстегнула молнию платья, и оно, быстро заскользив по её телу, свалилось на пол, открывая взору парня все прелести. У суккубов никогда не было каких-то особых сил, они брали всех только своим телом, и Минори, как представитель отряда демонов-суккубов, решила выпендрится своей шкуркой.
Она слегка повернула голову вправо и поправила, убирая за ушко, свалившуюся на ключицу светлую прядь левой рукой. Что было не удивительно, так это то, что под платьем не было белья. Суккубы не любят носить то, что скрывает их гордость. Поэтому только область альвеол и самих сосков закрывала тоненькая полоска из хлопковой ткани. Её кружевные трусики просвечивали, представляясь прозрачными.
Обычному смертному было бы трудно устоять перед такой лакомой закуской, которая сама к тебе лезет, вот и парень не смог устоять: он привстал, чтобы подойти к ней, но она опередила его. Минори уселась к нему на колени и была готова подползти по его ногам повыше, но он, словно опомнившись, опрокинул её на кровать и навис над ней. Парень одним рывком скинул с себя боксёры и откинул их к двери, а за его вещами последовали и её атрибуты нижнего белья. Суккуб осталась только в одних чёрненьких чулочках, которые подчёркивали красоту её ног. Терпеть парень не стал, и подтянул девицу к себе. Он не стал тратить время на прелюдии и сразу вошёл в неё. Минори прогнулась к нему навстречу, и парень успел поймать её в этот момент правой рукой, а другой упёрся в кровать и держал равновесие. Он превосходно чувствовал себя внутри её и быстро задал нужный темп, выходя и заходя снова. Быстро. Медленно. Снова быстро. Она впилась в его шею и оставляла там влажные дорожки из поцелуев. Он вовсю, немало не стесняясь, ласкал внушительного размера груди. Момент их близости не мог длиться вечно, и вскоре наступил момент последнего рывка.
После завершения девушка сразу уснула. Кажется, ей понравилось, а это и неважно: ей было абсолютно не важно, с кем провести эту ночь. Парень, перед тем как уйти, не удержался от того, чтобы не прогладить контуры её восхитительного тела. Жаль, что это была всего лишь оболочка мерзкой, отвратительной сущности, и любой желающий мог воспользоваться ею в любое время. Парень поморщился и встал, поправляя растрепавшиеся волосы. Он быстро обнаружил свои вещи и поспешил удалиться из этой комнаты. Он бесшумно повернул ключик в скважине, оставленный Минори, приоткрыл дверь и вышел, не закрывая за собой дверь. Он даже и не прикрывал свою любовницу простыней, оставил лежать её так. Она его больше не интересовала.
Опустошённый и закрывшийся в себе парень спустился по лестнице, открыл дверь и снова увидел всю ту же пивнушку. Народ по-прежнему веселился, и парень по-прежнему не разделял этого веселья.
— Грей? — услышал парень рядом с собой громкий голос и скосил глаза на того, кто окликнул его по имени.
Его позвала девушка с тёмными волосами, едва прикрывающими выступающие ключицы. Одета она была подобно Минори, но менее открыто: её груди закрывал лишь лифчик от голубого купальника, на бёдрах, где находился ремешок нежного розового цвета, были надеты длинные штаны бордового цвета. На ногах — чёрные туфли с открытым носом на высоком каблуке и на платформе. А весь этот образ завершала сумочка через плечо, к которой были пришиты голубые перья.
Грей как-будто посмотрел сквозь неё и, не проронив ни слова, направился к выходу.