Плохая привычка

      Когда ночью я провела по второй половине своей кровати, она была ещё тёплая, но вокруг была тишина, такая мёртвая, что догадаться о том, что я тут одна, было совершенно не сложно. Стало страшно. Неужели приснилось? Так вроде же нет. На телефон пришло сообщение, мне не хотелось его открывать, всё и так уже было ясно. Взяв в руки подушку, которая до сих пор пахла им, я обняла её, вдыхая аромат. Я не плакала, я уже была к этому готова, ну что же, теперь только я и ты — мой малыш. У нас не будет человека, который пойдёт нам за клубникой в три часа ночи, который будет любить нас больше чем самого себя. Только мы и будем друг у друга, я буду защищать тебя от этого мира, от этого страшного и несправедливого мира. Маленький малыш… Я выключила телефон, закрыла глаза и погрузилась в сон.       Прошло три дня, мои запасы еды, которых и так почти не было, заканчиваются, я доедаю свою гречку, мою тарелку и иду на кровать. Я не хочу выходить отсюда, это мой домик, кто-то приходил вчера, звонил в дверь, но я не открыла. Я вообще больше никому никогда не открою и не откроюсь. Это же опасно, если человек может крутить и рассматривать твоё сердце, любуясь им, то так же, он может разорвать, раздавить, исцарапать, уничтожить его. Больше я никогда не заплачу из-за мужчины, я никогда не позволю себе этого. Я не позволю себе любить. Я стану такой, которую будут любить, даже обожать, но сама не стану этого делать. Моё сердце покрылось каменным слоем, а часть его настоящего, будет знать только мой маленький малыш, ребёнок. Я буду стервой, и мне будут кричать это в след, я буду сукой, пускай люди так думают, но моё маленькое солнышко никогда не будет нуждаться в чём-то. Мои близкие люди будут знать мою доброту. А все приходящие и уходящие никогда меня не узнают. Пускай, пускай сейчас больно, но оно отболит, оно пройдёт, оно привыкнется. Раздался звонок в дверь, я встала, за дверью мой папа, наверное, единственный, кто будет видеть меня такой же настоящей, как и мой малыш. Я открыла. — Поля! Ты как? С тобой всё хорошо? — он начал вертеть моё лицо в ладонях, осматривая его. — что случилось? — Заходи. — я закрыла дверь за ним и пошла в спальню. — пап, полежи со мной, пожалуйста… — он лёг рядом, обнимая меня очень крепко, как же порой не хватает этой простой отеческой любви, я закрыла глаза. — я беременна, а мой парень бросил меня, но я буду рожать, пап… — и я впервые почувствовала, как по щекам текут слёзы, от этой чёртовой безысходности. Он прижал меня к себе, целуя в макушку, покачивая из стороны. Из груди рвались рыдания, сердце больно сжималось, и я крепко жмурилась, прижимая большую руку папы к груди, прячась за ним, как за огромной скалой. — Значит, я буду дедушкой, а ты мамой? — он погладил меня по голове, чмокая в лоб. — прекращай реветь, мы справимся, Гагарины — сила. — я хихикнула, вспоминая, как он говорил это всегда, когда я что-то неудачно делала. Потом, когда умерла мама, он обнимал меня и шептал это, плача мне в волосы. — приедешь ко мне на новый год? — Конечно, пап, конечно приеду. — я улыбнулась. — можешь поставить чайник? А я ещё чуть-чуть полежу. — Давай, и не смей плакать! — он изобразил грозный голос, а я засмеялась, он улыбнулся и ушел на кухню. Я встала и пошла за ним. — Когда я была маленькая, я думала, что ты король, а я принцесса. Можно я издам указ, как принцесса? — я похлопала ресничками. — Издавай, моя маленькая принцесса. — папа повернулся ко мне. — Его отец — Данила Козловский и мы никогда не будем обсуждать его больше. — сложив руки на животе, я посмотрела на папу. — Ты хоть любила его? — он снова отвернулся, заваривая чай. — Любила… — я села за стол, притягивая колени груди, кладя на них подбородок.       В чём заключается любовь? В том, что ты готов в лепёшку расшибиться, но всегда быть рядом с человеком, каждую секунду думая о том с кем он, пока тебя нет. Или же в том, чтобы отпустить этого человека, когда ему больше не нужна твоя любовь? Что важнее, давать ревности сожрать тебя, или просто смириться? Что проще? Каждый может наорать, хлопнуть дверью, послать и уйти. Но не каждый может сказать на всё это спокойное хорошо. Человек сам делает свой выбор, даже если ты считаешь его неправильным, ты не имеешь права говорить этому человеку, что правильно. Ведь, возможно, ты тоже неправ. — Папочка. — я посмотрела на него. — нашел себе кого-нибудь? — Нет. — он отрезал, явно давая понять, что не хочет продолжать разговор на эту тему. — Пора забыть её, она умерла, ты не предашь её, правда, пап, поверь мне. — я села поближе к нему, раскрывая свои объятия. Он принял их. — Я скучаю по ней, бывает, слышу её голос, но её рядом нет… — по его щекам покатились слёзы, прячась в бороде. — сейчас мне, как никогда, кажется, что ты похожа на неё… — Я рядом, пап, я помогу… — я поцеловала его в щёку. — А я рядом с вами…