Плохая привычка

      Я лежала на постели, мы всё ещё были в роддоме. Малышка лежала рядом, она только уснула, а мне так страшно становилось. В голове постоянно всплывал образ Дани с Катюшей на руках. Для себя, я решила, что буду называть её Кэт. Она тихо сопела, такая маленькая, просто до ужаса. За окнами послышались какие-то крики и мне пришлось встать с кровати, разбудив этим дочку и выглянуть в окно. Встревоженная малышка тут же заплакала, привлекая к себе внимание. Я взяла её на руки и подошла к окну. Под окнами соседней палаты была куча народа, который был мне не знаком, стояли музыкальные инструменты, они все к чему-то готовились. Вот кому-то повезло, счастливая она наверное. Я перевела взгляд под свои окна и увидела надпись: Спасибо за внучку!       Прямо над ней стоял мой папа, сложив руки у рта, что-то крича мне. Я положила Кэт в кроватку и открыла окно. — Что?! — крикнула я, высовываясь из оконной рамы. — Меня не пускают к вам, покажи её в окно! — папа улыбался, а я взяла малышку, прикладывая к себе спиной, показывая в окошко, надо было видеть глаза папы в этот момент. — она — самая красивая девочка, которую мне приходилось видеть! Как назвала?! — Катя! — крикнула я, а папа замер, он бросился к пожарной лестнице, карабкаясь на неё, я очень испугалась. К счастью мы были не очень высоко, всего лишь на втором этаже. Он начал двигаться по небольшому выступу на здании, прямо к моему окну, забираясь прямиком в палату. — Дашь мне подержать её? — тихо спросил он, я передала малышку. Он смотрел на неё не отрываясь. — ляг, Поль, поспи. — Угу. — но я не уснула. Я лежала и наблюдала, как мой отец сидит с моей дочкой на руках, на краюшке моей кровати. — Какая же ты красивая, Господи, Спасибо… — он осторожно переложил её на одну свою руку, второй погладил меня по голове. — ты большущая молодец, доченька. Я горжусь тобой, горжусь тем, что ты решила рожать. — Папочка, я очень хочу домой… — я прикрыла глаза, осознавая, что все пять дней после родов почти не спала. — Скоро мы поедем домой… — услышав это, я погрузилась в такое долгожданное царство Морфея.       Я укутала малышку в конвертик, повесив рюкзак с оставшимися у меня вещами на плечи, я подняла её на руки. — Ну что? Идём? — я поцеловала её в носик и вышла из палаты, а потом и из отделения. Папу срочно вызвали на работу поэтому добираться домой мы будем своим ходом. Я вышла из больницы, осматриваясь по сторонам. — ну и что будем делать? — конечно, малышка не ответила мне, но стало как-то легче. Я пошла к воротам, надеясь, что остановка недалеко. — Девушка, вас повезти? — раздался за спиной знакомый голос. Я обернулась и увидела, что рядом с машиной стоит мой любимый друг. — Широков? — я пошла к нему, так хотелось его обнять. — Ну-ка, кто это тут у нас? — он отодвинул верх конвертика, смотря на мою красавицу. Я осторожно передала её ему. Он смотрел на неё очень любопытно. — какая она маленькая, садись в машину, Поль, я вас довезу. — Хорошо. — я села, он отдал мне малышку и сел за руль. — Вова, а ты тут какими судьбами? — По просьбе твоего отца, да и сам соскучился. Как ты себя чувствуешь? — он сосредоточено смотрел на дорогу, а я на малышку, она ёрзала в конвертике, чем-то недовольная, она тут же заплакала. — Ты чего? Солнышко? — я осторожно положила её на колени, в машине было жарко, я расстегнула конвертик. Она продолжила плакать. — тише… тише… — А ты ей спой. — посоветовал Вова, и я запела, прижимая моё солнышко к груди. — Любви моей ты боялся зря, не так я страшно люблю, Мне было довольно видеть тебя, встречать улыбку твою. А если ты уходил к другой, или просто был неизвестно где, Мне было довольно того, что твой плащ висел на гвозде. — малышка замерла, глядя на меня во все глаза, прекращая плакать. — когда же наш мимолётный гость, ты умчался новой судьбы ища, Мне было довольно того, что гвоздь остался после плаща.       Кэт засопела у меня на руках, а по моим щекам покатились слёзы, эта песня почему-то так напоминает Даню. Боже мой.       Малышка не спала уже очень долго и только плакала. Я качала её на руках, пела ей песни, читала стихи. Но она не успокаивалась. Я уже была в настоящем отчаянии, когда позвонили в дверь, решив что это соседи, я уже испугалась. Но за дверью стояла троица моих друзей, совершенно сумасшедших людей. Пелагея, Билан, Широков. Я попыталась изобразить улыбку, но из-за усталости это получилось плохо. Малышка замолчала на пару секунд, узнавая в пришедших знакомых людей. Они и правда были знакомы ей, ведь проводили здесь много времени. Как неожиданно место встречи из ночного клуба переместилось в мою квартиру. Поняв, что опасность ей не угрожает, Кэт завопила с новой силой, все аж подпрыгнули. — Что, Поль, зубки режутся? — Пелагея взяла малышку на руки, а упала на ковёр. — Ты чего это? — Билан шутливо пнул меня ногой по руке и упал рядом, я положила голову ему на грудь и заплакала. — А ну-ка не реви, устала, знаю, но всё будет хорошо, ты встанешь на ноги, соберёшь огромный концерт, станешь самой востребованной певицей, только не отчаивайся, Поль. — Что за море вы тут развели? — садясь рядом с нами, спросила Пелагея, она започивала малышку, закинув ноги на Билана. — Что вы с ней сделали, почему она не плачет? — я села, вытирая слёзы. — Эта супер мазь, она снимает боль, когда режутся зубки. — сказал Вова, протягивая мне тюбик. — мажешь на дёсны и всё прекрасно. Она гипоаллергенная. — Спасибо вам, мои хорошие. — снова легла на ковёр и поняла, что отключаюсь, просто засыпаю. — Эй, слышите, отнесите кто-нибудь её на кровать, эта чудо-мать уснула. — я слышала, как говорит Поля, как меня поднимают на руки и несут, по запаху я поняла, что это Широков.       Он положил меня на кровать и хотел уже уйти, но я его остановила, удержав за плечи, я подалась вперёд, осторожно касаясь его губ. Мне неистово захотелось поцеловать его. Он осторожно ответил, приобнимая меня за талию, это был очень нежный и робкий поцелуй, он не менялся, не переростал в страсть или что-то ещё. Вова не пытался подключить язык, его руки не двигались. Мы просто замерли, прикасаясь губами друг к другу. Я обхватила его нижнюю губу, он мою верхнюю, а потом мы их разомкнули, отдаляясь друг от друга. Я виновато посмотрела на него, а он просто обнял меня, тихо прошептав на ухо: — Не волнуйся, всё по дружбе. — я спокойно выдохнула. — Вов, у меня есть просьба, понимаешь, я сейчас на мели и… — Сколько? — мне было стыдно просить, правда, ведь казалось, что я вообще беспомощная. И я была благодарна ему за такое понимание. — Двадцать пять. — очень тихо говорю я, опустив голову. Я не вижу его реакции, но слышу чёткие слова: — Завтра привезу. — Как только я встану на ноги, я отдам, честно. — я продолжаю шептать. — Не нужно, Поль, не глупи. — он чмокнул меня в щёку. — отдохни. Мы посидим с Кэт. — Спасибо.