60
18 января 2018 г. в 18:28
Вздрагиваю. Что он здесь делает? Смотрю на его дикий наряд и дрожу всем телом. Хозяин Королевской кухни, слуга Де Ниро, фанатичный людоед. Неужели он решил сожрать меня?
— Что вы здесь делаете? — унимаю свою дрожь и смотрю на костяные и серебряные украшения на этом мужчине. Спокойно, Стилл, спокойно.
— Ты не понимаешь во что ввязываешься, девочка. Кто дал тебе право становиться игроком в этой войне? Милорд ясно дал понять, чтобы ты не лезла в это. Твои родители не одобрят этого. Хочешь, чтобы они носили тебе цветы на могилу? — рычит Алек.
Вот урод… Он может обижать меня, но трогать мою семью, никому не позволено. Ярость переполняет меня, и я готова кричать. Я готова драться с ним, лишь бы он не трогал моих предков.
— Не Ваше дело! Я хочу быть с ним, с вашим Лордом. Чего бы это не стоило. Я люблю его. Вам не понять этого! Для Вас существует лишь похоть и инстинкты. Если один из вас тронет любого из тех людей, кто мне дорог, ему это дорого обойдется, — кричу я.
— Ана, я хочу спасти тебя. В этой войне нет победителей, только выжившие. И знаешь, Элизабет Мэлоун не хотела бы, чтобы её дочь стала бездушным рыцарем света, которой важна чужая жизнь, а не своя. Милорд тебе не пара. На что ты рассчитываешь? Что выведешь его к Свету? Так вот у меня для тебя новость: Тьма для него дом родной. Как и для каждого из нас. Хочешь погибнуть на разделочном столе? Ана, пойми, ты… не должна губить свою жизнь этой войной, — вздыхает Болдуин. И я вижу уставшего, умудрённого жизнью мужчину. А не фанатичного слугу Де Ниро.
— Я хочу быть с ним, хочу любить его. Он спас меня. Если бы не он, кто знает… Возможно я была бы шлюхой как Элизабет, — горько усмехаюсь я и сажусь рядом с ним.
Алек молчит и внезапно извлекает из воздуха пачку фотографий. Он молча отдает их мне, и я начинаю просматривать их. На многих изображена красивая блондинка с серо-зелёными глазами, чуть вздёрнутым носиком и слегка пухленькими щёчками. Я вздрагиваю. Она похожа на меня… Но как? Элизабет Мэлоун… Сомнений нет, это моя непутёвая мать… Я поднимаю взгляд на шеф-повара Тёмного клана.
— Ана, я знал твою мать. Я знаю как люди становятся пешками в игре Де Ниро и Трампа. У тебя найдётся выпить? Трезвым я не осмелюсь рассказать тебе все, как оно было, — усмехается людоед.
— Настолько жутко? — хихикаю я.
— Нет, просто очень больно, — вздыхает Болдуин. Я киваю и ухожу на кухню за пивом. Немного подумав, беру и себе. Возвращаюсь к нему и протягиваю бутылку.
— Хорошее пиво, — отмечает повар и делает глоток.
— И так, 1990 год. Я популярный актёр, у меня есть красавица жена-Ким Бейсингер. Я не любил её. Это был брак по расчёту. Она очаровала меня и женила на себе. Ким была высокомерной, честолюбивой и циничной. Мы редко проводили время вместе, но если и проводили, то только на светских раутах. На одном из таких раутов я и познакомился с художником Эдвардом Мэлоуном и его семьёй — дочерью Элизабет и женой Дженной. Элизабет или как я её называл Элли была чистой, доброй, слегка наивной нимфой, с копной золотых волос. Она скромно стояла в уголке комнаты и попивала колу. И меня сразу привлекла её непохожесть на других, — Алек отпил пива.
— Я думала она была из неблагополучной семьи и сразу подсела на наркоту, — я немного шокирована. Как такая женщина как Элли спуталась с этим уёбком Джонсоном?
— Нет, ничего подобного. Она училась в балетной школе и мечтала танцевать в лучших театрах Нью-Йорка. Мы начали общаться именно на том рауте. Перекинувшись парой фраз, я понял, что в ней есть все, чего лишена Ким: доброта, ум, скромность и чистота. Мы начали встречаться, я организовывал ей кастинги в лучшие балетные труппы, всевозможные романтические свиданья и штучки. Я был тем ещё романтиком. И ближе к Рождеству 1991 я стал её первым мужчиной. Элли сама выбрала меня, сама попросила об этом в сочельник. Я был готов на все ради неё. А потом… Её отец связался с этим уродом Джонсоном. Эдвард был очень азартным игроком, любил карты, покер и казино. И однажды проиграл крупную сумму Вуди. Тот решил разорить его. И началось: сперва выставку Эда запрещают в музее Современного искусства, потом его жена Дженна будто бы случайно ломает ногу. У Джонсона был некий влиятельный покровитель. И я догадался кто. Нет ничего страшнее, чем брошенная женщина, — Болдуин опускает голову.
— Ким? Эта сука помогала Джонсону? — Во мне закипает ярость к этой женщине. Как можно травить ту, кого выбрал твой муж. Если ты любишь человека, то отпустишь его и пожелаешь ему счастья.
— Да, Ана, моя бывшая та ещё ведьма. В плохом смысле слова. Я искал защиты для Элли и Мэлоунов, но светлые не могли помочь мне. Они хотели, но Бейсингер была одной из них, и Дональд не мог пойти против неё. Вдобавок она лихо заметала следы. И я отчаялся. Но…однажды я гулял по лесу и наткнулся на шабаш Тёмных. Они хотели убить меня, но Роберт, то есть Милорд, вступился за меня. Мы выпили с ним вина, я рассказал ему о своих бедах, о Ким, и он предложил мне стать Тёмным и защитить Элли. Тёмные наделены большей свободой, чем светлые. И я согласился. Ради Элизабет и… нашей новорождённой дочки, — Болдуин поднимает на меня глаза. И я вижу в них такую нежность и любовь, такое тепло и заботу.
— Папа? — это единственное, что я могу выдохнуть в данную секунду…