50 Оттенков Анастейши Стилл

POV Ана       Дома я сажусь на диван и просто пытаюсь успокоиться. Де Ниро изменил мне, он предлагал мне секс втроём… Спокойно, Стилл, Спокойно. Я смахиваю слёзы и начинаю думать. Он не примет сломленную напуганную девчонку, которая слишком робкая в своих попытках вернуть его. Тут нужна другая Стилл, сильная, смелая, красивая, готовая на все ради него. Нужна светлая Ана, а не просто человек.       С этой мыслью достаю ноут и открываю переписку с Эленой. А: Привет, неудачный день. Застала бывшего со Скорсезе ☹. Нашла отца, который повар Роба. Хочу стать светлой. Э: У тебя темы резко скачут пипец. Ладно, что-нибудь придумаю. Ты дома? А: Да, лечусь спагетти и колой. А что? Э: Жди Гостей.       Прочитав её последний месседж, покрываюсь испариной. У меня отец — Тёмный Лидер. А ко мне заявятся светлые. Это хуже чем то, что я увидела в игровой. Да и кормить их наверно надо. Блядь, почему моя жизнь стала ёбанным пиздецом с появлением Роберта?       Вздыхаю и мчусь к зеркалу. Кто эта безумная девка, что таращится на меня из отражения? Слёзы, взлохмаченные волосы — ужас нах. Я вздыхаю и бегу в душ. Провожу под теплыми струями десять минут, втираю в тело приятно пахнущее молочко с ароматом банана и клубники, нахожу фен, сушу волосы, кое-как укладываю их в прическу и одеваю черный свитер, белый жакет и юбку под цвет пиджака до колен. Скромно и по деловому. Теперь папа.       Алек готовит ужин: Ризотто с сыром. Пахнет уже ахуенно.       — Пап, готовь больше, у нас будут гости, — начинаю помогать ему, и отец впивается в меня ледяными глазами.       — Девочки и твои парни? — уточняет он с надеждой.       — Нет, другие гости. Светлые, — говорю я, нарезая лук.       — Боже, никогда не обслуживал Светлых за столом, — папа в притворном ужасе, и я смеюсь.       Готовить с ним одно удовольствие.       Он учит меня своим особым приёмам в кулинарии, я вставляю свои штучки, и мы просто общаемся. Как приятно ощущать себя живой. Как приятно видеть его улыбку и слышать его смех. Ну не могут быть все тёмные плохими, просто не могут…       — Пап, а зачем вы тёмные едите людей? — задаю я волнующий меня вопрос.       — Ты уверена, что хочешь знать это? — спрашивает отец и обнимает меня.       Молча киваю. Что-то мне подсказывает, что его признание будет шоком для меня.       — Мы, Тёмные, своего рода звери-хищники. И нашей природой заложено есть плоть. Особую плоть. Человеческую. Также в этом есть религиозный подтекст — съесть человека целиком — значит завладеть его жизненной силой. Съесть сердце — понять и принять его смелость, мозг — завладеть его разумом и повернуть его на службу себе. Я люблю смотреть, как мучается в агонии тело, люблю слышать крики, когда вырываю сердце. Но если мы не будем этого делать, то начнём терять магию, силы и умрём. Так что… — Болдуин вздыхает.       Они умрут… Вот почему Роберт и остальные Тёмные стали монстрами, вот откуда идёт их жестокость и дикость. От желания жить. Слёзы набегают на глаза и я вытираю их.       — Ана, не плачь, так нужно. Черт, детка, я не переношу женских слёз вне своей кухни, — людоед обнимает меня и мурлыкает.       — Пап, я не хочу, чтобы ты и Роберт умерли. Вы с ним-лучшее, что было в моей жизни, — шепчу я и утыкаюсь ему в грудь. — Но я должна стать светлой, чтобы стать сильнее, чтобы помогать людям, чтобы вернуть его. Я не уверена, что не стану Тёмной, но сейчас мне нужен свет. С рядовой Тёмной у Роба разговор короткий-секс на одну ночь, а я хочу быть его женой. И знаешь, папа, однажды мы вместе будем готовить на твоей кухне, — смеюсь я.       — Очень на это надеюсь, милая, — говорит Алек, и тут в нашу кухню вламываются Светлые. Элена, которая направляет на отца пушку, Брэдли и Джон быстро оттаскивают меня от него, а Трамп и Спилберг скручивают его и прижимают к полу.       — Мистер Болдуин, вы арестованы за попытку Каннибализма в отношении светлого неофита, — сухо говорит Элена.       — Блядь, ну народ, блядь. Никакой попытки каннибализма не было. Просто обнимашки отца с дочкой, — закатываю я глаза. Типичные Светлые. Видят Тёмного со Светлой и уже мчатся спасать сестру по вере и оружию.       — Он твой папа? — Джон в ахуе, как и Купер. — Надо же…       — Говорила же я вам, — Линкольн выглядит уязвлённой. — Ана, прости нас идиотов. Подъехали, увидели вас в окно и перепугались. Не успела я ничего объяснить, как наш босс с криком: «Стилл в опасности», вышиб дверь и вот…       — Анастейша, прости. В досье о нём ничего нет, вот мы и решили, что он напал на тебя, — Трамп встает и убирает руки от отца. Спилберг делает тоже самое. — Идём в гостиную расскажешь в чем дело. Алек, прости. Твоя репутация, ну…       — Да я понял, — ворчит отец и идёт за нами в гостиную.