— Стайлз, что мне делать? — она дергает его за рукав рубашки, когда они идут по второму этажу.
— Я тебе что, Питер Паркер под прикрытием? — недовольно фыркает Стилински, одергивая руку. — Или ты хочешь, чтобы я расписал подробную инструкцию, что тебе там делать сейчас? — он останавливается, скрещивает руки на груди и смотрит на неё насмешливо, от чего Лидия опускает взгляд в пол, теребя подол платья.
— Да пошел ты!
Произносит Лидия хриплым голосом после того, как выдерживает некую «паузу», а после, быстрым шагом идёт к двери и заходит в комнату, пересилив себя, чтобы не обернуться и посмотреть на реакцию Стайлза.
Вольски стоит к ней спиной, рассматривая какую-то картину на стене, осушая стакан с виски. Мартин прикрывает за собой дверь, и стоит на месте, будто вкопанная. Она смущенно поджимает губы, стараясь не смотреть в его сторону. Чувствует, как к горлу подкатывает неприятный ком, чувствует жжение в животе, от голода, который появился из-за нервов. Шмыгает носом, понимая, что вот-вот расплачется от безысходности, но уже точно знает, что и бежать то некуда.
Мужчина ставит стакан на комод и медленно поворачивается к ней с противной ухмылкой, от которой, рвотные позывы Мартин только усиливаются. Он медленно подходит к ней,
водит ладонями по её предплечьям, тяжело дыша, практически ей в лицо.
— Что ты, Лидия? — он пытается произнести это томным шепотом, но получается едва слышный, противный ультразвук, — не дрожи так, расслабься.
Его дыхание учащается настолько, что Мартин кажется, будто его пульс отбивает ритм быстрее, чем бьется сердце воробья. Его зрачки увеличены, а расфокусированный взгляд бегает по её лицу. От него несет алкоголем за милю и, хотя бы поэтому рядом с ним настолько несносно находиться. Он легко подталкивает её в сторону кровати, и Лидия просто делает так, как он хочет, понимая, как близко к ней подобралась точка невозврата.
Своими пухлыми пальцами он водит по её бедру, которое, когда она садится на кровать, буквально сразу оголяется, из-за разреза, который сделал Стилински и, мысленно, она проклинает его в миллионный раз за это.Второй рукой, Вольски берет ладонь Лидии и подносит к своей рубашке, двигая ней вверх-вниз, умышленно задевая её пальцами маленькие пуговицы. Он больно впивается пальцами в молочную кожу, когда она замирает, не зная, что делать и лишь испуганно смотрит на него. Вольски шепчет ей «делай хоть что-то, ты слишком дорого стоишь» и Мартин начинает расстегивать пуговицы, стараясь совладать со своими дрожащими пальцами, которые сейчас абсолютно отказываются слушаться.
Он облизывает губы языком и тянется к её лицу, оставляя пухлыми, мокрыми губами на её щеках влажные следы. От его прикосновений Лидия жмурит глаза, шумно вдыхая воздух в лёгкие и задерживает его. Вытягивает челюсть вперед напрягая мышцы шеи, кусает нижнюю губу практически до крови, пытаясь не думать о том, насколько это всё ужасно и отвратительно.
— Ты так вкусно пахнешь, — протяжно шепчет он ей на ухо и облизывает его языком.
Тем временем пальцы Мартин доходят до середины живота этого толстяка, и он убирает ладонь с её бедра, начиная помогать ей быстрее расстёгивать рубашку, оголяя огромный живот.
Запускает пальцы в рыжие локоны и слегка оттягивает их, перебирая пальцами. Другой рукой продолжает водить по её бедру, несколько раз оттягивая ткань её белья, но Мартин постоянно ерзает на месте, что, видимо, злит его. Ни с того, ни с сего он сжимает ладонь в кулак и тянет её за волосы так, что она буквально сгибается пополам, громко ахнув, чувствуя, как подступили слёзы. Не отпускает её волосы, сжимая кулак всё сильнее, натягивая их так, что Лидия уже думает о том, останутся ли они вообще. Так же резко дергает её голову вверх, разжимая пальцы.
Неожиданно, он валит её на кровать, крепко сжимая её запястья, начиная шепотом приговаривать что-то о том, что сейчас будет делать с ней. Его губы проходятся по её шее, спускаясь к ключицам, он больно кусает её кожу и пытается оголить её грудь, не снимая платья.
Мартин понимает, что не чувствует сейчас вообще ничего. В ней сейчас абсолютная пустота и она начинает жалеть, что не выпила приличное количество алкоголя перед этим, потому что так, возможно, у неё был бы шанс не помнить в деталях всё то, что происходит с ней сейчас.
Ткань платья уже начинает рваться, от настойчивых пальцев Вольски, как его останавливает неожиданный стук в дверь и, когда он повторяется вновь, мужчине приходится слезть с девушки и даже потянуться за рубашкой.
Когда в комнату входит Питер, Лидия не выдыхает облегченно, не думает о том, что его приход хоть что-то изменит. Она уверена в том, что он просто пришел удостовериться в том, что она сейчас здесь, а не попыталась сбежать куда-то.
— Мистер Хейл? — эмоционально произносит мужчина, едва не подскакивая на кровати, при виде Питера.
— Прошу прощения, мистер Вольски, вышло небольшое недоразумение, — начинает Хейл и замечает растерянный взгляд Вольски. — Мы предварительно не обсуждали с вами вариант того, что вы продолжите вечер с Лидией подобным образом. Так как она ещё несовершеннолетняя, думаю, вам, как и нам, не нужны подобные проблемы. — он сгибает руки в локтях, соединяя кончики пальцев, несколько раз покачивая ладонями.
— Что значит «она несовершеннолетняя»?! — Вольски подскакивает на ноги, брезгливо отшатываясь от Мартин, будто бы она действительно была ему противна и ещё пару минут назад он не прокручивал в голове слишком много интимных сцен с ней.
— У нас впервые такое! — Питер округляет глаза, вскидывая брови, отыгрывая удивление на высший балл. — Она уверяла всех, что всё в порядке, но буквально пару минут назад мне позвонили о сообщили, что нашли о ней информацию, что она несовершеннолетняя, да и что её вовсе зовут не Лидия. — Питер тараторит это так быстро, что и без того непонимающая ничего Мартин, едва разбирает то, что он говорит, но сейчас её это не так волнует, как-то, какую смысловую нагрузку несет в себе то, что он говорит.
— Это возмутительно! — Вольски буквально переходит на писк, заливаясь краской от щёк до самой шеи, что Мартин ещё раз подтверждает правильность своего сравнения этого противного коротышки с поросёнком.
— Успокойтесь, мистер Вольски. — гипнотически тихим голосом говорит Хейл, — Давайте эту врунью заберут мои люди, — он кидает прожигающий взгляд на Мартин, но та совершенно не понимает, что ей сейчас делать и пребывает в полной растерянности. — они знают, что с такими делать. А мы с вами, тем временем, обсудим вопросы, которые собирались, — Хейл чертов дьявол в облике человека, настолько спокойно звучит его голос, — Заодно, подумаем, как мы можем возместить вам стресс от такого «недоразумения».
Услышав слова о «возмещении» Вольски тут же преображается в лице, с завидной скоростью торопясь выйти из комнаты, на ходу застегивая пуговицы на рубашке, опасливо высовывая голову из комнаты и осматривается по сторонам, когда выходит. Питер задерживается лишь на пару мгновений, успев шепнуть Мартин что-то о том, что, если будет ещё одна такая ситуация, ей лучше даже не пытаться предполагать, что с ней будет. А ещё он сказал ей сидеть и не высовываться из комнаты. И если бы такое ей сказал Стилински, то она бы ещё подумала о том, оставаться ей или нет. Но страх, который на неё наводит семейка Хейлов, заставляет её беспрекословно делать то, что они говорят.
Когда за ним закрывается дверь, Мартин пытается отдышаться, то и дело разглаживая подол юбки, пытаясь соединить разрезанные части, опасливо осматриваясь по сторонам, будто вот-вот, из шкафа, вновь вылезет какой-нибудь Вольски. Когда она проводит ладонью по лицу, потирая глаза, так как её то и дело клонит в сон, глаза начинают неприятно печь из-за того, что тушь попадает на слизистую. Всё-таки, время за полночь, а она и не помнит, когда в последний раз нормально спала. Хватает угол простыни и быстро проводит ей по щекам и ключицам, надеясь, что это поможет стереть следы Вольски. Ощущает зарождающуюся неприязнь к самой себе из-за всего этого.
В голове проскакивает мысль, что её мать и её друзья даже не догадываются о том, в какое дерьмо она влипла. Она принимает решение, во чтобы то ни было, выяснить у Айзека что произошло и продумать абсолютно любые варианты, как решить эту проблему, пока она не смирилась со своей участью окончательно.
За те несколько мгновений, пока дверь в комнату открывалась, и она смогла четко рассмотреть того, кто вошел, у неё перед глазами, в чистом виде, пролетела добрая часть её жизни, в особенности — последних событий.
— Ты же выглядишь как исчадье ада, — морщится Стилински, когда понимаешь, что она размазала макияж.
— А ты придурок, — она демонстративно отворачивает голову в сторону, упирая взгляд в стену.
— Здесь останешься? — Стилински говорит сам себе, что однажды прибьёт её, за её же несносный характер, — Потому что я уезжаю. — он пожимает плечами и разворачивается на пятках, стараясь скрыть ухмылку, в предвкушении реакции Лидии. — Я не буду ждать, пока в твоей голове сложится пазл, — в его голосе появляются ноты раздраженности, но Лидии слишком сложно убрать своё «я» на второй план.
— Какой «пазл»? — эмоции, которые копились в Лидии так долго, дают себе волю. Она подскакивает с постели, активно жестикулируя руками. — Пазл того, что меня чуть не изнасиловал этот урод только что, но всем на это плевать? Что ты предлагаешь мне сложить в «пазл»? — она ведет подбородком вперед, пальцами в воздухе показывая кавычки.
— Заткнись, — она не успевает опомниться, как отлетает на кровать, — я не собираюсь слушать твоё нытье, тебе ещё раз это повторить? — он спокойно смотрит на то, как дрожащей ладонью, она тянется к щеке, которая будто горит пламенем, — Я в последний раз спрашиваю: ты едешь? — он делает несколько широких шагов и оказывается у двери.
— Да-да, я еду. — она убирает локоны, которые спали ей и на лицо и поднимается с постели.
***
— Мне абсолютно плевать на твои проблемы, — он прерывает давящую тишину, когда они едут в машине, нагнетая обстановку ещё больше.
На его слова, Мартин вовсе отворачивает голову в сторону, делая вид, будто что-то рассматривает на ночных улицах Бейкон Хиллс. Конечно, там сейчас нет ничего, что могло бы заинтересовать её, но щека, на которой она до сих пор ощущает след ладони Стайлза, напоминает ей о том, что ему не нравится слышать то, что он не хочет слышать.
— Ты теперь со мной типа не разговариваешь? — хохотнув, произносит он, а Мартин мысленно начинает считать до десяти, чтобы сдержаться.
Так они едут до того самого момента, пока не проезжают поворот на улицу, к дому Лидии. В этот момент у неё будто что-то опускается внутри, и она испуганно смотрит на Стилински.
— Ты хочешь, чтобы я привёз тебя домой в два часа ночи в таком виде? — он вскидывает брови, пожимая плечами. — Тебе придется часто так уходить из дому, и меня мало волнует, что ты будешь выдумывать, чтобы твои родители не волновались. В крайнем случае, Дерек сам просто приедет и заберёт тебя, я уже говорил тебе об этом. Но есть ты настаиваешь, — он сбавляет скорость, — Могу высадить тебя около дома, сиди там до утра.
— Я замерзну, — Мартин уходит от ответа. Она и без того уже чувствует, что у неё болит горло, а к ночи сидя у двери своего же дома она не готова.
— Вот и сиди себе молча.
***
Она каждый раз себе обещает, что больше никогда не вернется в эту квартиру, но постоянно происходит что-то, что заставляет её нарушить своё обещание. Стайлзу говорят о том, что его ждёт Дерек, у себя в кабинете и он не в духе. Стилински закатывает глаза, а после кидает прожигающий взгляд на Мартин, безмолвно сообщая ей о том, что она и есть та самая причина плохого настроения очередного Хейла.
Он отправляет её в комнату, напоследок сказав что-то о том, что он надеется, что у неё хватит мозгов найти нужную дверь. У Мартин уже начинает вырабатываться психологическое безразличие к таким его фразам, что она почти не реагирует на это.
Действительно чуть не путает двери, но вовремя слышит посторонние голоса и стремглав мчит к той, которая ведет в комнату Стайлза, будто над ней загорелась табличка, оповещающая о том, что она — та самая.
Пытается уснуть, чувствуя себя абсолютно обессиленной, но сон абсолютно игнорирует её. Ходит из угла в угол, скрестив руки на груди и поглядывает на часы. Стилински уже нет больше часа, и она даже не понимает, почему у неё появляется чувство какого-то волнения. Отгоняет от себя мрачные мысли.
Видит своё отражение лица в зеркале и делает невольный вывод, что Стилински таки был прав и она действительно выглядит как исчадие ада. Мало того, что круги под глазами отказывается убирать любая косметика, так она ещё подчеркнула это всё размазанной тушью, что создаёт и вовсе плачевный вид. С трудом ей удаётся хоть как-то привести его в подобающее состояние, хотя от слова «нормальные», он ещё слишком далеко.
Она стоит у книжной полки, на которой появилось несколько их школьных учебников, а также тетрадей Стайлза и читает их. Её состояние, состоящее из невероятного желания спать и абсолютной бессонницы, окончательно выбивает её из колеи.
Когда же в комнату входит Стилински, она старается делать как можно более безразличный вид, что становится всё сложнее, из-за каждого его шага, который приближает его к ней.
— Не хочешь извиниться? — он наклоняет голову на бок, поджимая губы.
— За что? — Мартин смотрит на него исподлобья, стараясь не выдать весь тот страх, который так и рвётся наружу.
— За своё поведение. — он забирает из её рук свою же тетрадь, которую она нервно перебирала в руках и отбрасывает её на стол.
— Нет. — она начинает заламывать пальцы, чувствуя, как учащается дыхание и как её покидает какая-либо самоуверенность.
— Серьёзно? Тебе всё нравилось? Я зря звонил Дереку? — хмыкает Стилински, сводя брови к переносице.
— Зачем ты звонил Дереку? — в её голове случается взрыв и с этого момента она вообще не понимает, что происходит в голове этого парня.
— Не переводи тему разговора. — Он буквально перебивает её, ловя себя на мысли о том, что сейчас Мартин начнет толковать для себя эти слова совершенно по-своему.
— Извини, — она шумно набирает воздух и делает шаг в сторону, надеясь отойти от него на приличное расстояние, но он делает зеркально ей движение, и она сама себя загоняет в ловушку, так как теперь за её спиной лишь стена, а сбоку от неё книжный шкаф.
— И всё? — он морщит нос, поджимая губы, делая вид, что явно хотел услышать что-то ещё.
— Ты не такой ублюдок, как я описала тебя, — Мартин опускает голову и смотрит куда-то в сторону, мечтая о том, чтобы поскорее отправится домой.
— И всё? — он хмыкает, легко ударяя её пальцем по подбородку, заставляя посмотреть на него.
— Мне на колени стать перед тобой? — по тому, как реагирует на этот вопрос Стилински, до Мартин доходит, насколько двусмысленно звучал её вопрос, что на её щеках появляется явный румянец.
— Только если ты сама хочешь, — он расплывается в улыбке, широко расправляя руки и подаётся корпусом вперед. Стилински видит насколько смущена Мартин, но это лишь забавляет его, не более.
— Придурок. — шипит в ответ Мартин.
Она толкает его в плечи, но Стайлз неожиданно, даже для самого себя, не отшатывается от неё, а подходит ещё ближе, заставляя её буквально вжаться в стену и бросить испуганный взгляд на его ладони по обе стороны от её головы, которыми он упёрся в стену.
