Safety belt

Он злится на самого себя хотя бы потому, что как всегда поддался её провокации и сейчас, она сжимает своими коленями его бедра, стягивая с себя платье. Ей нужно знать лишь то, что если он и наслаждается кем-то, то это лишь она. Её не волновали все те, кто у него был, но она всегда чувствовала, словно делит его с кем-то. Но такой вид отношений был его условием и она готова была даже на это. Его раздражают её наигранные придыхания, приглушенные стоны, хотя бы потому, что он сам, толком ничего даже не пытается делать для этого и это всё выглядит как театр одного актёра. Точнее, актрисы. Она отбрасывает платье и бельё в сторону, тянется к его боксерам стягивая их вниз, устраивается поудобнее. — Подожди, — он чуть сильнее сжимает её талию, шепча быстро. — возьми, — он кивает головой в сторону одежды, — в джинсах. — Ты шутишь? Какая теперь разница? — хмыкнув, она наклоняется к нему, — Я уже и так беременна. — хохотнув, добавляет, словно это действительно звучит как шутка. — Нет, Кора, подожди, — он отстраняется от неё, потому как догадки, которые пронеслись вихрем в его голове, перекрыли всё желание. — Что? — произносит по буквам, понимая, что её ждут какие-то нотации от него. Иногда ей кажется, что это он её старше, а не наоборот. — Что опять не так? — недовольно протягивает она, закатывая глаза и откидывается на спину. — Знаешь, — начинает он, словно пропустив мимо ушей всё её раздражение, — Я всё никак не могу понять, когда мы так прокололись? — поворачивает к ней голову, внимательно следит за реакцией, которая его, мягко говоря, не радует. — Что ты имеешь в виду? — чувствует, как она напрягается, потому что сразу поняла, о чем он, но пытается сделать вид, что не догадывается о смысле его вопроса. — Ты принимаешь таблетки, я всегда дотошно относился к защите, — он выжидающе смотрит на неё, словно пытается услышать от неё объяснения хоть на какие-то вопросы. — Что ты хочешь этим сказать? — Кора хмурит брови, смотря на него исподлобья. — Думаешь, я врала тебе и не принимала их? — Я не говорил тебе этого. — спокойно продолжает он, понимая, что Кора сейчас закипит. — Ты подумал об этом! Ты не веришь мне! — она подскакивает на кровати, укоризненно смотрит на него, судорожно вдыхает воздух, показывая, насколько возмущена его заявлением. — Я не сказал, что не верю тебе, — он легко касается её предплечья, словно пытается привести в чувство, — я просто предположил, что тест мог быть ошибкой. — Он не мог быть ошибкой, — восклицает она, резко перебивая его и поджимает губы, скрестив на груди руки. — Тогда как, Кора? — он тяжело вздыхает, смотрит на неё внимательно. — Что ты пристал ко мне? Почему ты скидываешь всю ответственность на меня? — она вскидывает руки, сбрасывая его ладонь. Хватает с кресла домашнюю футболку, натягивая её на себя. — Если не веришь мне, мы можем вместе пойти в клинику и ты сам всё увидишь, — фыркнув, добавляет она, когда отворачивается от него и укрывается одеялом. Она практически засыпает, когда Стайлз подхватывается с постели и в мгновение ока одевается. Она бежит за ним, вплоть до входной двери, пытаясь узнать, что произошло, но он лишь кидает «ничего особенного», а после за ним закрывается дверь, прямо перед её носом.

***

Лидия пришла в себя только спустя сутки. Она отмечает, что с той болью, которая сопровождает каждое её движение, она бы предпочла вообще не приходить в себя. Врачи говорят, что у неё сотрясение, вывих левой руки, трещина в правой, много гематом и перелом трёх ребер. И ещё что-то с почками, вроде бы. Лидия пыталась даже не задумываться над тем, насколько всё плохо, когда ей перечисляли список нанесённых ей увечий какими-то «отморозками». — Полиция обещает во всём разобраться, — мягко начинает Натали, когда помощник шерифа наконец-то уходит, — Мне шериф лично обещал найти отморозков, которые напали на тебя. — Главное, что я жива, — Лидия не собирается комментировать слова шерифа. И пусть только ей будет известно, почему именно. — Конечно-конечно, детка, это самое главное, — Натали улыбается, наконец сложив фрукты в вазу и поставив их на тумбочку, возле кровати. — Я тебе не рассказывала, — она хмурится, словно только сейчас вспомнила что-то то, о чем хотела давно рассказать, — Пока ты была без сознания, твой одноклассник, сын того самого шерифа, был здесь. — Натали аккуратно поправляет повязку на голове дочери. — Он приехал через пару часов, после того как тебя привезли. Такой заботливый мальчик, так волновался и расспрашивал о том, что произошло. Мартин сцепляет зубы, тихо выдыхая, зная лишь то, что любая её эмоция, при мимолётном воспоминании о Стайлзе, вызовет у матери уйму вопросов. — Он сидел практически до утра, а потом я настояла на том, чтобы он поехал домой и отоспался. Потому что вид у него был просто ужасный. — продолжает она, словно не видит реакцию дочери. — Он просил держать его в курсе и обещал зайти, когда ты придешь в себя. — Хорошо, — единственное, что ей удаётся безразлично выдавить из себя. — Это новенький? — не унимается миссис Мартин, а Лидия начинает мысленно проклинать подобные диалоги. — Да, типа того, — знала бы её мать, сколько всего с ней произошло из-за этого «заботливого». — Ты ему нравишься? — невзначай спрашивает она, но осекается, ловя на себе испепеляющий взгляд дочери. — Он так волновался и я подумала, — она тянется к сумке и начинает перебирать там какие-то вещи, словно только сейчас поняла, насколько ненужную тему подняла, — Ты просто в последнее время такая скрытная стала, даже Айзек не понимает, что с тобой происходит, вот я и предположила, — быстро продолжает Натали, словно оправдывается, когда рассказывает Лидии ход своих мыслей. — Мам, пожалуйста, хватит, — Лидия отворачивается от неё, потупив взгляд в потолок, чувствуя всем своим нутром невероятное желание рассказать матери обо всём, что происходит. — Эллисон несколько раз звонила и тоже спрашивала, когда может прийти. Говорила, что жутко переживает. — продолжает миссис Мартин, надеясь, что упоминание о подруге улучшит настроение дочери. — Лучше пусть завтра уже приходит. — Лидию убивает то ощущение, что каждая клетка её тела отдает безумной болью — Я так и передала ей, — утвердительно качая головой, продолжает мать. Она поджимает губы, когда видит, как дочь кривится от боли, когда пытается сменить положение. Через пару часов Натали уходит, обещая зайти завтра с самого утра и так же сидеть до вечера около дочери. Лидии приятно, что мать так заботится о ней и постоянно проводит с ней время, ведь она уже и не помнит, когда в последний раз они были наедине так долго. Когда она слышит за дверью знакомый голос и слова медсестры, которая оказалась матерью МакКолла о том, что кое-кто нагло пользуется своими знакомствами, Лидия думает, что её жизнь не могла стать лучше и спокойнее, просто по определению. — Не пытайся сделать вид, что ты спишь. — он ставит стул возле кровати, усаживаясь на него и устремляя взгляд на Мартин, которая лежит, зажмурившись, — Я всё равно знаю, что это не так. — она приоткрывает опухшие глаза, отводя взгляд в сторону. — Ну вот, — наигранно вздыхает он, — а я успел было обрадоваться, что ты таки умерла. — Ты бы мог не приходить и не видеть меня. — цокнув, начинает она севшим голосом. — Вот просто объясни мне, почему ты такая идиотка? — он осознает, что переборщил, когда замечает, как сцепляет зубы, напрягая челюсть и морщится от этого, — Посмотри на меня, — произносит он таким тоном, что Мартин сразу поворачивает к нему голову, зная, что он тот ещё непредсказуемый больной придурок, — Кто тебя вообще просил кому-то помогать? Сколько раз я говорил тебе держать язык за зубами? — он, ладонью, хлопает по пустому месту на матрасе, от чего она испуганно дергается, понимая, что в лучшем случае, таким же образом, он бы прошёлся по её лицу и даже странно, что сейчас его что-то остановило. — Они там все знают, для чего и почему собрались. — резко подскакивает, начиная нервно выхаживать из угла в угол, что Лидия, которая пыталась следить за ним глазами, почувствовала тошноту. — Насколько нужно быть тупой, чтобы не понять это сразу? — Ты пришел, чтобы читать мне нотации и оскорблять? — в её голосе читается раздражение, даже несмотря на её попытки скрыть его. — Лучше уходи тогда. — Мартин, ты могла умереть и это вообще не смешно. — он хмурит брови и произносит это не бывало серьёзно, что ей даже кажется, что в нем действительно есть хоть капля сожаления к ней. Но это чувство у неё испаряется быстрее, чем появляется. Потому что она не доверяет ему. И никогда не будет доверять. — Только что ты сказал, что успел обрадоваться тому, что я умерла. — она поджимает губы, уводя взгляд в сторону, когда он присаживается уже на край кровати. — Ты просто не понимаешь мой юмор. — хмыкает он, откидывая голову назад, прикрывая глаза. Он настолько устал, что готов заснуть прямо сейчас. — Потому что у тебя нет этого чувства априори. — резко отвечает она, заставляя его повернуться к ней. — Как долго ты ещё будешь грубить мне? — он медленно наклоняется к ней, опираясь на вытянутую руку, и внимательно смотрит на неё, прищурив глаза, замечая, как она тут же теряется. — Пока ты не свалишь из моей жизни. — Мартин задерживает дыхание, проводя языком по сухим губам. Она уверяет себя, что пытается вести себя с ним так, как он того достоин. Только вот получается это у неё не так хорошо, как ей хотелось бы. — Я то свалю, даже повод есть, — она приоткрывает губы, потому что действительно хочет узнать, что же за повод, но осекается, — но ты же сама не справляешься. — хмыкает он, вытягивая губы, кусая внутреннюю сторону щек. — Спасибо, что в очередной раз напомнил мне о том, насколько я беспомощна. У тебя это хорошо получается. — Она только сейчас стала задумываться над тем, в каком она вообще виде. А ещё стала язвить ему, придумывая ответы на его колкости с завидной скоростью. — Что они сделали с тобой? Расскажешь? — он аккуратно поправляет повязку на её голове, которая сползла слишком низко и Лидия не то, чтобы не готова произнести хоть слово, она и дышать не готова. В конце-концов, он может просто зарядить ей по голове и даже не дрогнуть. — Питер меня утащил в какую-то комнату, где было два парня. — кусая губы, начинает она на громком выдохе, стараясь не воспроизводить перед глазами картинки того вечера. — Они… — она запинается, громко сглатывая, чувствуя, как учащается её дыхание. — Мне было безумно больно, из-за чего я отрубилась. — Тебя нашли в парке. — он резко подается корпусом вперёд, разворачиваясь к ней боком, — Патруль говорит, что зрелище было жуткое и они действительно думали, что ты мертва. — он говорит это тихо, смотря в стену напротив, упираясь подбородком в замок из ладоней. — Отлично. — Мартин сейчас не до чувства того, что кто-то сострадает ей. Стилински причастен к этому, хоть и косвенно. И для неё только это и важно. — Если бы ты думала своей головой, этого бы не произошло, понимаешь? — он поворачивает к ней голову, но ловит лишь безразличный взгляд. Он знает, почему именно так. — Ты думаешь, я ловлю дзен, когда ты морально подавляешь меня? — она вскидывает бровь и сверлит его взглядом, словно на него это подействует. Она ведь знает, что ему плевать. — Я не виноват, что ты отключаешь свой мозг, когда этого делать нельзя. — он пожимает плечами, словно так и нужно, в этой ситуации. — Твоя игрушка сломалась, как видишь. — Хмыкает Мартин, прикладывая ладонь ко лбу и громко вздыхая. — Мы отремонтируем её, — он подмигивает ей и на его лице появляется тень улыбки, которая забавляет её в какой-то степени. Даже несмотря на то, это это чувство тесно граничит с чувством его самого огреть чем-то по голове, за такой ужасный ярлык на ней, к которому она уже и сама стала привыкать. — Обязательно. — Он поднимается, проводя ладонями по плотной ткани штанов, словно разглаживая их, а возможно, просто оттягивая время. — Уходишь? — хрипло спрашивает она, прочищая горло. — Ты ведь ждала того, чтобы я свалил. — он бросает на неё быстрый взгляд, щурясь, заставляя её почувствовать себя неловко, — да и у меня огромные проблемы сейчас. — он хмурится, когда достаёт из кармана телефон и тот резко освещает его лицо в темноте, что он начинает быстро моргать. — Может ты хочешь… — она не знает, зачем опять спрашивает то, за что в прошлый раз он едва не накинулся на неё. Её саму раздражает то, что она сначала говорит, а потом только думает. — Ты забываешься сейчас, Мартин. — видно, как резко изменилось его настроение после того, как он что-то прочел на экране телефона, который резко заблокировал и убрал в задний карман, — Выздоравливай, впереди у тебя ещё много дел. Как минимум, у меня огромные долги по физике и мне нужна чья-то помощь. — Говорит он до того, как за ним закрывается дверь, после чего доносится возмущенный голос Мелиссы и оправдывания Стилински.