Safety belt

Бросает взгляд на неё, замечает, как трясется её ладонь, когда она заправляет локон за ухо, как проводит пальцами по щекам, шмыгая носом. Её трясет всю так, словно в машине безумно холодно, хотя он включил печку на максимум. Она не спрашивает у него ничего, не смотрит на него вообще. Единственное, чего она хочет сейчас — попасть домой. Возможно, она разберётся со всем этим. Возможно, объявится Айзек и внесёт хоть какую-то конкретику во всё то, что происходит. Потому что она запуталась. Она напугана, и она запуталась. И, что самое ужасное — больше она не видит выхода. Стайлз сворачивает к её дому, паркуясь возле невысокого, белого забора. Она буквально сразу тянется к ручке двери, но он, даже неожиданно для самого себя, хватает её за рукав своей же кофты и только сейчас до него окончательно доходит, что она всё ещё в его одежде, но сейчас это как-то совсем не важно. Он мог бы этого не делать, но даже ему когда-то прививали нормы морали и этикета. А ещё того, что значит слово «человечность». Но это было давно. — Дома кто-то есть? — спрашивает, когда она резко поворачивается к нему, смотрит испуганно, словно ожидает, что он с минуты на минуту нападёт на неё. — Что? — она сводит брови к переносице, спрашивает так быстро, что практически перебивает его, если бы это не звучало настолько тихо. — Дома у тебя есть кто-то сейчас? — нетерпеливо повторяет, уже ругая себя за то, что открыл рот и что она всё ещё в его машине. — Не знаю, — он понимает, что всё ещё держит её и это действие явно затянулось, — Наверное, нет. — Мартин пожимает плечами, кидает взгляд на дом, ни в одном окне которого, не горит свет, — Родители всё еще на работе, скорее всего. — И когда они вернуться? — он уже ненавидит затею с этим разговором «От» и «До». — Не знаю. — Она смотрит прямо и говорит так, словно разговаривает с пустотой. В её состоянии действительно ещё что-то напрягающее. — Слушай, — он поджимает губы, когда понимает, что она никак не реагирует на него, — Ты же там не собираешься что-то с собой делать? — ему хочется пощелкать пальцами у неё перед глазами, потому что она продолжает сидеть и смотреть в одну точку. — Лидия? — Нет, всё будет нормально. — Он не верит ей. Нормально будет только в том случае, если она это произносить будет не таким голосом. — По поводу среды… — Ему хватает трёх слов, чтобы заметить, как она вся напряглась, вцепившись пальцами в края кофты, оттягивая её. — Всё с тобой ясно. Мартин, если ты умрешь, я убью тебя, поняла? — он шумно выдыхает, проводя ладонью по непослушным волосам, пропуская их сквозь пальцы. — Что? — Стилински готов поклясться, что за этот пустой и туповатый взгляд можно убивать. — Да почему же ты так тупишь иногда? — протягивает он, откидываясь на спинку сидения. — Просто постарайся не заниматься самодеятельностью и всё пройдёт спокойно. Если бы ты не лезла туда, куда тебя не просят, то всё было бы нормально, как ты не понимаешь? — ему хочется схватить её за плечи и хорошо потрясти, чтобы у неё разложилось в голове всё по полочкам. Ему вообще постоянно это хочется сделать. — Нормально уже никогда не будет. — она отрицательно мотает головой, стараясь быстро моргать, чтобы не разрыдаться опять. Она просто не думала, что всё действительно дойдёт до такого момента. — Перестань нагнетать. — в голосе Стилински чувствуется явное раздражение, — с тобой не происходит ничего такого, пока ты не начинаешь делать всё по своему плану, поняла? — Да. — она кратко кивает и старается выбраться из Роско как можно скорее. Стилински замечает пропущенные звонки на телефоне, с того самого номера, громко вздыхает и прикрывает глаза. Ему слишком надоело. Помимо звонков, есть ещё несколько сообщений от Дерека, с которых он и думает начать. 21:03 Ну что, ты сказал Мартин?

21:38 Да 21:39 Она бьется в истерике. Пообещала сброситься с моста.

21:40 Питеру может не понравится её настрой. Это плохо.

21:42 Ну, а мне что делать? 21:42 Я не её личный аниматор.

21:43 А где Лейхи? Она тебе ничего не говорила?

21:46 Нет. Говорит, что вся семья не в курсе, куда он делся.

21:46 Попробуй поговорить с ней начистоту. Возможно, она расколется. 21:46 Не верю я, что они не знают, где Айзек.

21:48 Она бежит от меня, как от огня. О чем я буду с ней говорить?

21:52 Может тебе попытаться с ней сблизиться и разговорить её?

21:54 А потом Кора со мной «сблизится». А это, между прочим, твоя сестра. Так что можешь сам сблизиться с Мартин.

21:54 Кору я беру на себя.

21:55 Я всё равно не буду этого делать.

Понимает, что прошло более пятнадцати минут, а свет в доме Мартин до сих пор не загорелся. Не то, чтобы его это слишком волновало, но заставило задаться определёнными вопросами, на которые у него не нашлось ответов. Или нашлись, но звучали они крайне неубедительно. Поэтому, чертыхнувшись и мысленно отправив Мартин к самому Создателю, он вылазит из Роско, уверенным шагом направляясь к дому. Нажимает на кнопку звонка и дом наполняет приятная мелодия, которая, по факту, должна оповещать домочадцев о том, что к ним пришли гости и ближайшие пару часов пройдут весело и непринуждённо. Но не в этот раз. — Открыто. — он даже не успевает ничего сказать, как слышит голос Мартин, которая произносит это на громком выдохе. Заходит в дом и застаёт её в коридоре, на полу, в полнейшей истерике, что ему самому становится не по себе. Видимо, она действительно принимает эту всю ситуацию близко сердцу, что в её положении делает ей же только хуже. — Да перестань ты реветь, Господи. Такое ощущение, что у тебя реально произошло что-то ужасное. — Он громко выдыхает, понимая, что стало только хуже, и она сейчас своими слезами превратит Бейкон Хиллс в маленькую Венецию, — Давай поднимайся. Он наклоняется к неё и тянет её за локоть вверх, но только усугубляет, потому что она одёргивает руку, закрывая ладонями лицо, стараясь не задохнуться в той истерике, которая просто накрыла её. Стайлз едва не теряется от её реакции, но быстро берёт себя в руки и уверенным шагом идёт на кухню. Набирает полный стакан воды. Тянется к внутреннему карману куртки, нащупывает и достаёт оттуда небольшой пузырёк. Когда он возвращается, то картина не меняется. Всё та же Лидия, всё те же всхлипы и подрагивание плеч. Наверное, именно сейчас он понимает, что она таки сильная. Потому что именно сейчас она дала волю своим настоящим эмоциям и своему искреннему страху, наплевав на всё. Именно сейчас она дала слабину, но у него есть стойкое ощущение, что она ещё продолжит борьбу. — Выпей, — он протягивает ей стакан, но она даже не реагирует на него. — Пей давай. — произносит он настойчивее и присаживается рядом с ней. Легко касается её локтя, что ей приходится таки сделать вид, что она в курсе, что он рядом. Он понимает, что у неё сегодня просто сдали нервы, а уже завтра она, как прежде, будет делать всё то, что он скажет. По крайней мере, он надеется на это. — Что это? — Мартин недоверчиво смотрит на него опухшими от слёз глазами, переводит взгляд на стакан и недоверия в них становится ещё больше. У неё действительно нет повода ему доверять. — Вода. — он отмахивается и подносит стакан буквально к её губам. Наверное, а точнее, скорее всего, это выглядит со стороны слишком странно. — Пей и иди в свою комнату. — Я не хочу, — она дергается в сторону, отрицательно мотает головой, смотрит на стакан в его руках так, словно там самый настоящий яд. — Уходи. — Я не спрашиваю тебя, хочешь ты или нет. — В голосе Стайлза читается раздражение. От всего. — Выпьешь и я уйду. — он делает лёгкий кивок головы, словно в подтверждение своих слов. — Точно? — она щурит глаза, смотрит так, словно борется со своими внутренними демонами, принимая решение. Он ещё раз, нетерпеливо, делает движение стаканом в её сторону, что ей приходится перехватить его своими пальцами и соприкоснуться с его, что вызывает в них обоих странные чувства. Скорее всего, очень отдалённые от романтических. — А ты думаешь, мне так нравится проводить с тобой время? — фыркает он, продолжая сидеть напротив неё и сверлить взглядом. — К тому же, если ты откинешься, я не хочу быть последним, кто видел тебя. — если бы он не добавил это, мир, скорее всего, перевернулся бы. По крайней мере, ему сейчас именно так и кажется. Ей хочется пить, потому что глотку буквально рвёт напополам, но брать что-то из рук Стилински — выглядит опасной затеей. Ему хочется поторопить её. Подтолкнуть, крикнуть, громко хлопнуть — что угодно, лишь бы она действовала резвее. Ей многого стоит — убедить себя в том, что он делает это не со зла и она действительно не откинется. Иногда ей кажется, что она раздражает его одним своим существованием настолько, что он бы прихлопнул её при первой возможности, любым способом. Но если исходит из такой логики, то она слишком долго задержалась в живых, а значит, есть и вариант того, что она не права и ошибается. Под его выжидающим взглядом, она подносит стакан к губам и таки делает несколько глотков, чувствуя какое-то странное послевкусие. Думает о том, как бы не подавится от того, как он смотрит на неё. Она бы не сделала больше и глотка, если бы Стайлз не держал пальцами дно стакана, буквально заставляя её выпить всё содержимое, чувствовать, как капли стекают по её подбородку, оставляя за собой неприятные, влажные дорожки. Ей кажется, что Стайлз задался целью сейчас — сделать так, чтобы она захлебнулась. Она ставит стакан рядом, проводит ладонью по мокрым губам, чувствуя себя полностью разбитой. Она не может вспомнить, когда в последний раз ей было так плохо. Стилински садится рядом с ней, откидываясь спиной на стенку, упираясь в холодный бетон позвонками. На самом деле, это не самые приятные ощущения, когда за окном вот-вот будет явный минус. — Почему ты не уходишь? Спустя пару минут, спрашивает она, разрывая тем самым тишину момента. Но ответа не следует. Только размеренное дыхание и едва слышное постукивание пальцев по полу. — За что ты меня так ненавидишь? Она не знает, зачем спрашивает это. Она уверена, что и на этот вопрос последует всё та же тишина, которая будет сопровождаться странным ритмом. Она спрашивает это скорее просто потому, что ей так давно хотелось задать этот вопрос, даже если она и заведомо знает, что не услышит на него ответ. — Я не ненавижу тебя, — на его лице появляется едва уловимая улыбка, которую она, в такой-то темноте, вряд ли бы заметила. По крайней мере, он не знает этого. — Тогда, почему ты так относишься ко мне? — Не ожидая реакции и на первый вопрос, Лидия продолжает, потому это именно те вещи, которые волнуют её буквально с первого дня, как вся эта история началась. Но в этот раз, ответа не следует. — Стайлз? Стилински не должен быть с ней вежливым, не должен быть хорошим, не должен испытывать жалость или сожаление. Он знает, кто и какую роль играет во всём этом спектакле. И он — тот, кто играет свою роль досконально, делая так, чтобы каждый зритель поверил в его искренность. Потому что он не умеет по-другому, потому что не должен. — Может быть ты помолчишь? — фыркает он, устало потирая переносицу, думая о том, что сон, очень скоро, вообще станет для него сродни привилегии. Ей не остаётся ничего, кроме как замолчать. Она притягивает колени к груди, сцепляет ладони на лодыжках и упирается лбом в ткань спортивных штанов Стайлза. Наверное, это тоже выглядит странным, как и вся ситуация. У неё перед глазами проносится слишком много моментов, а слёзы вновь застилают её глаза, потому что это так сложно — остановить истерику, когда тебе хочется содрать с себя кожу, только бы перестать думать о том, что проедает твой мозг. Одновременно с этим чувствует, как картинки становится расплывчатыми, а все её движения — плавными. — Это же не вода была, — она переводит испуганный взгляд на Стайлза, заставляя себя оставаться в сознании, но очень сложно противостоять химическим реакциям в организме. — Не вода. — Он шумно выдыхает, радуясь тому, что лекарство таки начало действовать, — Поспишь до утра, думаю, это как раз то, что тебе нужно. — Ей кажется, что его спокойный голос оказывает на неё дополнительное влияние, заставляя ещё быстрее проваливаться в сон. — Но я не хочу спать, — она отрицательно мотает головой, замечая, как Стилински поднимается и подходит ближе к ней, — Стайлз? — она непонимающе осматривается по сторонам расфокусированным взглядом, когда он поднимает её. — Уже хочешь. — Он чувствует, как она роняет голову ему на плечо, утыкаясь носом куда-то в район шеи, от чего он дергается. Она начинает проваливаться в сон, и не в силах задумываться о происходящем. — Если мы рухнем с тобой, то в этом буду виноват не я, а все твои килограммы, — хмыкает он, чувствуя, как она вовсе перестаёт сопротивляться, — Спокойной ночи, Мартин. Таскать Мартин на руках, по её же дому — никогда не входило в список желаний Стайлза Стилински. Но не оставлять же ему её на холодном полу в коридоре? Теперь он мечтает только о том, как вернётся домой и точно так же завалится спать в постель. Только ему не нужно даже снотворное, чтобы отключится, забыв обо всём на свете. 22:51 Стайлз, я хочу ананас, клубнику и безлактозное молоко.

***

Холод. Она проснулась потому, что холод пробрал её практически до костей, хотя она оказалась укрытой тёплым одеялом на своей кровати. Боль. В её висках отдаёт так, что она готова скулить в голос. Это точно всё из-за нервов. Страх. Ей кажется, что страх стал её постоянным спутником, потому что она давно забыла о том, кому можно доверять, а кому — нет. Кого стоит слышать, а кого — нет. Кто говорит правду, а кто — лжёт. Это вообще стало слишком сложно — определять тех, кто может тебе навредить, а кто — нет. Ведь самый безобидный, а может даже и приятный с виду человек, может оказаться настолько изощренной сволочью, что и представить сложно. Думая об этом, она всегда вспоминает семейство Хейл, мистера Бейли и никогда не обходит стороной Стилински. Хотя он, в отличии от остальных, с первой минуты их встречи дал ей четкое понимание того, что он думает по её поводу и как он к ней относится. Вот только вчерашние его действия вообще выходили за рамки понятного и привычного для Мартин. Тянется к телефону, чтобы проверить время, а заодно убедится, что ещё не опаздывает в школу, хотя понимает, что в комнате уже достаточно светло и, скорее всего, она проспала первый урок. 8:11 Ну что ты? Проснулась?

10:19 Только что

Понимает, что проспала не только первый урок, но и второй. А на третий она просто не успеет. Так что школа для Лидии Мартин, на сегодня — отменена. Её удивляет только то, что Натали не попыталась разбудить её утром, перед тем как уйти на работу. 10:22 Ого 10:23 Я и не думал, что лекарство так тебя возьмёт На самом деле, вчерашний вечер она помнит, словно он был в тумане. Когда она проснулась, первые секунды ей казалось, что это всё было просто сном.

10:24 Ты всегда носишь с собой снотворное?

10:46 Это важно?

10:47 Просто интересно

10:55 Оставь своё любопытство при себе 10:58 Ты будешь сегодня?

11:00 Оставь своё любопытство при себе

Стайлз хмыкает, чем привлекает к себе внимание учителя, который интересуется, что его так позабавило в истории 1854 года. Стилински приходится выкручиваться из этой ситуации. Благо, он действительно читал конспекты Лидии, по которым учится половина старшеклассников. Потому что он не хочет торчать в летней школе и тратить на неё время. 11:10 Таки нужно было вчера оставить тебя и уехать

11:12 Я паршиво себя чувствую

11:24 И ты решила испортить настроение и мне?

11:25 Это вообще из-за тебя

11:30 Ты сейчас серьёзно? 11:30 Ладно, забей 11:31 Это от долгого сна 10:31 Такое бывает. Решив не продолжать крайне увлекательную переписку с одноклассником, Лидия заставляет себя выбраться из-под одеяла и пойти в ванную. Она сейчас даже не хочет делать предположения того, как она выглядит. Скорее всего, это гораздо хуже, чем отвратительно. Звонок в дверь заставляет её изменить свои планы и спуститься на первый этаж, чтобы проверить, кого принесло к ним домой в середине дня, когда никого не должно быть дома.