“В каждом есть и темная, и светлая сторона, главное в том, какую ты выбрал — это определяет все” Сириус Блэк
Гермиона приоткрыла глаза, и только через секунду поняла, что ей слишком тепло, как в продуваемой тысячами ветров башне тепло никогда не было. Она чувствовала горячие руки Тома — на своих плечах и макушке. Он, кажется даже, попытался укрыть ее покрывалом, до которого смог дотянуться, когда приходил в себя ночью, но Гермиона почему-то была уверена, что согревал ее не тонкий плед, а жар его тела. Приподнявшись и почувствовав, как заныла спина — спать на стуле, облокотившись на Тома, пусть было и не специальной, но все же определенно худшей из ее идей, — она огляделась. Том, кажется, попытался поесть, когда просыпался, но не смог съесть больше крохотного кусочка тыквенного пирога. Подумав, что ему странно долго нездоровится — обычно мадам Помфри и мертвого поднимала за час своими настойками и зельями — Гермиона осторожно выпрямилась, чтобы не будить его, и прикоснулась ко лбу. Горячий. — Не грусти, со мной все в порядке, — шепнул Том неожиданно, видимо, проснувшись от ее движений. — Я не грущу, — качнула головой Грейнджер, а заметив выразительный взгляд Тома, добавила. — Просто немного переживаю. — Тоже зря. Что со мной будет? — усмехнулся Том, и на этот раз была уже очередь Гермионы смотреть на него снисходительно, обводя взглядом зафиксированную руку и повязки на голове. — Ой да ладно, все тот же красавец. Введешь меня в курс дела? — Ну… Ты отключился. Кажется, там завязалась бы драка, если бы Макгонагалл не скомандовала бы развести две команды в разные стороны, а тебя отправить к Помфри. За ужином Матео откровенно флиртовал с Нессой у всех на виду, из-за чего едва не произошло два скандала. Сначала у Матео с Ванессой, которая едва его не убила, а потом у Ксавьера, который хотел, кажется, сделать тоже самое. — Старый добрый гормональный Хогвартс, — ответил Том с легкой улыбкой и тут же поморщился. — Похоже, в какое-то из зелий наш лекарь щедро добавила бадьяна, так что у меня теперь защемляет нервы. — Скоро пройдет, — шепнула, поднимаясь, Гермиона. — Как и все остальное. Он кивнул, и так прекрасно это зная. Может, он не мог бы рассказать ей лекцию о бадьяне, впрочем, как и она ему, но в знаниях по травологии, как и по любому другому предмету, они совершенно точно могли посоревноваться. — Уже уходишь? А где?.. Дай мне свою палочку, — поняв, что Том огляделся в поисках своей, и не нашел, Гермиона отдала ему свою. Тот, нацелив палочку на нее и плавно взмахнув, одними губами произнес заклинание. Вернул палочку, протянув чуть левее, чем нужно было — похоже травма головы давала о себе знать. — Теперь тебя будет не видно до тех пор, пока не дойдешь до портрета Полной дамы. Ради безопасности. Гермиона кивнула из благодарности, и только потом поняла, что ее не видно, и сказала спасибо. Том очень вовремя добавил, что и услышать ее тоже невозможно, что заставило их обоих почти синхронно улыбнуться. Бросив взгляд на Тома, который после десятиминутного бодрствования уже чувствовал себя уставшим, девушка качнула головой с сожалением. Она и подумать не могла, что с ним могло бы произойти что-то подобное. Хотя, пожалуй она должна признать — этот Том-Донован Реддл-Гонт совсем не тот человек, относительно которого она может строить какие-то планы и ожидания. Рассуждения о том, какого Реддла Гермиона видела сейчас, а какого — в своем прошлом, вели ее по замку, позволяя как можно больше сконцентрироваться на собственных мыслях, а не на опасении и страхе передвижения по Хогвартсу, который давно уже для нее перестал быть славным и добрым сказочным замком, оплотом безопасности и спокойствия. Вспомнить только все, что происходило с Гарри — уже достаточно для того, чтобы перестать думать, что в Хогвартсе тихо и мирно. Она ведь видела Юстаса в больничном крыле. Смотрела на его постель, отгороженную ширмой в другой части комнаты, как можно дальше от Тома, и думала, что не сможет этой ночью уснуть. Когда мадам Помфри проводила какие-то манипуляции с Юстасом и своей палочкой, Гермиона даже успела заглянуть издалека за ширму — увидела его бледную кожу и запекшуюся кровь на шее, которую, по каким-то причинам так никто не удосужился стереть. Но с другой стороны, замок держался даже в самые темные и трудные времена, во времена борьбы с Гриндевальдом, сейчас, когда шла Первая магическая война, и во времени Гермионы, когда полным ходом разворачивалась вторая. Она оглянулась на разговоры, которые и пытались быть приглушенными, все равно переходили на повышенный тон — кто-то очевидно ругался в соседнем коридоре, и Гермиона не знала, должна ли она пойти и выяснить, что происходит, или наоборот, следует бежать без оглядки. Природное любопытство и, видно, смелость, за которую она была отправлена на Гриффиндор переселили, и если кому-то понадобится помощь, то она сможет ее оказать. В несколько быстрых, стремительных шагов, девушка добралась до коридора, переходящего в галерею, и осторожно заглянула за угол, собираясь сохранять осторожность даже при том, что ее невозможно увидеть. В конце концов, Том, хоть и был силен в магии, но был не так давно сильно ранен, а заклинание накладывал ее палочкой, так что защита могла сойти на нет в любой неподходящий момент. Это были близнецы. Почему-то это даже ее не удивило. Пока Матео сидел, опираясь на оконный проем, и немного раздраженно слушал Ванессу, которая, судя по интонации, словно отчитывала его, как ребенка, размахивая руками. — Non è il tuo caso! — едва не взрываясь, воскликнул Матео, вставая и в миг вырастая по сравнению с сестрой. — Questo caso di famiglie, — возразила Ванесса строго, ничуть его не боясь. Опустив глаза и подождав, пока брат остынет и расслабится, девушка негромко добавила те слова, которую Гермиону заинтересовали больше всего. — Е di Lord, frate. Показалось Гермионе или нет, она не знала, но почему-то с каждой секундой только росла уверенность в том, что Ванесса Штерн упомянула Лорда — того самого, война с которым шла во всем мире за пределами Хогвартса. — Тут кто-то есть, — прошипела Ванесса в тот миг, когда брат, услышав ее слова, недовольно сморщился. Может, не по той причине, что и всем остальным, но упоминание Темного Лорда ему совершенно точно не понравилось. — Paranoico, — равнодушно махнул Матео, словно издеваясь над сестрой и продолжая говорить по-итальянски. Хотя, насколько Гермиона знала, обычно его сестра в любом удобном случае уходила от английского к родному языку, что Матео, видно по личным причинам, не приветствовал. А может просто не хотел привлекать к их персонам еще больше внимания — их и так знали все, а узнавали по одной фамилии или самому банальному описанию. — Deficiente, — парировала Ванесса, все-таки улыбаясь. Похоже, спор, который застала Гермиона, очень легко завершился. Остаток пути Гермиона прошла, полностью погруженной в свои мысли. Могли ли быть близнецы как-то связаны с Лордом? Несомненно. Чистокровки из знатного за границей Британии рода, об их богатстве и силе давно ходят слухи… Но зачем Лорду подростки? Они еще учились в школе, какой от них прок? Он убедил их напасть на Юстаса? Едва ли, Матео ведь был рядом с Нессой, когда все произошло, а следовать заданию Лорда едва ли позволил бы сестре в одиночку. Да и какой прок Темному Лорду от самого обычного, ничем не примечательного мертвого подростка? Гермиона не понимала. Ее мозг просто отказывался принять и сложить новый паззл из всей полученной информации. Возможно, если она немного поспит перед занятиями, будет лучше, хотя может и после, днем за обедом или вечером в гостиной она так и не сможет уложить все воедино. Сможет ли она тогда обратиться за помощью к кому-то? К Тому? Едва ли. Сириусу? Он непременно что-то совершит на горячую голову. Несса? Вероятно. Хотя подруге сейчас вполне хватало своих проблем и разборок. Свидетельством о проблемах Нессы стала маленькая бумажная птица, ожидающая Гермиону в изголовье ее кровати в родной Гриффиндорской башне. Только заметив адресата, птичка вспорхнула, подлетела к Гермионе и обернулась маленьким сложенным вдвое листком.“Встретимся за завтраком в Большом Зале в шесть. Не хочу пересекаться с Ксавьером, но ты мне нужна.
Несса”
. Прочитав записку и спрятав ее под форзац книги, оставленной еще утром, перед матчем, на постели, Гермиона нашла взглядом часы. Двадцать минут шестого. Похоже, о дополнительном сне не может быть и речи, так что ей до конца дня придется мириться с дурным сном, усталостью и тяжелой головой, которая, с каждой секундой на уроках будет становится только тяжелее. Потратив все имеющееся время на повторение домашнего задания, чтобы не ударить в грязь лицом и хоть немного вернуть себя в состояние нормы и возвратить себе память о недавно пройденном материале, Гермиона просидела в спальне чуть больше двадцати минут. К этому времени уже проснулась Лили, которая успела быстро собраться и готова была идти вместе с Гермионой. В конце концов, к Нессе она тоже уже давно привыкла и привязалась, да и сидеть в компании мальчиков, поддерживающих Ксавьера, ей не очень хотелось. Несс встретилась с ними в одном из коридоров и, кажется даже, была приятно удивлена тому, что с Гермионой была и Лили. Выглядела девушка ощутимо лучше — она нашла силы и время привести в порядок волосы и лицо, скрыв тот факт, что совершенно точно проплакала еще одну ночь, нашла, судя по всему, давно потерявшийся флакончик любимых духов и кулон, который не был никак связан с последними четырьмя годами ее жизни — старый подарок от мамы на счастье. Наверное, сейчас счастье Нессе было особенно нужно. В Большом зале и правда было пустовато. Редкие студенты, сонно завтракающие или что-нибудь повторяющие, не заполнили бы и один класс. — Как там дела у Донована? — спросила Несс, и по взгляду Лили стало понятно, что ей тоже интересно услышать ответ. — Не уверена, что с головой у него все в порядке, но я так думала и до падения, — ответила Гермиона, заставив подруг улыбнуться. — А вот Юстас выглядит немного… Пугающе. — Ты его видела? — Краем глаза. Бледный и как будто… почти мертвый, — качнула головой Гермиона. — Тяжело, наверное, Доновану там спалось. Как-то жутко, не находите? — шепнула Несса, и переведя взгляд с Лили на Мию, стремительно краснеющую, удивленно раскрыла рот. — То есть ты можешь рассказать, плохо или хорошо там ему спалось, да? — Просто случайно уснула, пока ждала его пробуждения, думала, он придет в себя раньше, — пожала плечиками Гермиона, ненавидя себя за этот румянец. И с чего бы ей вообще смущаться? — Продолжай-продолжай… — Ну он, видимо просыпался ночью, так что укрыл меня, но вообще-то… — Что там происходит? — тихо шепнула Лили, указав за спину подруг — в сторону Слизеринского стола, куда смотрели уже все в зале. В центре внимания Ванесса Штерн, хмуро и сердито выслушивающая крики Арчибальда Гампа. Пятикурсник с Равенкло что-то возмущен тараторил, слегка наклонившись в сторону девушки. — Он ее что, бросает? — удивленно спросила Лили. — Нет, про них конечно ходили слушки, но чтобы все было настолько... серьезно? Я до последнего не верила, — отозвалась Несса, ни на секунду не отвлекаясь от наблюдения. — Ты очень плохо думаешь о людях, если считаешь, что все они равны тебе, дрянь, — возмущенно воскликнул юноша, не обращая внимания на возникший гул и множество пар глаз, обращенных исключительно на них. Арчибальд схватил первый попавшийся стакан со слизеринского стола, как оказалось секундой позже, там был тыквенный сок, и резко выплеснул его на Ванессу, которая в ответ тихо прошипела что-то на итальянском. Юноша сморщился и испуганно напрягся, а не выдержав колючего взгляда Штерн, предпочел ретироваться как можно скорее, исчезнув из ее поля зрения и Большого зала тоже. Ванесса не обращала ровным счетом никакого внимания на шепоток и даже открытое, в полный голос, обсуждение произошедшей сцены — рокот шел и по учительскому столу, как бы они ни старались обычно держать себя в руках. Подняв свою палочку, она встала, начертила руну в воздухе — Гермиона не успела различить, какую именно, но была почти уверена в том, что это что-то темное, выходящее далеко за рамки школьной программы — и через секунду, когда кроваво-красный густой туман, окутавший ее с ног до головы, сошел вместе с тыквенным соком, она равнодушно села на свое место и продолжила завтракать. — Она словно ничего не чувствует, — удивленно шепнула Грейнджер. — Счастливица, — отозвалась Несса, вызвав у Лили, завтракающей с ними, легкую, едва заметную усмешку. — Сумасшедшая, — шепнула Лили, оглядывая удаляющегося Арчибальда и равнодушную Ванессу. — Ладно хоть мозгов хватило бросать ее не при брате, раз уж их совсем не хватило на то, чтобы не связываться с ней, — отозвалась Несс. — Уверена, Матео бы ему голову оторвал. И если бы Несса это сказала хоть чуточку громче, все в зале с ней непременно согласились бы.***
Ремус молчаливо кивнул Мие, когда она, едва успев пересечь порог класса, появилась в кабинете Трансфигурации за несколько минут до начала урока. Первый урок еще даже не начался, а она уже выглядела уставшей и измученной — возможно стоит попробовать намекнуть Сириусу или Доновану чтобы кто-нибудь из них, да хоть бы и оба, отвлекли подругу от учебы, не то Грейнджер скоро потеряет в учебниках себя. — Мы вас с Лили потеряли, — шепнул юноша, когда Гермиона вытащила учебник и пару пергаментных свертков. — Мы были с Несс, по сравнению со вчерашним днем она просто сияет, — отозвалась девушка. — Ксавьера начинает отпускать? — Ну… Поскольку на его глазах никто не флиртовал с его бывшей девушкой уже двенадцать часов, то да, наверное, — пожал плечами Ремус. — Погоди… А где Джеймс? И Сириус? Они действительно думают, что могут прогулять Трансфигурацию и это останется незамеченным? — Они в Хогсмиде, готовятся к вечеринке сегодня вечером. Кстати да, вы все, вместе с Несс, приглашены. Они думают, это сможет снизить негатив и вернуть все в привычное русло, — отозвался Люпин с явно выраженным скептицизмом. — Но ты в это не веришь. — Судя по голосу, ты тоже. Но, если хочешь знать мое мнение, то, полагаю, к этому давно шло, — задумчиво произнес Ремус, вспоминая часы в компании, где по своей дурной привычке скрывать себя самого от лишнего внимания он был молчаливым наблюдателем. — Несс к нему не вернется, а дальше будет только хуже и хуже. Удручает, что Сириус с Джеймсом так наивно пытаются вернуть вчерашний день, но… Ничего не поделать. Питер вообще считает, что Матео перехватит все внимание Нессы и заманит в свои сети, но в это я тоже не очень верю. Гермиона задумчиво повторила все, что услышала от Ремуса. Макгонагалл по какой-то причине опаздывала на занятие, так что они пока могли продолжить свой разговор — в кои то веке рядом не было главных балагуров, а Люпин с Грейнджер еще, кажется, ни разу не оставались один на один. — Не думаю, что Несса из тех, кого можно заманить в хоть какие-то сети, — ответила Мия, задумчиво накручивая прядку волос на палец — в такие моменты она вспоминала, как кардинально сменила имидж и непривычно проводила рукой по кромке непривычно коротких каштановых волос. — Скорее она сама обвела вокруг пальца всех, кто думает также, как Питер. Она куда сложнее, чем кажется, — с легкой усмешкой добавил Ремус. И почему-то Мия даже не сомневалась в его словах. Несмотря на то, что Несса и казалось ей поверхностной на первый, второй и третий взгляд, четвертый уже позволял узнать ее получше. Что уж говорить о Ремусе, который прекрасно ее знал, быть может, даже лучше Ксавьера — она несколько раз встречала Ремуса с Несс и еще парочкой студентов с пятого курса вместе, занятых обсуждением школьной газеты. — Макгонагалл никогда не опаздывала. — Может, это из-за Ванессы и Арчи? — предположила Тея, услышавшая слишком громкое замечание Ремуса. — О, вы тоже уже в курсе? — удивился Ремус, поглядывая на сокурсниц — Мия тоже явно понимала о чем идет речь. — Видели своими глазами, — покачала головой Тея, вспоминая, что подошла к Нессе с подругами в тот момент, когда разгоралась сцена. — А ты откуда знаешь? — Слухи по Хогвартсу разлетаются со скоростью света.***
К концу занятия Макгонагалл так и не появилась, так что Ремус с Мией начали немного нервничать — определенно что-то случилось. Тея, которая переживала вместе с ними, на пути от класса Трансфигурации к теплицам Травологии отстала, сказав, что забежит в башню — захватить забытый учебник и заодно снять тяжелые серьги, от которых она успела устать за пару часов. Ремус с Мией легко махнули рукой, отпуская старую знакомую. Сириус к Травологии так и не появился, как и к обеду, за которым все гулко, позволяя слухам крепнуть и разрастаться, обсуждали произошедшее за завтраком. Гермиона, легко толкнув Ремуса, указала на учительский стол. Не было Минервы, Флитвика, Слизнорта и Шеридана, исполняющего обязанности директора. — Может, они понадобились в Министерстве? — предположила Лили, заметив обескураженный взгляд друзей. — Все сразу? — со скепсисом возразил Ремус, а затем, заприметив что-то в толпе обедающих студентов приподнялся и пристально рассмотрел каждый стол. — Нет ни одного старосты. — И Нессы, — добавила Лили, взглянув на то место за столом Рейвенкло, где обычно, если не с ними, сидела девушка. — А еще Теи и Арчи. Штерн тоже отсутствует, — продолжил Ремус, тщательно оглядывая каждый стол. Гермиона искренне удивилась его способности выцеплять нужные имена и фамилии, так что, выходило, он знал в Хогвартсе каждого. Абсолютно каждого. — Арчи и Ванесса наверняка переживают свои разрывы по отдельности, а Тея может зайти в башню и прогулять пару занятий, не сейте паники, — возмутился Питер, отвлекаясь от учебника по Нумерологии только для того, чтобы вразумить друзей. — Ты какой-то слишком спокойный, — строго заметила Лили, чуть сощурившись. — Потому что все в порядке, — возразил Питер. — Мы в Хогвартсе, что может случиться? — Половины твоих друзей нет неизвестно по какой причине, обращу внимание на то, что и Джеймс с Сириусом уже должны были вернуться, а ты так спокойно обо всем говоришь. Просто вспомни про Юстаса! — воскликнула Лили, вскакивая. — Он идиот, — парировал юноша недовольно. — Почти уверен, что совсем скоро выяснится, что он игрался с палочкой или пробовал какие-нибудь новые заклинания, которые в него же и отразилось. Лили, чего ты бесишься? — Просто у меня еще остались чувства, храбрый гриффиндорец, — с ехидством и какой-то прожженой язвительностью в голосе ответила Лили, и ушла с гордо поднятой головой, так что только ее хвостик совсем не гордо подскакивал и качался в такт ее шагам. И уже на выходе Ремус заметил, как пергаментный листок выпорхнул из рук Лили, сложился в крохотную фигурку и улетел куда-то вперед нее по коридорам школы — девушка явно зашептала так, чтобы ее тревожная записка достигла Джеймса, где бы его Моргана не укрывала. Питер лишь вздохнул в ответ на сцену, которую устроила Лили, отвергающая любые симпатии к Джеймсу на протяжении последних восьми месяцев. Ничего, побесится и стихнет. — Слушай, Ремус, — сощурилась Гермиона. — Если я не появлюсь на Зельеварении, прикроешь? — Ты правда думаешь что можно скрыть отсутствие уже пятерых студентов из группы в семнадцать человек? — Пожалуйста, — протянула Гермиона. — Я постараюсь успеть, но я хотела навестить Донована, так что… Надеюсь управиться быстро. — Ох, ладно, иди, — махнул рукой Ремус, отпуская подругу. Питер молча пронаблюдал за этой сценой, но ничего не сказал. Не хватало еще того, чтобы каждая девушка в компании на него обозлилась — придется потом объясняться и перед Джеймсом, и перед Донованом, да еще и выслушивать от Ремуса поясняющие комментарии. — Если хочешь, пойдем со мной. Я все равно сомневаюсь, что Зельеварение у нас сегодня будет, пусть и по неизвестно какой причине, — пожала плечами Гермиона, закидывая на плечо сумку с учебниками. — Думаю, тебя одну он будет куда больше рад видеть, — с усмешкой произнес Люпин, помахав Мие рукой на прощание, как бы напоминая, что она обещала хотя бы попытаться успеть на Зельеварение, а значит ей стоит уходить прямо сейчас. Мия сдержала усмешку, и даже не стала возражать на шутки друзей, как обычно. Видимо, травма Донована что-то поменяла. А может что-то поменялось давно, например, еще тогда, когда они впервые увидели друг друга в Большом зале Хогвартса, преодолев расстояние в сотни миль и тысячи писем, но решились признаться в этом только сейчас. По крайней мере, судя по Мие в последние несколько дней, все было очень и очень похоже на правду.***
Беллатриса старалась не отставать от старшей подруги, пусть даже и знала, что если только попробует назвать Ванессу Штерн подругой, та непременно как минимум попробует Блэк придушить. Она поправила на ходу темные кудри, невольно бросая взгляд в сторону длинных и идеально прямых волос Ванессы. Счастливица. Красивая. Сильная. Умная. Резкая. Пожирательница смерти. Нет, пожалуй даже больше. Если бы Беллу попросили описать смерть, она непременно списала бы портрет с Ванессы — высокая и костлявая, слишком гордая, молодая и прекрасная — очаровательный лик самой Смерти — приторной и обольстительной лгуньи, которая сейчас лихорадкой расходилась по островам Альбиона. При Нем! Даже в мыслях юная Блэк не позволила себе Его хотя бы “Темным Лордом” звать, в то время как Ванесса могла спокойно говорить о Нем, словно это было чем-то будничным — а для нее так и было, сидя в гостиной, тем самым пугая одну половину младших слизеринцев, а другую заставляя удивленно приоткрыть рты. — То есть ты не знаешь, почему тебя вызывают? — Понятия не имею, — отозвалась Ванесса, шагая в сторону кабинета, где обычно собирались все учителя. — Я тут подумала… — Пугающе. — Может мне стоит навестить Донована? — Разве ты не слышала, что я думаю на этот счет? — Белла вспомнила, как резко Ванесса отозвалась обо всех девушках, что ходят за Гонтом, приоткрыв рот и заливая полы школы своей слюной и слезами восхищения. — Да, но… — Тогда делай, что хочешь, — отрезала Штерн, резко сворачивая и понимая, что надоедливая Блэк за ней не последует — во-первых, не решится, видя раздражение семикурсницы, а во-вторых, больничное крыло в другой стороне замка. Но если решительности Блэк не хватало на то, чтобы следовать за Ванессой или стоять на своем в разговорах с ней, любое слово резко рубившей на корню, не давая никакой возможности возразить, то на то, чтобы навестить странного, словно вырванного из этой совсем другой американской реальности юношу у нее решимости хватило. Она и правда находила его немного странным — его манеры, кажется, на двадцать лет старше их всех, а его улыбка, притарно-обаятельная казалась манящей бездной, за который скрывалось что-то куда-более ужасающее и страшное, чем кто-то мог представить при одном только взгляде на милого американца. К тому же, иногда она замечала его взгляд, на который, судя по всему, никто не обращал внимания. Немного потусторонний, жесткий и строгий, явно показывающий — он не такой милый. У него есть свои секреты. А если только попытаешься их раскрыть — непременно придется молить о пощаде и сохранении жизни и любопытного носа. Ванесса равнодушно протянула бы, что Белла — выдумывающая идиотка, которая все делает, только бы приблизить такого далекого Гриффиндорского храбреца к себе, хоть немного. Но Беллатриса была уверена, что как минимум в этот раз права она, а не Штерн.***
Когда Гермиона осторожно заглянула в палату больничного крыла с пустыми койками, кроме двух — одной, отгороженной ширмой, и другой, на которой сидел Том, увлеченно читая какую-то книгу. Она тут же едва заметно улыбнулась тому, что хотя бы Том никуда не исчез, а он, словно почувствовав, поднял глаза, и заметив ее, ответил такой же легкой улыбкой. — То есть для того, чтобы заставить тебя улыбаться, я должен был просто проломить себе голову? — Ага, делай так почаще, — отозвалась Гермиона, подходя к его постели и присаживаясь аккуратно на самый край. Том взглянул на опущенные глаза Грейнджер, которая, не смотря на улыбку, была взволнована — ерзала на месте, почему-то держала в руках палочку, не пряча ее под мантию, и как-то нервно крутила в руках, словно не зная, что так с палочкой делать нельзя — она, может, уже и не юная школьница, не контролирующая свою магию, но магической силы в ней было по-прежнему предостаточно. К тому же она была очевидно расстроена и отвлечена, так что могла сделать этой палочкой ненароком что угодно. Юноша попытался сесть в постели — тугая повязка все еще фиксировала его плечо, и несмотря на заверения мадам Помфри о том, что после обеда он будет отпущен, снимать фиксацию с его руки и плеча она по каким-то причинам не собиралась. Сев и устроившись, он дотянулся до пальцев Гермионы, продолжавших нервно терзать палочку, пусть она сама этого, может, даже и не замечала. Мягко коснувшись рук, разжимая их и доставая палочку, Том легко приподнял уголки губ в ответ на ее удивленный и обескураженный взгляд. — Все в порядке? Почему ты сейчас здесь? — Узнаю, как ты, — пожала плечами Гермиона. — А еще? — настороженно спросил Том, для которого очевидно было, что полученный ответ — лишь часть всей информации, которой располагала девушка. — Прогуливаю Зельеварение, — вновь пожимает плечиками. Слегка нервно, и явно пытаясь натянуть на губы непринужденную улыбку — не получилось. Том сощурился. Это совершенно точно была не та Гермиона Грейнджер, которая доверяла ему все свои секреты и волнения из-за учебы, записывая все мысли в дневник. И это была не та Мия Грейнджер, которая не пропустила ни одного занятия в семьдесят шестом, строго цокая на каждое предложение Сириуса и Джеймса хотя бы попробовать это сделать. Что такого могло случиться в жизни Грейнджер, что заставило бы ее прогулять один из любимых предметов, настолько потерять себя, что забыть о правилах обращения с палочкой, а сейчас нервно сидеть на месте, почти не поднимая глаз, а если и делая попытку взглянуть на него, то сразу делая что-то слишком неестественно? — Мия, — тихо позвал он, дотягиваясь до руки девушки и накрывая ее своими длинными теплыми пальцами. — Что с тобой? Ты нервничаешь? — Да, — она едва заметно кивнула, а ее голос, едва можно было различить между завываниями ветра за стеной — там где во всю бушевала осенняя непогода. — Почему? Что-то произошло? Или… Ты чего-то опасаешься? — Да, да, я так думаю, — кивнула она, явно набираясь сил, чтобы произнести чуть больше пары простых слов. — Сегодня за завтраком произошла сцена между Арчи с Райвенкло и Ванессой. Потом Макгонагалл не было на занятии, а за обедом мы не досчитались в Большом зале Ванессы, Арчи, Морриган, всех старост, трех преподавателей и директора. Том легко нахмурился, понимая, почему ее это так взбудоражило и выбило из колеи, но тут же быстро взял себя в руки, чтобы как только Гермиона взглянула на него, а она сделала это в следующую секунду, она видела только уверенность, и ничего более. — Я думаю, могло произойти что-то серьезное, — едва слышно произнесла Грейнджер, переводя взгляд с Тома на ширму с Юстасом, где остался небольшой просвет и было видно, как с постели свисает его бледная, слегка отдающая синим, рука. Почему-то Юстас с каждым днем все меньше и меньше выглядел живым и способным вернуться в строй. — С Арчи? — Или Ванессой, — уклончиво ответила Грейнджер. — Там, в Большом зале, казалось, что она словно ничего и не заметила, но так не бывает. Так не бывает. Когда кто-то с кем-то рвет, всегда больно — это она хотела сказать, но не сказала, принял к сведению Том, мысленно откладывая эту ее фразу в папку под названием “Почему Грейнджер сбежала из девяносто шестого”. — Я думаю, Хогвартс перестал быть тем безопасным домом, где мы все находили пристанище, — закончила Грейнджер. Взглянув на Тома, она чуть крепче сжала его пальцы, явно нервничая, но так и не решилась больше ничего сказать. — Ты боишься, — шепнул Том, подвигаясь чуть ближе к девушке, и позволяя ей сейчас вместо палочки крепко сжимать его руку. Может, она этого даже не замечала, не замечала, как доверилась ему, и как они сейчас близко друг ко другу. Во всех смыслах. Грейнджер усиленно держала дистанцию между ними, но почему? Потому что она его боялась? Она шла к нему навстречу из прошлого, ничего не страшась и не опасаясь. Наоборот, она была полна решимости даже в тот миг, когда ей показалось, что не все удалось — даже в тот момент у нее, кажется, было четыре запасных плана. Почему она позволила подойти к ней так близко именно в тот момент, когда увидела, как была ранена Ванесса, пусть ничего особенного к ней и не испытывала? Ни симпатии, ни интереса, ни дружеского настроя. Она волновалась не только за то, что что-то могло случиться. Она искренне сопереживала. — Мия, — шепнул Том, возвращая ее в больничное крыло Хогвартса и не позволяя в мыслях унестись куда-то бесконечно далеко. — Не пугайся. С тобой ничего не случится. — Ты не можешь знать, — качнула головой Гермиона. — Зато могу тебя защитить. Его возражение, твердое и не терпящее препирательств, бархатным шепотом разлилось по ее коже — он говорил тихо, будучи совсем рядом, так что от его губ до ее виска, которого он, если бы захотел, мог коснуться с легким поцелуем, оставалось меньше пары дюймов. А он, к слову, хотел. Ее губы были мягкими и теплыми, так что приятно было прикасаться к ним снова и снова, протяжно, словно это был не поцелуй, а карамель, тягучая и разливающаяся наслаждением по всему телу. Грейнджер подалась вперед, а Том потянулся еще ближе к ней, хотя куда ближе, если ваши губы соприкасаются, а пальцы сплетаются воедино медленно, с чувством и, кажется, предельным осознанием — все правильно. Это не спонтанность, обусловленная страхом, рушащимся миром вокруг, круговоротом историй, гормонов и сплетен. Все правильно. Они на своем месте. Они на правильном пути. Неведомо каком пути, который они пройдут вместе, иначе бы и не встретились. И пусть начало было таким странным, им обоим становилось все предельно понятным в тот миг, когда жар дыхания одного пропитывал каждую клеточку тела другого, сжигая все оставшиеся сомнения. Когда они набрались сил отстраниться друг до друга, пусть и это представлялось почти невозможным — они оба такой магии не знали, пусть и были самыми лучшими студентами за последние десятилетия. На губах Тома заиграла легкая улыбка, а Гермиона… Что ж, она определенно почувствовала себя лучше, хотя и не могла объяснить почему. Хотя никому и не надо было — Том прекрасно все понимал, а никто больше в разъяснениях не нуждался. — Видишь, я во многом хорош, — шепнул Том, довольно улыбаясь. — Справлюсь и с тем, чтобы беречь тебя. И прежде, чем Гермиона успела что-то ответить, Том поднял слегка обескураженный взгляд на мелькнувшую темную фигурку с копной кудрей. Он тысячу раз за эту несчастную секунду успел пожалеть, что забрал у Гермионы палочку и отложил ее так далеко. Защитник чертов. — Белла, какого черта ты делаешь? — прохрипел он слегка севшим то ли от волнения, то ли от нервов голосом, отгораживая Гермиону от слизеринки, игриво нацеливших на них свою палочку. — Кедавра, Авада, — пропела юная Блэк, довольно улыбаясь и скрывая тьму во взгляде, которая только клокотала и расползалась, заполняя все пустоты в зеркале. — Пока вы милуетесь, вас обоих бы уже убили, голубки. Прямо как Арчи! — Мисс Блэк? — удивленно поприветствовала Беллу мадам Помфри, встречая ее в своем крылье. — Просто интересовалась, как здоровье Донована, — легко сыграла Блэк, а отвернувшись, сорвала с себя маску счастливой девочки. Ванесса была права, предостерегая ее и называя маленькой дурой — в Гонте ничего особенного не было. Такой же, как и все, храбрец с львиным сердцем — ничего особенного. И никакой тьмы в нем, разумеется, не было, а она не бабочка-однодневка, чтобы лететь, умирая, на свет.***
Мрачные коридоры Хогвартса в свете вестей от Беллы и их абсолютной, даже пугающей пустоты, становились еще более мрачными. Шаги Гермионы и Тома отдавались гулким эхо по ближайшим коридорам, несмотря на то, что они и старались идти тихо, почти бесшумно, чтобы обоим было проще прислушиваться. Они уже несколько раз останавливались, потому что Том, держащий на готове палочку, различал какие-то далекие-далекие звуки. Хотя, быть может, это была лишь паника портретов или беседы привидений — будет ли у них пополнение в лице потомка одного из известнейших волшебников, или нет. — Зачем Белла вообще приходила? — удивленно спросила Гермиона, не отпуская руки Тома. После известия о том, что Арчибальд мертв, она вообще не хотела выходить из больничного крыла, пусть и понимала, что это неизбежно. С Томом же было легче. И проще. — Сомневаюсь, что кто-то мог отправить ее предупредить меня… или нас. Так что, не имею ни малейшего понятия. Внезапно Том остановился на месте и легко остановил Гермиону, удерживая ее рядом с собой. Ее непонимающий, слегка негодующий взгляд того, что он руководит ей, тут же сменился осторожностью. Она напряглась, прислушиваясь и пытаясь различить те же голоса, что слышал он — не очень отчетливо из-за эхо, расходящегося нестройным гулом по коридорам Хогвартса. Том, поймав ее взгляд, кивнул в сторону звуков — нужно пойти дальше и попробовать услышать, что происходит. — Хогвартс, похоже совсем не такой, каким я его помню, Минерва, — тихо произнес директор. Не было и следа того радостного настроя, с которым он обычно разговаривал со всеми студентами. — Все, что Вы называли до этого было самым обычным Хогвартсом. Ссоры, ночные гуляния, алкоголь, расставания и новые отношения — они ведь подростки, запертые в одном месте на семь лет, иначе и быть не может. А о произошедшем с мистером Гампом… Вы сами знаете, какие времена настали. И наша задача обеспечить безопасность тех детей, кто не уедет домой и решит продолжить учебу, потому что это то, что мы обязаны сделать. Это наш долг, сэр. Директор шепнул что-то еще, тихо, быстро, так что ни Гермиона, ни Том, не успели различить, но переглянувшись, кивнули друг другу, решив последовать за преподавателями. Голос Минервы не показался Гермионе нервным, испуганным, или слишком взволнованным, что, при условии что Белла не соврала, могло означать только одно — убийство Арчи произошло и было обнаружено в промежуток с его ухода из Большого зала до начала первого урока — в тот момент Макгонагалл уже все знала, а значит, к окончания учебного дня она уже приняла эту мысль и успела взять себя в руки, исполняя тот долг, о котором она говорила — защищая всех оставшихся детей. — Каждый из деканов должен будет навестить свои гостиные сегодня и выступить с заявлением, — произнес директор, находясь уже в другой части коридора, в то время как Том с Гермионой только подошли к нему с другой стороны, чтобы оставаться максимально незамеченными. — Объявление в большом зале посеет панику, которая никому не нужна. Предложите студентам вариант уехать, если они будут напуганы, и пообещайте, что мы обеспечим их сопровождением. Макгонагалл ответила согласием на это предложение и пообещала передать распоряжение остальным деканам, после чего Том с Гермионой уже перестали различать голоса и ускорились, едва не переходя на бег, чтобы нагнать их и узнать что-то еще, если это вообще было возможно. — Они не знают, кто это сделал? — шепотом уточнила Гермиона, взглянув на Тома, когда они остановились возле очередного поворота школьных коридоров — дальше располагалась учительская, возле которой им наверняка не стоит появляться — непременно заметят, а судя по пустым коридорам школы, они сейчас должны находиться в башне факультета. — Судя по всему, — ответил Том, показывая на кого-то то в коридоре, куда он решил незаметно выглянуть первым. Гермиона взглянула вслед за ним, чувствуя теплые руки Тома на своих плечах. Это… Поддерживало. В коридоре Несса сидела рядом с Матео, который молчаливым атлантом подпирал одну из стен. Дверь учительской была приоткрыта, но совсем немного, так что из кабинета едва-едва долетали слабые отголоски. По тому, как напряженно Матео слушал каждый доносящийся звук, становилось ясно, что там, скорее всего, сидит и что-то объясняет Ванесса. — Котята, — протянула Несс, только увидев Тома и Гермиону. Она была явно расстроена, напугана и по-настоящему обрадовалась, их увидев. — Как я рада, что с вами все в порядке! Почему вы еще не в башне? — Мия встретила меня в больничном крыле — как раз отпускали на учебу, — ответил легко Том, пока Гермиона, смущенная крепким и искренним объятием Несс, искала, что ответить. Даже странно, почему она не сказала правду. — А вы почему здесь? — Допрос подозреваемых, — вставил Матео, оживая и отлипая от стены — ничего из рассказа сестры он все равно услышать не мог, так что не было больше смысла и пытаться узнать, что она говорит. — Не самая лучшая формулировка, — поморщилась Несса, оглянувшись на Матео и задержав взгляд. Он пожал плечами, мол, формулировка может быть любой, а правда все равно одна — его. — Ладно, что тут делает Матео относительно понятно, — ответила Гермиона, понизив голос. Молодой атлант, кажется, даже и бровью не повел в ответ на ее реплику. — Но ты? Во что ты в очередной раз успела вляпаться? — Она запасной вариант, — ответил Матео, вновь просыпаясь из какой-то своего анабиоза, в который впадал время от времени. Может, пытался заняться легилименцией, а от того знал ответ на вопрос Грейнджер, может, просто это был его способ отстраниться от проблем и медитировать. — Видели, как Ванесса вчера скандалила при мне и Несс вечером, подумали, это может быть взаимной враждой между ними и желанием одной подставить другую. — Самая идиотская версия из всех, что я слышала, — фыркнула Несса с презрением. — Угадай, кто ее выдвинул, — с усмешкой шепнул Матео и Несса, оглянувшись, и догадавшись о ком идет речь — их новом, как все надеялись, лишь временном директоре, тихонько рассмеялась. Наверное, это было какой-то их личной шуткой. Хотя, конечно, странно, что между ними что-то такое было. Скорее даже не странно, а непривычно — они ведь по-прежнему были у Флитвика после уроков каждый день и по субботам с утра, так что пересекались явно часто и много. Может быть, чаще, чем за все предыдущие годы учебы. — На сегодня Сириус с Джеймсом намечали… — И не собираются ничего отменять, — ответила Несса. — Я знаю, они успели мне все рассказать. Обязательно буду. А вы лучше идите, пока Макгонагалл не заметила, что вы здесь, а не в башне. Сириусу с Джеймсом уже влетело по первое число. — Мисс Грейнджер! Мистер Гонт! Могу ли я узнать, что вы тут делаете, — строго произнесла Минерва, когда Гермиона собиралась обнять Несс на прощание и уйти, попросив Тома наложить на них обоих то заклинание, которым он защищал ее утром.***
Гермионе с Томом повезло очевидно больше, чем Сириусу и Джеймсу — застукали в замке и тех, и других, в то время как все должны были быть в гостиной, но наказали только двух последних — за прогулы уроков, которых на самом-то деле не было, за самовольный выход в Хогсмид и, наконец, за нарушение школьной дисциплины и полдюжины правил, за что, в общем-то, их могли бы уже и отчислить. Ну, или Джеймс с Сириусом ровно по тем же причинам могли бы быть мертвы, но разве эти двое когда-то думали о чем-то подобном? Будь сейчас в родной гостиной Макгонагалл, то она непременно возразила бы, что эти двое вообще редко обременяли себя таким тяжелым действием, как мыслительная деятельность. Но ее здесь не было. А поскольку декана не было и ее приход никто не предполагал, задуманная вечеринка шла полным ходом — несмотря на убийство, перевод школы на чрезвычайное положение, предложение уехать всем, кто опасался за свою жизнь, и наказание Джеймса и Сириуса, любовную драму Ксавьера и Нессы, которая почему-то до сих пор не пришла, и странности Беллы, о которых уже узнали все собравшиеся, закадычные друзья даже не подумали остановить веселье. И пусть музыка была не очень громкой, а веселье нельзя было бы назвать безудержным, какое бывало в этой башне обычно, все искренне и старательно пытались расслабиться. Отпустить все хотя бы на одно ночь. Забыться в огненном виске и сливочном пиве. Может, метод и странный, но действенный. Какое-то время даже оставался незамеченным тот факт, что Ми с Донованом сидят не в креслах по разные стороны от дивана, как было обычно, стреляя друг в друга взглядами время от времени, а на том диване, где обычно сидели Ксавьер с Несс, воркуя. И пусть их воркующими было нельзя назвать, между ними определенно было что-то куда более теплое, чем извечное “мы просто дружим” из уст Мии. — Слушай… Тогда, во время матча, когда вы с Люциусом столкнулись, он что-то сказал тебе. Я думала, ты убьешь его на месте, не заклинанием, так взглядом, — шепнула Гермиона, поднимая голову с плеча Тома и привлекая его внимание для того, чтобы снова взглянуть в его глаза. — Что такого он сказал? — Не могу так выражаться при даме, — ответил Том тихо, прильнув ко лбу девушки с поцелуем. Гермиона лишь улыбнулась, слегка качнув головой. Наверное, та, прежняя Гермиона сделала бы все возможное ради того, чтобы выяснить, что произошло на квиддичном поле после падения. А эта? Нет. Грейнджер не хотелось ничего знать. Ей нравилось, как все шло своим чередом — сколько раз она уже потеряла контроль над ситуацией, оказываясь в том положении, где не способна ничего изменить? И ни разу не случилось ничего катастрофического. Наоборот. Среди веселящихся Джеймса и Сириуса, изредка улыбавшегося и поражавшего своим удивительным спокойствием Ремуса, рядом с Лили и Несс она, наверное, впервые в жизни чувствовала себя так уютно.Это был семьдесят шестой год, она училась на шестом курсе в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс. До ее рождения оставалось чуть меньше трех лет.