Наперегонки

27 июня 1995 года За утро Эухения Виктория запорола три зелья. Три разных подряд. - Так. По-моему, кому-то нужно подышать, - сказал Эухенио, оглядывая пружины, торчащие из вспоротого взрывом дивана, и расколотый на две неравные части стол. Полина Инесса, несколько минут назад чудом уклонившаяся от ножки котла, летевшей ей в лицо, вздохнула. - Так точно нельзя, - подтвердила она и потянула сестру за рукав. – Пойдем. Пойдемте все вместе. Все равно эту гарь проветривать целый час. На берегу озера было ветрено, но солнечно. На ступеньках лестницы, сбегавшей от разрушенной восточной башни, подставив перламутровое с лиловым отливом брюхо теплым лучам, нежился Горгош, дракон Ромулу. Время от времени он перекатывался то в одну сторону, то в другую, и тогда до сосен, под которыми на валунах сидели Эухения Виктория и Полина Инесса, доносилось взревывание удовольствия – Горгош обожал чесать спину о ступеньки. Эухенио хотел было составить сестрам компанию, однако передумал в пользу купания. Выплыв на середину озера, он попал в окружение трех зеленоволосых красоток-русалок и теперь они со смехом пытались утащить его под воду. Эухенио очень ловко уворачивался, и в результате русалки то и дело топили своих. - Он уже не такой замкнутый, как раньше, - заметила Эухения Виктория. – Это хорошо. - И более взрос… Ох! Горгош извернулся и сшиб струей пламени вылетевшую из-под арки почтовую сову, обгорелая тушка ее шлепнулась в озеро под самый парапет. Эухенио отделался от русалок, выловил несчастную птицу и принес сестрам. - Вроде не наша, - сказал он, отвязывая от лапок бедняги чудом сохранившийся лоскуток пергамента. - «… осети… м… лэк», - прочла Полина Инесса. – Во всем этом, несомненно, есть сакральный смысл. Эухенио хмыкнул, сделал из мокрых волос хвост, повязал поверх талии майку, прикрывая заметную выпуклость на плавках, вынул из джинсов палочку – сердечная жила дракона, граб, 11,5 дюймов – и отобрал у Полины Инессы обрывок. - Текстум ревелио. А он знает, что ты несовершеннолетняя? – вчитавшись в появившиеся на пергаменте крошечные огненные буквы, хмыкнул он. Эухения Виктория покраснела. - Отдай, - сказала она. - Блэк? – догадалась Полина Инесса. Эухенио протянул пергамент сестре, но клочок был таким хрупким, что рассыпался в труху прежде, чем Эухения Виктория успела прочитать что-либо. Она издала возглас досады. - Ну ничо так выражения, - продолжал веселиться Эухенио. – Язык подвешен что надо. - А давай ты не будешь издеваться над человеком, который двенадцать лет ни за что просидел в Азкабане, а? - внезапно вспылила Эухения Виктория. – И чуть не угодил под поцелуй дементора еще… - Да ну вас, какие вы скучные сегодня! – не обиделся Эухенио. – Пойду-ка я отсюда исправлять последствия чьих-то кривых рук. – Он помахал русалкам, которые в ответ послали ему по воздушному поцелую, подобрал джинсы и сандалии и ушел. Эухения Виктория сцепила руки в замок и опустила голову. - Не обращай на него внимания, - сказала Полина Инесса. – Ты все равно варишь зелья лучше него. - Ага, - согласилась Эухения Виктория. – Особенно сегодня. А он-то вообще ни одного никогда не испортил. - Ну, мало ли что он говорит, - Полина Инесса улыбнулась. - Нет, - покачала головой Эухения Виктория. – Я потеряла навык, сноровку. И я уже не раз подумала, что, может, Снейп в самом деле прав – как зельевар я ничего не стою и нечего мне делать в ордене. А что, если Джафар на самом деле считал мои способности никудышными, я ему просто нравилась, и он поэтому меня хвалил? Что, если я забыла, как мало я сделала в наших исследованиях, и приписала себе его заслуги? - Вот что, - Полина Инесса скользнула на колени и положила руки поверх рук сестры, - ты не забудь, что я очень хорошо понимаю тебя. Понимаю, каково чувствовать все эти «не могу». Ты иногда почему-то забываешь, что я сквиб. Но я-то в самом деле не могу. Знаешь, я ведь попросила Эухенио сварить зелье, блокирующее мою способность видеть ауры, именно потому, что я все равно сделать ничего не могла. Если уж бесполезность, то без иллюзий. Но даже и я что-то порой могу через тебя. А ты не должна никому позволять говорить тебе гадости, Хен. Никаким Снейпам. Тем более гадости такого сорта. И, по-моему, у него обыкновенный… в общем, ты поняла. Подростки иногда говорят гадости о девушках, когда на них никто и не смотрит. Помнишь, как Эрнесто всех доставал год назад? - Ну, Эрнесто-то не по девушкам, - вздохнула Эухения Виктория. - Ты знаешь, что я имела в виду. - Знаю. Но легче не становится. Знаешь, когда мы вели с ним ту, первую дискуссию, я наконец-то впервые увидела кого-то, кто думает так же, как и я. Человека, который способен раздвинуть границы. Как будто я была на необитаемом острове или в космосе одна, и вдруг появился второй человек. Полина Инесса кивнула: - У меня так было с Бернардо. - Но ты его бросила. А ведь ему было все равно, что ты могла лишиться магии навсегда. Или что ты из семьи, которая навлекла на себя такой позор. - Да. Ему было все равно, - согласилась Полина Инесса. – Но мне с ним было не все равно. Эухенио прав, - добавила она невпопад, - нужно довести до сведения Блэка, что тебе всего шестнадцать и, если ты примешь приглашение, тебе нужен сопровождающий. - Не поздно ли бояться за мою честь? – усмехнулась Эухения Виктория. - Британцы пекутся о приличиях еще больше нас. И если они узнают, что с тобой случилось, то это в их глазах бросит тень на всех Вильярдо, а кончится все тем, что они не захотят общаться с неподходящей компанией и кто-нибудь погибнет из-за несогласованности действий. - Ясно. Можете доводить до сведения Блэка все, что угодно. Я вообще больше не собираюсь туда. Если будет заказ на зелья, мне всегда могут прислать его совой. - Ты же хотела отомстить Снейпу? - Мне все равно. – Эухения Виктория отвернулась. Видимо, что-то очень интересное было в сосне справа от нее. - Хен. Ты и вправду его боишься. - Мне. Все. Равно. - А мне нет. Если ты не хочешь в гости к Блэку, я сама туда соберусь и придумаю просто какое-нибудь совершенно ужасное наказание для Снейпа за то, что он сделал с тобой. Эухения замотала головой. - Он мне ничего не сделал. Ты же сама сказала, что он даже не обвинил меня впрямую. - Нет, Хен, так не годится. Это как раз то, о чем я говорила. Про общение и неподходящую компанию. Это не игра в войну. В этом году, после возвращения Волдеморта, это уже война. Да для нашей семьи оно и раньше было войной, с тех пор, как Марта стала охотиться за тобой. На войне мы все солдаты и мы не должны поддаваться эмоциям. Пока мы его не победим, ты всегда будешь в опасности и мы тоже. После тебя Марта придет за кем-нибудь из нас. - Дамблдор, - сказала Эухения Виктория. - Что ты имеешь в виду? - Тот человек из моего видения, который дал мне зеленую шкатулку. Ту зеленую шкатулку, которая в твоем видении стояла на камине. - Ты боишься не Снейпа, - догадалась Полина Инесса. - Ты боишься, что мои и твои видения сбудутся. - Когда я его увидела, я узнала его мгновенно, и все это сразу стало таким реальным. Мне вправду страшно, Полли. Я знаю, что Ромулу и Грегори уже не погибнут в пожаре на ферме, но что, если мне каждую смерть придется останавливать такой ценой? Эта история с неизвестным Вильярдо чуть тебя не убила. - Если мы будем знать об этом больше, нам будет легче это останавливать, - горячо возразила Полина Инесса. – Мы должны узнать людей из наших видений как можно ближе. И если парень со шрамом это тот самый Гарри Поттер, крестник Блэка, о котором они все говорят, мы должны подружиться и с ним тоже. – Она улыбнулась и лукаво добавила: - И я все же не против отучить Снейпа цепляться к нам. - Ладно, будь по-твоему, - согласилась Эухения Виктория. – Хоть мне и неприятно, что ты называешь нас солдатами. - Тогда пусть будет «боевые ведьмы». - Боевые ведьмы вылетели на войну! Трепещите! Ха-ха! – замогильным голосом продекламировала Эухения Виктория, усилив голос чарами. Русалки, которые так и кучковались напротив, сначала вздрогнули, а потом захихикали. - Как ты думаешь, - спросила Эухения Виктория, - как называются их детеныши? Русалята? А от людей у них дети могут быть? - Ой не надо, - вздрогнула ее сестра. – Шутки шутками, а, хотя магические расы не должны смешиваться, они все же смешиваются. Помнишь, Рита рассказывала про лесника в Хогвартсе, что он полувеликан. - Кому-то надо поговорить с Эухенио. - Кому-то надо, - согласилась Полина Инесса и встала. – И надо написать Блэку, что его сова… его сова… - Что совами при общении с нами лучше не пользоваться, - мрачно констатировала Эухения Виктория. Русалки еще долго хихикали им вслед.