Наперегонки

10 июля 1995 года, понедельник, POV Северуса Будит меня Альбус. Кладет руку на плечо. Оглядываюсь – я в «своей» спальне в доме на озере. Вспоминаю, как я здесь оказался. Блядь. И неужели я такой предсказуемый, что Альбус догадался искать меня именно здесь? Он уже не растрепанный, не такой, какой был утром, с румянцем на щеках, с губами, распухшими от поцелуев. Вглядываюсь: - Все?.. - Получилось, Северус! Вот копии того, что будет во французских газетах. Вчитываюсь в статьи. Имена, названия школ и католических колледжей, даты. Не многовато ли для первой полосы? - А в Испании? - Бабайди сказал, что испанская делегация обещала принять меры. - И ты этому веришь? Альбус наколдовывает мне воды, ласково ерошит волосы. Ну вот какого?.. Разрешили ему со всякими левыми чуваками трахаться, вот пусть с ними и трахается. Отстраняюсь. - Воспоминания… - Займись чем-нибудь другим, Северус, - перебивает Альбус резко. – Даже я не готов смотреть их с тобой. Это уже больше не наше дело. Это дело следствия, и, поверь, в международной полиции работают совсем не дураки. - Альбус, о чем ты? Наш министр полный идиот. И если тебя так легко выкинули из Визенгамота, из делегации, значит, и все остальные жалкие идиоты. - Тебе надо поесть, - игнорирует Альбус мой пассаж. - Тебе нельзя сбивать режим. Когда ты ел в последний раз? - Кто тебе сказал, что я вообще хочу есть? И когда-либо захочу. Он вздыхает. - Северус, даже я понимаю, что у тебя не было выбора. Тем более что даже веритассерум был не твой. - О да, прекрасный повод оправдать убийство. Назовем вещи своими именами, Альбус. Странно, что сейчас я не вызываю у тебя отвращения. - Прекрати, - говорит он. – Просто прекрати. Я снова наколдовываю воды. Не помню, сколько я утром выпил, даже не проверяя, можно ли это пить. Аппарировал в имение, и там хватал бутылки со стоек, все подряд. Потом, правда, принял антипохмпельное, сообразив, что ничего еще не закончилось и я могу понадобиться. - Ты знаешь, что я чувствую. Это не обсуждается, - говорит Альбус, присаживаясь в кресло напротив. - Что касается прошлой ночи… Сейчас ты не видишь результата, не видишь, скольким людям, детям ты помог. Впереди месяцы, возможно, даже годы следственной работы… - И все эти уроды точно так же повязаны нерушимыми клятвами. - У следствия есть воспоминания. Признание в данном случае не имеет значения. Это просто кропотливая работа. Мне жаль, что ты так себя чувствуешь, Северус. - Ты когда-нибудь кого-нибудь пытал Круциатусом, Альбус? - Ты пытался спасти ему жизнь. - Как благородно с моей стороны! - Северус, чего ты хочешь от меня? - спокойно спрашивает Альбус. - Чтобы я подтвердил тебе, что ты монстр? Сдал тебя в аврорат? Или всего лишь довести меня до белого каления по той причине, что когда ты позвал меня, я был с Бабайди? Что ж, ты можешь, конечно, пытаться… Но пока я иду в столовую и приглашаю тебя присоединиться ко мне за обедом. За обедом. Разумеется. Жизнь должна продолжаться, все такое. …- Я это сделаю, - говорит Мария Инесса. «Ты когда-нибудь делала это раньше?» - Я сам… Фернандо предложил напиться, когда все это закончится. Будем считать, что я принял его предложение в одно лицо. Но в конце концов-то, в чем разница? Делал, что умею, что тогда, что сейчас. Другим не стану никогда, видимо. Как Альбус может меня оправдывать? Выхожу в столовую: - Я хочу, чтобы ты посмотрел! Через полчаса он отстраняется от думоотвода. Я открываю очередную бутылку. Альбус берет со стола тарелку со стейком и подходит ко мне. - Не заставляй меня просить еще раз и еще раз, Северус. - Как ты можешь быть таким?.. - Каким, Северус? – вскипает он. – Каким я могу быть, когда человек, которого я люблю, мучается, а у меня нет возможности даже облегчить эту боль? Блядь, Северус, ешь! Чего ты хотел? Ты этого хотел? Мат от Альбуса меня добивает. Отец когда-то говорил, что я любого доведу. Альбус наколдовывает себе бокал, сразу с вином, и выпивает его залпом. - Ты меня не боишься? – спрашиваю. - Тебя – нет. За тебя – да. Я сам не знаю, зачем мне это слышать снова и снова. Может быть, чтобы заглушить крики де Лары в ушах? - Но ничего не скажешь? - Я боюсь, что ты не примешь то, что я хочу сказать. - И что же ты хочешь сказать? - То, что с твоей стороны было очень благородно не дать это сделать Марии Инессе. Хотя, возможно, для нее это ничего не изменит. Вина – такое чувство… - Что случилось с твоей сестрой, Альбус? Его рука вздрагивает, и он проливает вино. - Это Геллерт что-то сделал? Или он отвлек тебя? - Я не знаю, - тихо говорит Альбус, и я почему-то сразу верю ему. – Я не знаю, Северус. - И как ты с этим живешь? – спрашиваю. - Как? – в голосе Альбуса насмешка. Он обводит рукой обшарпанную столовую, в которой повсюду расставлены лохани на случай дождя. – Вот так я живу с этим. Поэтому прошу тебя еще раз – пожалуйста, поешь. Я покорно принимаюсь за стейк, и да, он великолепен, но на середине процесса меня вновь переклинивает. - Он целуется лучше, чем я? – спрашиваю. – Ты снизу? Сверху? - Хочешь посмотреть? – интересуется Альбус. Он и вправду встает, отправляет мое воспоминание в фиал, а свое в думоотвод. Я тоже встаю. С усмешкой подхожу к чаше. Не стоит меня провоцировать, Альбус. Хочешь, чтобы я посмотрел? Ты это получишь! В самый последний момент я, конечно, отшатываюсь. - Ну же, Северус, - насмешливо настаивает Альбус. - Тебе не в новинку подглядывать за мной. - И это говорит человек, который шарит в моей голове, как в своей! – парирую я. - Заметь, однако, я не спрашиваю тебя, как тебе с твоим водяным демоном. Хотя уж за счет соединения с твоей магией воды ощущения должны быть не в пример… Альбус ревнует. Мерлин, Альбус ревнует меня. - Не я первый это начал. - Нет, не ты, - соглашается Альбус. – Но тебя бы сейчас не было, если бы… - он замолкает. - Почему ты не остановишь его? – спрашиваю. – Неужели у тебя нет никакого средства его остановить? Мне почти хочется рассказать, что он сделал с Забини. В конце концов, чем это отличается?.. - Северус, не пытайся понять эту ситуацию, - говорит он тихо. - Да уж где мне?! – взвиваюсь. – То ты оправдываешь, что я убиваю кого-то, то чувствуешь ко мне отвращение, а то делаешь так, что я едва не становлюсь убийцей, и при этом тебе все равно! Падает тишина. Он молчит так долго, что мне кажется, он уже не ответит. Потом наконец заговаривает: - Речь о Сириусе, не так ли? - Ну разумеется. О твоем драгоценном Блэке. То я чуть не убиваю его по твоей милости, то ты заставляешь меня с ним работать… - Неужели ты считаешь, что я допустил бы, чтобы Питер Петигрю спал в одной спальне с Гарри? – спрашивает Альбус. Ярость уходит из меня, как воздух из проколотого шарика. - Я уже с тобой ничего не знаю, - бормочу я. Альбус садится рядом со мной. Мне стыдно, стыдно за то, что так долго так плохо думал о нем, стыдно, что орал на него, стыдно, что я не верю ему и лезу куда не надо без полной информации, стыдно, что ревную, стыдно, что вообще сплю с Цитроном, стыдно, что не могу быть таким хорошим, как нужно Альбусу, с Блэком или Маленькой Дрянью, и еще за миллион вещей, которые я когда-либо делал или не делал. Наверное, поэтому я позволяю себя обнять. Альбус гладит меня по спине. - К стыду своему, Северус, я тоже поверил в виновность Сириуса Блэка. Боюсь, это полностью моя вина, что он провел в Азкабане двенадцать лет. Я должен был настоять на том, чтобы его судили. - Ты не мог знать. В конце концов, он пытался убить меня на пятом курсе и, я уверен, до сих пор считает это шуткой. - Я оправдываю себя тем же… - Но выходит не слишком? – догадываюсь. - Нет, - усмехается Альбус, - не слишком. Вина – такое чувство... Беру его руку в свою, и так мы сидим почти до темноты. Потом я ухожу, стараясь примириться с мыслью, что Альбус, вероятно, сейчас отправится к своему чернокожему любовнику. Бабайди, с которым я имел великое счастье познакомиться утром, еще более крупный, более мускулистый и более белозубый, чем Кингсли. От него веет и грубой мужской силой и одновременно уверенностью опытного колдуна. Думаю, каждый волшебник нетрадиционной ориентации мечтает быть оттраханным таким типом. Не то что я, задохлик, да? Нет, нельзя об этом думать. Начинаю усиленно убеждать себя, что Альбус не такой дурак, чтобы покупаться только на внешность. И я тоже сплю с разными людьми и не только. И вообще неизвестно, кому из нас хуже. Или его очередное признание – это всего лишь своеобразное утешение? Ведь знал прекрасно, что дальше этого идти нельзя. А что, если он вообще все выдумал? Что, если ему на самом деле можно и он просто меня не хочет? Что, если это его способ пощадить мое самолюбие, удержать около себя? Не хочет меня. Из тупика Прядильщиков аппарирую обратно. Альбус все еще в столовой, заворачивает в праздничную обертку книги на столе. Подхожу к нему, хватаю за плечи и целую. Врываюсь языком в рот. Не могу больше, не могу. Альбус отвечает, прижимается ко мне, стонет и притягивает обратно, когда я отрываюсь от него. Задираю ему робу, стискиваю задницу засовываю руку между ног – он без белья, конечно же. Я же не идиот, прекрасно понимаю, что он собирался к нему. Не дав бешенству захлестнуть меня, веду рукой по его члену: у Альбуса стоит, горячо, смазка течет по члену и ногам, и мне в разум влетает, ударяя меня наотмашь, картинка – Альбус дрочил на меня, когда я ушел. Он трется об меня и тут же с силой отталкивает. Падает на диван, тяжело дышит, выставив руки перед собой, словно делая попытки закрыться от нечистой силы. - Не смей, больше никогда не смей этого делать, - шепчет. – Ты погубишь нас, себя. - Так найди, тролль тебя подери, способ обойти всю эту херню! – кричу я. - Уходи! Уходи сейчас же! – приказывает он. И поднимает палочку. Я понимаю, что он хочет сделать – закрыть мне доступ. Аппарирую домой. Чувствуя полное бессилие, падаю на диван. Мне хочется разгромить гостиную, но это так же бесполезно, как и все остальное. Я проиграл. Все это время я врал себе, и даже когда мне казалось, что я так сильно любил Ромулу, я все равно продолжал любить только Альбуса. Я любил Альбуса, а он никогда не будет со мной. Никогда, пока тот человек жив, так ведь? Прижимаю руку к груди, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Я ведь уже много раз становился невольным убийцей. Что же мне помешает убить еще раз? Ага. Ты попробуй его еще найди. Феликс Фелицис пить нельзя. Слишком опасно после прошлогоднего отравления. Желательно, чтобы между приемами зелья проходило хотя бы лет десять. Иначе можно добиться противоположного эффекта. Приставить палочку к горлу Альбуса и потребовать выдать бывшего любовничка? И он меня размажет в два счета. Это же Альбус. К силе которого у меня, вероятно, никаких шансов даже приблизиться нет. Кроме того, Альбус, скорее всего, под обетом. Что случается с человеком, который нарушает обет, я после сегодняшней ночи знаю слишком хорошо. Скрюченные пальцы де Лары, впившиеся в его собственное горло, стоят перед глазами. И в любом случае Альбус почему-то этого типа защищает. Сколько раз он говорил мне, что я ничего не понимаю? А любовничек ему разрешил быть с любым другим человеком, кроме меня. И «тебя бы сейчас не было, если бы…» Это должно быть что-то личное, что-то не связанное с Альбусом. Поэтому он издевался над Поттером. Поэтому Блейз. И одновременно это человек, которого Альбус к себе подпустил. Кто он, Салазар его забери?! Что вообще происходит? Кажется, я готов варить всю жизнь зелья бесплатно тому, кто мне это объяснит. Кажется, я с ума сойду, если продолжу об этом думать. Где-то у меня еще оставались Драконьи сны. Мария Инесса собиралась прийти, но наверняка это будет уже заполночь, так что пара часов у меня есть. Доставая зелье, я вспоминаю, что совсем забыл про Давида. Даже не подумал написать ему с извинениями. Его сова вообще жива? Что ж, Альбус хотел, чтобы я занялся «чем-нибудь другим», и я займусь. Давид, Люциус, еще надо познакомиться с Вердье, магом, у которого справочник по болотным растениям – дел у меня полно. Еще бы дневники Ричарда почитать, будет полезно. И бабушки тоже. Справочник Хенрика, опять же. И конечно, трахаться почаще. Чтоб ни одной мысли об Альбусе в постели, ни одной мысли о том, как я трогал его, какой он готовый… Во, Ричард так хотел меня с Блэком свести, и Блэк сам трахнуть его предлагал – может, правда Блэка трахнуть? А что? Забавно будет довести его до такого состояния, когда он будет умолять меня позволить ему лечь под меня. Поунижать его никогда не помешает. И он всегда под боком… Маленькой Дряни, опять же, насолю. Люпин, к тому же, утверждал, что Блэк когда-то был в меня влюблен. Вспомнив голого Блэка, однако, вздрагиваю от отвращения. Накатывает воспоминание, как я умолял Поттера не трогать меня. А Блэк стоял рядом, отказывался, но стоял. Я ненавижу его. Ненавижу. Я был бы счастлив, если бы Маленькая Дрянь нечаянно убила его. Или как минимум оторвала бы ему хуй. Но чего нет, того нет. Придется существовать в предлагаемых обстоятельствах, а не в бесплодных фантазиях. На всякий случай ставлю чары будильника на семь и ложусь. Если Мария Инесса не придет, отдых мне действительно не помешает. Просыпаюсь от стука в дверь. Уже рассвело. Встаю, и тут же, отшатываясь, падаю обратно – Мария Инесса аппарирует прямо в спальню. Все правильно, я на всякий случай давал ей доступ тогда, когда она сопровождала меня к Лорду. А еще она истерически рыдает. У меня уходит две минуты, прежде чем начинает действовать успокоительное (кажется, пора варить его десятками литров), и она оказывается способна что-то объяснить. - Мы всю ночь пытались узнать, как его забрать оттуда. Но мы не знаем точно, где этот клуб, и на этих землях разрешена охота, - сбивчиво рассказывает она. - И никто из наших знакомых вампиров не рискнет туда сунуться. Там земли кланов Дорави и Вранча, они в напряженных отношениях с остальными одиннадцатью. Они, говорят, могут послушать только Сангвини, потому что Сангвини самый древний род, но ни у кого из наших знакомых выхода на Сангвини нет. Северус, его нужно вернуть как можно скорее, его в таком состоянии нельзя оставлять одного… - Я знаю. Быстро одеваюсь: - Пошли. Хорошо, что мне удалось поспать. Портключи лучше делать со свежими силами. А уж международные тем более. Через пять минут мы уже у полусгнившего забора в Сигишоаре. Блядское заклинание Хранителя! Я прекрасно помню, что это гребаное гнездо находится слева, и конечно же, я не могу найти его, даже стоя от него в нескольких шагах. Сворачиваю вправо, к белому двухэтажному дому, который мне показывал Ричард. Хозяева не спят. Мне открывает плотный лысый мужчина лет пятидесяти. На нем засаленный кожаный фартук, в его руке молоток, а на круглом лице написано все то, что может думать человек, которого потревожили незваные гости в шесть утра. Он что-то говорит на незнакомом мне языке, скорее всего, конечно, на румынском. Наверняка предлагает убираться ко всем чертям. Мое имя, однако, оказывает магическое воздействие. Лицо мужчины светлеет и становится даже приветливым. - Михай Андрей, - говорит он, протягивая руку. Потом приглашает жестом в дом. Кивает на женщину, очень похожую на него и лицом и фигурой: – Жена Илянка. Перешел на немецкий. Что ж, на нем я говорю вполне сносно. Представляю Марию Инессу. Михай почтительно склоняет голову. С ходу вычислил аристократку. В гостиной внутри такие же беленые стены, что и снаружи. Посередине - огромный камин, облицованный узорной плиткой цвета шоколада. На нем стоит кухонная утварь – несколько натертых до блеска котелков и медный чайник. В одной части дома - массивный стол. На нем на газете лежит пара черных лаковых сапог, рядом горка гвоздей. В другой части – бежевые диваны и кресла со множеством подушек, вышитых геометрическими узорами. С балок под потолком свисают разнообразные лампы цветного стекла. На полу – множество тонких шерстяных ковров разного размера и длины. - Чем же я могу помочь другу Ричарда? – Михай кивком головы предлагает нам сесть. В его словах печаль, и я понимаю, что он знает. Интересно, откуда. Мораг рассылала всем уведомления? Или он в целом как-то связан с тусовкой посредников? Пока объясняю ситуацию, Илянка приносит кофе. По мере моего рассказа лицо Михая становится все более задумчивым. - Да, слышал я про «Перец», - отвечает. – Нехорошее место. Там Дорави, они вроде как и подчиняются Сангвини для виду, но именно что для виду. С Дорави никто не ладит. Разве только верхние нескольких кланов. Верхние Сангвини тоже, но чтоб они за человека вступились, это особый случай должен быть. Здесь вам про них, - кивает в сторону гнезда, - никто ничего не скажет. Мы стараемся с ними дел не вести. Только уж когда сами приходят. Я, конечно, могу найти пару концов, но в Брате сегодня базара нет, а кабаки откроются к вечеру. Так что думаю, через Лесса вам быстрее будет. Нехороший он человек, конечно, очень нехороший, но что уж… раз для дела. - А как его найти, вы знаете? - Я с ним только в Брате встречаюсь, эта новая девочка Ричарда подскажет. Да… плохие дела… хороший человек был. Илянка вручает нам в дорогу корзину с едой. Мы делаем портключ в Марпл, и через несколько минут уже на почте. Отправляю сову Мораг. Прошу ее ответить Марии Инессе. Эх, не был бы Слагхорн в бегах, было бы куда проще. Потом оставляю Марию Инессу дома (сонные чары – это отличный вариант), переношусь в клинику к Хенрику. У Берилл двойное дежурство. Она недовольна, и когда она начинает мне выговаривать, что я ее побеспокоил, я прямо говорю, что Эрнесто ушел к вампирам. Она бледнеет и впивается пальцами в грудь: - Он же не?.. Он же еще не?.. - Что ты о знаешь о вампирах? Как Ричард с ними связывался? - Ничего не знаю. Но Ричард вел деловые дневники, - соображает Берилл. - Ты сможешь их открыть, я уверена! В сундуке в гостиной. Перемещаюсь в дом над тоннелем. Уменьшаю сундук и возвращаюсь домой. Мария Инесса мирно спит на моем диване. Посылаю патронус Альбусу с просьбой о срочной встрече. Он появляется через пять минут, но о вампирах тоже не знает ничего. - Полагаю, я смогу устроить встречу с президентом Румынии. Сообщу тебе о результатах. Альбус дизаппарирует, бужу Марию Инессу и, приступая к просмотру дневников, заставляю ее поесть (в корзине завернутые в пергамент голубцы, кукурузная каша и сыр). Дневники очень подробные, по одной тетради на полгода, поисковые заклинания на них срабатывают, но о вампирах находится только то, что с ними хорошо трахаться, особенно когда даешь им пить кровь – они впрыскивают легкий наркотик. Мария Инесса опять приходит в состояние почти невменяемое, и я снова ее усыпляю. Нечего успокоительное переводить, а так хоть отдохнет. К полудню возвращается Альбус с известием, что ему удалось поговорить с президентом. По его мнению, клан Сангвини, скорее всего, окажет полное содействие, вот только вампиры небыстрые в плане согласия на встречи, и хорошо, если от них ответ придет к среде. Издаю крик отчаяния – ну как же так?! - Северус, мы найдем способ попасть туда, - говорит Альбус. – Я отправляюсь к другим знакомым из Восточной Европы. Не может быть, чтобы мы не нашли того, кто знает эти земли и этот клан. Перед тем как вновь дизаппарировать, он задерживает мою руку в своей и несколько мгновений вглядывается в мое лицо. Потом чуть-чуть притягивает к себе и аккуратно целует в лоб. Никто из нас не озвучивает банальную истину, что Эрнесто к этому часу уже скорее всего мертв.