Наперегонки

Ночь с 10 на 11 июля 1995 года Из Вильярдо в замке оказалась одна только Мартина. Они сидели на кухне с поваренком-арагонцем Флореано и болтали о нюансах приготовления тортов. На блюдах под салфетками угадывались горы бутербродов. «Господи, какие торты сейчас?» - раздраженно подумала Эухения Виктория. Новостей, кроме того, что Соледад тоже отбыла куда-то и еще на пару минут появлялась Рита, не было. С Мартиной разговаривать не особо хотелось, но дом теперь был штабом, а на войне как на войне – личная неприязнь не имела значения. Эухения Виктория пересказала то, что было на собрании, и разговор с Фернандо. - Вампиры в Италии прекрасно живут, а некоторые дают потомство, - заметила Мартина. – И даже с церковью сотрудничают. Поваренок, тощий подросток, который попал к ним всего неделю назад и еще не освоился в аристократическом семействе, таращился на них во все глаза. - Это если он выживет, - отрезала Эухения Виктория, не в настроении щадить чьи-либо чувства. – Если его не выпьют досуха. - Вряд ли такое случится, - убежденно сказала Мартина. Эухении Виктории очень захотелось поспорить, но она опять почувствовала поднимающуюся ярость и задавила ее в самом зародыше. Нет, она должна оставаться спокойной. Она не поможет никому, если будет проявлять силу. - Хуана Антонио не будет? – спросила Мартина. - Понятия не имею. – Эухения Виктория тут же устыдилась своей грубости. – Я не знаю, как это работает. Может быть, вассальные вызовы глохнут за дальностью расстояния? А Макс? Он же тоже должен был почувствовать? А добираться из Болгарии, между тем, было куда проще: в конце концов, у родителей Крама был легальный портключ. Это из Аргентины чтобы добраться, нужно сначала аппарировать внутри Аргентины, потом ждать очереди у портала и пока визу проверят. Существовали, конечно, и нелегальные способы, но Эухения Виктория не была уверена, что Хуан Антонио мог сделать портключ так легко. Во-первых, он их, кажется, вообще не умел делать. Мама в Аргентину тоже не смогла. Что-то объясняла там про исключающие чары… Конечно, можно было и купить, но ведь нужна гарантия, что портключ тебя доставит в нужное место, а не к людоедам на какие-нибудь Андаманские острова. - Я бы поискала у дона Риккардо, - заметила Мартина. Чувствуя острую необходимость в присутствии кого-то своего, Эухения Виктория дошла до коридора слуг и постучалась к Мору. Он жил в отдельной комнате. Ромулу раздвигал пространство наскоро, и потому вместо полноценного окна в спальне Мора образовалась узкая щель, а камни в стенах выехали или наоборот углубились в них тут и там, создав ниши, в которых охотно селились пауки. Из всей обстановки в комнате были кровать, гардероб, в котором висели старый камзол Леонардо и дюжина шейных платков, и конторка с высоким стулом: Мора в комнате можно было застать в двух состояниях – он либо читал, либо писал. При стуке Эухении Виктории дверь открылась – и здесь тоже была недоработка, но внутри никого не оказалось. Только паутина пересекала комнату двумя широкими полосами крест-накрест. Эухения Виктория припомнила, что в последнюю неделю Мора почти не видела. Кто-то, кажется, Полина Инесса, говорил, что тот теперь зависает в магическом квартале в Толедо. У Эухении Виктории было стойкое ощущение, что где бы Мор ни зависал, он прятался и прятался именно от нее. Что ж, здесь ловить было нечего. Она отчиталась у Мартины, что отправляется к дедушке, и уже через полминуты, чихая и отплевываясь, выползала из камина в доме герцога Толедского. Волновать дона Риккардо строго-настрого запрещалось, но Эухения Виктория все равно ему многое рассказывала. Конечно, Алисия старалась бдить, но и Эухения Виктория была не дура. Зелье засыпания, например, прекрасно работало. Помажешь под носом мазью из морозника, чтобы самой не заснуть, откроешь незаметно в складках платья фиал – и собеседнику через пару минут хочется спать так сильно, что никак не устоять. На этот раз все тоже гладко прошло. Три минуты - и Эухения Виктория вошла в комнату герцога, уверенная, что Алисия их больше не потревожит. Дон Риккардо дремал, полулежа на горе подушек. Его бледное узкое лицо казалось очень усталым. На полках около кровати стояло бесконечное количество бутылочек и баночек. В самом углу гнездилась маггловская капельница. Внезапно вспомнился один из дней, когда Эухения Виктория была здесь с Гжегожем. - А если я отдам ей половину наследства? - На твоем месте я бы этого не делал. - Почему? - Потому что Ника очень взбалмошная. Она подросток в самом худшем смысле этого слова. Лучше назначь ей ежегодное содержание. Ну не мог же он говорить такое, если был влюблен в Нику? Может, все-таки приворот? Но нет, в дневнике Ники ничего такого не было… Эухения Виктория почему-то никак не могла в точности вспомнить, что там было. Кажется, она в тот день так устала… Но про приворот там не было точно! Господи, кто бы ответил на все эти вопросы?! Так ведь, не понимая, можно сойти с ума! Герцог зашевелился. - Китенок? – спросил он, вытягивая руку и нащупывая ее ладонь. Не видя ничего, кроме темных и светлых пятен, герцог безошибочно узнавал людей по запаху. – Ты волнуешься. Рассказывай, что случилось. Эухения Виктория изначально намеревалась ограничиться очень кратким пересказом событий, но внезапно, подбодренная тихим возгласом огорчения, вывалила дедушке все то же, что часом ранее рассказывала Фернандо. Она понимала, что нужно сдерживаться, но чем больше напоминала себе, что может навредить, тем меньше могла (или хотела) себя контролировать. Закончила она уже совсем за упокой, от волнения даже не замечая, что дедушкина хватка на ее руке становилась все тверже. - Китенок, - спросил герцог, когда она умолкла, - но разве твой брат может погибнуть сейчас, если есть пророчество? Пророчество. Конечно же! Господи, какая она глупая! Это же так просто – Эрнесто не должен погибнуть в схватке с вампирами, потому что есть пророчество. - Но изготовление зелья все-таки лишним не будет. На палочку надейся, а заклинания учи сам. И посмотри, кто там в лаборатории у нас сейчас. - Спасибо! – Эухения Виктория от души расцеловала деда и убежала вниз. Ну разумеется, они спасут Эрнесто. Иначе и быть не может! Окрыленная, она распахнула дверь в лабораторию, влетела в нее на полной скорости и резко, чтобы не врезаться в толпу народу, в нелепейшей позе затормозила на середине комнаты. Грянул дружный хохот. Кроме брата, здесь оказались Полина Инесса, Рита и даже Мор. И все резали ингредиенты. - Эрнесто нашелся? – озадаченно спросила Эухения Виктория. Хохот стих так же внезапно. - Нет, - Рита нервно дернула плечом. Эухения Виктория вздохнула и пересказала услышанное от Фернандо. - Мальчик-девственник… Да вы охуели! – воскликнул Эухенио, когда она закончила. Рита за его спиной замахала палочкой, очевидно, делая диагностику. Эухенио, что-то почувствовав, развернулся и попытался выбить палочку у нее из руки, но не получилось. - Уроды вы! – бросил он, отходя и ссыпая нарезанную ромашку в один из кипящих котлов. – Все вы! - Ну а что ты предлагаешь? – поинтересовалась Рита. – У нас подходящих родственников больше нет. - А Диего? Все переглянулись. В самом деле, никто никогда не слышал, чтобы у Диего кто-нибудь был. - Диего вампиры лишили и крови, и магии. Он с коня свалится прежде, чем до кладбища доедет. - Еще нужно найти коня, - напомнила Рита. - Еще нужно найти место, где вампир может быть. - Ну это, положим, я знаю. На этой неделе в аврорат была заявка проверить два случая под Сарагосой. И заметьте – такое бывает даже не раз в год, а гораздо реже, так что я считаю, что сегодня все на нашей стороне. - Ага, особенно с учетом того, зачем нам все это – прямо-таки двадцать раз на нашей, - буркнула Эухения Виктория. - Ты лучше не делаешь, - сообщил ей Эухенио. – Флореано? Ему столько же, сколько и мне. - Он струсит и убежит. - Я тоже так думаю, - вставила Рита. - Точно уроды! – пожаловался Эухенио стойке с горелками. Некоторое время он перемещался между кипящими котлами, а все остальные в полном молчании резали то, что попадалось под руку. Эухения Виктория набрала себе бобов. Рита, чтобы всем было удобнее, трансфигурировала поверхность стола, сделав ее длиннее. Бобы, как назло, были какие-то особенно скользкие и не давились. Или не назло? Один упрыгал к Рите, испортив ей порцию жабьих кишок. Второй улетел под ноги Эухенио. - Косорукая, - констатировал тот. Эухения Виктория вздохнула и надавила на третий боб с такой силой, что тот издал вполне себе человеческий жалобный стон, заставив всех остальных если и не подпрыгнуть, то по крайней мере вздрогнуть. - Новое слово в гербологии, блядь, - выругалась Эухения Виктория, на всякий случай осмотрев его со всех сторон. – Откуда эта хрень вообще? - Херовому зельевару и руки мешают, - еле слышно, но отчетливо высказался Эухенио, подтягивая к огню котел размером с треть его самого. Мор покосился на него таким нехорошим взглядом, что Эухении Виктории тоже стало нехорошо. Она покачала головой. Мор скривил губы и вернулся к слизням. - Полли, - Эухения Виктория повернулась к сестре, которая толкла в ступе зубы зубастой герани. - А может… Получается же у тебя с этим Вильярдо… Может, ты можешь как-то и на Эрнесто настроиться, чтобы у нас было направление? - Это так не делается, - покачала головой та. – Помочь Вильярдо меня зовет родовая магия. - Но ведь и на помощь мне тебя магия звала…Не всегда, правда. - А больше ни к кому. Когда Марта хотела взять Ромулу в заложники, чтобы ты к нему пришла, магия меня не позвала. - Но они и не дрались, - рассудила Рита. – Ему удалось дизаппарировать. У его знакомого там какой-то хитрый портключ был. - Может, потому что ты сильная, и ценна для рода, - предположила Полина Инесса. - А Эрнесто для него, видимо, не так ценен? - Сеньор Эрнесто на помощь не зовет, - осторожно заметил Мор. - Нет, ну неужели он и правда хочет умереть? – вопросила Эухения Виктория. - Не верю! И неужели он не позовет на помощь, если на него нападут? - Ты же не позвала! – напомнила Полина Инесса. - У меня были… обстоятельства, - вспыхнула Эухения Виктория. - Вот и у него… гордость. - Засранец как есть! На этот раз в общем молчании чувствовалось согласие. - А может, ему и не нужна там помощь? – снова принялась размышлять Эухения Виктория. - Может, он на самом деле знает, как быть там безопасно? Разыграл нас всех и вернется довольный, чтоб посмеяться над нашей суетой? - Если он вернется довольный, я сама его убью, - пообещала Рита. – Принц, мать его, выискался! - Нет, ну как-то же из этого клуба возвращаются? Что, все погибают, кто туда отправляется? - Согласна, звучит как бред. - Может, мы совершенно зря всполошились? Общее собрание это еще!.. - И правда, с чего мы вообще так перепугались? Ну аппарирует он туда, аппарирует обратно. Наверное же, прямо к клубу, а не куда-то еще? - неуверенно сказала Рита. - Но Грегори перепугался, - напомнила Эухения Виктория. – И очень. Теперь в молчании чувствовалась придавленность. - Вот что, - решилась Эухения Виктория. - Дедушка сказал, чтобы мы не забывали про пророчество. Да, я у него была, - огрызнулась она, и только тут сообразила, что все дружно поотворачивались и начали расправляться с ингредиентами еще активнее. Ну да, видимо, она не одна такая умная! А она еще пересказывала ему все подробно, вот шельмец! - Смею заметить госпоже Эухении, что пророчества не всегда толкуются однозначно, - послышался тихий голос Мора. - Да, - воскликнул Эухенио, возвращаясь к столам. - А вдруг Пиппе пойдет его спасать, и?.. - Горегубку тебе на язык! – пробормотала Полина Инесса. - А что, если магия рода захочет выжить Эрнесто? – не унимался Эухенио. - Ну, потому что он такой… не… не… - Ненормальный, - подсказала Рита. - Неправильный? – предположила Эухения Виктория. - Не такой, - угрюмо заметил Эухенио. - Буйный псих, - подвела итог Рита, ссыпая в котел жабьи кишки. Компания снова погрузилась в уныние. - А если на этом кладбище вампира не окажется? – спросил Эухенио минут через пять. Эухения Виктория постаралась скрыть торжествующую усмешку. - Тогда я узнаю, где последние случаи были в Европе, - пояснила Рита. - Блядь, ну я не подряжался вам каждую ночь по кладбищам скакать! - Конечно нет, - Эухения Виктория выжала в банку последний боб. - Окей, - признал поражение Эухенио. – У вас хотя бы рецепт этого чертова зелья есть? - Фернандо должен прислать. - Ах, Фернандо. А почему бы Фернандо самому не?.. Или его старшему братцу. Он-то наверняка девственник! - Он монах, - тихонько пояснила Полина Инесса. – Старший брат Фернандо – монах. «И все об этом знают, кроме меня». - Фернандо нам ничем не обязан и никакого отношения к нашей семье не имеет, - мрачно напомнила Рита. – Мы не можем бегать по знакомым и спрашивать, не поедет ли кто из них с нами на кладбище осквернять могилы. Тем более что ты умеешь сидеть в седле, а из магов это на самом деле мало кто умеет. - Меня вы можете спрашивать! А мне он даже не брат! А если бы меня не было?! - Если бы тебя не было, тогда бы мы думали, что делать. - Осмелюсь заметить, хорошо, если это будет могила, - тихо сказал Мор. – Насколько я успел рассмотреть ваши кладбища, иногда это не так просто. - Да, а что если это запечатанный родовыми чарами склеп, который невозможно открыть другому роду? Вот как ваш, например. Что вы тогда будете делать?! - Тогда смотрим пункт «б» – поиск вампира в Европе, - устала отозвалась Рита. - В тебе мы уверены, - подобрала наконец слова Эухения Виктория. – Ты все делаешь от и до. И мы все будем с тобой. - Вот еще! – фыркнул Эухенио. – И я сделаю это не потому, что вы меня просите, - зло добавил он. - А потому… потому что он такой, как я! Он тоже вам не нужен! - Если бы он был нам не нужен, мы бы сейчас спали в своих кроватях, - вздохнула Эухения Виктория. - И, что самое отвратительное, большая часть магических семейств нас бы одобрила. И если бы ты знал, что пришлось маме пережить на собрании, ты бы так не говорил. Тут, конечно, все сразу захотели ее расспросить, но, по счастью, в это самое мгновение посреди комнаты к потолку взвился пергамент и шлепнулся под ноги Рите. Та прочитала письмо и передала его сначала Эухенио, потом Эухении Виктории. Помимо рецепта самого зелья, Фернандо написал рекомендации к ритуалу. Сам ритуал следовало делать на восходе солнца, то есть в седьмом часу утра. - «Мазь из эгускилоре охраняет от вампиров и злых сил…» Кажется, в одной из моих книг был рецепт. Но эгускилоре у нас нет. - Я принесу его, - Рита дизаппарировала прямо из комнаты. - Вот что, - Эухенио сунул в руки сестре черпак, - последите тут за котлами, а я пойду посплю. Эухения Виктория с Полиной Инессой переглянулись. - Да не бойтесь, не удеру! Вы же меня с меня потом кожу живьем сдерете. Могу вообще здесь лечь. Разбудите. Он скинул ботинки, растянулся на диване, уткнувшись лицом в подушку, и через полминуты уже спал. Мор подковылял к дивану и тщательно укутал Эухенио пледом. - Ты слишком давишь на него, - сказал он, скривившись от боли. – Следи за ним. Эухения Виктория пообещала следить и отправила Мора домой. В лаборатории стало неожиданно пусто. Полина Инесса тоже встала к котлам. - Рита скоро вернется, - тихо заметила она. Эухения Виктория оглядела столы: - А хорошо было. И как минимум один заказ закроем. Она с усилием помешала густую темную жижу в большом котле – будущее слабительное. - Интересно, почему магов без магии не обучают на гербологов, например? Работа в теплицах магии не требует. - Хен, пожалуйста, всегда говори прямо, - вздохнула Полина Инесса. - Сквибов не обучают на гербологов. Я сквиб, и это не изменится. - Тебе же казалось, что что-то… - Казалось. Но так жить невозможно. Невозможно рассчитывать, получится что-то или нет. Мор хотя бы нашел себе занятие – он кому-то в ремесленном квартале помогает. Но у него есть магия, хоть он и калека. И он для наших краев новинка. А мне чем заняться? Что толку в том, что я читаю ауры? Кому это нужно? Это не имеет никакого практического значения. И я даже не могу открыть шатер, потому что для кого-то чужого гадалка из меня никакая, - она сердито стукнула кулачком о стол. Из котла, стоявшего справа от нее, выплеснулась ярко-желтое варево и, соприкоснувшись со столом и полом, заплясало синим пламенем. Эухения Виктория загасила пожар. - Ну вот видишь! Я даже позаботиться о себе не могу! Первым порывом Эухении Виктории было залезть в карман, но нащупав Глаз бога, она вспомнила, как Гжегож заставил ее поклясться, что она будет носить камень с собой. Вряд ли та клятва имела какое-то значение, но все же мысль о ней остановила. - Значит, это всегда будет делать кто-то из нас, - твердо сказала Эухения Виктория. - Застрявшая между мирами. Про меня маггловский сериал пора снимать, - жалко улыбнулась Полина Инесса. Выругав себя на чем свет стоит за свою сердобольность, Эухения Виктория в третий раз за вечер принялась пересказывать, что творилось на собрании. Сначала она хотела умолчать о том, что в роду происходило со сквибами, но потом решила, что Полина Инесса имеет право знать. - Сквибы это проклятье рода, - Полина Инесса старательно мешала по часовой стрелке выравнивающее зелье. Добавь его в ванну – и кожа будет гладкой неделю или даже полторы. – Что бы там ни заявляли политики, пройдут десятилетия, прежде чем нам найдется место. Или маятник качнется в обратную сторону, и нам не найдется места никогда. - Ты думаешь, что Волдеморт может прийти к власти? - Я думаю, что не будет Волдеморта – будет кто-нибудь другой. Инес, например. Эухения Виктория вздрогнула. - А ты помнишь? – осторожно спросила она. - Как все было тогда? Помню даже слишком хорошо, - Полина Инесса прикрыла глаза. - Папа же варил веритассерум? - Он сварил. Но она и не скрывала. Я помню, что она все время повторяла только одну фразу: «Я должна их убить. Я должна их убить. Я должна». А больше он ничего не мог от нее добиться. Мама пыталась ее легиллиментить, но Инес сразу становилось плохо, и папа испугался, что она совсем сойдет с ума. А потом ее отослали обратно на Сицилию. - Может, это Марта приложила ее империусом? - Может. А может, мы этого вообще никогда не узнаем. - Это будет ужасно. - Мне кажется, Мартина не рассказывает всего, что знает, - заметила Полина Инесса. - Мне тоже так кажется, - Эухения Виктория помешала слабительное еще раз. – Так, кажется, готово. И твое тоже. – Она загасила огонь под котлами. – Я сейчас! В замке было по-прежнему тихо. Свет горел только в галерее. Эухения Виктория спустилась в кухню. Поваренка здесь уже не было. Мартина дремала, положив голову на руки на кухонном столе. Гора бутербродов стала заметно ниже. - Мама здесь была? - Была, но опять отправилась по делам, - встряхнулась Мартина. – Но Ромулу вернулся. Теперь уже все знают, где находится клуб и с какими вампирами нужно устанавливать контакт, но не знают, как туда попасть. Эухения Виктория рассказала, что они задумали. - Можешь быть спокойна, я передам. - Я вообще-то здесь не для этого, - Эухения Виктория села на лавку напротив нее. – Я хочу, чтобы ты рассказала мне то, что ты скрываешь от нас, - твердо сказала она. – Я знаю, что это касается Инес. Что это связано с тем, что Инес чуть не убила меня. И я должна это знать. Мартина помедлила. - Не должна, - возразила она. – И это никак не связано с тобой. Но я расскажу тебе, точнее покажу, потому что мне надоело жить с этим одной. И это была одна из причин, почему я застряла на Сицилии, почему я так жалела Инес и так долго не замечала того, во что она превращается. Но ты должна поклясться, что никогда ни при каких обстоятельствах не расскажешь это Хуану Антонио. Эухения Виктория решила, что ничего не теряет – в конце концов, она всегда может рассказать кому-нибудь, кто расскажет Хуану Антонио, и поклялась. Почти сразу же перед ее глазами стало разворачиваться воспоминание. Эухения Виктория в шоке смотрела на него. - Легиллименция забавная вещь, правда? – усмехнулась Мартина, когда воспоминание закончилось. Она достала маггловскую сигарету и закурила, бросив пачку на стол, руки ее чуть дрожали. Эухения Виктория вытащила сигарету для себя. Четыре брата не могли не научить ее «плохому». - Как ты вообще жила со всем этим? – спросила она, затягиваясь с ощутимым наслаждением. - Ты знаешь, как я жила. Получалось не очень. Нигде. - Возвращайся к нам. - Спасибо, но нет. Я могу помогать иногда. Но у Диего работы на годы вперед, и там я чувствую себя нужной… и никому не вредящей… - Значит, все это ерунда, да? – догадалась Эухения Виктория. – Про принципы Мезерали? Ты хочешь быть с нами, но ты чувствуешь вину за то, что сделала раньше, и не можешь вернуться. Значит, они не работают?! - Это значит только то, что я не могу перестать чувствовать эту идиотскую вину. Хотя я прекрасно знаю, что не испортила вам ничего. Что будь ты помолвлена с Хуаном Антонио и не будь меня – ты бы все равно ускакала к Фернандо, к Гжегожу, к кому-нибудь еще, и меняла бы мужчин и дальше, пока не перестанешь принимать жалость за любовь. Хуан Антонио чувствовал себя выбитым из колеи, но Люкс он и Люкс и есть – всегда предпочитает вспоминать хорошее, а не плохое. У него уже новая любовь, и он благодарен даже тому, что из-за твоего Гжегожа он потерял здесь все и ему пришлось тащиться в Аргентину. - Ты пытаешься оправдать себя... - Я пытаюсь оправдать то, что не должно требовать оправданий. Заботиться о себе естественно, и никто не должен чувствовать за это вину. Но, могу поспорить на что угодно, ты тоже до сих пор винишь себя за то, что произошло на ферме тогда. И за то, что защищала себя, и за то, что не защитила себя. Эухения Виктория, расслабляясь, прикрыла глаза. «И за то, что защитила себя и позволила умереть Грегори и Ромулу в прошлом». - Это никогда не уйдет, да? – спросила она. - Возможно, - ласково ответила Мартина. Она словно опять была той Мартиной, из жизни, которая была до истории с Хуаном Антонио, до Гжегожа и даже до фермы, из утренних кухонных междусобойчиков на троих, когда и Ромулу был совсем другим. Эухения Виктория почувствовала, как закипают слезы в уголках глаз. – Но мы можем либо научиться с этим жить, либо придумать, как избавиться от этого. Не думаю, что есть способ гармонично проявлять свою силу, когда ты чувствуешь за это вину. - Может, ну ее, эту силу? Можно ведь прожить и без нее? Да даже сквибом можно прожить. - Можно, - согласилась Мартина. – Но впереди война. Я виделась на днях с Паоло - он очень любит Сан-Фермин. Он говорит, что число сторонников пожирателей в Италии очень велико. А у Инес очень хорошо получается их объединять. Старые семьи с богатствами и влиянием против нищих голодранцев без роду и племени. И так в любой стране. - Значит, тогда нужно найти способ контролировать силу и использовать принципы. - Сначала нужно найти способ выручить Эрнесто, - вздохнула Мартина. Она сотворила пепельницу и затушила сигарету. Эухения Виктория последовала ее примеру. Теперь бы не попасться матери на глаза. В принципе, у нее в комнате был мятный сироп… Но заходить к себе было лень. Мартина усмехнулась, и перед Эухенией Викторией приземлилась пиала с горстью мятных конфет. - Сходи только к Ромулу, - сказала Мартина. – Проверь, как он там. - В ее голосе проскользнула легкая тревога. – Как он вообще. Эухения Виктория нашла брата в библиотеке. Он полулежал на диване со стаканом в руке и смотрел в огонь. На столике рядом стояла пустая бутылка, на дне ее лежал одинокий желудь. Второй хрупнул у Эухении Виктории под ногой. - Мне пришлось трахнуться с мужиком, чтобы получить нужный контакт, - сказал Ромулу, не глядя на сестру. - И все это ни ради чего, представляешь? Мы сможем встретиться только завтра или даже послезавтра. Удовольствие при этом, я тебе скажу, так себе! Эухения Виктория присела на краешек дивана и сжала руку брата. Она не знала, что тут можно сказать. - И ни ради чего, - повторил он. – Жизнь – дерьмо. Другие продают себя за славу и привилегии, а я даже продать себя толком не смог. Ритка обхохочется. Он потянулся за бутылкой и, видимо, сделав неловкое движение, застонал. - Ты не залечил себя! – воскликнула Эухения Виктория. - Конечно нет. Как ты себе это представляешь?! Меня что, каждый день трахают? - Но… в клинику? – она понизила голос до шепота. - Только еще, чтоб отец об этом узнал, не хватало! Сейчас Соледад вернется. «Хорошо, что есть Соледад». - Будь другом, принеси еще водки. - Нет. Тебе будет плохо. И я вообще не понимаю, как ты можешь пить такую горечь! А будешь буянить – я напущу на тебя Мартину, - предупредила она. - Не надо Марти, - жалобно попросил он и на секунду стал совсем прежним Ромулу. Но только на секунду. Тут же выражение его лица сменилось безразличием. – Как знаешь, - бросил он. Эухения Виктория сходила к себе, сменила провонявшее потом платье и, захватив обезболивающее и антипохмельное, вернулась в библиотеку. Она сидела с Ромулу, пока он не проблевался и не уснул. Потом еще несколько минут разглядывала его лицо. Даже во сне оно сохраняло усмешку. Насмешку над собой, над ними всеми, над всем, что происходило сейчас. Она вдруг вспомнила, что в замке так и не поставили рояль. И что Ромулу ни разу, кажется, так и не поднял вопрос о его покупке. Что-то ей подсказывало, что и к Грегори он в этот год не ходил играть – хотя бы потому, что комнату с роялем еще в начале реконструкции в монастыре превратили в кладовую, и в ней, загораживая проход, стояли иконы и даже куски стен с фресками. А может, и хорошо, что он стал таким, подумала она вдруг. Может, тот, прежний, Ромулу не выдержал бы сделать такое с собой? Когда она вернулась, Полина Инесса спала, скорчившись в кресле, которое явно появилось тут благодаря Рите – на столе лежала целая охапка цветов с желтыми серединками. Самой Риты не было. Эухения Виктория присела на подлокотник. - Она тебе рассказала? – спросила Полина Инесса, резко открыв глаза. - Она мне показала. Инес было пять лет, когда ее мать на ее глазах убила ее отца. - О Господи! – Полина Инесса выпрямилась, хватаясь за сестру. – И после этого она что? Решила убить нас, потому что считала нас такими же сумасшедшими, как Лусия Инесса? - Или потому что мы есть, а их никого больше нет. Но мочилово, кажется, намечается знатное. - Эухения Виктория нехотя слезла с подлокотника и пошла варить мазь.