Мефодий Буслаев и тайна саркофага

Надпись на проржавевшей белой табличке едва читалась. — Вот и Устричное, — Дафна поежилась, удобнее перехватив лямки рюкзака. Несмотря на яркое июльское солнце и теплую куртку, неясный озноб пробежал по спине. Он лишь усилился, когда легкий, едва слышный ветерок донес до ее обоняния тяжелый запах гниющих водорослей и рыбы. — Не стой столбом, светлая, — проворчал Арей. — Нам стоит осмотреться и разместиться до темноты. Разбитая дорога, по которой они добирались пешком добрых полдня, уходила за табличку с холма, поросшего живописными травами, все сильнее истончаясь и теряясь среди зеленого ковра. Кажется, если здесь когда и ходил какой-то транспорт, это было очень и очень давно. Поселок Устричное под этим самым холмом растягивался далеко вдоль побережья Тихого океана, упираясь на востоке в незнакомые Дафне горы, а на западе — в тошнотворно зеленое болото. Воды океана темнели и беспокоились — с горизонта надвигалась черная туча. — Нужно идти, — повторил Арей. — Может быть, вам, светленьким, и нравится мокнуть ночью под проливным дождем, а вот я предпочитаю находиться в это время под крышей и желательно со стаканом грога в руке. — А найдете ли вы там грог? — Дафна вновь поежилась. — Такое ощущение, что там вообще никто не живет. И впрямь, если присмотреться, не было видно ни машин, ни лодок у моря, ни даже повозок с лошадьми. Никакого движения на артериях улиц, странно свивавшихся спиралью в самом центре, похожем на главную площадь. «Успокойся, — приказала себе Дафна. — Вы находитесь слишком далеко. Конечно, там есть люди». Но самовнушение действовало не слишком хорошо. Машины машинами, а эйдосы она должна была почувствовать. Арей странно на нее посмотрел, вероятно, ощутив овладевшее Дафной смятение. Чуть помедлив, он положил руку ей на плечо. — Пойдем. Я тоже чувствую, что с этим местом что-то не так, — серьезно сказал он, глядя Дафне в лицо своими черными, жгучими глазами. — Но у нас нет выбора, если мы рассчитываем найти Мефодия. Чем ниже они спускались по холму, тем меньше нравилось Дафне Устричное. Это чувство было лишенным логики, ведь глаза услаждал горный пейзаж, достойный кисти художника, а ветер доносил шум прибоя. В траве трещали кузнечики. Повизгивала неподалеку сойка. Лишь отвратительный запах рыбы то и дело будоражил ноздри да иррациональный страх липкой змеей ползал по позвоночнику Дафны. «Жаль, что пришлось оставить Депрю с Эсиорхом», — в который раз с тоской вспомнила она о коте, поглаживая мундштук флейты. Несмотря на все опасения, в Устричном люди все же были. Малочисленные жители немыми тенями сновали по узким загаженным улочкам, на которых гнила рыбья требуха и другие неаппетитные отходы. Невысокие деревянные здания не выше двух этажей стояли вкривь и вкось, покрытые ракушками и каким-то мхом. На заборах и под покатыми крышами сушились черные старые сети или выпотрошенные рыбьи туши. Под ногами чавкала грязь. Мутные стекла, казалось, следили за пришельцами, будто бельмастые глаза. Дафна невольно жалась к Арею, стараясь не выдавать своего страха, но неприветливое место пугало ее все сильнее. Тот, к счастью, обходился без иронии и насмешек и даже изредка ободряюще сжимал ее плечо. — Где же мы остановимся? — шепотом спросила она, когда уже четвертый встреченный ими местный житель проигнорировал вопрос о том, сдает ли кто-нибудь жилье. Но в глубине души Дафна была этому даже рада. Жители Устричного ей нравились не больше, чем сам поселок. Абсолютно все носили низко опущенные капюшоны, шляпы или кепки. Даже те, кто казался молодым, были неприятно сутулыми и шаркали, будто с трудом переставляя ноги. Единственная встреченная женщина с ребенком выглядела одутловатой и бледной, словно утопленница. Она одна удосужилась выслушать и отправить стражей к какому-то старику, который занимал в одиночку большой двухэтажный дом и мог приютить путешественников. — Спросите Вонифатия, — напоследок сказала женщина, будто с трудом шевеля большими, вывернутыми губами. — Только кричите громче, а то он глуховат. Поблагодарив женщину, Дафна хотела улыбнуться ее ребенку, но едва не содрогнулась. Четырехлетний мальчик с выпученными глазами, вывернутыми, как у матери, губами и почти отсутствующим подбородком напоминал скорее злобную карикатуру. — Такой маленький, а уже без эйдоса, — тихо сказала она, когда женщина ушла достаточно далеко. — Что это за мерзкое место? — Придержи-ка язык, светлая, — сердито сказал Арей, и Дафна не поняла, почему он так недоволен. Лишь много позже, уже когда они легли спать в доме странного и молчаливого старика Вонифатия, девушка после долгих размышлений осознала, что Арею здесь так же не по себе. Более того... ей показалось, что барон мрака чего-то боится. Грянул гром, и по крыше забарабанил ливень. Дафна зажмурилась и по-детски накрылась с головой колючим одеялом. Утром Дафна едва поняла, где находится. В комнате было сумрачно, как поздним вечером. Над кроватью нависал когда-то белый, но нынче посеревший потолок в разводах и клочьях паутины. Приподнявшись и зевнув, девушка поняла, что Арей сидит на стуле напротив и пристально на нее смотрит, скрестив руки на груди. — С добрым утром, женушка, — весело сказал он. — Спишь ты так, будто мы сюда отдыхать приехали. Запоздало Дафна вспомнила, что им пришлось представиться Вонифатию мужем и женой, чтобы не вызывать лишних вопросов. И комнату он дал им одну. К счастью, тогда Арей не стал издеваться и без разговоров лег спать на диванчике под окнами. А вот теперь припомнил про «женушку». Дафну бросило в жар от смущения, она спрятала глаза и инстинктивно натянула одеяло повыше. — Так и разбудили бы меня, — парировала она, стараясь скрыть свое замешательство. — Неужели так понравилось сидеть и смотреть на то, как я сплю? — Смотреть на красивых девушек — вполне приятное занятие... Если только они не похрапывают во сне и не пускают слюни. Покраснев, Дафна принялась вытирать губы, но по ухмылке Арея поняла, что это была шутка. В чем-то она даже обрадовалась его веселью, потому что с момента, когда они приблизились к Устричному, Арей заметно замкнулся и стал более колючим, чем раньше. — Посмеялись, и хватит, — сказал он уже серьезнее. — Я долго думал над тем, как лучше заняться поисками Мефодия. Вчера я бы предложил разделиться и планомерно прочесать эту дыру, но... — Но? Арей отвернулся и неохотно продолжил: — Но теперь я думаю, что нам лучше держаться вместе... Я бы хотел расспросить Вонифатия об этом поселении. Он не слишком болтлив, но ты можешь попытаться его разговорить. — Почему я? — Потому что ты красивая молодая блондинка, — от этих слов Дафну вновь бросило в непрошеный жар, и она рассердилась сама на себя. Она должна думать о деле! — Поулыбаешься, похлопаешь ресничками и вытянешь у него то, что он не скажет угрюмому бородатому мужику. То есть мне. Одевайся, и пойдем. И помни, что мы муж и жена, а значит, никакого «выканья», как ты любишь. — Даша и Андрей, я помню, — кивнула она, для уверенности сжимая крылья на шее. Не сказать, что ей сильно нравилась эта идея, но она была рада любой возможности отсрочить их дальнейшее путешествие по грязным улочкам Устричного. — Каким же, значится, ветром вас к нам занесло? — спросил Вонифатий, подливая Дафне еще чаю. В большой и чистой столовой могло бы быть вполне уютно. Деревянные стены, на которых висели медные чеканки и картины. Большая печь, расписанная несколько потускневшими цветами и жар-птицами. На полу плетеные ковры. Под столом — хоть и облезлая, но мурлычущая кошка. Только за окнами, полускрытыми голубыми занавесками, клубился серый сумрак да чай отдавал тиной. Вонифатий охотно откликнулся на просьбу позавтракать вместе. Неожиданно быстро и ловко нажарил оладий и заварил чай. Дафна добавила к столу несколько банок тушенки и пакет с пряниками, остававшиеся у нее в рюкзаке. А Арей, хитро улыбаясь, достал из сумки маленькую фляжку с коньяком. Старик после недолгих уговоров все же плеснул себе немного в чай. В отличие от прочих жителей Устричного он выглядел нормальным человеком. Строгое лицо Вонифатия было темным и обветренным, глаза — карими и чуть раскосыми, как у татарина. И пах хозяин дома не рыбой, а сердечными каплями. Вот только эйдоса и у него тоже не было. — Мы путешественники, — старательно улыбаясь, ответила Дафна. — Полгода дома, полгода автостопом. Плела она, что в голову первым пришло, припомнив статью в журнале о каких-то студентах-автостоперах, которую показывал ей Мефодий полгода назад. Когда с ним все еще было в порядке. — В том году мы в Казахстане были. А в этом решили по России поездить. Тут на Камчатке очень интересно. На этом ее фантазия иссякла, и девушка замолчала, старательно наматывая локон на палец (когда-то Мефодий говорил, что это красиво выглядит). Светлые стражи и впрямь были плохими врунами. — А вы давно здесь живете? — спросила она, чтобы заполнить паузу. Арей, до этого молчавший и делавший вид, что его больше интересуют оладьи и банка меда, подался вперед. Незаметно он сжал под столом ногу Даф. «Все делаешь правильно, продолжай», — истолковала она. — Да за полвека уже перевалило, Дашенька, — задумался старик. — Вот как в Якутске в училище отучился, так меня и отправили сюда в Устришное на рыбзавод работать. Я, значится, познакомился тут с женой своей покойной да и остался. Мне в Якутске делать нечего было, сам я сирота. А у жены тут и родители были, и брат младший. Не захотела она уезжать. Ох... как же давно это было. — Вам здесь нравилось, да? — Жена мне моя нравилась, — Вонифатий впервые за все время улыбнулся. — Семья ее меня как родного приняла, но и люди тогда были здесь совсем другие. И место, значится, было лучше. Как Советский союз распался, здесь все в упадок пришло. Он покрутил в узловатых пальцах чайную ложечку, будто задумавшись, и неожиданно поспешно сказал: — Ладно, думаю, вам, молодым, неинтересно стариковское ворчание. Да и засиделся я маленько. Меня соседка ждет — обещал ей помочь с подтекающей крышей, значится... Вы чаек-то допивайте. Если хотите, идите гулять, если хотите — оставайтесь, дом в вашем распоряжении. Вонифатий унес свои чашку и тарелку на кухню. В дверном проеме Дафна увидела, как он долго возится с раковиной, и, действуя на одном лишь наитии, вскочила, чтобы ему помочь. Старик улыбнулся и едва слышно сказал, пряча глаза: — И это... Тут в Устришном интересного мало, значится. Дохлое место. Вы бы не тратили время, пока лето еще на дворе. Лучше к каменным березам езжайте, вот уж где красиво. Уговаривать, конечно, не буду, дело ваше, но... — Скажите, — крикнул вдруг Арей из столовой, — а куда бы вы посоветовали нам сходить в первую очередь? Что у вас тут интересного? Вонифатий замешкался, глаза у него забегали. — Трудно сказать... Музей у нас есть старый, посвящен рыбному хозяйству... А так даже не знаю. Завод брошен давно, в храме ремонт. Да и посторонних туда не пускают. Вы лучше в музей сходите, на рыбалку, может. Да и езжайте к каменным березам! Дом Вонифатия находился почти у самого берега океана. Дафна на секунду задержалась, глядя на черные беспокойные воды, смыкавшиеся у горизонта с косматыми тучами. — Отвратительная погода, — девушка поежилась, когда порыв ветра бросил ей в лицо соленые брызги. — Разве свет не учит, что любое явление природы — благо? Дождь поливает растения, солнце питает плоды, и все такое. У нее не было сил острить в ответ. Дафна натянула пониже шапку и набросила на голову капюшон. Царящее последние несколько месяцев безумие сильно поубавило в ней благости и смирения. Она даже боялась смотреть на свои крылья. Вдруг отчаяние и тоска окрасили черным уже больше половины перьев. Арей посмотрел на нее с неожиданным сочувствием. — Послушай, — его тяжелая, горячая рука легла ей на плечо. — Мы близко к цели. Мы найдем этого недоумка, вернем его домой и разберемся с тем, что с ним стряслось. Дафна кивнула, отстраненно думая о том, что временами совсем не может понять Арея. Неужели обязательно все время язвить перед тем как сказать что-то ободряющее? От этой мысли ей вновь стало неловко. Будто бы больше не о чем было думать, кроме как о его манере общения. Довольно было и того, что Арей поддерживал ее больше, чем кто-либо из тех, кого она знала. Чуть подумав и, вероятно, по-своему истолковав ее молчание, Арей добавил: — Прости, что я тогда не воспринял твои слова всерьез. Думал, что наш синьор помидор просто валяет дурака в очередной раз. Теперь, увидев то, что мы видели, и оказавшись здесь, я понимаю, что ты беспокоилась не понапрасну. Более того, мне кажется, мы сильно недооценили то... что происходит. То, что ни у кого из здешних жителей нет эйдоса — это неспроста. Мрак свидетель, у меня сейчас и близко нет никакого плана, но разделяться нам однозначно нельзя. Это место кажется опасным... Недаром старик испугался, что сболтнул лишнего. — Насчет упадка? — Именно. Перед нашим отъездом я наводил справки в канцелярии мрака, но об Устричном нигде ничего сказано не было. Он не единожды упоминался в советских газетах до определенного времени, потому что местные рыбаки регулярно втрое, а то и вчетверо перевыполняли планы по поставкам рыбы, устриц и икры. В годы, когда сюда приехал Вонифатий, городок процветал и разрастался, открылся завод по разведению рыбы. Но вот когда попытались построить железную дорогу, произошла серия взрывов, якобы из-за подземного газа. Вторая попытка тоже закончилась ничем — половину работников скосила эпидемия холеры. Арей замолчал и прошелся по берегу, рассматривая черные клочья водорослей и гниющие в сетях раковины устриц. Но Дафна догадалась, к чему он клонит. — Как будто кто-то не хотел, чтобы у этого места появилась связь с внешним миром? — В яблочко, светлая, — Арей повернулся к ней и широко ухмыльнулся. — В упадок это место начало приходить намного раньше, чем сказал старик. Будто кто-то спохватился и испугался, что Устричному уделяется столько внимания. А вот после распада СССР о нем и вовсе забыли, будто его и не было. Как и о многих подобных городках и поселках. — Почему вы не сказали этого раньше? Вы столько времени молчали об этом. — Имеет ли это такое значение, как ты думаешь? — эхом откликнулся он. — Возможно, это ничего не значащее совпадение. То ли из-за плохой погоды, то ли из-за того, что Арей нагнал на нее тревогу своим рассказом, Дафна чувствовала себя еще неуютнее, чем прежде. Торопливо семеня за размашисто шагавшим Ареем, она то и дело хваталась за древко флейты во внутреннем кармане. Ей было неясно, что он высматривал после того, как признался ей в собственной растерянности, но сейчас он выглядел на диво целеустремленным. — Куда мы сейчас идем? — спросила Дафна, не поднимая глаз от раскисшей грязи под ногами. Хорошо, что Арей настоял взять с собой крепкие непромокаемые ботинки. — Вы говорили, у вас нет плана... — Старик отговаривал нас идти в их церковь и на завод. Предполагаю, что туда и стоит заглянуть в первую очередь, — голос Арея звучал вполне уверенно. — Мне показалось, он симпатизирует нам... точнее, милой голубоглазой блондиночке Даше и старается о чем-то предупредить. И раз уж церковь ближе, то пойдем сначала к ней. Одинаковые кособокие бараки и хибары были настолько похожи друг на друга, что Дафне казалось, они ходят кругами. Под ногами чавкала та же грязь и хрустели те же раковины устриц. С дворов лаяли те же странные облезлые псы. Проходили одни и те же мрачные, сутулые силуэты. Арей вдруг притормозил и взял Дафну под локоть. От его горячего дыхания на щеке у девушки побежали по спине мурашки. — Обрати внимание на эти фигурки у домов. Ты видишь? У каждой двери каждого дома сидели странного вида резные существа. Одно из них, похожее на осьминога, казалось Дафне смутно знакомым. У каждой фигурки в глаза были вставлены кусочки стекла или янтаря, отчего казалось, что они живые и следят за ней. В какой-то момент девушка порадовалась, что Арей держит ее руку. Его прикосновение придало ей смелости. Центральная площадь выглядела, вероятно, самым чистым и красивым местом в Устричном. Идеально круглая, вымощенная брусчаткой. Кое-где клумбы с заботливо высаженными яркими петуниями, и даже небольшой фонтан. Вот только... Дафна охнула, увидев, что паутина прозрачных водных струек скрывает под собой пугающую и омерзительную фигуру странного существа. В ужасе она отвела глаза, не присматриваясь к бронзовому чудовищу, но все же успела отметить скопление щупалец, напоминавшее об осьминогах и спрутах. — Ты погляди сюда, светлая, — голос Арея был таким страшным и бесцветным, что девушка тут же забыла о фонтане. Над площадью высился идеальных очертаний храм. Четкие линии и кубические формы выстраивали невообразимый силуэт, подобного которым Дафна еще не видела. Это не было похоже на воздушные и ажурные башенки и минареты Эдема. Не было похоже на уродливые, лишенные гармонии конструкции, которые так любил мрак. В загадочном строении очевидно читались стройность и симметрия, но разум, который его проектировал, казалось, мыслил совсем иными материями, чем стражи или тем более лопухоиды. Блоки и плиты из незнакомого черного с зеленцой («Будто водорослями покрыт!» — с отвращением подумала Дафна) камня были до того тщательно подогнаны друг к другу, что, казалось, храм выточен единым монолитом... — Уходим отсюда! — рявкнул Арей. — Быстро! И как я сразу-то не понял... Он материализовал меч и, схватив Дафну за руку, потащил ее за собой прочь с площади. — Доставай свои крылья и убирайся отсюда! Прочь! — Я не оставлю тебя! Задавать вопросы было некогда. Девушка едва за ним поспевала. Небольшая площадь, казалось, растянулась, будто резиновая. Первая таинственная фигура в капюшоне, истошно вопя, бросилась на Арея из тени у магазинчика с надписью «Бакалея». Мечник оказался быстрее. Рассеченное от плеча до паха тело рухнуло Дафне под ноги. Дафну обильно вырвало. Потому что в нос ей ударил не запах человеческой крови, которая заливала брусчатку, а зловоние гнилой рыбьей требухи. Кто бы там ни был закутан в черный балахон, похожий на церемониальное одеяние жреца неведомого культа, но это явно был не лопухоид. Выхватив флейту, девушка поднесла ее к губам, но Арей покачал головой, хотя из теней в переулках появились еще несколько фигур. — Не стоит, светлая. Я с ними справлюсь, а вот если ты используешь свою дудочку, то рискуешь зацепить и меня.