Мефодий Буслаев и тайна саркофага

Еще одна фигура в балахоне упала под ноги Арею. Из глубокой раны на спине фонтаном брызнула кровь. Дафна судорожно задержала дыхание. Зловоние, и без того преследовавшее ее последние два дня, возле таинственных жрецов стало невыносимым. От их ран несло гниющими водорослями, тухлой рыбой и моллюсками. Дафна уже второй раз не смогла сдержать подкативший к горлу кислый ком. Арей, казалось, даже не вспотел. Оттолкнув ногой труп, будто невесомый мешок с соломой, он описал мечом сияющую дугу. Его лицо, обезображенное шрамом, было воистину ужасно. Дафна поджала губы и отвернулась, чувствуя, как мертвенный холод вновь пробирает ее до костей. Если поначалу мечник растерялся, то сейчас обрывал жизни жрецов с явным удовольствием. Она уже не удивлялась тому, что у этих существ не было ни эйдосов, ни дыры на их месте. Все, чем они обладали — это своим отвратительным запахом. — Чего встали? — лицо Арея перерезал широкий оскал. — Я только-только начал согреваться. Дафна подавила очередной рвотный позыв. Площадь перед храмом почернела от крови мертвецов. Инстинктивно она схватилась за флейту, жалея, что обычных стражей никто не учил «песне мира» — сложной маголодии златокрылых, которая могла унять гнев и остановить кровопролитие. Арей бросился на еще одного жреца, который бубнил что-то под нос, суетливо перебирая рукой под одеждой. Тот неожиданно парировал удар длинным кинжалом и ушел в сторону. Дафна охнула и все же поднесла флейту к губам. — Светлая, ты на моей стороне или этих устриц? — рявкнул Арей, не оборачиваясь. — Говорил же тебе, прячь свою волынку! Жрец двигался неожиданно быстро, обходя барона мрака слева. Еще трое, пользуясь заминкой Арея, взяли Дафну в кольцо. — Даже не найдетесь, — бросила девушка, невольно копируя интонации Арея. Одно прикосновение к бронзовому кулону на шее, и за спиной Дафны раскрылись огромные крылья. Взмыв на конек ближайшего здания, девушка с досадой подумала, как сейчас недостает Депресняка. Уж он бы здорово отвлек этих балахонистых. Еще один жрец выдернул из рукава кинжал и бросился на Арея сзади. Дафна, едва успев сообразить, что делает, выхватила флейту и сыграла несколько нот из усыпляющей маголодии. Однако это пошло Арею скорее во вред, чем на пользу. Хотя оставшиеся в живых существа кулями рухнули на площадь, сам страж мрака опустился на одно колено и тяжело задышал. — Ты издеваешься или как? — прохрипел он. — Знал бы — отобрал бы твою дудку и руки бы тебе связал! Дафна легко, будто перышко, слетела вниз и осторожно коснулась его плеча. — Простите, — прошептала она. — Я испугалась, что вас ранят... Неожиданно Арей рывком поднялся. Его верный меч растворился в воздухе. Чуть прихрамывая, мечник подошел к одному из усыпленных и, брезгливо морщась, ногой перевернул его. Дафна, стараясь дышать через рот, подошла ближе. И едва сдержала крик ужаса, потому что ничего подобного она прежде не видела. Некто в капюшоне едва напоминал человека. Встреченная в первый день женщина и ее ребенок, напугавшие Дафну, померкли в сравнении с тем, что она увидела сейчас. Сплющенный нос, большой рот, огромные навыкате золотистые глаза, низкий покатый лоб, лишенный бровей и надбровных дуг. И ряд треугольных, острых зубов между толстых губ. От невыносимого зловония к горлу подкатил еще один ком. Арей зачем-то опустился на колено, пошарил на шее существа под воротником и брезгливо отдернул руку. — В чем дело? — Посмотри сама. Он неожиданно схватил ее запястье и подтянул ближе. Дафна послушно провела рукой по странно холодной шее и нащупала кончиками пальцев несколько трепещущих щелей. — Сохрани нас свет, — прошептала она. — Что это за... Что это такое? — Это жабры, — сумрачно сказал Арей. — Посмотри на пальцы. Видишь перепонки? Это не лопухоиды, Дафна. И даже не нежить. — Но... — Давай убираться отсюда и поскорее, пока не пришла подмога. Не задавая лишних вопросов, Дафна почти бегом поспешила за Ареем. Они пересекли площадь, поплутали по переулкам среди отбросов и рыбной требухи, пока девушка все же не спросила: — Куда мы идем? — Пока просто уходим подальше... Ты устала? Неожиданно он протянул ей свою загрубевшую и покрытую мозолями ладонь. Дафна помотала головой и поежилась. — Я не устала, — сказала она. — Я лишь боюсь... боюсь, что с Мефодием в этом месте могло случиться что-то страшное. Что, если на него тоже напали? А эти холод и вонь? Вы чувствуете, как они проникают в каждую клетку? А это место... Этот храм... Я никогда не видела ничего подобного. — Я бы на твоем месте боялся другого. Что с ним в этом месте не случилось ровным счетом ничего, — проворчал Арей. — О чем вы? — сердце Дафны сжалось от необъяснимой тревоги. Казалось бы, если с Мефом все в порядке, чего бояться?.. — О том, что если Мефодий и впрямь услышал зов этого места, то здесь он желанный гость. — Вы слышали, на каком языке они бормотали? — тихо спросила Дафна, растеряно сплетая и расплетая пальцы. — Я вдруг поняла, что не знаю такого языка... А ведь светлые стражи понимают все языки на свете, даже давно забытые. — Как и темные стражи, — скупо ответил Арей, открывая калитку дома Вонифатия. — Я не знаю, как Мефодий влез в это все... Как я недоглядел? А ведь еще когда мы только пришли сюда... Или когда дневник его читали. Я ведь чувствовал неладное! Чувствовал и отмахивался. В его голосе отчетливо звучали досада и злость. Безразличный черный океан с каждой волной выносил на берег омерзительно коричневую пену. «Будто кровь этих существ», — невольно подумала Дафна, ковыряя носком ботинка клок водорослей. Сама она словно устала бояться и нервничать. После пережитого на площади ужаса у нее в душе поселились какие-то странные равнодушие и апатия. Даже выглянувшее сквозь плотную завесу туч прозрачное, бледное солнце не смогло ее хоть немного взбодрить. — Там на площади вы сказали: «Как я сразу не понял!» или вроде того, — вдруг вспомнила девушка, потирая ладони. Они невыносимо замерзли. Отчего-то ей хотелось опять ощутить прикосновение горячих ладоней Арея. — Что вы имели в виду? Вместо ответа тот поднял руку и приложил палец к губам. Чуть пригнувшись, он бесшумно скользнул к стене дома ближе к одному из окон. Не обращая внимания на то, что ползет едва ли не по грязи, Дафна поспешно прокралась к Арею. Из столовой доносились тихие голоса. Девушке стало ясно, по какой причине он выбрал именно это окно — форточка была немного приоткрыта. Но отчего Арей не стал пользоваться своими силами — ведь ему стоило только пожелать, и они услышали бы этот разговор, находясь на другом конце Устричного — она не могла понять. — ...Не могу скумекать, что вам надо, — голос Вонифатия был спокоен и даже вял. Казалось, у него заплетается язык. — Да, есть у меня двое гостей. Путешественники. Муж с женой. Они случайно к нам забрели и уже через пару-тройку дней уйдут... — Никакие это не путешественники, — второй голос был невнятным, хрипатым, казалось, что в горле его обладателя что-то булькает. Дафна едва понимала, что они говорят. — Они убили тринадцать служителей храма... Они должны понести наказание. — А какого рожна вы на них напали, значится? Напали и получили. Нечего было добрых людей занимать. — Вонифатий, не испытывай наше терпение... Если бы не твоя жена... Если бы не великая жрица К’алхъ’а... — Не смей марать память моей жены! — взревел Вонифатий. — Это вы загубили ее! Вы, когда перебили всех докторов и запретили вывезти ее в другую больницу! Великая жрица К’алхъ’а пощадила вас всех, но зря. Некоторое время Дафна ничего не слышала. Она переглянулась с Ареем. Тот покачал головой и неожиданно прикоснулся к губам девушки указательным пальцем. Молчи, мол. От его руки пахло против обыкновения не железом и мускусом, а океанской водой, которой он смывал кровь жрецов. Дверь резко распахнулась. Во двор вылетела скрюченная фигура в темном плаще и шляпе с широкими полями. Хлопнув калиткой, неизвестный обернулся и, яростно булькая горлом, прокричал: — Последний раз предупреждаю, Вонифатий, не испытывай терпение!.. — Иди, иди, — до обоняния Дафны донесся сильный запах спиртного. — Иди куда хочешь. Иди на все четыре стороны. Иди, утопись в своем треклятом океане. Вслед булькающему незнакомцу полетела бутылка и разбилась у ворот. — Если бы не великая жрица, ты бы давно кормил рыб! — пробулькал гость Вонифатия. — Ты у нас у всех уже вот тут сидишь!.. — Как и ты. А теперь это... того, катись давай. Ты еще это... значится, не насобирал жаб, чтобы принести их в вечерней этой... жертве. Когда незнакомец скрылся на соседней улочке, Арей выждал еще какое-то время и кивнул. — Что здесь происходит? — прошептала Дафна. — Я уже перестала что-либо понимать. — Алкоголь развязывает лопухоидам язык. Сейчас мы все и узнаем. И, прежде чем Дафна успела что-либо спросить или возразить, Арей уже вошел в дом. Девушке оставалось лишь проследовать за ним. В предбаннике стоял ужасающий запах тухлой воды, перегара и дешевых сигарет. Дафна с отвращением зажала нос. Вонифатий сидел на топчане, привалившись к стене. В зубах у него тлела сигарета. По Дафне и Арею он скользнул абсолютно безразличным взглядом, который до боли напомнил девушке взгляд Мефодия в последние месяцы. — Вот это вы даете, ребятки, — протянул Вонифатий. — Это... значится, вы тут всех на уши поставили. Такого еще... не было. — Вы что, с самого утра пили? — не удержавшись, строго спросила Даф. — А говорили, что соседке идете помогать. Как не стыдно? Арей, услышав это, фыркнул. — Я и помог. А Светка мне и налила, — старик расплылся в широкой ухмылке, демонстрируя золотые коронки. На щеках у него пунцовел алкогольный румянец. — Довольно, старик. Арей без особого труда заставил Вонифатия встать и помог дойти до дивана в гостиной. Тяжело на него рухнув, старик принялся заматываться в клетчатый плед с явным намерением вздремнуть. — А вы молодцы, — пробормотал он. — Наконец-то... наконец-то кто-то показал этим рыбоголовым... И на старуху бывает проруха... — Кто такая великая жрица К’алхъ’а?— без запинки произнес Арей странное имя, понемногу отбирая у Вонифатия плед. — Катюшкина прабабка. — Ваша жена была одной из этих существ? — Какое там... Ее прабабка, чтоб вы понимали, значится, еще лет сто пятьдесят назад родилась. До Катюшки вся эта поганая кровь разжижи...жижилась. Если бы она хотела, конечно, могла бы пройти обряд... Старик захрапел на полуслове. Дафна растеряно смотрела то на него, то на Арея. Тот тронул Вонифатия за плечо. — Что это за существа? Эти рыбоголовые. — Рыбоголовые и есть... Они сами себя каким-то странным именем зовут, я не запоминал, — ответил Вонифатий, глядя на Арея мутными глазами. — Почему вы спрашиваете меня о них? Это все-таки правда, что вы убили тринадцать жрецов? — Правда. Откуда они взялись? — Откуда... Дак из океана, конечно. Откуда еще рыба берется? Странный ответ старика ничего не прояснил. — Мы видели храм на вашей площади. Рыбоголовые поклоняются Древним? Они поклоняются Ктулху? Услышав это имя, Вонифатий застонал и сжал голову руками. — Ктулху, Дагону, матери Гидре... У них большой пантеон. Это только те, о ком я слышал. Почему вы спрашиваете меня о них? Арей задумался. Дафна увидела, что он колеблется, поэтому неожиданно для самой себя влезла: — Наш друг попал в беду. Мы не знаем до конца, что с ним произошло, но он пропал. А за несколько месяцев до этого начал странно себя вести. Мы нашли следы, которые указывают на то, что он отправился сюда, поэтому пошли за ним. Она осталась довольна собой. Рассказала правду, не солгала, но при этом не объяснила ровным счетом ничего, скрыв тайну о них и о Мефодии. — Ох, Дашенька, если ваш друг здесь, значится... он уже мертв. Единственные, кто худо-бедно могут выбраться отсюда живыми — это те, кого я брал под свое крыло. Иногда, когда у мэра Слаг’рах’го было хорошее настроение, мне удавалось уговорить его отпустить с миром тех, кому не посчастливилось сюда забрести. Но здесь я уже несколько лет не встречал приезжих. Значится, ваш друг или не здесь, или рыбоголовые его принесли в жертву Ктулху, — старик развел руками. Кажется, ему удалось собраться с мыслями, потому что рассуждал он более связно и здраво. Дафна, чуть подумав, незаметно коснулась колена Вонифатия и спешно начертала руну трезвости и ясности ума. Поморгав, он потер лицо руками. Запах спиртного никуда не исчез, но взгляд старика стал гораздо более внимательным. — Получается, вы нам правды не сказали, не предупредили, что это место опасно, — снова заговорил Арей. — Да что я мог вам сказать? — старик снова развел руками и задумчиво принялся поправлять надетую вкривь и вкось телогрейку, приглаживать растрепанные седые волосы. — Уезжайте, значится, отсюда, здесь живут люди-рыбы, поклоняются забытым богам и приносят людей в жертву... Так? Я вам намекнул не ходить к церкви и уезжать отсюда поскорее, вы не послушали. Но как вы все-таки убили жрецов? Неужели это правда? Они сильные, что медведи, хотя и кажутся чахлыми. — Я расскажу позже, — сухо сказал Арей. — Это не столь интересно. Лучше расскажите, что вы знаете об этом месте? Вонифатий пожевал губу и полез в карман за сигаретами. Дафна невольно скривилась, и, заметив это, он спрятал пачку обратно. — Я рассказал вам почти все, что знаю, значится... Это поселение существует давно. Рыбоголовые живут очень долго. В какой-то момент истории сюда, значится, пришли люди. Договорились с рыбоголовыми, что будут жить в мире. Рыбоголовые будут осваивать верхний мир взамен на то, что помогут людям с добычей рыбы. Вот и все. Это старая, как я думал, легенда, которую мне рассказывала Катюшка... — Вонифатий помолчал немного и продолжил: — Я-то рыбоголовых раньше вообще не видел. А во время строительства железной дороги — было дело, хотели построить... вылезли из океана и объявили, что довольно уже люди здесь пожили, привлекли и без этого кучу внимания к поселению. И принялись хозяйничать... — Но здесь же нет нормальных людей, — осторожно сказала Даф. — Мы ни одного не видели. Неужели... они их всех убили? — Я ломаю голову уже который год... Никто не проливал крови, но однажды, где-то спустя год после взрывов на железке, занялся страшнейший шторм. Три дня и три ночи нас заливало водой с небес и океана, — Вонифатий содрогнулся. — А когда все закончилось, я понял, что из нормальных людей остались только мы с Катюшкой. Брат ее, к счастью, уехал учиться в Петропавловск-Камчатский, а потом аж в Уфу перебрался. А родители ее уже давно умерли оба, — он запнулся и принялся тереть глаза. — А что потом? Обычных людей совсем не осталось? — настойчиво спросил Арей. — Да, все, кто не имел отношения к семьям рыбоголовых, все погибли. Кого в океан смыло, кого обрушившимися домами зашибло. В больнице нашей газ взорвался. Вот и не осталось никого... никого-никогошеньки... — голос Вонифатия задрожал. Он съежился и затих. Когда Дафна уже хотела отозвать Арея, чтобы поговорить наедине, старик просипел: — А на месте больницы они построили этот свой мерзкий черный храм. За три дня и три ночи он там вырос, как гнойник. Каждую ночь они поют там свои безумные молитвы, каждую ночь там проливается кровь... Теплые солнечные лучи щекочут Дафне щеку. Хочется отложить ноутбук и подставить им лицо. На столе дымятся чашки с чаем, пахнет вишневыми пирожными. Мефодий сидит рядом и постоянно отвлекает от доклада, который Дафна упрямо пытается ему писать. То заплетает косички, то щекочет левый бок, то принимается целовать за ушком... — Какой ерунде вас учат, — ворчит она, пытаясь привлечь внимание Мефа к докладу. — Это же бесполезно для экологов... Но Меф не слушает, и тепло его рук отвлекает гораздо сильнее солнечных лучиков... Дафна открыла глаза и рывком села. Не сразу она поняла, почему щеки мокрые, а нос предательски не дышит. — Что стряслось? Голос Арея не был сонным. Мечник лежал на диване напротив кровати, заложив руки за голову. Дафна тупо уставилась на его мощную, заросшую черными волосами грудь, на которой тускло мерцал дарх. — Ничего, — ответила она, невольно вцепившись в висевшие на шнурке крылья. Крылья, которые набросила на шею почти незнакомому мальчишке, навеки связав себя с ним. — Ничего не стряслось... Со мной все в порядке. Арей промолчал. Желая сменить тему, Дафна поспешно сказала первое, что пришло ей в голову: — Я переживаю из-за слов Вонифатия о жертвах... Вы правда думаете, что они убивают людей каждую ночь? — Нашла из-за чего переживать, — проворчал Арей. — Они при всем своем желании столько людей не наберут, чтобы приносить их в жертву каждую ночь. Дафна украдкой вытерла нос. — Так что стряслось все-таки? — Ничего, — упрямо ответила она. — Просто сон приснился. Неожиданно страж мрака встал с дивана и в несколько широких шагов оказался возле нее. Дафна растерялась и сжалась, когда он сел рядом и положил горячую руку ей на плечо. — Если это что-то странное... Что-то связанное с Мефодием или с Ктулху, тебе лучше рассказать, — ей показалось, что Арей встревожен не на шутку. — Сила Ктулху может влиять на... — Кто такой этот Ктулху? — перебила его Дафна, надеясь, что Арей перестанет расспрашивать о ее сне. Ей не хотелось в очередной раз расписываться в своей слабости, в том, что она на самом деле скучает по Мефодию и боится того, что могли с ним сотворить рыбоголовые. Боится того, что может случиться с ней самой теперь, после того, как Мефодий ее отверг. И одновременно с этим — до дрожи хотелось поплакать, уткнувшись Арею в грудь, чтобы он обнял ее своими горячими, почти обжигающими ручищами, погладил по волосам и сказал что-нибудь, что помогло бы ей успокоиться. Отчаяние, казалось, затопило ее с головой, и она была готова искать утешение у кого угодно, пусть даже и барона мрака! К счастью, Арей не стал уходить от ответа. — Ктулху — один из тех, кого зовут Древними. Ты слишком молода, чтобы знать о них, ведь даже я появился во времена, когда первостражи застали лишь легенды и истории самых первых служителей света. Все думали, что Древние давно канули в небытие, отправились на поиски иных миров или что они и вовсе — выдумка, потому что ни темные, ни светлые стражи не нашли ни единого намека на их следы в этом мире. Один лишь Дубодам не давал полностью вычеркнуть их из памяти. — Выходит, они не выдумка. — Выходит, что так, — скупо согласился Арей. — И я, право сказать, даже не представляю, что делать с этим знанием. — Почему? У нас нет шансов против Ктулху? — осторожно спросила Даф. Все ее страхи и сомнения показались ей теперь до ужаса жалкими и ничтожными. Арей откинул голову назад и разразился страшным, хриплым, безумным смехом. — О каких шансах ты говоришь, светлая? Если Ктулху действительно здесь и если он причастен к странностям, происходящим с Мефодием, то у нас не то что нет против него шансов... По спине Дафны пробежал озноб. — Знаешь, почему все легенды о Древних постарались предать забвению, светлая? Потому что они создали все, что есть в этом мире. Если не выбросить Древних из картины мироздания, то выходит, что лопухоиды, эйдосы, Эдем, Тартар и все эти войны между нами — это все лишь возня инфузорий в капле воды. Ты спрашивала, куда деваются эйдосы у этих людей? Ктулху засасывает их. Причем абсолютно непроизвольно, как ты вдыхаешь в свои легкие пыль в этой комнате. Ему нет никакого дела до тебя, светлая, или меня. Его разум сожжет нас и высушит, как солнце траву, стоит ему просто обратить на нас внимание. Собственно, как это и случилось с соседом Мефа. — Так, что же нам делать? — голос Дафны предательски дрогнул и сорвался. — Неужели все настолько... безнадежно. — Найти Мефодия и бежать. А там уже поднимать на уши Тартар и Эдем и решать, что делать с этим местом. Если рыбоголовые действительно поклоняются Ктулху, если он действительно присутствует в этом мире, в чем я, побывав здесь, уже не сомневаюсь, нужно объединять силы и решать, что делать дальше, чтобы Ктулху как можно дольше оставался в том же состоянии, в котором он пребывает сотни тысячелетий. Его влияние пока еще ограничено этим глухим местом, и мы должны сделать все, чтобы так оно и оставалось.