To protect and to serve

      Патрисия сидела в своем кабинете и разбирала документы, когда телефон оповестил о новом сообщение. Вздохнув, женщина отложила ручку в сторону и, взяв телефон, открыла новое смс. Оно оказалось от Эммы.       «Привет. Нам надо встретиться. Когда ты будешь свободна?»       Внутри женщины все перевернулось от этих слов детектива. Она думала о том, чтобы написать или позвонить ей, как и сказала Амелия, но все не решалась, а потом погрязла в документах настолько, что это вылетело из головы. И вот теперь Эмма сама ей написала, словно почувствовала. Женщина сидела с телефоном в руках, глядя на пришедшее смс и покусывала нижнюю губу. Только Родвуд решила написать ответ, как телефон завибрировал в ее руках, оповещая о входящем вызове. Звонил отец Анны — Дерел Канинг. Вздохнув, Патти нажала на прием вызова.       — Родвуд, слушаю, — психотерапевт говорила спокойно и мягко.       — Добрый вечер, доктор Родвуд. Простите, что звоню вам вечером, но вы должны знать. Первое слушание назначили на завтра. Начало в десять утра, — голос мужчины звучал устало и натянуто. Всем было тяжело сейчас. И если Родвуд страдала от вспышек характера Анны всего какие-то три часа в сутки, то ее родители страдали круглосуточно. Новости о слушании и порадовали ее и заставили напрячься. Как же она устала.       — Конечно, мистер Канинг. Я могу приехать к вам домой, и оттуда мы уже все вместе поедем на слушанье. Я понимаю, что вам слышать это сейчас неприятно, но Анна не воспринимает вас как поддержку. И боюсь, у нее снова будет срыв, — порой Патрисии приходилось говорить неприятную правду родным пострадавших. Не всем это нравилось, но с этим Родвуд ничего не могла поделать. У женщины на первом месте были ее пациенты и их благополучие. Да, конечно, Родвуд старалась помочь и семье жертвы, ведь, чтобы все наладилось, и родственники должны быть в порядке, но в приоритете всегда стаял пациент. Между ними повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием мужчины.       — Я… Я понимаю. Я скажу жене. До завтра, доктор Родвуд, — с этими словами мужчина отключился, не дождавшись ответа Патрисии. Тяжело вздохнув, Родвуд потерла переносицу, стараясь расслабиться. Как только вызов завершился, экран перешел на сообщение Эммы. Как же Патрисия устала от всего этого. Мало ей проблем с Анной, так еще и проблемы личного характера стали давить на женщину. Отчасти она сама виновата в этом, но всему есть предел и терпение. Родвуд быстро написала ответ и отправила его Эмме.       «Привет. Я буду свободна только в среду после обеда. Раньше никак, прости. Тебя устраивает это время?»       Сообщение ушло, и Патрисия решила, что пора домой. Больше работать она не может. Тем более, что завтра ее ждет сложный день. Нужно выспаться. Ответ Эммы пришел почти сразу же.       «Меня устраивает. До встречи»       Прочитав ответ детектива, Родвуд вновь вздохнула и, положив телефон в сумку, продолжила собираться домой.       Через час она зашла в квартиру. Все что хотелось — это выпить вина, лежа в пенной ванной, а затем лечь спать. Но ее вновь поджидала дочь. И судя по поджатым губам, она была недовольна.       — Привет, — Патрисия не хотела разбирательств и очередных разговоров. Разувшись и сняв тренч она молча прошла к небольшому бару в углу гостиной, достав новую бутылку каберне.       — Привет. Есть повод? — Амелия стояла, сложив руки на груди, и боком прислонилась к краю острова.       — Поверь мне, да. Завтра первое слушание у моей пациентки, и мне нужно отдохнуть. Так что давай сегодня без вынимания жил. У меня их и так уже почти не осталось, — Родвуд была немного раздражена поведением дочери и не хотела с ней сориться. Но ей не нравилось, как дочь вела себя. Ведь прекрасно же видит, что она устала и не в состоянии что-либо обсуждать. Какой бы понимающей Патти не была, она тоже человек.       Амелия поняла, что немного перегнула палку своим поведением, и потому, выдохнув, она смягчилась.       — Ванна? — тихо спросила девушка, подойдя к матери и ласково опуская руки ей на плечи. Она мягко массировала сведенные в напряжение плечи женщины.       — Да, — коротко кивнув, Родвуд начала открывать бутылку. Девушка, кивнув пошла в ванную комнату, чтобы наполнить ванну комфортной водой для матери. Добавив в воду пену для ванн с цитрусовым запахом, девушка сидела на бортике ванны и наблюдала, как набирается вода. Через десять минут все было готово. К этому времени Патрисия успела уже выпить один бокал вина. Когда Амелия ее позвала, она наполняла второй бокал. Взяв бокал и бутылку, женщина прошла в ванную комнату. Поставив там все, она вернулась в спальню и, прихватив безразмерную футболку, в которой иногда спала, вернулась в ванную.       — Если захочешь я, потом могу сделать тебе массаж, — девушка говорила, тихо глядя на мать немного виноватым взглядом. Патти ласково улыбнулась дочери и, крепко ее обняв, поцеловала в лоб.       — Будет просто отлично. А теперь дай мне уже насладиться этой роскошной ванной, — младшая Родвуд улыбнувшись, вышла из ванной, оставляя женщину одну. Пара нажатий на портативный проигрыватель, и комнату наполнили звуки Баха и его сюиты для виолончели. Быстро раздевшись, Патти со стоном блаженства погрузилась в воду. Она была чуть горячее, чем надо, но все равно было хорошо. Попивая вино, и нежась в воде под звуки виолончели, Патрисия расслаблялась, прогоняя усталость из своего тела. Она ни о чем не думала, выкинув все мысли из головы. Она не думала об Анне и предстоящем суде, не думала об Эмме. Все ушло на потом. Сейчас у нее время спокойствия и тишины. Погружаясь в звучание виолончели, Родвуд позволяла воде и музыке забирать ее усталость. Ну и вино, конечно, помогало в этом. Спустя сорок минут, когда вся сюита была отыграна, вода в ванной уже значительно остыла и вино закончилось, Патрисия наконец-то вылезла из ванной. Она чувствовала сонливость и желание поскорей лечь спать. Надев трусики и накинув футболку, женщина прошла в свою спальню. Там ее поджидала Амелия.       — Ложись на живот, — девушка видела, что глаза матери почти слипаются от сонливости, но решила, что массаж точно не помешает. Патрисия не стала спорить и, скинув футболку, легла на живот на прохладные простыни. Девушка предусмотрительно убрала покрывало и одеяло с постели. Взяв массажное масло с тумбочки, младшая Родвуд налила его сначала на руки, чтобы немного согреть, а потом начала мягко, но уверенно массировать спину матери. А Патти почти что урчала от удовольствия. Казалось, что дочь знает все точки, в которых скопилось напряжение, и умело их убирала своими пальцами. Девушка не стала ограничиваться только спиной, она помассировала и руки, и ноги женщины. В итоге спустя час таких манипуляций психотерапевт просто отключилась. Увидев, что мать заснула, Амелия осторожно накрыла ее одеялом. Взяв масло и потушив ночник, она вышла из спальни матери. Прибравшись в ванной, Амелия решила, что ей тоже пора спать и пошла к себе в комнату.       Проснувшись в семь утра, Патрисия почувствовала себя отдохнувшей и полной сил. Она даже не запомнила тот момент, когда заснула. Она лишь чувствовала как ее тело расслабленно и полно сил в предстоящей битве. Встав с кровати, женщина сладко потянулась всем телом, блаженно выдыхая. Накинув халат, Патти вышла из спальни и направилась ванную комнату. Умывшись, она прошла на кухню, где сделала себе и дочери завтрак. Быстро поев, она пошла, собираться к Канингам. Через пятнадцать минут она была уже готова к выходу. Черные брюки, бутылочного зеленого цвета пуловер и черный вязаный кардиган. Сделав укладку и макияж, женщина осталась довольна своим внешним видом. Быстро собрав оставшиеся мелочи и покидав их в сумку, женщина выскочила из квартиры. Поймав такси, психотерапевт назвала адрес Канингов. Ровно в девять утра она была возле их дома. Поднявшись на крыльцо, она нажала на звонок. Через минуту ожидания ей открыла дверь Элиза Канинг. Она выглядела уставшей и осунувшейся.       — Доброе утро, миссис Канинг, — Патрисия искренне сочувствовала женщине и как мать понимала, насколько женщине сложно все это переживать изо дня в день, борясь с собственной дочерью за право просто находиться рядом с ней.       — Доброе утро, доктор Родвуд. Проходите. Анна завтракает, — Элиза посторонилась и пропустила психотерапевта во внутрь. Патрисия впервые была в доме Канингов и отметила его относительно небольшие размеры и уютную обстановку. Элиза проводила Родвуд на кухню, где в одном топике и шортиках, с растрепанным пучком на голове сидела Анна, попивая кофе и грызя тост с ветчиной.       — Доброе утро, Анна, — Патрисия говорила абсолютно спокойно и в который раз не обращала внимания на шрамы девушки. Хотя, конечно, это было делать крайне сложно. Тем более, что сейчас они были все выставлены на показ. Казалось, что Анна специально провоцирует родителей своим внешним видом. С другой стороны, она не обязана была и дома одеваться так, чтобы скрыть большую часть шрамов.       — И вам не хворать, док. Пришли удостовериться, что я не сорвусь и не убью этого мудака? — с первых же слов девушки Патрисия поняла, что легко не будет. Опять. Элиза поджала губы, но благоразумно промолчала и, отведя взгляд от дочери, прошла к плите.       — Доктор Родвуд, вы хотите кофе, может, завтрак? — миссис Канинг старалась занять себя чем-нибудь, чтобы не сорваться. Патрисия видела это.       — Кофе, если можно, — женщина благодарно улыбнулась Элиз и села напротив Анны, ставя свою сумку на стул рядом с собой. Девушка прожигала ее яростным взглядом, на что Патрисия лишь спокойно смотрела в ответ строго ей в глаза. Закатав рукава кардигана до локтя, она положила руки на стол.       — Ну, в первую очередь, я пришла оказать поддержку тебе и твоей семье. Все же это впервые, когда вы все вживую увидите преступника, который надругался над тобой, который сделал тебе больно, — Родвуд говорила спокойно и абсолютно нейтральным голосом. На секунду взгляд девушки дрогнул, и в нем отразилась боль, но, почти сразу же, ярость вновь вернулась с удвоенной силой. Что же женщина этого ожидала.       — Какими мы обтекаемыми словечками разговариваем. Давайте называть вещи своими именами. Он меня изнасиловал, а перед этим облил кислотой, от которой теперь я смахиваю на недоделанного Фредди Крюгера. Когтей, полосатой кофты и шляпы только не хватает для полного соответствия, — Анна откинула свой тост с ветчиной обратно на тарелку и нагнулась вперед, стараясь оказаться ближе к Патрисии.       — Хочешь не обтекаемо, окей, — женщина пожала плечами, и вмиг ее взгляд стал жестким, и она сама наклонилась ближе к девушке. — Я понимаю тебе больно, тебе мерзко, тебе страшно. Ты в ужасе от того, что тебе сегодня предстоит, потому что есть вероятность флэшбека. И ты вымещаешь все это на нас. На мне, на родителях. Но мы тебе не враги. Хватит нас уничтожать. Мы-то, конечно, выдержим, но, поверь, никому сейчас нелегко, — психотерапевт ласково взяла девушку за руки, поглаживая ее ладони с тыльной стороны большими пальцами. Руки Анны были ледяными. С каждым, словом Родвуд огонь ярости начинал затухать, и под конец она совсем поникла, прикрывая глаза. Казалось, что ярость помогала ей держаться прямо, а не сгибаться пополам в попытках стать меньше, защитить себя.       — Я… Я так устала бояться… — тихо прошептала девушка. Родвуд уловила движение за спиной Анны и вспомнила об Элизе, которая сделала в сторону дочери, намереваясь ее коснуться. Патрисия строго посмотрела на женщину и, покачав головой, выразительно показала взглядом, чтобы женщина ушла. Миссис Канинг поджала губы, явно недовольная решением психотерапевта, но подчинилась. Анна этого не заметила, и это было хорошо.       — Я понимаю, я прекрасно тебя понимаю. Даже не поверишь, насколько хорошо понимаю, — Патрисия вспомнила о своих проблемах и постаралась отбросить все мысли в сторону. Сейчас главная Анна. Анна фыркнула на слова женщины и покачала головой.       — Да что вы можете знать о страхе? У вас-то все хорошо. Дочь, работа и прочее. Скорей всего и муж есть, ну или любовник. У вас все это есть. А у меня? У меня что теперь будет? Кто захочет не то, что прикоснуться ко мне, а просто приблизиться?! — девушка вскочила со стула, крича на психотерапевта. Она вновь впала в ярость.       — Сядь, — жестко и хлестко приказала Родвуд, и девушка явно опешила от подобного тона женщины. Она впервые так с ней разговаривала, и это немного отрезвило девушку.       — Ты понятия не имеешь, что творится в моей жизни и через что мне пришлось пройти в этой жизни. Я не буду тебе этого рассказывать, все же ты моя пациентка, но запомни раз и навсегда: у каждого человека есть боль, потери, страхи, которые он либо пережил либо старается преодолеть их. И ты не имеешь никакого права принижать их и выставлять себя лишь одну бедной несчастной жертвой во всем мире. Знаешь, скольким женщинам я помогла преодолеть подобное? Скольких вытянула с той стороны, а скольких спасла, когда они были одной ногой в могиле? И поверь мне, все они переходили через тоже, что и ты. Да, ситуации были разными, да эти женщины реагировали по-разному, но все, что тебя страшит, так же мучило каждую из них, — строгая отповедь подействовала на девушку как ушат ледяной воды. Она в страхе смотрела на Патрисию, наконец-то обнажив именно эти свои чувства, которые скрывала за гневом и яростью. Хоть Анна сейчас стояла, а Патрисия сидела, казалось, что Родвуд возвышается над ней в этот момент.       — А сейчас собрала все свои силы в кулак, пошла привела себя в порядок, и мы поедем бороться с твоими страхами, — Родвуд все еще говорила строгим и холодным голосом, пристально сверля девушку взглядом. Психотерапевт поняла, что только жесткий отпор мог отрезвить девушку, а мягкие увещевания лишь распаляли ее ярость. Ну что же, Родвуд этого не любила, но раз по-другому не получается, то выбора не остается. Анна смотрела на Патрисию как олень, попавший в свет фар. Немного смягчив взгляд, Патрисия позволила нотке тепла появиться в голосе.       — Анна, это необходимо сделать. Если бы был другой вариант, я бы не потащила тебя туда. Наложила бы запрет на твое появления на слушаниях, но тебе это необходимо. Верь мне, — последние слова женщина проговорила очень тихо и мягко. Анна тяжело сглотнула и, кивнув, молча вышла из кухни. Родвуд устало откинулась на спинку стула, потирая лицо руками. Только утро, а она уже устала.       — Почему вы так с ней разговаривали? — за спиной послышался голос Элизы. Патрисия поняла, что женщина все это время подслушивала их разговор. В общем-то, не удивительно.       — Потому что так надо. Потому что мягкость лишь распаляет ее ярость, — просто ответила Патрисия, не смотря на женщину. Она собиралась вдаваться в подробности ее новой линии поведения. Как показали прошедшие минуты, он имел определенно положительный эффект. И оправдываться психотерапевт не собиралась. Лишь она сама могла понять и решить, как вести себя с пациентом и что ему действительно нужно. Патти не любила жесткий метод поведения с пациентом, но некоторым… Некоторым это необходимо. Им нужно, чтобы их встряхнули, поставили на место, отрезвили. Только после этого они начинают соображать, что делают и говорят. Благо, что в практике Родвуд таких пациентов было мало.       — Советую вам с мужем собираться. Скоро начнется слушание, и нам не стоит опаздывать, — Патрисия все так же не смотрела на Элиз. Она посмотрела на наручные часы. У них осталось полчаса. Возможно, они все же опоздают.       Патрисия сидела и ждала Каннигов. Анна спустилась первой. Вновь облаченная во все черное и наглухо закрывающее ее тело. Даже перчатки надела. Волосы были распущены, чтобы скрыть часть лица, хотя женщина видела на шее уже повязанный шарф, который скроет лицо девушки до самых глаз. Психотерапевт не стала комментировать одежду девушки. Еще слишком рано чтобы говорить о том, чтобы не бояться своего тела. Тем более, что сейчас и не надо открывать свое тело.       — Ты готова? Сегодня будут только зачитываться материалы дела и ходатайство прокуратуры о мере наказания для него. Показания свидетелей будут слушаться в другие дни, назначенные судьей. Но он будет там вместе со своим адвокатом, — Патрисия все это говорила, чтобы девушка понимала, что ей предстоит в зале суда.       — Я не знаю, готова ли я… — тихо проговорила девушка, опуская взгляд на свои руки, скрытые перчатками. Она выглядела потерянной и испуганной. Это был первый раз на памяти Патти.       — Тебе не стоит бояться. Он под стражей, он закован в наручники. Рядом всегда будут полицейские, чтобы, в случае чего, его скрутить и увести из зала суда. Между тобой и ним будет куча людей, так что он не сможет добраться до тебя, даже если захочет, — Патти говорила тихо и мягко. Она встала из-за стола и, подойдя, мягко сжала руки девушки в своих руках.       — Ты сильная. Ты справишься. Ты выжила и идешь к тому, чтобы начать жить полной жизнью. Ты можешь не верить мне, Анна, но я знаю, что рано или поздно ты сможешь жить дальше так, как сама захочешь, — Родвуд смотрела в глаза девушки и видела, как на глазах Анны появились слезы. Тепло улыбнувшись ей, Родвуд сжала руки девушки.       — Ты сильная. Ты сможешь через это пройти, — Патрисия ни капельки не лукавила, она верила всем сердцем, что у них получится все преодолеть. Хрустальные слезинки сорвались с глаз девушки, и она, кивнув, опустила голову, высвобождая руки и вытирая свое лицо.       Через минуту на кухню вошли Канниги.       — Ну что же, нам надо поторопиться. Боюсь, мы и так опаздываем, — Патрисия вернулась к столу и, взяв свою сумку первой, вышла из кухни, направляясь к выходу из дома. Каниги последовали за ней. Они все сели в машину и поехали в здание суда. Патрисия сидела рядом с Анной, и все время до суда крепко сжимала руку девушки, давая ей моральную поддержку. Как это ни удивительно, они не опоздали на слушание и зашли в зал суда минута в минуту. Пройдя к креслам позади прокурора, они все присели. Анну Патрисия специально посадила как можно дальше от Брюса.       — Всем встать, суд идет! — все послушно встали, и в зал зашла эффектная женщина с явно итальянскими корнями в роду. Она была утонченной, и при этом ее холодный взгляд цепко все подмечал. Он на доли секунд задержался взглядом на Анне и ее скрытом за шарфом лицом. Черная мантия оттеняла природную бледность кожи женщины. Судья села и все сели за ней следом.       — Предварительное слушание ведет судья Грейс Винтер. Обвинение представляет прокурор Джеймс Аресет. Защиту представляет адвокат Дуглас Зелор. Введите обвиняемого, — голос судьи соответствовал ее фамилии. Холодный, как арктические ночи. Взгляд ничуть не уступал голосу. Полицейский открыл дверь, и в зал суда, закованный по рукам и ногам, в ярко-оранжевой робе в сопровождении двоих полицейских вошел Брюс Усчестер.       Стоило Анне увидеть его, как она с силой сжала руку Патрисии, тяжело дыша. Брюс не сильно изменился с фотографий, которые видела Патти. Только сильней зарос. Его проводили к столу, где сидел его адвокат, и усадили на стул. На краткий миг он обернулся и посмотрел прямо на Анну. Девушка вся задрожала, как осиновый лист. Родвуд чувствовала, что, еще чуть-чуть, и девушка сорвется. Наплевав на все правила суда, Родвуд крепко обняла девушку, разворачиваясь спиной к Брюсу и тем самым закрывая ее собой. Канинг вцепилась в талию психотерапевта с такой силой, что Патти была больше, чем уверена: останутся синяки.       — Ты сильная. Ты справишься. Ты сможешь, — тихо и на ухо нашептывала Родвуд, стараясь успокоить девушку. Судья Винтер заметила, как изменилось поведение девушки со скрытым лицом.       — Обвинение, зачитайте ваше ходатайство, — стальной голос судьи прорезал тишину зала суда. Прокурор встал и, слегка откашлявшись, начал говорить.       — Прокуратура требует назначения высшей меры наказания, установленного штатом Нью-Йорк и городом Нью-Йорк, а именно, пожизненное заключение в тюрьме особо строго режима без права досрочного освобождения, — мужчина говорил, спокойно смотря исключительно на судью. Винтер кивнула и что-то записала у себя в блокноте.       — Сторона защиты, ваш клиент признает свою вину в содеянном? — Витер посмотрела на Зелора. Адвокат встал, немного нервно отдернув рукава.       — Мой клиент не признает за собой вины, так как этого преступления он не совершал, — мужчина говорил не настолько уверенно, как прокурор, но все же в его словах звучала твердость. Родвуд мысленно скривилась и приложила адвоката и самого Брюса парой крепких ругательств. Анна задрожала сильней в руках Патрисии.       — В таком случае назначаю первое слушание по данному делу на завтра в девять утра. Будут заслушаны свидетельские показания со стороны обвинения и защиты. Заседание окончено, — громкий стук молотка судьи прозвучал как выстрел. Судья встала и все встали вместе с ней, кроме Патрисии и Анны. Женщина просто не смогла заставить девушку подняться с кресла. Канинги смотрели с тревогой на женщину и дочь. Повернув голову, Родвуд махнула головой, подзывая Элиз ближе к себе. Женщина склонилась над ними, и Патрисия тихо зашептала ей на ухо.       — Найдите ее успокоительное. И быстро. У нее паническая атака, — Элиз резко отпрянула и стала поспешно копаться в своей сумке. Брюса уже увели, а прокурор остался рядом с ними, внимательно смотря на происходящее. Элиз подала таблетки и воду Патрисии.       — Анна, ты молодец. Мы справились. Его увели. Вот, попей водички, — психотерапевт постаралась отстраниться, но Анна держала крепко.       — Анна, прошу тебя, ты делаешь мне больно, — Родвуд говорила тихо, так, чтобы услышала только она. Хватка девушки сразу же стала слабее, и Патти смогла вдохнуть свободней. Анна выпрямилась, ее глаза покраснели от слез.       — Давай, тебе нужно выпить таблетку. Тебе станет легче, — прежде чем дать бутылку воды девушке, Родвуд кинула строгий взгляд на прокурора. Психотерапевт понимала, что девушке придется открыть лицо, чтобы выпить таблетку и надеялась, что прокурору хватит ума не реагировать на ее внешность. Родвуд поняла, что Анна сняла свой шарф, по тому, как судорожно вздохнул мужчина, и как побелели костяшки пальцев, когда он с силой сжал ручку своего портфеля с документами. Благо, ему хватило ума промолчать. Вернув все свое внимание Анне, Патрисия помогла девушке выпить таблетку.       — Вот так, молодец. Ты справилась. Тише-тише, все хорошо. На сегодня все закончилось, — Родвуд ласково прижала голову девушки к своей груди и мягко гладила ее по голове. Элиз, Дерел и Джеймс наблюдали за этой сценой со смешанными эмоциями. Элиз и Дерел были опечалены и отчасти злы на Патрисию. Точнее сказать, на всю ситуацию в целом. Джеймс же старался переварить внешний вид девушки. Он видел снимки, которые сделали эксперты в больнице. Но там особо не поймешь, что видишь. Просто голое мясо и все. Но сейчас безобразные шрамы алели на некогда прекрасном лице.       — Она сможет давать показания? — Джеймс не хотел травмировать девушку еще больше. Но ему было важно знать, к чему готовиться, когда он будет вести допрос. И подготовить саму Анну к вопросам адвоката.       — Лишь сама Анна сможет сказать нам, будет она давать показания или нет, — Патти не стала давить на Анну и заставлять ее делать то, от чего ей могло стать плохо.       — Пойдем отсюда. Нам здесь больше нечего делать, — Родвуд поднялась с кресла и помогла встать Анне. Девушка продолжала молчать и выглядела опустошенной. Они все вместе вышли из зала суда, и тут Анна судорожно начала натягивать шарф, на лицо, вспомнив, что не скрыла его, но ее уже увидели другие люди. Кто-то в страхе смотрел на девушку, кто-то просто замер на полуслове. Суть в том, что внешний вид девушки напугал их.       — Твою же мать, — тихо ругаясь себе под нос, Патрисия подхватила Канинг под локоть, и, как ледокол, промчалась сквозь людей, таща за собой Анну. Минута — и они уже в машине. Девушка смотрела пустыми глазами прямо перед собой. Патти винила себя за эту оплошность. Могла бы понять, что девушке сейчас не до этого. Психотерапевт ругала себя далеко не лестными словами, но про себя.       Канинги сели в машину и быстро уехали от здания суда. В машине висело напряженное молчание. Все ждали бури, которая погребет их под шквалом ярости и агрессии от Анны. Оказавшись дома у Канингов, Анна все так же молчала. Она медленно сняла шарф, пиджак, перчатки и обувь. Не глядя ни на кого, она поднялась наверх. Все наблюдали за девушкой, ожидая взрыва, но его не последовало. Лишь тихий щелчок двери оповестил, что девушка ушла к себе в комнату. Патти это не нравилось.       — Значит так, Элиза вы сейчас быстро переодеваетесь и идете к дочери. Если она легла, ложитесь рядом и крепко ее обнимаете. Молчите, ничего не говорите. Можете напеть колыбельную или что-то, что нравилось ей в детстве, с чем у нее связанны хорошие воспоминания. Если Анна начнет сама говорить, не перебивайте, выслушайте, что она говорит. И не говорите пустых слов по типу того, что все будет хорошо и подобное. Она тогда точно разозлится. Дерел, а вы должны быть готовы в любой момент прибежать к ним в комнату, если у Анны начнется приступ агрессии. Она может начать драться, ломать вещи или попытаться себя покалечить. Я останусь здесь еще на полчаса. Если все будет в порядке, то я уйду. Но не переживайте, я всегда буду на связи, — Канинги слушали ее внимательно кивая на каждое ее слово. Как только Родвуд замолчала, Элиза, еще раз кивнув, быстро скинула уличную одежду и пошла к Анне. Дерел устало вздохнул и потер лицо ладонями.       — Я впервые увидел этого поддонка. Не представляете, каких усилий мне стоило сидеть на месте и не убить этого ублюдка прямо там. Еще он смеет говорить, что невиновен! — Патти видела, что мужчина на грани. Родвуд, поджав губы, прошла в гостиную и, отыскав, где стояло спиртное, нашла бокал и плеснула в него щедрую порцию виски. Вернувшись к Дерелу, она протянула ему бокал. Мужчина, посмотрев на алкоголь, взял стакан и залпом выпил все, что принесла Родвуд. Слегка поморщившись, Канинг устало выдохнул.       — Я просто не представляю, чтобы мы делали без вас… — мужчина говорил тихо и устало. Патрисия увидела: в глазах Дерела блестели слезы. Подойдя к нему, она крепко обняла мужчину. Он был выше нее на полторы головы, и, когда он заключил ее в свои объятия, казалось что это он ее успокаивает, а не наоборот.       — Вы справитесь, Дерел. У вас все наладится. Просто нужно время. Анне сейчас больно, страшно, одиноко. Она не знает, как ей жить дальше. Но у нее есть вы. И вы поможете ей преодолеть этот этап вашей жизни. Просто нужно набраться терпения, — Родвуд говорила тихо, но уверенно, веря в свои слова. Она искренне верила, что все наладится. И ключевым моментом к исцелению Анны станет тот момент, когда Брюса посадят за решетку навсегда. Жаль, что у них отменили смертную казнь.       Они вместе с Дерелом переместились в гостиную. Мужчина сидел, прикрыв глаза и откинув голову на спинку кресла, а Патрисия просто сидела и ждала, когда пройдут полчаса. Казалось, время остановилось и тянется целую вечность. Наконец Родвуд поняла, что прошло уже чуть больше получаса.       — Дерел, я сейчас поднимусь наверх и загляну к ним. Если все в порядке, я поеду, — мужчина открыл глаза и лишь молча кивнул на слова психотерапевта.       Родвуд поднялась на второй этаж и, найдя нужную дверь, тихо приоткрыла ее. Увиденное порадовало ее. Анна, крепко обнимая мать, спрятала голову у нее на груди. Казалось, она уснула. А Элиз ласково и бережно обнимая ее, перебирала пряди волос, слегка массируя голову мягкими движениями. Они не видели Родвуд, и женщина, незаметно выдохнув, так же тихо прикрыла дверь и спустилась вниз.       — Все тихо. Кажется, Анна заснула. Если будут проблемы после ее пробуждения, звоните, — Патрисия взяла в руки свою сумку и пошла на выход. Дерел пошел ее провожать.       — Спасибо вам, доктор Родвуд. Я просто не представляю, чтобы мы делали без вас, — Дерел выглядел измотанным и осунувшимся. Но говорил искренне. Психотерапевт мягко улыбнулась мужчине.       — Отдохните, Дерел. Если вы себя загоните, то вы ничем не поможете дочери. До свидания, — Родвуд вышла из дома Канингов и направилась вниз по улице к тому месту, где могла поймать такси. Она была просто выжата как лимон. Хотя была только первая половина дня. Она хотела домой, но ей нужно работать. Поймав такси, женщина поехала на работу.       Остаток рабочего дня и вечера прошел более спокойно без таких потрясений. Дерел позвонил вечером, сказал, что все в порядке. Анна, правда, немного замкнута и больше молчит, но она продолжает оставаться спокойной. Правда, она перестала отпускать от себя Элиз даже на пять минут, цепляясь за нее, как утопающий за соломинку. Родвуд была рада, что девушка наконец-то подпустила к себе родителей. Это хорошо.       Вернувшись домой, ее ждал готовый ужин и приятная расслабляющая комедия ни о чем. Засыпала Родвуд, думая о предстоящей встрече с Эммой. Женщина и сама не знала, что она решила, потому что у нее просто не было времени подумать. Но сейчас, засыпая, Родвуд, кажется, приняла решение.       Наступил назначенный день встречи, и Эмма все больше начинала нервничать. Не зная, чего ей ожидать от этой встречи. Детектив давно так не нервничала как от осознания о предстоящей встрече. Она боялась, что Патрисия не захочет больше развивать их отношения. Но, с другой стороны, Эмма понимала, что лучше прекратить это все сейчас, чем позже. Да, будет больно, но не катастрофично.       Время приближалось, и Эмма, не выдержав сидения на месте, поехала в кафе рядом со зданием суда. Детектив сидела возле окна и бездумно смотрела в окно, медленно выпивая свой кофе. Когда до назначенного времени осталось десять минут, ее внимание привлекла черная хонда, которая, нарушая правила ПДД выскочила из-за поворота и пронеслась по улице в сторону Манхэттена. Покачав головой и поджав губы, Эмма продолжила пить свой кофе. Время шло. Вот Патрисия опаздывает на пять минут, на десять, двадцать. Ричард забеспокоилась. Проверив телефон, она не увидела ни пропущенных звонков, ни СМС. Тревога начала подниматься в груди детектива. Решив сначала проверить, она набрала Патти. Но ответом ей служили длинные гудки и в итоге включившийся автоответчик. Эмма не верила, что женщина была просто занята. Она чувствовала, что что-то случилось. Расплатившись за кофе, Ричард стремительно выскочила из кафе. Она не успела дойти до своей машины, как услышала сигнал о новом СМС. Открыв его, она вся похолодела.       «Шах и мат, дорогая Эмма. Теперь она моя. Посмотрим, как она будет стонать как сучка. Могу прислать тебе наше с ней хоум видео. Все наилучшего, детектив»