15 глава
29 ноября 2018 г. в 01:24
Патрисия медленно проснулась, все так же чувствуя себя уставшей. Слабый рассветный свет проникал в окна ее палаты, слабо освещая пространство в ней. Женщина чувствовала тяжесть на правом бедре. Открыв глаза и посмотрев вниз, она увидела Эмму. Сознание женщины немного прояснилось с последнего пробуждения, и она начала понимать, что это уже не сон. Это реальность. Она на свободе. Внимательно осмотрев помещение, она поняла, что находится в больнице. А затем она увидела во втором кресле с левой стороны спящую дочь. Одинокая слеза скатилась по щеке женщины. Ее малышка здесь. Она рядом. С ней все хорошо. Родвуд хотела стереть слезы со щек, но, как оказалось, она не может двигать руками. Посмотрев на руки, она увидела, что мягкие манжеты не дают ей сильно шевелить руками. Внутри разрасталась паника. Но помимо паники она стала чувствовать отголоски возбуждения. Черт возьми. Что эта сука сотворила со мной?
Видимо, она дернулась и разбудила Эмму, которая сначала заспанно и непонимающе осмотрела палату, задержав свой взгляд на Амелии, а потом посмотрела на Патти. Увидев родные глаза, не затуманенные дурманом, Эмма тут же окончательно проснулась. Но присмотревшись, она увидела в глазах любимой страх и панику.
— Хэй, все хорошо. Ты в мемориальной больнице. Все хорошо. Ты в безопасности, — Эмма старалась говорить спокойно и мягко. Она ласково сжала трясущийся кулак женщины.
— Сними… Сними их… — хрипло, с нотками истерики в голосе проговорила женщина. Эмма сразу это уловила. Она поспешно встала и быстро освободила руки Родвуд от манжетов. Стоило рукам оказаться на свободе, как Патрисия тут же расслабилась и чувство паники ушло. Хотя страх все еще оставался где-то в глубине сознания. Амелия проснулась, услышав хоть и тихие, но звуки голоса своей матери. Увидев Родвуд в сознании, девушка тут же вскочила и, оттолкнув Эмму, крепко обняла Патрисию, зарываясь лицом в копну ее волос. Патрисия так же крепко обняла дочь, прижимая ее к себе как можно сильнее. Она настоящая. Она реальная. Это не сон. Когда эта мысль пришла ей в голову Родвуд, не сдерживаясь, разрыдалась. Девушка тоже плакала, но тихо. Так они и сидели, держа друг друга в объятиях, и плакали, выпуская с этими слезами все: страх, боль, панику.
Эмма стояла в стороне, не решаясь подойти ближе. Через минуту она решила оставить их одних и дать время побыть вдвоем. Выйдя из палаты, Эмма устало прислонилась к стене, откинув голову назад. Она, прикрыв глаза, так и стояла, словно часовой на посту. Услышав шаги рядом детектив открыла глаза и посмотрела на подошедшего. Это оказалась доктор Тревис.
— Доброе утро, детектив Ричард, — женщина участливо смотрела на Эмму.
— Доброе, — все так же устало проговорила Эмма. Она вроде бы нормально спала за все эти дни, но все равно чувствовала себя жутко уставшей.
— Она очнулась. С ней ее дочь, — Эмма говорила сухо, стараясь скрыть все свои эмоции, но ее выдавали глаза, в которых было видно боль. — У нее начиналась паника, когда она увидела, что ее руки связаны. Мне пришлось ее развязать, — Эмма немного виновато посмотрела на психиатра. Та понимающе кивнула.
— Ну что же, пора мне и самой с ней пообщаться, — ободряюще улыбнувшись детективу, доктор Тревис тихо открыла дверь в палату и вошла в нее. Эмма последовала за ней следом, тут же становясь рядом с дверью, которую она закрыла за собой. Амелия и Патрисия вроде бы больше не плакали, просто сидели обнявшись.
— Доброе утро, доктор Родвуд. Рада видеть вас в сознании, — доктор Тревис тепло улыбнулась женщине. Амелия тут же отстранилась от матери, поспешно вытирая лицо ладонями. Доктор Тревис протянула женщинам коробочку с бумажными салфетками. Обе тихо поблагодарили за салфетки. Амелия стояла возле кровати, держа мать за руку. Она боялась ее отпускать.
— Итак, расскажите, как вы себя чувствуете? — доктор Тревис присела в кресло, в котором сидела Эмма до этого.
— Не знаю. Сложно сказать. Вялость, жуткая усталость, апатия, бывают вспышки паники, особенно, когда я поняла что лежу связанная, — последние слова Родвуд говорила тихо, опустив взгляд на руки. Тревис кивала и записывала все, что говорила Патрисия.
— Это нормально. Вас все это время накачивали диазепамом и буттиратом. Так что боюсь, могут быть последствия отмены, — женщина говорила с искреннем сожалением в голосе. А Патрисия на этих словах судорожно вдохнула и резко подняла взгляд на женщину.
— Буттират? — горло сдавило спазмом, и потому ее вопрос прозвучал приглушенно. Доктор Тревис лишь кивнула на вопрос Родвуд. Патти поджала губы и снова опустила взгляд на руки. Она смутно помнила прошлые дни. Помнила, как половину времени была вялой и апатичной, а вторую половину жутко возбужденной и вместе с тем удовлетворенной. Что ж, это все объясняло. И даже слова про отмену. Скорей всего, у нее за это время возникло привыкание. Чертова Диана. Злые слезы жгли глаза, и Родвуд не старалась их сдерживать. Доктор Тревис внимательно следила за женщиной, отмечая ее реакцию на новости. В общем-то, все было в пределах нормы, Кармен даже сказала бы, что Патрисия спокойно восприняла эти новости.
— Ее поймали? Кто меня спас? — Родвуд наконец-то заговорила после паузы и, подняв голову, посмотрела прямо на Эмму. Детектив хотела бы оказаться где угодно, но не здесь и не сейчас. По тому, как она заерзала и отвела взгляд, слегка опуская голову, Родвуд все поняла.
— Она что все еще на свободе?! Какого хрена, Эмма?! Эта сука насиловала меня под наркотой, пока вы все неизвестно что делали! — а вот теперь Патрисия показала, то чего могла бы ожидать доктор Тревис. Она не вмешивалась. Внимательно наблюдая за Патрисией, так же отмечая поведения других девушек. Амелия тихо расплакалась, услышав слова матери об изнасиловании. А детектив Ричард потемнела, крепко стиснув зубы, словно ей было больно.
— Почему ты молчишь?! Скажи уже что-нибудь! — Патрисия тяжело дышала, сверля детектива твердым взглядом, на дне которого видно было отчаяние, боль и страх.
— Мне нечего тебе сказать. Я отстранена от дела. Уже как четыре дня… — Эмма говорила тихо, почти шептала, но все ее услышали. Патрисия поджала губы, словно разочаровавшись в детективе. Эмма видела это во взгляде женщины. Это был конец. Конец им. Конец всему.
— Тогда кто спас меня? — слова женщины звучали холодно и безжалостно. Они резали без ножа по живому.
— Сэм Бриджес. Она, оказалась, работала под прикрытием все это время. Она детектив отдела по борьбе с наркотиками. Они пасли твою похитительницу два года, и потому смогли найти тебя. Эта тварь слишком хорошо замела все следы… — в голосе Эммы можно было услышать все: ярость, бессилие, отчаяние, боль. Эмме сложно было смотреть на любимую и видеть там лишь разочарование и, как ей казалось, неприязнь. Она просто не понимала, как так вышло, что вся ее жизнь полетела к чертям. Карьера на волоске. Любимая женщина ее презирает и явно не хочет ее видеть. Эмма просто не понимала, где она свернула не туда. Где произошел этот разлом?
— Ясно, — холодно проговорила Патрисия, отворачиваясь от Эммы. Она больше не смотрела на детектива и потому не увидела, как по щекам женщины побежали слезы.
— Сейчас придут медсестры, чтобы взять анализы, потому прошу Эмму и Амелию выйти из палаты. Потом, когда все закончится, вы сможете вернуться. Вам нужно пройтись, — доктор Тревис решила нарушить это тягостное молчание. Она понимала, что всем сейчас тяжело и больно.
— Можно мне на минутку остаться с Патрисией наедине? — Эмма старалась справиться со слезами и говорить нормально. Но от усилий ее голос сел и стал звучать приглушенно. Доктор Тревис кивнула, посмотрев на Амелию, они вместе вышли из палаты, оставляя женщин наедине.
— Ты можешь злиться на меня и будешь права. Я подвела тебя. Я не смогла тебя уберечь, и буду всегда винить себя за это. Меня отстранили, потому что я трое суток почти не спала и искала способы, как выйти на похитительницу и, вследствие, на то место, где тебя держали. Я бы и дальше искала, если бы капитан не выставил меня из участка с угрозой увольнения. Я пыталась своими силами без поддержки полиции тебя найти. Я не могла спать. Каждый раз, засыпая я видела, что нахожу тебя мертвой… — на этих словах голос Эммы надломился, и она замолчала, стараясь справиться с обуревавшими ее чувствами, и Родвуд с сожалением посмотрела на детектива. Она видела, что Эмма говорит искренне. Но все равно Патрисия не могла отделаться от мысли, что в половине бед почему-то виновата именно Эмма. Почему она так думала, Патрисия и сама себе сказать не могла. Все слишком запуталось.
— Просто уходи, Эмма. Уже ничего не исправишь. Вред принесен. Мне нужно со всем этим разобраться. Самой, — Родвуд говорила тихо и устало. Этот разговор высосал все ее силы, которые удалось накопить за время сна. Ричард, поджав губы, кивнула. Сделав шаг ближе, она наклонилась и бережно поцеловала женщину в лоб.
— Береги себя, — тихо прошептала детектив и, стремительно развернувшись, ушла из палаты, а там и из больницы, стараясь убежать как можно дальше от места, где ее жизнь сделала очередной кульбит, и все полетело к чертям.