Лунное серебро

В лунном свете все выглядит немного иным. Чуть более размыто или, напротив, четко, чуть более зловеще, самые простые вещи вызывают тревогу, сердце частит и спотыкается, и хочется уже, наконец, добраться поскорее домой. А если находишься дома — задернуть занавески, включить свет во всем доме и прибавить звук. Никто и никогда не даст тебе гарантии, что мир, увиденный в лучах солнца, и мир, изваянный в лунном серебре — один и тот же мир. Выходя из дома в лунную ночь, попробуй не заблудиться. Мукуро присел у изголовья невысокой кровати, застеленной белоснежным бельем. В комнате было темно, лишь густые лучи лунного света щедро омывали бледное, обрамленное отросшими черными локонами лицо. Король и любимая игрушка его предшественника — неловкая сцена. Слуги разошлись, Наги занималась государственными делами. Когда она успевала поспать хоть немного, Мукуро не знал, но надеялся, что в сестре достаточно разума для того, чтобы поберечь себя. Сам же правитель пока тоже не обрел в себе достаточно покоя, чтобы удалиться ко сну. Появление юноши разбередило его душу, растревожило старую рану, потому что нельзя — так. Ни с кем, даже с самым злейшим врагом так поступать нельзя. Мукуро и раньше не был горд своей победой над Бьякураном, но теперь к презрению добавилось еще и отвращение, смешанное с брезгливостью. Вроде бы жирного опарыша босой ногой раздавил, а обмыться негде. Мерзко. Мерзко и так печально одновременно. Бывший пленник словно красавица из старой сказки. Падая на кожу щеки, лунные лучи кажутся яркими рыжими солнечными зайчиками по сравнению с болезненной бледностью кожи. Меловые губы ссохлись и покрылись трещинками, кое-где видны кровоточинки и едва зажившие укусы. Изящные хрупкие руки кажутся призрачными. Луна словно бы играет с Мукуро, подсовывает ему прекрасные видения. Правителю чудится: коснись безвольной руки, и она исчезнет, исчезнет Хибари Кея, призрак, плод воображения. И все же он здесь, и Мукуро любуется тонкими чертами лица, осторожно укладывает юношу поудобнее, устраивает темноволосую голову на подушке, отворачивает лицо гостя от луны, чтобы ни один, даже самый прыгучий и шаловливый лучик, не посмел бы спугнуть спокойный сон Хибари. Мукуро очень надеется, что сон Хибари спокоен и безмятежен. Поводит руками, призывая свои силы, вспоминая все, чему научился, будучи иллюзионистом. Уличный фокусник — не придворный дипломированный маг, но послать нужному человеку сладкий сон Мукуро в состоянии. Рука отводит со лба прядь непослушных волос, губы осторожно прикасаются к губам в надежде согреть, успокоить, оживить Кею. Какой подходящий момент для воплощения сказки, но лунный свет дрожит и колеблется, будто смеется, и Мукуро с сожалением поднимается, глядя на безмятежного юношу. Сказки — это слишком прекрасно, легко здесь не будет, и все в глубине души предательски скребет разочарование. Не вышло из Хибари Спящей Красавицы, как же... грустно. - Спи, Кея, пусть луна принесет тебе успокоение, - шепчет Мукуро, отходя к двери. Ему не хочется уходить, но он уже сделал все, что мог. Новым днем в совершенно другом мире он попробует разбудить Кею еще раз. И будет пробовать до тех пор, пока не сумеет разбудить заблудившийся разум бывшего пленника. Потому что так — нельзя. Потому что сердце болит, когда любимый страдает.