Лунное серебро

Что-то было не так. Хибари блуждал в тумане собственных грез, сплетенных, словно самый крепкий, надежный доспех, но все же понимал, что что-то не так. Не было больше боли, не чувствовалось унижения, голову не раздирал на множество частей громкий издевательский смех. С телом могло происходить что угодно, Хибари давно перестал обращать на него внимания, но остатки разодранной души временами еще искрили, будто бы оголенные провода в воде. Когда чувствительность просыпалась, агонии не было, и вот это было непривычным. Бьякуран все еще был рядом, преследовал постоянно, не давал покоя, не позволял погрузиться в окончательное забвение. Тормошил, заставлял, требовал. Хибари привычно подчинялся, а мимоходом думал, когда руки его кровного врага перестали вызывать отвращение, когда теплые прикосновения утратили сальность, когда ощущение кожи на коже стало чем-то... нужным? Кажется, они снова сидели рядышком, кажется, их колени соприкасались. Почему никто не пытался отбросить его на пол? Почему никто не давил на голову тяжелой ступней и не требовал подчинения, восхищения и благодарности? Почему никто не стремился растерзать на нем одежду, грубо овладеть и оставить лежащим, испачканным и униженным перед всеобщим взглядом? Реальность, в которой Хибари существовал уже очень давно, от которой ускользал в свое подсознание, была болезненной, омерзительной, чудовищной, но она была привычной. Бьякуран все еще был поблизости, но все в нем было не так, как запомнилось Кее. Это заставляло беспокоиться, отрываться от грез и бродить в туманном киселе между снами и явью, чтобы понять, что происходит. Когда губ Кеи коснулись губы его заклятого врага, он вздрогнул. Тонкие руки обхватили его за плечи, нежные поглаживания сбивали с толку, сводили с ума. Поцелуй нес в себе лишь любовь и нежность, такие сладостные, такие непривычные, что дыхание перехватывало. Хибари потихоньку терял всю свою решимость, он сдавался на милость победителя не только телом, но и разумом, чувствуя ответную нежность. «Нет! Что бы ты ни придумал, я все равно не сдамся!» - ярость очистила сознание, позволила отшатнуться от мучителя, оттолкнуть его в сторону. Проморгавшись, Хибари замер от изумления: перед ним на полу сидел молодой мужчина, в чьих ярко-синих глазах спряталось весеннее небо, чья улыбка напоминала солнечный луч. Красиво сложенный, с длинными, неловко раскиданными в стороны ногами, и совершенно незнакомый, он обиженно смотрел на Кею, тянул к нему руки с такой осторожностью, будто тот был хрустальным. Кажется, Хибари окончательно свихнулся. — Я никогда не стану твоим по доброй воле, Бьякуран, лучше убей меня, пока я не нашел способ уничтожить тебя! - воскликнул Кея, не желая поддаваться безумию. — Прости, мой друг, но я уже нашел способ уничтожения Бьякурана и завершил начатое тобой дело. Хибари задохнулся от острого чувства непонимания. Незнакомец никуда не исчез, Бьякуран ни откуда не появился. На сердце царило смятение, от нежности во взгляде незнакомого парня что-то болезненно ныло. У первого глотка свободы, полученного Кеей, был тяжелый привкус безнадежности.