До бесконечности и дальше

— Лунита! — вдруг вскричал из-за моей спины знакомый голос. Мы с Хим обернулись и увидели Амбар. Блондинка выглядела странно взволнованной. Как будто ее всерьез заботило мое состояние. К слову, отношения с крестницей Шерон у меня складывались довольно странно. Хоть мы и жили в одном доме, девушка делала все для того, чтобы свести наше общение к минимуму. Я продолжала оплачивать ее расходы и позволила жить в этом доме дальше, потому, наверное, что, после исчезновения Шерон, мне стало ее жаль. Амбар почти на все лето уехала к родителям в Нью-Йорк и вернулась пару дней назад. Но я, честно говоря, и не была настроена с ней общаться после того, как она предала команду. — Что ты здесь делаешь?! — сразу напустилась на нее Хим. — Тебе запрещено входить в эти стены! Амбар пропустила слова девушки мимо ушей, продолжая разглядывать меня с прямо-таки родственной тревогой. — Что с тобой, Луна? — настойчиво спросила она. — Тебе плохо? Принести воды? — Если будет нужно, я сама ей все принесу! — отрезала Хим. — А теперь убирайся отсюда! — Но я пришла с миром, — настаивала блондинка. — Хочу вернуться в команду. — Какая наглость! — взвилась моя подруга. — Ты подожгла «Джем энд Роллер»! Ты едва не лишила всех нас мечты! — Но, ты же знаешь, я стремилась не к этому! Я не хотела никому навредить! Просто потеряла контроль над ситуацией! И вообще, сейчас нам с тобой должно быть не до разборок. Луне плохо! И, раз уж мне, как ты справедливо заметила, закрыт вход на роллердром, не сочти за труд, принеси ей воды. — Не обращайся со мной, как с прислугой! У тебя нет такого права! — Хим, сейчас неправильно себя веду не я, а ты! Твоей подруге плохо! Ей нужна вода! Я войти в здание не могу, а ты — можешь. Вывод очевиден. Хим не нашлась, что ответить, поэтому быстро погладила меня по спине и сказала: — Я мигом. Когда девушка ушла, Амбар опустилась на скамейку рядом со мной и начала вытирать платком холодную испарину с моего лба. Я остолбенела и удивленно спросила: — Что ты делаешь? — Стараюсь оказать тебе помощь, разумеется, — отвечала блондинка. — Но зачем? Разве ты не ненавидишь меня? — Бог с тобой, Луна! С чего мне тебя ненавидеть? — Дай-ка подумать. Может быть, из-за того, что Соль Бенсон — не ты, а я?! Амбар откровенно расхохоталась. — Луна, ты ведь помнишь мою растерянность, когда крестная меня обманула! Мне никогда не хотелось становиться какой-то частью прошлого. В некотором смысле, я даже благодарна тебе. Старые семейные тайны — не моя стихия. — А как насчет бегства твоей крестной? Ведь она сбежала из-за меня! — Она сбежала из-за собственной ошибки. Ей следовало с самого начала все тебе рассказать вместо того, чтобы лгать и изворачиваться. Деньги вскружили ей голову. — Раньше ты думала иначе. — Это было раньше. Но родители сумели поставить мне мозги на место. Я была ослеплена привязанностью к крестной и не подумала о тебе. Ведь вряд ли ты в восторге от всей этой ситуации. Наверняка, потрясена и напугана, как было со мной. Вот только на тебя свалились еще и все финансовые вопросы нашей семьи. И это в семнадцать лет! — Мне уже восемнадцать. — Я знаю. Но на тот момент, ты еще не была совершеннолетней. Мне следовало проявить больше понимания. Прости. К тому же, родители объяснили мне, что, несмотря на все это, мы с тобой друг другу не чужие. Мы — сестры, и это должно определять нашу судьбу. — Постой! Что значит — сестры? — А ты не знала? Моя мама доводится Шерон двоюродной сестрой. А это значит, что она ею же доводится и Лили Бенсон. То есть, мы с тобой — троюродные сестры. Не бог весть, какое родство, но все же родство. Если бы не отвратительное самочувствие, это известие, наверное, потрясло бы меня. Но в тот момент я даже не могла удивиться. И это нормально. Во-первых, давали о себе знать последствия поцелуя Симона. Желудок все еще скручивали рвотные позывы, а во рту оставался отвратительный привкус желчи. Во-вторых, на сегодня моя психика уже достаточно пострадала. А в-третьих, сердце мое отказывалось что-либо чувствовать после ссоры с Маттео. Оно стенало от боли и было безразлично ко всему остальному. — Знаю, тебе не до этого, — добавила Амбар, словно прочитав мои мысли. — Но позже мы все обсудим. Я просто хочу наладить с тобой отношения, Луна. Хотя бы настолько, насколько это возможно после всех моих ужасных поступков. А сейчас давай, я сама позвоню Тино. У тебя руки дрожат. С этими словами, она достала свой телефон и набрала номер нашего водителя. А пока блондинка была занята разговором, вернулась Хим с бутылкой холодной воды в руке. — Хулиана просила, чтобы я сама проводила тебя домой и не отставала, пока не удостоверюсь, что тебе лучше, — сказала она, протянув мне воду. Когда я прополоскала рот и сделала пару глотков, как раз подъехал Тино. Хим и Амбар довели меня до машины, после чего первая поехала с нами, а вторая сказала: — Я еще прогуляюсь. Мне нужно кое-что обдумать. Дома родители сразу переполошились. Мама тут же начала варить куриный бульон, а папа бросился звонить знакомому врачу, чтобы выяснить причину моей внезапной болезни. Но ведь не могла же я объяснить, что всему виной сильнейшее отвращение от поцелуя Симона. Родители меня не поймут. Поэтому я подождала, пока мы с Хим останемся наедине в моей комнате, после чего спросила: — Ты, наверное, умираешь от любопытства, да? — Конечно, — кивнула моя подруга. — Но я пойму, если ты не захочешь обсуждать то, что заставило тебя буквально вывернуться наизнанку. — Откуда ты знаешь, что это не было банальным отравлением? — Помилуй, ты была абсолютно здорова, когда мы входили в «Джем энд Роллер», а через двадцать минут тебя уже тошнило в кустах. Отравление так быстро не наступает. Да и в школе ты ничего не ела. — Ты права. Все дело… в Симоне.