До бесконечности и дальше

На следующий день я решила все же не бросать пока Симона, а поговорить сначала с Маттео. В конце концов, еще неизвестно, готов ли итальянец со мной помириться. Если это не так, я просто зря потеряю лучшего друга. Но утром меня ждал серьезный разговор с родителями, которых очень интересовало, чего ради вчера им пришлось врать. Что еще оставалось? Я поведала о возвращении Маттео и поделилась своими тревогами. О выходке Симона решила пока умолчать, потому что папа убил бы его на месте. При этом разговоре, также, присутствовал и мой дедушка, которого я успела полюбить так, словно всех этих лет и не было. Мнения членов моей семьи разделились. — Я думаю, ты правильно поступаешь, внучка, — поддержал меня Альфредо. — Никогда нельзя рубить с плеча, не разобравшись. Каждый из этих молодых людей дорог тебе по-своему, и прежде, чем принимать решение, нужно десять раз подумать. — Погоди, Луна, — вмешалась мама. — Давай разберемся. Ты любишь Маттео? Только подумай прежде, чем мне ответить. Я послушно задумалась. Вспомнила, как все внутри меня перевернулось, когда мы впервые встретились в Канкуне. Вспомнила, как увидела в нем центр своей Вселенной, когда он вытаскивал меня из бассейна. Вспомнила ревность, сотрясшую мое тело, когда я узнала об их романе с Амбар. За минуту перед моими глазами пронеслось каждое мгновение, проведенное с Маттео. Даже те случаи, когда тот просто здоровался и отходил к своим друзьям. Я вспомнила все. Как тело пронзала волна восхитительного жара, стоило моему Клубничному Мальчику лишь взглянуть на меня. Как колени подгибались от его улыбки. Как сладко трепетало сердце от случайного прикосновения. Мой итальянец значит для меня больше, чем вся жизнь. Если это — не любовь, то я уж не знаю. Правда в том, что Маттео — центр моей Вселенной. И это ничто никогда не изменит. — Да, люблю, — призналась я. — Тогда почему, вообще, начала встречаться с Симоном? — вскинулась мама. — Разве отношения не подразумевают взаимную любовь? — Только не в моем случае, — покачала я головой. — Это звучит дико, но, после исчезновения Маттео, мне было так одиноко, что я решила принять предложение Симона. О своей странной философии, наверное, лучше помолчать, а то родителей хватит удар. Ведь у них-то, слава богу, все построено на взаимности. — Ладно, — кивнула моя мама. — Допустим. Но сейчас, надеюсь, ты понимаешь, что поступила, мягко говоря, не очень хорошо? Причем, по отношению к обоим парням? — Понимаю. Но изменить, увы, ничего не могу. — И что же ты думаешь делать дальше? — Честно? Понятия не имею. Я боюсь потерять и одного, и второго. — А я считаю, что истинное счастье ты обретешь только рядом с любимым человеком. Ты сама призналась, что любишь Маттео, поэтому… — Погоди, дорогая, — вмешался папа. — Может, Луна и Симона любит — кто знает. Я снова задумалась. Почему-то ни один взгляд Симона, ни одна улыбка и ни одно прикосновение даже близко не могли вызвать того, что вызывал Маттео. Мексиканец был мне, конечно, очень дорог. Он был моим милым другом, соратником и братом. Но это — все. — Люблю, — призналась я. — Только совсем другой любовью. — Поэтому твое сердце рвется лишь к Маттео, — кивнула Моника Валенте. — И ты должна выбрать его. -Но, Луна, ты ведь и Симона любишь по-своему, правда? — гнул отец свое. — Да, — отвечала я. — Братской любовью. Но хватит ли нам этого? — Должно хватить, — кивнул папа. — Дорогая, Симон любит тебя, и этой любви будет вполне достаточно для счастливого будущего. Подумай сама. Станет ли твой Маттео так заботиться о тебе? Станет ли он ждать, пока ты будешь готова к… ну, ты понимаешь? Я вздохнула. Что-что, а тема физической близости — последнее, последнее, что мне хотелось обсуждать со своей семьей. Кроме того, отец был неправ. Он просто не знал, как относится ко мне мой итальянец. Да взять хотя бы вчерашний случай, когда Симон едва не получил от него по макушке. Маттео заботится обо мне каждую минуту, в независимости от того, состоим ли мы в официальных отношениях. И, если у нас все сложится, я уверена, что парень будет ждать столько, сколько нужно. Мы — уже не дети. Мне восемнадцать, а ему — девятнадцать. И я прекрасно понимала, что рано или поздно дело дойдет до постели. Но мысль о физической близости с Маттео почему-то вызывала только приятные мурашки по всему телу. В то время, как о подобной близости с Симоном я и подумать не могла. Это казалось мне диким до такой степени, что к горлу подступала тошнота. Но кто знает: вдруг папа прав, и со временем отвращение сойдет на нет? Однако есть ли смысл терпеть его? Особенно, если я могу остаться с человеком, которого, действительно, люблю? Как же все сложно! — Луна, Симон сделал для тебя больше, чем кто-либо, — настаивал мой отец. — Он был рядом в самых, казалось бы, безнадежных ситуациях. Он бросил Мексику ради тебя. И сейчас готов пожертвовать своей мечтой. Вы — идеальная пара. Вспомни — за лето у вас не было ни одной ссоры. А что же с твоим итальянцем? Ты постоянно плакала и страдала из-за него. Поверь, дочка. Иногда лучше быть с тем, кто тебе подходит, чем с тем, кого любишь. — Кто бы говорил, — фыркнула мама. — Или ты хочешь сказать, что меня не любишь?! — Не говори глупостей, дорогая, — отмахнулся ее муж. — Конечно, люблю. Но мы с тобой — скорее, исключение, чем правило. — А ты не думаешь, что и Луна достойна стать таким «исключением»? — Может быть. Но только до тех пор, пока это не причиняет ей боли. — Ох, Мигель! Ты хоть помнишь себя в молодости?! Или забыл, сколько боли причинили тебе наши отношения?! Ведь мы с тобой познакомились, когда у меня был ухажер. А помнишь, как ты пытался меня отбить, тайком таская шоколадки?! — Ну, конечно, я не забыл, милая! Именно поэтому и не хочу такой судьбы для нашей дочери! — Знаю. Но, Мигель, как ты не понимаешь?! Настоящая любовь всегда причиняет боль. Потому что ты чувствуешь человека сердцем. А если боли нет, то и любви тоже нет, и… — Хватит! — воскликнула я, зажав уши руками. Взрослые одновременно замолчали, с удивлением на меня уставившись. — Достаточно, — заявила я, обхватив руками голову. — Все, хватит. Вы еще между собой поругайтесь, честное слово! Нет уж, родители, я сама разберусь. Спасибо за заботу.