До бесконечности и дальше

Еще полчаса назад перспектива провести ночь с любимым вызвала бы у меня радостное волнение. Но сейчас я была слишком напугана, чтобы думать о физической близости. Поэтому просто, без всякого стеснения, позволила ему помочь мне одеться, собрала кое-какие вещи, и мы вместе вышли из комнаты. Маттео держал меня за руку, давая почувствовать себя под надежной защитой. Я была благодарна любимому за это. После всего произошедшего, стены особняка давили на меня. Я больше не могла здесь находиться и не уверена, что смогу. Наилучшим вариантом будет продать этот дом или сдать в аренду. Не знаю. Посоветуюсь с дедушкой. А кстати, нужно зайти к нему и сообщить, чтобы не искал меня в особняке утром. Или хотя бы проверить, все ли с ним в порядке, если он на самом деле спит. Поэтому, когда мы проходили мимо его комнаты, я сказала Маттео: — Подожди. Нужно проверить, все ли в порядке с дедушкой. Парень понимающе кивнул и тихонько приоткрыл нужную дверь. Храп, который мы услышали, развеял все мои опасения: Альфредо, действительно, крепко спал, живой и здоровый. Может, оставишь ему записку, чтобы не волновался? — шепотом спросил у меня возлюбленный. А это — мысль. Ведь нужно было предупредить дедушку, а прерывать его сон не хотелось. Поэтому я кивнула. Мой парень выдернул листок из своей записной книжки, достал из кармана ручку и передал мне. Я торопливо нацарапала: «Дедушка, не ищи меня утром. Родители специально включили тебе музыку, чтобы ты не услышал моих криков. Они хотели избить меня. К счастью, Маттео подоспел вовремя. Мы уходим. Как только приду за вещами, расскажу все подробно. Не волнуйся за меня. Я в надежных руках. Луна» Вот так. Ха! Представляю, какой допрос дедушка утром устроит моим приемным родителям! Не завидую им! А впрочем, какая разница? Честно говоря, мне уже глубоко плевать на этих людей. Пусть их хоть насмерть убьют, я и пальцем не пошевелю ради их спасения! Все! Моя связь с четой Валенте разорвана окончательно и навсегда! Поэтому я ощутила только животный страх, когда у подножья лестницы путь нам преградила Моника. Очень-очень злая Моника. — Куда вы собрались?! — сердито спросила она. — А это уже не Ваше дело, — процедил Маттео сквозь стиснутые зубы. — Я увожу отсюда Луну и больше к Вам ее на пушечный выстрел не подпущу! — Я всегда знала, что ты собьешь нашу дочь с правильного пути, — прошипела Моника. — И Мигель знал. И Симон все видел. Ты ведь не любишь Луну. Оставь девочку в покое! — Не Вам рассуждать о любви! Вы только что жестоко издевались над ребенком, которого воспитывали с детства! И кто из нас после этого ее не любит?! — Мы просто хотели направить Луну на путь истины! — У Вас получилось, поздравляю! Ваши благие намерения привели к тому, что я теперь, вообще, не отпущу ее от себя! Ни на шаг. А теперь отойдите в сторону, не то я вызову полицию и расскажу, как безжалостно вы били свою дочь! Угадайте-ка, на чьей стороне закон? Постояв еще немного, женщина все-таки шагнула в сторону, давая нам пройти. Я, однако, замерла на месте, боясь даже приблизиться. Но Маттео быстро все понял и обхватил мою талию, давая почувствовать себя словно за живым щитом. — Не бойся, — шепнул возлюбленный. — Я больше никому не позволю причинить тебе вред! Ты мне веришь, любовь моя? И я поверила. Конечно, Маттео не даст кому-либо сделать мне больно. Он любит меня и, скорее, сам умрет, чем подпустит кого-либо к нашему счастью. Я доверяла своему итальянцу. Доверяла даже больше, чем самой себе. Поэтому обвила его рукой, и мы вместе покинули злополучный особняк. Только выйдя за пределы калитки, я почувствовала, что могу дышать полной грудью. И, чем дальше Маттео уводил меня, тем легче становилось. — Спасибо, — сказала я. — За что? — не понял Маттео. — Как- за что? — удивилась я. — Ты ведь меня спас. Маттео вдруг остановился, обнял меня с такой горячностью, что оторвал от земли, и яростно воскликнул: — Не произноси при мне этих слов! Если бы я был внимательнее или пришел бы к тебе сразу через окно… Прости меня, Луна! Прости! Господи, он еще и винит себя! — Маттео, что ты говоришь?! — воскликнула я. — Ведь никто не мог предугадать, что мои приемные родители на такое способны! Это и для меня стало полной неожиданностью! — Отныне я тебя больше никогда не покину! — продолжал сокрушаться мой возлюбленный. — Всегда буду рядом, чтобы ни у кого не поднялась рука на тебя, Девочка-Доставка! Он осторожно провел дорожку нежных поцелуев от моего виска до уха, и теперь его горячее дыхание обжигало ушную раковину. Несмотря на пережитое потрясение, по телу снова прошли приятные импульсы, сердце запело, а дыхание сбилось. И я, не отдавая себе отчета, хрипло воскликнула: — Прошу: не отпускай меня, Клубничный Мальчик! Никогда! Парень чуть усмехнулся и тихо сказал: — Идем, любовь моя! У меня ты будешь в безопасности. — Я в безопасности рядом с тобой, — заявила я. — Пока мы вместе, мне ничто не грозит. Правда, мой супергерой? — Еще какая-правда! — вздохнул Маттео. — Я сделаю все, что угодно, лишь бы тебе ничего не грозило! Поставлю на карту свою судьбу, свое будущее и свою жизнь! Да и какую ценность это все будет иметь без тебя, любовь моя? Никакой. — Мне нравится, когда ты меня так называешь, — призналась я. — Но почему? Почему я зов тебя своей любовью? — хмыкнул итальянец. — Потому что это — правда! Ты — любовь всей моей жизни, Луна! И это навсегда! Мое сердце екнуло. Господи, я так счастлива! Даже пережитое потрясение отошло на второй план. Как я люблю своего Клубничного Мальчика! Больше всех на свете! Больше собственной жизни! — Да, конечно! — воскликнула я. — Ты — мой, а я — твоя! Поцелуй же меня, любимый! Маттео не заставил просить себя дважды и немедленно припал к моим губам. Мы целовались долго, переплетя в танце языки. Достаточно долго для того, чтобы мне снова захотелось большего. Но, зная своего Клубничного Мальчика, я понимала, что тот просто этого не примет. Во всяком случае, не сегодня. Не тогда, когда у меня и так большой стресс. — Идем, — выдохнул итальянец, когда поцелуй прервался. — Я познакомлю тебя с отцом, и мы вместе решим, как быть. Я невольно содрогнулась. С отцом? Ох! Такого уговора не было! Об Анхелло Бальсано у меня сложилось не самое лучшее мнение — ведь это он так безумно хотел отправить сына в Оксфорд. И то, что родительская любовь все же перевесила, сути не меняло. Кроме того, у меня было сильное подозрение, что и я не очень-то нравлюсь сеньору Бальсано. Как бы он не настроил Маттео против меня. — Не бойся, мое сокровище! — успокоил меня парень, без слов поняв все чувства. — Никто тебя не обидит. Никто, включая моего отца. А если обидит, будет иметь дело со мной. Он знает, как я тебя люблю и понял это, когда я с ним поговорил. Отец примет тебя, любовь моя. Непременно примет.