До бесконечности и дальше

Репетиция прошла вполне удачно, если не считать того, что Нина почему-то очень внимательно на меня смотрела. Впрочем, какое мне теперь дело до бывшей подруги? Скорее всего, она просто хотела помириться. Только этого не будет. Нет, конечно, Симонетти может добиться того, что я начну с ней разговаривать. Но прежней дружбы уже не вернуть. Я не смогу доверять Нине, как раньше, это факт. В общем, взгляд девушки я упорно игнорировала. Мы с Маттео отработали хореографию и несколько раз прогнали окончательный вариант песни, после чего уселись за столик, дожидаясь, пока свою репетицию закончат Хим и Гастон Вот тут-то я и решила поговорить с возлюбленным насчет Шерон. В конце концов, моя подруга права, эту проблему может помочь решить только он. Я откашлялась, понимая, что сейчас собственными руками разрушу нашу идиллию. Мы, обнявшись, сидели на диване за одним из последних столиков. Руки парня обвивали мою талию, подбородок упирался мне в макушку, а пальцы вычерчивали что-то на спине. Мои же руки обхватывали возлюбленного за шею, а голова лежала на его груди. Я слышала ритм сердца Маттео и чувствовала, что оно бьется в унисон с моим. Но все это нужно было сломать. Если не поговорить с Маттео сейчас, потом это будет сложнее. К тому же, сегодня вечером его и так ждет шокирующее заявление отца. Поэтому я осторожно позвала: — Маттео! — М-м? — отозвался мой парень, не желая, очевидно, отлипать от моей макушки. — Думаешь, Амбар, пытаясь подкрутить мне тормоза на роликах, действовала самостоятельно? — Кто ее знает, — со вздохом ответил итальянец, приподняв голову. — Она, конечно, — та еще авантюристка. Но, если честно, мне кажется, ее кто-то подговорил. Даже эта девушка не настолько жестока. — И я так думаю, — согласилась я. — Слушай, а может, это как-то связано с тем, что случилось на горе? — Я это сразу понял, Девочка-Доставка. Поэтому не отхожу от тебя лишний раз. Кто-то очень желает тебе зла. — У нас с Хим тут появилась догадка, кто это может быть. — Да? И кто же? — Шерон Бенсон. — Твоя тетка? Да нет, быть такого не может. — Почему? Ты ведь видел ее раньше. По-твоему, она не пойдет на все ради достижения своих целей? — Несомненно, пойдет. Вот только, Луна, ты — ее племянница. Не может тетя желать зла своей только что обретенной племяннице! — Но ведь подняли на меня руку мои приемные родители. — Тут другое. Речь идет о настоящем, кровном родстве. Понимаешь, как бы вы с Моникой и Мигелем ни любили друг друга, кровных уз между вами все равно не было. Но никто не может тронуть родного человека с целью причинения серьезного вреда. Это противоречит всем кровным инстинктам. — У Шерон Бенсон? Кровные инстинкты? Не смеши меня. Да она в принципе не знает, что это такое. Послушай, мы ведь говорим о женщине, которая сама приложила руку к смерти своей сестры и ее мужа. — Как — сама?! — А вот так. Это — полустертое воспоминание из моего детства. Но я отчетливо помню. Моя родная мама нашла любовное письмо, которое Шерон написала ее мужу — моему папе. Сестры начали ссориться, а моя тетушка толкнула Лили Бенсон прямо на шторы. А эти шторы попали в камин. Так и случился пожар. Шерон никак не помогла выбраться из огня ни своей сестре, ни ее мужу. А после их гибели, без озарения совести, вступила в права и начала свободно распоряжаться деньгами, к которым, по сути, никакого отношения не имела. Более того, она взяла на себя управление деньгами людей, которые погибли по ее вине. И после всего этого ты будешь говорить, что ей известны какие-то там кровные инстинкты? — Ничего себе! Да уж, видимо, из этого правила тоже есть исключения. Ладно, прости, любовь моя! Я должен был сразу тебе поверить, а не вынуждать возвращаться к тому ужасу из детства! Он еще крепче обнял меня и нежно поцеловал в макушку. Я почувствовала, как по жилам заструилось тепло, а сердце запело. Все хорошо, я не в особняке, и мне не четыре года! Нет! Я — в любимом месте рядом с любимым человеком, и мне восемнадцать. Мой возлюбленный рядом и не даст меня в обиду! — Тебе не за что извиняться, Маттео, — сказала я. — Наверное, на мое заявление так бы каждый отреагировал. Мы ведь добавим Шерон в список подозреваемых? — Ну, конечно, — ответил мой парень. — Если ты говоришь, что она могла желать тебе зла, значит, так и есть. Кроме того, ведь она знает, как манипулировать Амбар, поэтому поступок нашей злюки вполне понятен. Все сходится: Шерон заставила ее… устранить тебя, а все, на что хватило фантазии моей бывшей, — повредить тормоза на твоих роликах. Конечно, мы добавим Шерон в список. Хотя, если подумать, у меня и списка-то никакого нет. Самое главное — спасти тебя, а на личность заказчика я плевать хотел. Думаю, когда мы поймаем исполнителя, — а я сделаю все, чтобы его поймать — через него выйдем на заказчика. Не бойся, любовь моя! Никто тебя не обидит! Я не допущу! И вот, тогда я почувствовала себя в полной безопасности. Мне было и раньше известно, что за Маттео я, как за каменной стеной, а сейчас я в этом убедилась окончательно. Господи, и за что мне досталось такое счастье — запасть в сердце этому смелому благородному человеку, который готов был в бараний рог свернуть любого, кто тронет его близких. Не знаю, да и не хочу знать. Главное — беречь Маттео, как зеницу ока. Его любовь для меня теперь дороже всех сокровищ, как и он сам. Боже, а что со мной будет, если он пострадает?! Нет, нужно немедленно предостеречь любимого! — Я не боюсь, — заявила я. — Ты же рядом. Но, пожалуйста, постарайся сам себя тоже под удар не подставлять! — Не волнуйся, Девочка-Доставка, — улыбнулся Маттео. — Ничего со мной не случится. И с тобой тоже. Я обещаю. У меня, знаешь ли, тоже суицидальных наклонностей нет. Я еще недостаточно долго побыл с тобой. И не уверен, что когда-нибудь этого времени будет достаточно. — Маттео, это не смешно! — возмутилась я. — Если с тобой что-то произойдет, я не переживу этого, честное слово! Ты… Но мой парень не дал мне договорить, быстро приподняв мне голову и впившись в губы горячим поцелуем. Ах! Это было нечто сравнимое с полноценным ураганом! Внутри меня словно все перевернулось, а по жилам как будто потекла раскаленная лава. Сердце колотилось, как бешеное, и, упершись руками в грудь Маттео, я поняла: его этот поцелуй взволновал не меньше. Но язык он применять не стал, потому что тут же отстранился и воскликнул: — Даже не думай об этом, Девочка-Доставка. С тобой ничего не должно случиться, даже если я отправлюсь в Ад! Ты поняла?! — Но Маттео, я люблю тебя! — Я тоже тебя люблю! Именно поэтому прошу: не говори больше не говорить таких вещей! Послушай, я землю с небом сведу ради твоей безопасности и без колебаний отдам собственную жизнь! Это нормально. Защищать тебя — моя обязанность! Но ты не можешь решать, что ты переживешь, а что — нет! — Я не решаю. Я просто знаю, что не смогу без тебя! — А я — без тебя! Ладно, любовь моя, давай еще из-за этого ругаться не будем. Смотри. Я обещаю тебе, что постараюсь уцелеть. По крайней мере, сделаю для этого все возможное. А ты пообещай, что не будешь больше говорить подобных вещей, а то меня хватит удар быстрее, чем я встречусь с твоими недоброжелателями! — Хорошо-хорошо! Прости! Я обещаю! На несколько секунд воцарилось молчание. Я снова положила голову на плечо Маттео, но тот вдруг рассмеялся и воскликнул: — Надо же, оказывается, находить компромиссы — это здорово!