До бесконечности и дальше

Я не помню, как мы добрались до комнаты Маттео и закрылись в ней. Мой парень обратился для меня в центр мироздания. Не уверена, что мы заметили бы даже Апокалипсис. Все, что происходило за пределами этой комнаты, не имело значения. Наши разгоряченные тела, приникшие друг к другу, — вот, что важно. Едва щелкнул замок, мой Клубничный Мальчик снова прижал меня к себе и впился в губы головокружительным поцелуем. Мгновение — и наши языки встретились. Прямо сейчас мне хотелось почувствовать возлюбленного каждой клеточкой. Поэтому я, протиснув между нами руку, начала дрожащими пальцами расстегивать оставшиеся пуговицы на его рубашке. На долю секунды, мне, правда, пришлось прерваться, потому что Маттео потянул вверх мою футболку. Я подняла руки и позволила детали одежды полететь куда-то в сторону. Мы оба жутко нервничали — ведь для нас обоих это было впервые. Я чувствовала, как вспотели ладони моего парня, как неумело его пальцы теперь боролись с крючками на моей спине, как сотрясала его нервная дрожь. Мы были возбуждены и взволнованы одновременно. Приятные спазмы проходили по позвоночнику, вызывая тепло внизу живота. Когда рубашка Маттео тоже полетела на пол, губы его соскользнули с моего рта, приласкав шею. Я застонала, ощутив волну приятной дрожи, прошедшую от этой точки к самому сокровенному местечку. Господи, как же я хотела того, что мы собирались сделать! Когда мой бюстгальтер, наконец, упал на пол, я приникла к такому желанному и горячему телу. О, это было чем-то невероятным, — когда нас не разделяло ни одного клочка ткани. Я нетерпеливо потянулась к его джинсам, расстегнув ремень. Но Маттео оказался быстрее. Стянув с меня юбку вместе с туфлями, он оставил в покое мою шею, посмотрел мне в глаза горящем взглядом и выдохнул: — Я все еще могу остановиться, Девочка Доставка. Если ты еще не готова… — Нет-нет, не останавливайся! — выпалила я, прильнув к своему парню. — Прошу! Идем в постель! — Твое слово, закон, любовь моя! — воскликнул итальянец, подхватив меня на руки. Он бережно опустил мое тело на довольно широкую кровать и улегся рядом. Мы снова начали исступленно целоваться, исследуя рты друг друга языками, а тела — руками. Мои пальцы прошли по крепкой груди возлюбленной, а затем, обвели каждый кубик его идеального пресса. Надо сказать, мне всегда нравилось телосложение Маттео. Он не был перекачанной «горой мышц», но наличие физической силы сомнений не вызывало. Мой парень был крепким и жилистым, а не здоровенным гигантом. Впрочем, скоро я и думать забыла обо всем на свете. Не прерывая страстного головокружительного поцелуя, он тоже, явно нервничая, ласкал меня дрожащими руками. В один момент, его ладонь скользнула по моему соску, и с губ у меня сорвался стон. Ах! Это было нечто! От места прикосновения прошел сладкий нервный импульс, мощной волной ударивший куда-то в недра живота и отдавшись в самой промежности. Поняв, что мне это нравится, Маттео приласкал сосок пальцами. Под этими прикосновениями тот обратился в твердую бусину. Тем временем его губы начали покрывать нежными поцелуями каждую клеточку моего тела: шею, плечи, ключицы, опускаясь еще ниже. Я буквально утопала в этих волшебных ощущениях, прерывисто дыша и постанывая. Но при этом мое тело отчаянно желало большего. Когда губы Маттео опустились в груди и нежно поцеловали второй сосок, я изогнулась дугой и выкрикнула: — Еще! Ах! Меня как будто обдало жаром. Сладкое томление теперь полностью охватило мое тело. Я забыла, как дышать, полностью растворившись в этих волшебных ощущениях. Когда мой парень послушно обхватил сосок губами, меня накрыло еще более горячей волной. Это было просто великолепно. С губ моих сорвался крик удовольствия и возбуждения. Мое тело ожидало получить разрядку немедленно. Маттео вдруг обвел мой уже твердый сосок языком, и я застонала, выгибаясь сильнее. — О, боже! Поиграв с моей грудью еще немного, Маттео снова приник к губам. Я почувствовала, что больше не могу терпеть, поэтому торопливо начала расстегивать джинсы парня. Тугая пуговица поддалась не сразу, но скоро вместе нам удалось избавиться и от этого элемента гардероба. А еще через минуту нас не разделяло ни одного клочка ткани. Мы, обнаженные и возбужденные, сплелись руками, словно пара змей. Больше всего на свете мое тело желало того, что возлюбленный должен был сделать, но мы оба очень нервничали и боялись, поэтому не торопились. Но вот, исследуя меня, рука Маттео коснулась самого сокровенного местечка. Я ахнула. Мой парень погладил промежность и задел при этом какую-то особо чувствительную точку. Я содрогнулась от неведомого доселе вида наслаждения. С губ моих сорвался не то стон, не то вздох. Желая доставить мне больше удовольствия, итальянец приласкал эту саму точку пальцами. Ноги мои раздвинулись, бедра подались навстречу, а руки крепче прижали возлюбленного к себе. — Клубничный Мальчик! — закричала я, доведенная до исступления. Поняв намек, тот прекратил свою сладкую игру и лег сверху, опершись на локти. Я едва расслышала шорох, звук выдвигаемого ящика и шелест фольги — лишь почувствовала, как затем, что-то твердое и горячее уперлось в мою промежность. Я понимала, что через секунду может стать больно, поэтому внутренне сжалась. А Маттео, казалось, это чувствовал, потому что не торопился проникать внутрь. Вместо этого он ласково попросил: — Открой глаза! Я послушно приподняла веки и встретилась с горящим взглядом любимых и родных глаз. Однако, в этом взгляде, помимо огня страсти, я отчетливо уловила тревогу и волнение. — Девочка-Доставка, ты, действительно, этого хочешь? — заботливо спросил Маттео. — Если тебе страшно, мы не будем… Ах! Он еще и спрашивает! — Да, Клубничный Мальчик! — прошептала я, закинув ноги ему на бедра. — Я хочу этого больше всего на свете! — Я люблю тебя! — добавил тот. — Луна, я так тебя люблю! Мое счастье! Любовь всей моей жизни! Надо сказать, эти слова любви, действительно, были кстати. И нежный взгляд тоже. Все это невольно успокоило меня. Я перестала дрожать и крепче обвилась вокруг парня. На глазах выступили слезы счастья. А самое потрясающее, что на каждое из этих слов мое сердце отвечало взаимностью. Поэтому я тихо ответила: — Я тоже безумно люблю тебя, Маттео! Ты — смысл всей моей жизни! Мой бесстрашный защитник! Мой рыцарь на белом коне! Ты нужен мне, как воздух! Всегда! Возлюбленный нежно улыбнулся, коротко поцеловал меня в губы, после чего снова опустился к шее. И вот, его орган погрузился в меня. Черт, а это, действительно, немного больно. От первого толчка я вскрикнула, а из глаз брызнули слезы. Маттео испуганно замер, так и оставшись внутри. Он начал целовать мое лицо, стирая каждую соленую каплю и шепча: — Что такое, любовь моя? Тебе больно? Прости-прости-прости! Я не должен был… — Все хорошо! — выдохнула я. — Говорят, это нормально. Просто подожди сейчас, дай мне привыкнуть. Маттео даже дышать перестал — так боялся сделать хуже. Но в целом боль не была такой страшной, какую я рисовала в своей голове. Это, скорее, можно было назвать дискомфортом. Просто что-то внутри как будто преломилось, пропуская моего парня и окончательно передавая нас друг другу. Он — мой, а я — его. Это навсегда. Полагаю, то, что мы сейчас делали — и есть та потеря невинности, о которой столько пишут и говорят. Для кого-то это было ужасно, для кого-то — хорошо. А вот я мо своим отношением еще не определилась. Хотя, возможно, это станет понятно, если мы закончим то, что начали. — Все продолжай, — выпалила я, чуть напрягшись, готовая к новому дискомфорту. Но, похоже, чем дольше мой парень находился внутри, тем менее болезненными становились его проникновения. Или сам итальянец начал действовать мягче. Не знаю. Только постепенно боль сошла на нет. Вместо нее пришли волны удовольствия, поглощая меня сильнее с каждым движением возлюбленного. О, боже, это было прекрасно! Меня словно возносило все выше и выше, в поднебесье! Маттео двигался несмело и медленно, параллельно сладко целуя мою шею. Но скоро, поняв, что это больше не причиняет дискомфорта, ускорился. И вот, я стала подмахивать, приподнимая бедра навстречу, принимая прикосновения и сжимая член парня внутри себя. С губ моих срывались стоны удовольствия. Когда мы поймали общий ритм, то задвигались вместе, как единое целое, стремясь подняться так высоко, как это было возможно. И вот, спустя некоторое время, наши тела одновременно задрожали, а затем, меня накрыло волной сокрушительного удовольствия. И, судя по тому, как закричал Маттео, этой точки мы тоже достигли вместе. Господи, я едва не сошла с ума от наслаждения! Потеряв счет времени, мы просто наслаждались волной потрясающей эйфории, сравнимой, разве что, с цунами. Я как будто взорвалась изнутри, оставив лишь чистое наслаждение и восторг. Просто великолепно…