До бесконечности и дальше

Я охнула, живо представив себе сотню разных ужасных ситуаций, в которые мог попасть мой возлюбленный, раз ему пришлось пойти на это. Да, пришлось. Что бы там ни было, я все равно не верила, что Маттео мог совершить умышленное преступление. Он ведь… Маттео. Мой Маттео. Нет, убить человека его определенно заставило какое-то жуткое стечение обстоятельств. И, зная своего парня, могу предположить: он все равно винит в этом себя. А моя задача, как любящей девушки, — быть на его стороне и поддерживать, что бы ни случилось. И я готова к этому. Клянусь, даже если весь мир обернется против моего любимого, я стану рядом с ним, взяв за руку. Но, господи, что же сделало убийство с моим Клубничным Мальчиком! Оно и само по себе разрывает душу. А как такое страшное событие отразилось на эмоциональном состоянии двенадцатилетнего ребенка?! Мое сердце разрывалось от боли при мысли о тех страданиях, которые, в столь нежном возрасте, выпали на долю моего любимого. — Что… что тогда случилось? — запнувшись, спросила я. — Как ты знаешь, в тот год, я еще не строил из себя Короля Катка. Был улыбчивым, открытым, общительным и добродушным. И все это, в конечном итоге, вышло мне боком. Отца Гастона тогда отправили в другой город. Собственно, это стало нашей последней длительной разлукой, но об этом позже. Дело было в Бразилии, Рио-де-Жанейро. В этой школе я оказался один. Что мне оставалось? Не ходить же постоянно в одиночку. Естественно, я попытался подружиться с одноклассниками, но очень скоро обнаружил, что новичков в этой школе не особенно любят. — Они тебе что-то сделали? — тихо поинтересовалась я. — Нет, — покачал головой мой парень. — Они просто откровенно игнорировали меня, не желая даже говорить со мной. Хотя скоро я все же умудрился подружиться с парнем по имени Луис. Мы начали общаться, даже делать вместе уроки. Я познакомился с его родителями и младшей сестрой. Ее зовут Андреа, она училась тогда в третьем классе. Эта малышка сразу как-то потянулась ко мне. Мы втроем — я, Луис и Андреа — проводили много времени, вот только это совсем не нравилось старым друзьям моего нового приятеля. — Они тебе… угрожали? — Нет, Луна, хуже. Гораздо хуже. — Так что же произошло? — Это был обычный день. Мы с Луисом забрали Андреа после школы и пошли к ним домой. Но по дороге на нас набросилось шестеро довольно крупных ребят. По глазам приятеля я сразу понял: он их знает и смертельно боится. Эти парни начали предъявлять ему претензии, дескать, он не может так просто уйти из их тусовки. Я вступился. Завязался конфликт. В общем, слово за слово — я и треснул одному из них кулаком в нос. Вроде бы, ничего особенного, но моя смелость, похоже, послужила пинком для Луиса. Он тоже стал спорить с этими ребятами. В итоге, мы их так довели, что они выхватили ножи и… — Погоди! — опешила я. — Ножи — у подростков?! — Да, я тоже сначала удивился, — продолжал Маттео. — Но потом, уже после стычки, узнал, кем были эти ребята, и все стало на свои места. Дело в том, что Луис, как выяснилось, раньше учился в школе для трудных подростков с неискоренимыми криминальными наклонностями. Ну, там разные малолетние воры, садисты, а в некоторых случаях, убийцы. Именно мой приятель туда попал после того, как был замечен за избиением одноклассника в начальной школе. За очень жестоким избиением. Через пару лет он вроде как исправился, и его отцу — человеку, кстати, далеко не бедному — удалось перевести непутевого сына в нашу школу, где мы и познакомились. Но старая компания не оставила парня в покое. — Ничего себе! Да как могли ножи оказаться у мальчишек, да еще с такими наклонностями?! — Без понятия. Но я думаю, в такого рода учреждениях дети давно научились их прятать от учителей. И как раз среди трудных подростков оружие, наверняка, было эдаким показателем крутизны. Я слышал, в тюрьмах так бывает. — Ладно, допустим. И что, эти ребята набросились на вас с ножами? — Именно. Точнее, сперва только на Луиса. Я посадил Андреа на постамент какой-то статуи — подальше от драки — и кинулся помогать ему. Но, увы, их было шестеро, да еще и с ножами, а нас — всего двое, и безоружных. В общем, через пару минут схватки Луис упал. Мертвый. В ужасе я судорожно вздохнула и крепче обхватила Маттео руками. Ужас какой! На его глазах убили человека, которого он, к тому же, считал своим другом! Господи, я даже представить не могу, как тяжело пришлось моему родному и любимому человеку! Наверняка, он был сломлен и разбит. Мой бедный клубничный мальчик! А тот помолчал несколько мгновений, как будто отгоняя призраков прошлого, после чего продолжал: — Я тогда закричал и метнулся к Луису, еще не осознавая, что он мертв. А ребята, похоже, и сами не планировали никого убивать. Я слышал, как их главарь орал на своих прихвостней. Мол, сейчас здесь будет полиция, и все такое. А потом он же вдруг заявил, что нужно убрать свидетелей. Я ахнула. — Прости, — мгновенно встревожился Маттео. — Тебя, наверное, сильно пугают все эти ужасы. Может… — Нет, — решительно возразила я. — Мне нужно знать, что с тобой приключилось, и почему ты считаешь себя чудовищем! Итак, те ребята… — Да, они попытались убить меня. Я сцепился с четырьмя из них, но где мне, одному, справиться? Они быстро меня скрутили, прижали к земле и уже хотели перерезать горло. Я уже буквально видел свою смерть. Успокаивала меня только мысль о том, что, по крайней мере, Андреа в безопасности. Но не тут-то было. Она вдруг закричала, и это стало для меня чекой, выдернутой из гранаты. Мои глаза заволокло кровавой пеленой. Я был в такой ярости, что, наверное, мог сделать все, что угодно. Эта девочка очень много для меня значила. За те два месяца, что я ее знал, она стала мне почти родной. Я бы ни за что не позволил никому причинить ей вред, поэтому дальше действовал почти бессознательно. Я выпутался из хватки мальчишек, которые меня держали, и бросился на помощь Андреа. Двое ребят уже стягивали ее с постамента, готовые сразу перерезать несчастному ребенку горло. В гневе я сразу с ними сцепился. Одного толкнул, он ударился о статую и затих. Я мог бы обратить внимание на то, что парень не дышал, но в тот момент меня отвлек второй. Я дрался за Андреа насмерть, хотя позже узнал, что должен был так же отчаянно драться и за Луиса. В общем, к драке подключились остальные, четверо. И вот, когда все стало совсем уж плохо, мне повезло — мимо проезжала патрульная машина. Мальчишек растащили, а я подбежал к Андреа, убедился, что с ней все в порядке, и лишь потом обратил внимание, что ранен. Понятия не имею, кто и когда меня полоснул. — Значит, — медленно спросила я, — тот, кого ты толкнул… — Да, он ударился о постамент и умер. Погиб, хоть и по собственной вине, но с моим участием. И потому его кровь на моих руках. С этим я решительно не могла согласиться, но понимала, что прежде, чем возражать, нужно было выслушать всю историю до конца. — Я сразу сказал полиции, что убил этого парня, — продолжал Маттео. Но, выслушав рассказа перепуганной Андреа, те заявили, что это был несчастный случай. И все же я уверен, что мог избежать смерти этого мальчика. И должен был. Но худшее было впереди. — Господи, куда уже хуже?! — воскликнула я. — Поверь, есть, куда, любовь моя, — Мрачно заметил итальянец. — Андреа, также, рассказала, как погиб ее брат. И это окончательно меня сломало. Оказывается, один из тех ребят хотел напасть на меня со спины, а Луис прыгнул и заслонил собой. Последним, что он сделал, было спасение моей жизни. Вот, что происходит с людьми, которые слишком сильно ко мне привязываются. Они умирают, защищая меня. А те, кто меня не любит, умирают от моей руки. Вот, почему я — чудовище, Луна. Вот, почему я недостоин даже дышать одним воздухом с таким ангелом, как ты!