До бесконечности и дальше

«Дура! Идиотка!» — костерила я себя последними словами, пока мы ехали к дому Бальсано. Господи, где были мои мозги?! Ну, почему, за все это время, я ни разу не подумала о том, что собственными глазами видела, как в моего парня выстрелили из огнестрельного оружия?! Почему тот факт, что он выжил, дал мне ложную надежду?! Как может человек с таким ранением оказаться целым и невредимым?! И потом, неужели, будь с моим парнем все в порядке, он не пришел бы за мной сразу?! Конечно, пришел бы, разнеся этот дом по кирпичику и отправив на небо всех моих обидчиков! Господи, да мне уже давно следовало бы сообразить, что с моим возлюбленным что-то не так! — Луна, а ты разве не застала момента выстрела? — спросила Дельфи, как будто прочитав мои мысли. — Застала, — тихо призналась я. — Но меня тут же утащили в особняк, и, похоже, я отключилась. А потом Симон сказал… — Этот подонок всем нам навешал на уши лапши о гибели Маттео! — добавила Хим. — Хорошо, что Гастон додумался позвонить Марио. — Я не понимаю, — подала голос Жасмин. — Если ты, Луна, видела, как в Маттео выстрелили, то почему так удивилась тому, что он в больнице? — Кстати, да, — согласилась Дельфи. — Это странно. — Сама знаю, что странно, — ответила я. — Просто, когда Нина пришла и объяснила, что Маттео жив, я… — Погоди! — вмешался Гастон. — А каким боком здесь оказалась моя бывшая?! — Хочешь сказать, это не ты ее прислал?! — опешила я. — Разумеется, нет! — удивился парень. — Думаешь, я позволил бы ей подвергаться такой опасности, да еще и в одиночку?! — А от кого же тогда… — Эй, ребята, спокойно! — осадил всех Анхелло. — Я предлагаю сейчас всем помолчать и обсудить ситуацию уже в больнице. — А смысл, если Маттео до сих пор без сознания? — удивился Гастон. — Он все равно в разговоре участвовать не сможет. — Сможет, — возразил Анхелло. — Пока вы были в особняке, мне позвонили из больницы. Он пришел в себя. Я облегченно вздохнула. Слава Богу! С ним все будет в порядке! Мой любимый очнулся! Скорее бы уже попасть к нему в палату, обнять, поцеловать парня! Мне нужно было очутиться рядом! Что бы ни случилось, я должна была быть с ним! — Тогда поехали, скорее, — поторопила я Анхелло. Скоро мы вышли из машины возле дома Бальсано. Точнее, меня Гастон вытащил из нее на руках. И, вернувшись сюда, я почувствовала, как сильно к этому самому дому привязалась. На душе сразу стало чуть легче, хотя, окончательно я, вероятно, смогу успокоиться лишь тогда, когда увижу своего возлюбленного. Но пока что я просто радовалась тому, что, наконец, вернулась в дом, где меня, действительно, любили. Стоило нам переступить порог, как вокруг начали взволнованно кудахтать Антонелла и слуги. — Боже, Луна, какое счастье, что ты жива! — причитала возлюбленная Анхелло. — Мы места себе не находили! — Сеньорита Луна, как Вы себя чувствуете? — с искренней заботой поинтересовалась молодая горничная, Николетта. — Что же с Вами приключилось, сеньорита Луна? — подхватила кухарка, имени которой я не помнила. — Боже, где твоя одежда?! — всплеснула руками Антонелла, обратив внимание на одеяло. — Что с тобой сделали?! — Так, спокойно! — вмешался Анхелло, появившись в дверях. — Дайте девочке хоть дух перевести, а то налетели, как стервятники! Карла, отправляйтесь на кухню. Николетта, вернись к своей работе. Антонелла, не сочти за труд, помоги Луне привести себя в порядок. А вам всем что, нечем заняться?! Мужчина сурово посмотрел на других служащих, появившихся в гостиной. Наконец, когда все разошлись, отец моего парня сказал: — Мы подождем здесь, Луна. Не торопись. Собирайся спокойно. Но как я могла не торопиться? Маттео был в больнице и, с каждой секундой, мое сердце тянулось к нему все сильнее! Мы не могли друг без друга, это было очевидно. Тем не менее, мне предстояло принять душ, потому что Симон снова заставил меня почувствовать себя грязной. Мне нужно было смыть с себя все следы приставаний этого ничтожества. — Я донесу тебя до комнаты и вернусь сюда, — добавил Гастон, и мы вместе ушли наверх. Лучший друг моего парня опустил меня лишь в комнате, усадив на кровать, после чего вышел, дав возможность сбросить одеяло. — Может, расскажешь, что произошло? — спросила Антонелла. Но что я могла сказать?! Что приемные родители заперли меня в особняке, а бывший друг пытался изнасиловать?! Нет, мне совсем не хотелось пока об этом говорить. Поэтому я торопливо поднялась и направилась в ванную со словами: — Мне надо в душ. — Судя по влажным волосам, ты только что оттуда, — заметила женщина. — Луна, что происходит? Воспоминания о грязных лапах Симона снова ударили по моим нервам. К горлу подступила тошнота, и я смогла только прохрипеть: — Гастон все Вам объяснит. Простите! И вот тут желчь пошла ко рту. Это было рефлексом не желудка, а сердца. Мне были физически противны прикосновения любого другого мужчины, кроме Маттео. Конечно, я позволила сейчас дотронуться до себя Гастону. Но это было совсем другое — братское. Я всегда видела разницу. И то, как меня трогал Симон… — Луна! — крикнула мне вслед Антонелла. Но я уже не слушала. Хорошо, что каждая комната в доме Бальсано была оснащена отдельной ванной. Бежать по коридору в чем мать родила — удовольствие ниже среднего. Так что я распахнула дверь, влетела в помещение и упала на колени возле унитаза. Меня вывернуло наизнанку. Еще раз. И еще. И еще. Я несколько дней ничего не ела, поэтому желудок избавлялся от собственного сока, а, когда закончился и он, пошла желтая желчь. В итоге, когда в организме, казалось, не было уже никакой жидкости, я продолжала корчиться от рвотных спазмов, но уже впустую. Отвращение от грязных приставаний бывшего друга было так велико, что мой желудок, похоже, готов был вывалиться сам…