До бесконечности и дальше

На крыльце возле дома нас уже ждала Антонелла, которой, очевидно, позвонил возлюбленный. И, едва Маттео вышел из машины, как тут же оказался в объятиях женщины, заменившей ему мать. — О, мой дорогой мальчик! — причитала она. — Я так за тебя беспокоилась! — Эй, Антонелла, все хорошо! — со смехом ответил тот, обнимая ее в ответ. Как видишь, я живее всех живых. Нет, так просто вы от меня не избавитесь! — Надеюсь на это, — добавила я, выходя из машины вслед за парнем, — потому что ты — важнейшая часть жизни всех обитателей этого дома. И Марио. И Гастона. И всех наших друзей. Маттео выпутался из объятий Антонеллы, обхватил меня за талию и ласково спросил: — А что насчет тебя, Девочка-Доставка? В твоей жизни я тоже занимаю важное место? Вопрос был задан с шутливой интонацией, но в глубине глаз возлюбленного я отчетливо видела, как он хотел услышать положительный ответ. Это имело для него огромное значение. Поэтому я абсолютно правдиво ответила: — Ты не просто занимаешь в ней важное место, Клубничный Мальчик. Нет. Ты и есть — вся моя жизнь! — Да хватит вам нежничать, молодежь! — со смехом вмешался подошедший Анхелло. — У вас для этого спальня есть! Мы с Маттео удивленно уставились на хозяина дома. О чем это он? Ему еще никто не говорил, что я переехала в комнату возлюбленного. — Что вы на меня так смотрите? — весело поинтересовался отец моего парня. — В этом доме без моего ведома и муха не пролетит. Ладно, дети мои, идите наверх. Я попрошу Николетту принести вам обед туда Врач рекомендовал тебе, Маттео, несколько дней не отходить от комнаты далеко. Тут он внезапно покраснел и неловко добавил: — А еще я… это… я все понимаю, но нельзя ли обойтись без особого экстрима? Рана может открыться, и… — Мы поняли, — быстро заявила я, поняв, к чему тот клонит. — Не волнуйтесь. Я тоже — не враг Вашему сыну. — Конечно, нет, — испугался Анхелло. — Я на всякий случай. Жизненный опыт, и все такое. — Иди уже! — рассмеялся Маттео. — Мы сами разберемся. Донельзя смущенный, мужчина обхватил Антонеллу за талию, и они вместе ушли в дом. Мы с возлюбленным переглянулись и расхохотались. Нет, ну, это уже смешно. Все думают, что мы, как кролики, только и делаем, что в постели кувыркаемся. А ведь это не так. Секс для нас, может, и занимает не последнее место, но ведь и не первое, ради всего святого! Хотя, если уж на то пошло, я ведь и сама все последние дни посвятила поискам ответа на один вопрос: как заняться любовью с парнем, чтобы тот не напрягался. И результат этих поисков мне не терпелось продемонстрировать Маттео. — Идем? — улыбнулась я возлюбленному. — У меня есть кое-что для тебя. — Да? — со смехом ответил он. — И что же это? — Увидишь, — заявила я и решительно повела парня наверх, в комнату. Там, к слову, кое-что изменилось. Мои вещи окончательно перебрались в спальню любимого, и теперь его тетради в шкафу оказались разбавлены моими, а его одежда в шкафу — моей. — Ого! — вскликнул Маттео, оглядывая комнату. — Ты освоилась здесь. Даже пахнет по-другому. Но будь я проклят, если мне это не нравится! — Ты, действительно, хочешь, чтобы я с тобой жила? — занервничала я. — Уверен? Прежде, чем ответить, Маттео коснулся моих губ легким, как прикосновение бабочки, поцелуем. О, это было потрясающе! В больнице нам толком не давали побыть наедине, и мы даже поцеловаться нормально не могли. А теперь наконец-то, спустя полтора месяца, мы снова были вдвоем, так близко! И пусть Анхелло думает, что хочет, сейчас мне был нужен мой возлюбленный! Я хотела его. Внутри себя. — Абсолютно уверен, любовь моя, — выдохнул парень мне в губы, когда поцелуй прервался. — Я очень хочу, чтобы ты была рядом со мной двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю! Хочу засыпать и просыпаться с тобой, обнимать тебя во сне, проводить с тобой все свободное время, чтобы просто болтать или смотреть фильм. В общем, я хочу заниматься чем угодно, но только с тобой! Хочу, чтобы весь мир знал, что ты — моя! И что я — твой! Жар в груди стал невыносимым. О, боже, наверное, не было в мире девушки счастливее меня в те мгновения. После таких волшебных слов я едва могла дышать. Эмоции заполнили легкие, сделав дыхание рваным и прерывистым. Великолепно! Волшебно! Мне очень хотелось прямо тогда и наброситься на любимого. Но тут в дверь постучали. — Ох! — воскликнула я. — Надо было повесить табличку «не беспокоить». Все равно твой отец, оказывается, и так в курсе. — Думаю, никакая табличка не спасла бы нас от урагана под названием «заботливая прислуга», — рассмеялся Маттео и, отстранившись, открыл дверь. — На пороге, переминаясь с ноги на ногу, стояла горничная, Николетта, держа на подносе две порции обеда. — Хозяин велел принести вам еду сюда, — неловко произнесла девушка. — Позволите войти? Мой парень, молча, посторонился, пропуская ее. Мы дождались, пока служанка расставит обед на столе, после чего указали ей на дверь. Но прежде, чем уйти, Николетта посмотрела на Маттео и заметила: — Я рада, что ты вернулся. Мы все рады. Мой возлюбленный в ответ благодарно кивнул, а я, молча, закипала. Еще бы! Какая-то пигалица открыто с ним флиртовала! Нет, я привыкла к тому, что в этом доме к моему парню все обращались на «ты», но вот такие слова были неприемлемы! Наверное, вид у меня от этих мыслей стал до того устрашающим, что Николетта, едва взглянув в мою сторону, тут же шмыгнула прочь. Приступ ревности не ускользнул и от внимания самого Маттео. Закрыв за служанкой дверь, он подошел ко мне и ласково заметил: — Знаешь, имей ты возможность испепелять людей взглядом, у нас бы сейчас стало на одну горничную меньше. — Обязательно станет, — пробурчала я. — Если эта девчонка еще раз так на тебя посмотрит, я ее… — Эй, тише, малышка! — со смехом воскликнул парень. — Я ведь только что сказал, что принадлежу тебе. Только тебе, понимаешь? Ты — все, что мне нужно в этой жизни. Тебе не нравится Николетта? Я попрошу отца перевести ее в другой дом, только и всего. Что угодно, лишь бы ты была спокойна. Мне стало стыдно. Нет, ну, что это такое, в самом деле?! Ведь Маттео этой горничной даже не улыбнулся и вообще, едва взглянул в ее сторону. А я тут развела, понимаешь, сцену! Идиотка! — Прости, — смущенно улыбнулась я. — Рефлекс. Давай поедим, а потом у меня будет для тебя сюрприз, любимый!