До бесконечности и дальше

Впрочем, похоже, на этот раз, наша неосмотрительность обошлась без последствий. Разве что, Анхелло, которому быстро все доложили, отпустил пару пошлых шуточек. Но теперь мы с Маттео дали друг другу слово всегда закрывать дверь на замок. Несколько последующих недель прошли без особых сюрпризов. После возвращения любимого домой я почти совсем успокоилась и перестала вспоминать о том кошмаре, который пережила в особняке Бенсон. Тем более, парень и не давал мне такой возможности. Мы все шире раздвигали границы своих сексуальных познаний, многое попробовав. Что-то из этого нам нравилось, а что-то — не очень. Но одно было неизменным: Мы всегда сходили с ума в объятиях друг друга и испытывали оргазм, а то и не один. Кроме того, теперь мне стало куда проще ходить в душ. Мысль о том, что любимый находился через стену, действовала не хуже дозы успокоительного. Правда, после таких водных процедур я набрасывалась на парня, как тигрица. Мне нужна была определенная… перенастройка, и помочь мне мог только секс с любимым. Маттео недоумевал, почему я всегда становлюсь такой после душа, но вопросов не задавал. Наверное, подсознательно чувствовал, что мне не хотелось об этом говорить, поэтому просто отвечал на мои ласки и возносил меня к звездам. Спустя почти два месяца после ранения, моему парню все же сняли повязку. Теперь о выстреле напоминал только шрам на месте, куда попала пуля. — К сожалению, с этим я ничего не могу сделать, — пояснил врач, когда снял бинты. — Боюсь, эта отметина останется у тебя на всю жизнь, Маттео. — Ничего, — отмахнулся тот, — у меня достаточно шрамов. Одним больше, одним меньше — какая разница. В конце концов, лучше шрам на теле, чем рубец на душе. Эти слова он произнес с такой интонацией, что я сразу поняла: у него гораздо больше душевных ран, чем я думала. И это — не только мои ошибки, но и все то, что этому мальчику пришлось пережить за девятнадцать лет. Я не сердилась, что так мало о нем знала. После всех моих поступков, вообще, удивительно было, что он до сих пор меня любил. Знаю, что для него открыться мне теперь было непросто. Но в тот момент я поклялась себе, что больше никогда мой Клубничный Мальчик не будет страдать. Ни из-за меня, ни из-за чего-либо. В тот вечер после ужина мы вернулись в комнату и начали готовиться ко сну (хотя, понятное дело, не только ко сну). — Как ты? — в десятый раз за день спросила я, смывая ватным диском косметику с лица. — Рана не болит? — Нет, любовь моя, — спокойно отвечал Маттео, — не болит. Да и. строго говоря, это уже не рана. Так, небольшой шрам. — Можно подумать, шрам не может болеть, — пробурчала я. — Тем более, стреляли в тебя не так давно, и может быть рецидив. — Все в полном порядке, Девочка-Доставка, — покачал головой мой парень, подходя ближе. — Я тебе сейчас это докажу. Тут он убрал волосы с моей шеи и провел дорожку поцелуев от ушка вниз, к плечу. Меня пронзила уже знакомая сладкая дрожь. — Нечестно, — хрипло рассмеялась я. — Ты в любом состоянии можешь этим заниматься. — Вот, видишь, как ты на меня действуешь? — заметил мой возлюбленный. — Не хуже любого обезболивающего. — Или ты просто притворяешься, что тебе не больно! — возразила я, трепеща под его поцелуями. — С тобой? — захихикал Маттео мне в шею. — Да никогда! Ты больше не увидишь моего притворства, любимая! Обещаю! Так что скажешь? Позволишь показать, насколько я здоров? Ну, и как я могла ответить отказом на столь заманчивое предложение?! Да еще когда меня так нежно целовали в шею, да еще и притягивали к парню, которого я желала больше всего на свете?! Нет, ну, это просто нечестно! Испытание, непосильное для слабой влюбленной девушки, вроде меня! Я уже сдалась, но тут в дверь комнаты громко и требовательно постучали. Мы оба подпрыгнули от неожиданности, а из коридора донесся крик Антонеллы: — Детки! Надеюсь, я не мешаю вам? Маттео, там Гастон пришел. Говорит, что хочет поговорить с тобой наедине. Ах, боже мой, как не вовремя! Нет, я, конечно, любила нашего общего друга, но сейчас он, действительно, не вовремя! Мы только завелись — и вот, пожалуйста! Впрочем, мой парень явно тоже был не очень рад перспективе прервать наш контакт, потому что прошептал мне в ушко: — Если бы та знала, как мне хочется сейчас послать их всех подальше! Может, так и сделать? Какая-то более эгоистичная часть меня требовала поддержать возлюбленного, и пусть подождет весь мир. Но стоп! Я ведь тоже знала Гастона. Он не пришел бы в такое время, не будь у него на то причин. Да и потом, мой парень дружил с ним почти с рождения. Я не должна была заставлять его выбирать между мною своим почти-братом. Это неправильно. — Иди, — сказала я. — Если Гастон пришел так поздно, значит, что-то случилось. Я пока схожу в душ и буду ждать тебя. — Луна, ты уверена? — уточнил Маттео. — Потому что, если мне нужно будет выбирать… — Знаю, — спокойно прервала его я. — Ты выберешь меня. Но Гастон — твой лучший друг, и такой выбор причинит тебе боль. Поэтому я никогда тебя перед ним не поставлю. Мы оба важны для тебя, и ты не можешь отказаться от одного из нас в пользу второго. Это неправильно. Иди, поговори с другом. Маттео вдруг развернул меня лицом к себе и впился в губы. Ах! Я прямо-таки физически ощутил его любовь, благодарность и счастье. Мой парень буквально готов был пасть к моим ногам и назвать своей богиней. Только он понимал, что мне это не нужно. Знал, что я люблю нас на равных. Что не хочу быть ни главной, ни подчиненной. Нет. Только вдвоем, как единое целое. — Знаешь, как я люблю тебя, Девочка-Доставка? — со смехом спросил Маттео, когда поцелуй прервался. — Надо полагать, примерно так же, как я люблю тебя, Клубничный Мальчик, — ответила я. — Иди. Ты нужен Гастону. Еще раз коротко чмокнув меня в губы, мой возлюбленный вышел из комнаты.