До бесконечности и дальше

Интонация Маттео здорово меня испугала, поэтому я быстро собрала всех в библиотеке. Нико, Педро, Дельфи, Жасмин, Гастон, Нина и Хим сидели та еще до прихода моего парня. И, когда он появился, все повскакали с мест. — А, вы уже здесь, — кивнул Маттео, усевшись рядом со мной и обхватив за талию. — Отлично. Все остальные тоже вернулись на диваны, после чего Гастон спросил: — Так что произошло? — Совершенно непонятная ситуация, — вздохнул его лучший друг. — В общем, Симона, как положено, вызвала миграционная служба, но он не явился. В таких случаях допускается применение силы. Короче, на адрес квартиры ребят приехал патруль. — Да, мы видели, — кивнул Педро. — Но понимали, что вступаться за него не нужно. Да и возможности такой у нас не было. — Правильно, — согласился Маттео. — Так вот, в комнате парня, к удивлению этих парней, оказались два паспорта. И только один из них был на имя Симона Альвареса. Причем, в нем стояло всего две отметки: о въезде в Аргентину два года назад и о въезде в Мексику полгода назад. И все выглядело так, как будто он там и остался. — То есть по дороге с соревнований Симон пересек границу незаконно?! — охнула я. — Но как это возможно?! Ведь он вместе с нами проходил паспортный контроль, и все такое… — Конечно, — согласился мой парень. — Вот только регистрировался на этот рейс уже не Симон Альварес, а некий Хуан Софито. — Кто?! — охнули мы все в один голос. — Именно на это имя был второй паспорт, обнаруженный миграционной службой, — ответил Маттео. — И именно в нем стояла отметка о въезде в Аргентину как раз тогда, когда вы возвращались с соревнований. Кроме того, лица на фотографиях в обоих паспортах абсолютно неотличимы. — Интересно, — задумчиво протянул Гастон. — Значит, этот гад сделал себе поддельный паспорт. Но зачем? — О, нет! — покачал головой мой парень. — Конечно, миграционная служба подумала об этом в первую очередь. Поэтому они тут же все отправили на экспертизу. Но оба паспорта оказались подлинными. — Что?! — опешила Хим. — Да как так?! — А вот это сейчас выясняет полиция, — ответил Маттео. — Но этот Симон, Хуан, или кто он там, молчит, как партизан. И никто не может ничего понять. — Да уж, весело, — пробурчал Педро. — То есть, возможно, мы все это время общались вовсе не с Симоном? — А мне кажется, это многое объясняет, — подала голос Жасмин. — Помните, я говорила, что после тех соревнований в Канкуне лук Симона здорово изменился? — Да брось, — отмахнулся Нико. — Его одежда ведь осталась прежней. — Но сочетать он ее стал по-другому, — гнула свое наша модница. — Прежний Симон никогда бы не надел, например, ярко-красную футболку с голубым джинсовым костюмом. Он совершенно справедливо считал, что ярко-красный хорошо сочетается с более темными тонами, но уж никак не со светлыми. К тому же, в его образе появились массивные браслеты, которые он никогда не любил. Ну, и, кроме того, Симон терпеть не мог парфюм от «Lacoste», а теперь только им и пользуется. Поверьте мне, ребята. Я всегда вижу такие вещи. — Это правда, — подтвердила Дельфи. — Она может не заметить даже раздробленного черепа у человека. Но, когда дело касается одежды, украшений или парфюма, становится форменной Мисс Марпл. — Кем? — не поняла Жасмин. — А, не заморачивайся, — отмахнулась ее подруга. — Просто поразительно! — вдруг рассмеялся Педро. — Мы полгода не могли заметить перемен в Симоне. А ты все поняла, едва взглянув на него, Жасмин! — Я уже привыкла, — улыбнулась та. — Люди слишком мало внимания уделяют луку. А по нему, между прочим, многое можно понять. — И все равно это не объясняет того, откуда нарисовался этот Хуан! — воскликнул Гастон. — Да он еще и похож на Симона, как будто они — близнецы! — А может, это — один и тот же человек, — пожала плечами Дельфи. — Откуда мы знаем? Симон мог просто… измениться. — Что же с ним должно было произойти, раз он так радикально поменялся? — скептически изогнул бровь Гастон. — Дьявол вселился что ли? — Ну, может, у него раздвоение личности, — вступился за свою девушку Педро. — Я слышал, так бывает. — Вы что, не поняли, о чем я сейчас говорил?! — вмешался Маттео. — Оба паспорта были подлинными. Значит, Симон и Хуан — это два разных человека. Причем, неотличимых друг от друга, потому что следов переклеивания фотографии эксперты тоже не выявили. То, с кем мы имели дело в последние полгода, известно лишь парню, который сейчас задержан. И тут меня осенило. Я вспомнила разговор с лучшим другом пятилетней давности и вскричала: — Ну, конечно! — Что такое, Луна? — занервничал мой парень. — У Симона есть брат-близнец, — заявила я. — Точнее, был при рождении, а потом, как ему сказали, умер. — Что?! — опешил Нико. — Но он никогда о нем не… — Конечно, не говорил, — отмахнулась я. — Он и мне только однажды о нем рассказал, а потом попросил больше не трогать эту тему. Лет в десять мой тогда еще друг случайно нашел медицинскую карту матери, и там было указано, что вместе с Симоном она родила еще одного мальчика. Но, прижав ее к стенке, выяснил, что его брат-близнец умер сразу после рождения. Но при этом в медицинской карте о смерти мальчика не было ни слова. Симон не любит об этом говорить, потому что ему больно. — Ну, — заметил Маттео, — тогда ответ на наши вопросы может дать всего один человек. Луна, у тебя есть телефон матери Симона? — Сотового — нет, — покачала я головой. — Да и зачем он мне? Кажется, в одном из старых блокнотов записан домашний мексиканский. — Что ж, надеюсь, они не переехали, — вздохнул Гастон. — Ты можешь найти этот блокнот? — Сейчас, — ответила я и выбежала из библиотеки. Мне понадобилось минут десять для того, чтобы отыскать старую потрепанную записную книжку с рисунком в виде белого кролика на траве. Нужный номер обнаружился уже на третьей страничке, вписанный размашистым почерком самого Симона. Схватив блокнот, я вернулась в библиотеку, где передала его Маттео. Тот взял трубку домашнего телефона, набрал код страны и города, а затем, — сам номер. После этого парень прислонил телефон к уху, попутно притягивая меня себе на колени. — Ало, сеньора Альварес, — заговорил мой возлюбленный через минуту. — Здравствуйте. Вас беспокоит друг Вашего сына, Симона, из Буэнос-Айреса. Меня зовут Маттео. Скажите, он сейчас в Мексике? Он послушал немного, а затем, незаметно нажал кнопку громкой связи. Из динамика тут же раздался знакомый добрый голос: — … и с тех пор он только изредка мне звонит. — Понял, — заявил Маттео. — Но проблема в том, что у него возникли неурядицы с миграционной службой. Видите ли, по документам Симон остался в Мексике, а вместо него прилетел другой парень, похожий на него, как брат-близнец. При этом он намеренно выделил последние слова, как бы давая понять, что нам все было известно. И это возымело нужный эффект. На другом конце провода повисла мертвая тишина. А через минуту до нас донесся ее всхлип: — Кто Вы, ради всего святого?! — Я же сказал: друг Симона, — повторил Маттео. — Послушайте, я не желаю зла ни Вам, ни ему. Но поймите: тот, кто вместо него прилетел в Буэнос-Айрес, очень опасен. Боюсь, как бы он не причинил вред самому парню. Сеньора, если Вы любите Симона, расскажите правду. — Я… я не могу говорить о таких вещах по телефону, — выпалила женщина. — Понимаю, — ответил Маттео. — Тогда я ближайшим рейсом прилечу в Мексику, и мы встретимся лично. Так будет удобнее? — Да, — дрожащим голосом сказала сеньора Альварес. — Приходите прямо ко мне домой. Запишите адрес.