До бесконечности и дальше

— Знаешь, — сказала я, когда через полчаса мы усаживались в такси, — оглядываясь назад, теперь я понимаю, что мексиканский выговор у Симона и впрямь усилился после возвращения из Канкуна. Я просто… не обращала внимания. — И ничего удивительного, — ответил мой парень, дав указания водителю и расположившись рядом со мной на заднем сидении. — То, что большую часть жизни ты прожила в Канкуне, сделало из тебя почти мексиканку. Поэтому такой выговор просто казался тебе нормальным, вот и все. Странно только, что больше никто этого не заметил. — Да нет, дело не в месте проживания, — покачала я головой. — Просто — извини за пафос, но я была тогда слишком потрясена твоим исчезновением. Маттео вместо ответа привлек меня к себе и воскликнул: — Прости меня, Девочка-Доставка! Знаешь, иногда я думаю, что Нина в своих обвинениях в чем-то права. Но… — В чем-то?! — возмутилась я. — Да она ни в чем не права! Ей никогда не понять того, что есть между нами! — Знаю. Послушай, она права в одном: я причинил тебе слишком много боли и потому не достоин твоей любви. Тем удивительнее, что ты все равно меня любишь. Я нежно поцеловала парня в губы и тихо сказала: — Ну, конечно, я люблю тебя! Ради всего святого, ты разве не понимаешь, как легко тебя любить, Маттео?! — Не понимаю, — признался тот. — Особенно, после всех моих поступков, всех глупых выходок, беспочвенно й ревности и прочего. Это непостижимо. И тем ценнее для меня каждый миг, проведенный с тобой, малышка! — Если честно, мне сейчас даже разубеждать тебя не хочется, — улыбнулась я. — От твоих последних слов так и веет романтикой. — Привыкай, Девочка-Доставка. Со мной каждая минута твоей жизни будет ею пропитана. Я клянусь, что это ничто никогда не изменит! — Ой, не зарекайся! Я слышала, есть кое-что, убивающее романтику на корню. — Неужели? И что же это? — Дети. Говорят, что, когда появляются дети, становится не до романтики. Нам с тобой, конечно, об этом думать еще рано, но все-таки… Маттео расхохотался. — Ты не видела родителей Гастона, Девочка-Доставка! Вот уж, кто попал в число исключений из этого правила! Взрослые люди, двадцать лет в браке, а сеньор Перида до сих пор устраивает для жены романтические вечера, дарит ей цветы без повода, постоянно обнимает и часто целует! Гастон только рот разевает, не говоря уже о младших. — У него есть брат или сестра? — Естественно, при таких-то отношениях между родителями. Более того, у него есть и брат, и сестра. Их в семье трое: Гастон, его брат Луис тринадцати лет и сестра Стефания восьми лет. — Он никогда не рассказывал. — Это он тебе не рассказывал. А я-то был у него дома не один и не два раза, поэтому прекрасно знаю обоих. — По этой причине Гастон так относится к Хим? Потому что ему не в новинку возиться с сестрой? — Вероятнее всего, да. Но мы отошли от темы. В общем, я сделаю все, любовь моя, чтобы мы с тобой стали такими же исключениями из этого правила, как сеньор и сеньора Перида. Поняла? — Да. Изнутри меня так и распирало счастье. Он говорил о совместном будущем, как о чем-то, само собой разумеющимся! Означало ли это, что мой парень, действительно, его планировал?! О, боже, я сейчас взлечу! — Теперь давай вернемся в Буэнос-Айрес и поможем твоему лучшему другу, — заявил Маттео. — Бывшему лучшему другу, прошу заметить, — возразила я. — Даже если окажется, что все эти гадости в последние полгода творил не Симон, а Хуан, внешность его теперь всегда будет меня пугать. После той попытки изнасилования, вряд ли я смогу спокойно смотреть в это лицо. — Понимаю, любимая, — вздохнул Маттео. — Бедный Симон! Он еще даже не представляет, как радикально изменится его жизнь после всего, что наворотил братец! — Да, мне тоже его жаль, — призналась я. — Только это ничего не меняет. Я теперь на пушечный выстрел к нему не подойду. А уж Нина — те более. Ее психологическая травма в разы сильнее моей. — Это точно. Но мне жаль, также, что ты потеряла друга детства. — Ну, не ты же в этом виноват. — Знаю. Но я не хочу, чтобы ты грустила. Это причиняет мне почти физическую боль, понимаешь? Я едва не сошла с ума от счастья. Господи, как мне повело с любимым! Не каждый будет вот так за тебя переживать и чувствовать твою боль, как свою. Поэтому, не сумев удержаться, я потянулась и нежно поцеловала парня в губы. Он ответил, но тут же прервал поцелуй и заявил: — Тише, Девочка-Доставка! А то мы такими темпами даже до дома не доедем. Да и мы здесь не одни. Он бросил многозначительный взгляд на таксиста, который с любопытством поглядывал на нас в зеркало заднего вида. — Что-то не так, сеньор? — поинтересовалась я. — Нет-нет, сеньорита, прощу извинить, — поспешно отвел глаза шофер. — Просто недавно я повозил молодоженов. Они и то выглядели менее влюбленными, чем вы. Я рассмеялась и крепче обхватила руками своего парня. Знать о том, что мы влюблены друг в друга сильнее, чем отдельные молодожены, — это дорогого стоило. — Приехали, — объявил таксист, паркуясь возле аэропорта. — Поторапливаемся, — заметил Маттео, посмотрев на часы. — Нам еще паспортный контроль проходить. Расплатившись и выпрыгнув из такси, мы забежали в здание перед стойкой регистрации. — Кстати, спохватилась я. — А почему мы так срочно возвращаемся? Разве не логично было бы сначала поискать Симона здесь? К тому же, судя по отсутствию в его паспорте отметки о пересечении границы, мой бывший друг точно здесь. — Именно этого Хуан от нас и ждет. Но нет. Я на двести процентов уверен, что он в Буэнос-Айресе, и даже наметил в голове несколько мест, где именно он может находиться. А что касается паспорта, существует несколько нелегальных способов пересечения границы. — Но почему ты так уверен, что Симон там? — допытывалась я. — Ну, подумай сама, малышка. Насколько хорошим актером нужно быть, чтобы притворяться человеком, которого толком не знаешь? — Да здесь ни одно актерское мастерство не поможет, — развела я руками. — Нужно знать обо всех привычках, пристрастиях… — Вот именно! И для этого нужно держать того, кем притворяешься, все время рядом, чтобы выпытывать у него все подробности и детали. — Да. И, судя по тому, что почти никто ничего не заметил, Симон оказался на редкость разговорчивым. — Не вини его, Девочка-Доставка. Мы ведь не знаем, какие методы пытки применял этот Хуан. Есть такие, которых не выдержит ни один человек. — Ужас какой! Избавь меня, пожалуйста, от подробностей! Скажи только: ты, действительно, считаешь, что Симон еще жив? — Да, считаю. Хуану было необходимо сохранить ему жизнь. Иначе, у кого бы он выпытывал все новые и новые подробности его жизни? — Но ведь теперь, когда на него наехала миграционная служба, он, наверняка, понял, что, если его обман еще не раскрылся, то скоро раскроется. Тогда… — Спокойно, малышка! Ты права, тогда Хуан, скорее всего, решил бы устранить Симона, как лишнего свидетеля. Но я ведь — тоже не дурак. Прежде, чем начать разбираться в ситуации, убедился, что наш враг находится в камере предварительного заключения. Он оказал сопротивления агентам миграционной службе, за что был посажен на трое суток. — А… — Телефон у него тоже забрали. Да и, если честно, не думаю, что у парня были сообщники. И все же нам нужно поторопиться, иначе, Симон умрет от банального голода и обезвоживания. Наверняка ведь сидит в подвале, связанный, без еды и воды. Ничего себе! Как мой возлюбленный рвался спасать своего вчерашнего соперника! Феноменально! Ведь еще полгода назад он был готов в порошок его стереть, а теперь спешил на помощь. Это было благородно, смело, честно и по-взрослому. В эту секунду я искренне восхищалась своим возлюбленным. Он у меня самый лучший! И, видит Бог, я обязательно продемонстрирую ему свое восхищение, как только мы окажемся наедине!