До бесконечности и дальше

После ухода парней нам стало не до разговоров. Мы все сидели, как на иголках, и ни одна из нас не находила слов, чтобы успокоить другую. Да и какое тут успокоение, боже мой?! Наши любимые люди рискуют жизнями для того, чтобы спасти человека, в котором даже не уверены! А что, если Симон сам все это подстроил и подставил брата-близнеца? Лично я не уверена уже ни в чем. Поверить не могу, что всего каких-то полгода назад ссорилась из-за него с Маттео. Да не будет у нас стабильных отношений, пока мексиканец, точно стена, стоит между нами! Сколько раз, еще до соревнований в Канкуне, мой друг детства откровенно провоцировал Бальсано?! А что же я?! А я вела себя, как дура. Вместо того, чтобы поддержать любимого и поставить на место Симона, я занимала сторону приятеля. Всегда. В то время это казалось мне проявлением дружеской солидарности. Но сейчас я понимала, что тем самым проявляла всего лишь собственную глупость и в очередной раз доказывала Маттео свою несостоятельность, как личности. А еще я причиняла ему боль. Но теперь все это в прошлом. За то время, что я жила здесь, мы с Маттео изгнали всех демонов. И теперь ничто в мире не помешает нам быть вместе! — Как думаете, он еще жив? — спросила, наконец, Жасмин, не выдержав тягостного молчания. — В смысле Симон? — Не знаю, — честно ответила Дельфи. — Надеюсь, что да. — Мы все надеемся, — добавила Хим. — Ты все еще его любишь, да? Жасмин кивнула, опустила глаза и пробормотала: — Знаю, после всего, в чем мы его подозреваем, это ненормально. Только… — Да, сердцу не прикажешь, — закончила за нее я. — Проверено на собственном опыте. — Ты про свои псевдоотношения с тем же Симоном? — понимающе улыбнулась Хим. — Ну, ведь не про Маттео же, — хмыкнула я. — Уж с ним-то у меня все по-настоящему. И знаете, в чем я уверена? У каждого из нас есть свой человек, который выбран даже не нами, а судьбой? Вот, допустим, моя судьба — это Маттео. — Да? изогнула бровь Нина. — Тогда, если он предназначен тебе судьбой, почему у вас все время такие трудности в отношениях? Ах, да! Я и забыла, что здесь сидел самый явный хейтер Луттео! Ну, что ж, подходящая возможность поставить девочку на место. — Ха! — фыркнула я. — Где ты видела отношения без трудностей?! Я имею в виду, настоящие отношения, с чувствами! У вас-то с Гастоном без них не обошлось. Так почему должно было обойтись у нас?! — Вот именно, — согласилась Дельфи. — Если следовать твоей логике, Нина, то и мы с Педро не должны быть вместе. У нас тоже трудностей было хоть отбавляй. И у Хим с Нико тоже. — Да, — согласилась Медина. — И при этом мы каждой своей клеточкой чувствуем, что наши парни предназначены нам судьбой. — Вопреки всеобщему мнению, — продолжила я, — любовь — это вовсе не полная гармония. Нет. Это, в первую очередь, принятие. Способность полюбить человека со всеми демонами в его душе, со всеми недостатками. А процесс этот довольно длительный и сложный. — В научном смысле это называется «период притирки», — подхватила Хим. — И, слава Богу, у всех нас он уже позади. Мы научились принимать своих парней такими, какие они есть, и не пытаемся их переделать. Просто у Луны с Маттео этот самый период получился несколько более бурным, чем у других. Но ведь у них и роман такой же бурный. — А еще любовь — это борьба с собственными недостатками, — добавила Дельфи. — Знаете, за что я уважаю Маттео? За то, что ради любимой девушки он кардинально изменился. Не знай я его четыре года, никогда бы не подумала, что он когда-то был заносчивым и амбициозным болваном. — А мне кажется, горбатого могила исправит, — упорствовала Нина. — Злой человек может притвориться добрым, если захочет. Но… — Может, — оборвала ее я. — Но ведь и добрый может притвориться злым, если следовать твоей теории, верно? На это моей бывшей лучшей подруге возразить было нечего. — Так вот, — продолжала я. — Теперь послушай мою теорию. Маттео по сути никогда злым не был. Он притворялся таковым. Намеренно строил из себя высокомерного и гордого Короля Катка. А знаешь, зачем? Да затем, чтобы не оказаться изгоем в очередном новом окружении. Ведь его отец — дипломат, и за свою жизнь мой парень поменял кучу школ. А знаешь, как тяжело приспосабливаться? Это ужасно. И маска эдакого «крутого парня» помогала Маттео. Она служила ему щитом от всех насмешек, которые так часто сыплются на всех новичков. — Ладно, девочки, не ссорьтесь, — примирительно сказала Дельфи. — Все равно каждая останется при своем мнении. — Да, это понятно, — вздохнула я. — Только, Нина, запомни то, что сейчас услышишь, потому что предупреждений больше не будет. Ты можешь думать все, что угодно, мне плевать. Но только попробуй стать между мною и Маттео — тебе же будет хуже. — Угрожаешь? — изогнула бровь Симонетти. Зря. Во-первых, лезть к вам я не собираюсь. А во-вторых, после всего пережитого, меня уже ничем не испугаешь. — Но ведь сейчас ты боишься, — резонно возразила Хим. — Боишься потерять Гастона. Я это знаю, потому что мы все здесь боимся потерять своих любимых. — А тебе вдвойне тяжело, — заметила я. — Ведь переживаешь и за Нико, и за Гастона. — Кстати, да, — вдруг спохватилась Нина. — Хим, может, объяснишь, что между вами происходит в последнее время?! Вы ведете себя, мягко говоря, странно. — А что может происходить? — изогнула бровь Медина. — Все хорошо, мы с Нико любим друг друга, и… — Не строй из себя идиотку! — отрезала Симонетти. — Ты прекрасно поняла, что речь идет не о твоем парне! Я спрашиваю о вас с Гастоном! Что творится между вами?! — Скажем так, — хмыкнула сестра парня. — Между нами не творится ничего из того, что мешало бы чему-то твориться между вами. Если Гастон захочет, подробности он тебе расскажет сам. — Я спрашивала, — развела руками моя бывшая лучшая подруга. — Молчит, словно воды в рот набрал. — Тогда я, тем более, не имею права что-либо рассказывать, — заявила Хим. — Потому что это — не только моя тайна. — Вот, спасибо, подруга! — обиделась Нина. — То есть я для тебя уже ничего не значу?! — Значишь, — возразила Медина. — Вот только Гастон значит еще больше. Прости. — И все же… — Я не претендую на его сердце, еще раз тебе говорю. И не собираюсь становиться между вами. Так понятнее? — Эй, девочки, — мягко вмешалась, было, Жасмин. — Ты не понимаешь, — отрезала Нина, проигнорировав модницу. — Мой парень сбли… — Твой бывший парень, прошу заметить! — огрызнулась Хим. — Вы давно расстались! — Девочки, спокойно! — воскликнула Жасмин. — Замолчи! — в один голос рявкнули Хим и Нина, а затем, снова начали препираться. Дальше их голоса слились в одну сплошную какофонию, из которой вычленить отдельные звуки возможным не представлялось. Тут Жасмин, похоже, потеряла терпение, потому что выкрикнула: — Да тихо вы! Я что-то слышу!