До бесконечности и дальше

За завтраком Анхелло, как и ожидалось, снова поднял тему нашего переезда. — Все-таки, ребята, — сказал он, когда мы приступили к еде. — Прошу: подумайте еще раз. Совместная жизнь вдали от семьи — это не просто серьезный шаг, но и огромная ответственность. Вдруг вы к ней не готовы, и… — Пап, послушай, — непривычно мягко заговорил Маттео. — В чем-то я тебя даже понимаю. Ты переживаешь за нас. Это нормально. Так вел бы себя любой родитель на твоем месте. Но ведь все дети рано или поздно взрослеют. У всех появляется желание жить собственной жизнью, завести свою семью и вырваться из-под опеки. Это тоже нормально. Так вот, мы с Луной приняли решение. Просто постарайся отнестись к нему с уважением. Смирись. Знаю, это непросто. Но, пожалуйста, постарайся. А что до твоих рассуждений насчет «готовы-не готовы», мы не поймем, пока не попробуем, правда? Анхелло кивнул и, похоже, не нашелся, что ответить. Да и я сама была невольно впечатлена словами любимого. Еще вчера он едва не кинулся на отца с кулаками, а сегодня говорил с ним так мягко, почти ласково. Что за удивительная метаморфоза с ним произошла? Собственно, этот вопрос я и задала парню, когда через некоторое время Анхелло взял свой портфель и ушел. — Не воображай, будто я простил ему «любовницу», — со смехом ответил мой возлюбленный. — Что бы там ни было, этого слова я не прощу ему никогда. На самом деле, все это было сказано исключительно ради тебя, детка. Ты хотела, чтобы я проявил к отцу больше мягкости, и была права. Я больше не буду упоминать о том, как он тебя назвал, потому что хочу быть лучше. И это нужно не только мне. Это нужно нам. Для тебя, любимая, я готов переломить все, что угодно. Даже свой собственный характер! У меня не было слов. Сердце как будто раздулось от счастья и тяжело стучало о ребра. В горле стал ком, а губы сами расползлись в улыбке. И, когда мне, наконец, удалось справиться с эмоциями, я смогла только хрипло воскликнуть: — Так ты это все ради меня устроил! — Ну, конечно! — ласково сказал Маттео. — А как я могу не выполнить желания своей принцессы?! Это… Но договорить я ему не дала, зажав рот страстным поцелуем, который, впрочем, скоро оказался прерван тихим позвякиванием совсем рядом. Поспешно разомкнув губы, мы увидели молодую горничную, которая, стараясь на нас не смотреть, тихо убирала остатки завтрака Анхелло. — Простите, — смутилась она, поймав наши взгляды. — Не хотела вам мешать. — Все в порядке, — ответил Маттео. — Но в следующий раз лучше кашляните или подайте еще какой-нибудь знак. Нельзя же так людей пугать. — В следующий раз я даже в комнату не зайду, Маттео, — поспешно заверила служанка. — Сеньор Анхелло приказал больше Вас не раздражать, и… Мой парень расхохотался. — Ну, папа! — выдавил он. — Надеется, что это убедит нас остаться, и, как всегда, роет не в том направлении! Хотя, переубедить нас уже ничто не сможет, правда, любимая? Я кивнула. Не переставая хихикать, Маттео посмотрел на часы, но тут же осекся и буквально подпрыгнул. — Тем не менее, — обратился он к горничной, — сейчас Вы правильно сделали, что нас прервали, потому что я уже опаздываю. Все, пока. Еще раз чмокнув меня в губы, он выбежал из столовой. Я тоже быстро закончила завтрак и направилась во двор. Мой водитель уже ждал. — Доброе утро, сеньорита Луна, — приветствовал меня мужчина, распахивая дверцу. Мы в молчании доехали до «Блейк», но там меня почти сразу перехватила явно взволнованная Нина. Рядом с ней крутилась Хим с выражением ослиного упрямства на лице. — Луна! — вскричала Симонетти. — Ну, хоть ты согласись, что это — чистое безумие! — Может быть, и соглашусь, — удивленно пробормотала я. — Но сначала объясни, в чем, собственно, дело. — Гастон пытается убедить меня обратиться в полицию, — заявила Нина. — Ну, по факту того, что… этот жуткий человек со мной сделал. Я сразу поняла, что речь шла об ее изнасиловании. И, также, поняла, откуда ветер дул. Маттео ведь обещал поговорить с Гастоном. Очевидно, тот теперь и принялся за девушку. Но, ради всего святого, неужели та в самом деле считала, что я буду не на его стороне?! — Правильно пытается, — ответила я. — Это нужно сделать. — И ты туда же! — застонала Нина. — Да кому нужно?! Мне?! Ему?! Полиции?! — Всем, — сказала я. — Кроме, разумеется, самого Хуана. — А мне-то какой прок с этого?! — не унималась моя подруга. — Только лишняя головная боль. Кроме того, я тебе уже говорила, что никаких вещественных доказательств нет! — Будут. Признательные показания самого насильника. — Ну, да! Так он их тебе и дал! — Даст. Если ты обратишься в полицию, за дело возьмется крестный Маттео, который обладает настоящим даром дознания. Он из кого угодно вытянет правду. Нина, преступник должен понести наказание. — И что мне это даст, Луна?! Что?! Я смогу таким образом вернуть невинность?! Смогу стереть из памяти пережитый ужас?! Смогу вылечить психологическую травму?! Или может, смогу избавиться от ночных кошмаров?! Скажи: чего я добьюсь, засадив Хуана за решетку?! — Послушай, я тебя понимаю. Понимаю лучше других. Ведь это ничтожество и надо мной пыталось надругаться. Меня спасла чистая случайность. Да, ты права, твоему состоянию арест Хуана не поможет. Зато мы его больше никогда не увидим. Ведь сейчас по закону его даже из страны депортировать не могут, потому как находился он здесь по своему праву. И что ему мешает через несколько дней прийти, чтобы отомстить?! — Ну, от меня он уже давно получил все, чего хотел. Не сунется. — К тебе — может, и нет. А что насчет нас с Маттео? Хуан жаждет мести и готов ради нее даже на убийство. Нина, ты не можешь быть эгоисткой и позволить ему причинить нам вред. Я же знаю, ты не такая! Девушка вздохнула и посмотрела на меня печальными глазами. Настал момент истины. Превратил ли пережитый ужас ее в эгоистку? Была ли она еще способна думать о других? Нина Симонетти, которую я знала, всегда, в первую очередь, заботилась о дорогих ей людях, а уже потом — о самой себе. Но изнасилование могло это изменить. И никто не имел права осуждать девушку, если так и случилось. Тогда нам придется искать другой способ избавиться от Хуана. И вот, подумав немного, моя подруга сказала: — Хорошо. Ладно. Я напишу заявление в полицию. Но только ради вас. — Спасибо тебе! — радостно воскликнула я и крепко обняла девушку. Ох, слава Богу! Значит, с ней еще не все было потеряно. Я не тешила себя надеждами касательно того, что нам когда-нибудь удастся вернуть ту Нину, какой она была до всего этого кошмара. Это было просто невозможно. Воспоминания, наверное, будут преследовать бедняжку до самой смерти. Но то, что она согласилась уберечь нас, говорило о благоприятных перспективах. Может быть, когда-нибудь Нина смирится с этой частью своего прошлого. А мы ей поможем, все вместе.