До бесконечности и дальше

Сомнения терзали мою душу до самой клиники. Мы вышли из автомобиля и, кивнув на входе девушке-администратору, поспешили подняться на второй этаж. Маттео не отпускал моей руки и уверенно вел меня по коридорам. Но в один момент эта самая уверенность вдруг испарилась. Мой парень замер, как вкопанный и простонал: — О, нет! Мой взгляд автоматически вернулся туда, куда смотрел возлюбленный. Эта была табличка на двери кабинета под номером двести девять. Там значилось: «Врач-онколог». — Онколог? — удивилась я. — Кто это? Чем он занимается? Маттео внезапно притянул меня к себе, ласково обхватил мое лицо и заглянул в глаза. В его взгляде плескался неописуемый ужас, и я поняла: мой парень был до смерти напуган чем-то. А затем, он сказал: — Это врач, который занимается онкологией, Луна. Он лечит рак. У меня подогнулись колени. Рак. Да уж, это слово я знала. Мне было известно, что это такое, и я слышала, что, в большинстве случаев, такой диагноз равнялся смертному приговору. — Тихо-тихо-тихо! — воскликнул Маттео, подхватив мое обмякшее тело. Он донес меня до ближайшей скамейки, усадил себе на колени и начал нежно гладить, шепча: — Любовь моя, нам еще ничего точно не известно! Я уверен, что это — какая-то ошибка! А даже если и нет, мы справимся! — Я… я умру? — тихо спросила я, чувствуя, как все тело колотит мелкая дрожь. — Нет! — воскликнул мой возлюбленный. — Нет-нет-нет, ни за что! Я этого не допущу! Детка, поверь, сейчас рак — это далеко не приговор! С каждым годом растет число тех, кто успешно его побеждает! Мы тебя вылечим, что бы ни случилось! Все будет хорошо, родная моя! Давай успокоимся и пойдем, поговорим с врачом! Мало-помалу я все же пришла в себя. Черта с два! Ничего еще не кончено! Мы должны были все узнать наверняка, а там уже решить, что делать. Нельзя опускать руки раньше времени. Таким образом, через несколько минут мы все же постучались в дверь кабинета. — Войдите! — откликнулись оттуда. Переплетя пальцы, мы с Маттео толкнули дверь и ступили в небольшой кабинет. Он, действительно, оказался маленьким. Примерно девять квадратных метров. Там едва помещалась кушетка по правой стене, стеллаж по левой и рабочий стол прямо напротив входа. За этим столом сидела полноватая блондинка лет сорока двух. Румяная, приятной внешности, с большими карими глазами. А точно за ее спиной находилось окно, завешанное жалюзи. — Добрый день, Амалия, — заявил вдруг Маттео. — Вы, кажется, хотели видеть Луну Валенте? — Ох, здравствуй, Маттео! — приветливо улыбнулась женщина. — А ты что, с ней? — Это — моя девушка, — хмыкнул тот. — Почему я не могу быть с ней? — Можешь, конечно, — замялась Амалия. — Просто Леонардо не сказал мне о ваших… э-э… отношениях, вот я и растерялась. — Детка, это Амалия, жена Леонардо, — сказал мне Маттео. — Она — хороший врач и просто приятный человек. — Скажешь тоже, — смутилась женщина. — Давайте лучше к делу. Присаживайтесь. Мы уселись на кушетку. Маттео при этом сжал обе моих руки между своих ладоней, как бы давая понять, что будет рядом в любом случае, а затем, обратился к доктору: — Амалия, я от души надеюсь, что Вы пригласили Луну именно в онкологический кабинет, потому что все остальные заняты, но понимаю, насколько малы шансы, ведь Вы — онколог. Так скажите, что обнаружилось в крови моей девушки. — Если честно, молодые люди, я сама в шоке, — вздохнула женщина. — Не думала, что при такой форме можно было до сих пор ничего не заметить. Сеньорита Луна, Вас не беспокоят головные боли? Частые переутомления? Раздражительность? Я отрицательно покачала головой. Амалия наморщила лоб. — Ну, хоть что-то было? — допытывалась она. — Затрудненное дыхание? Слабость? Жар? — Ничего, — ответила я, — кроме того, что я озвучила доктору Элисе. — Так, — констатировала Амалия. — У меня два варианта: ил Вы — уникальная пациентка, или все это — ошибка. — Да не тяните Вы уже кота за хвост! — вскричал Маттео. — Какой диагноз Вы подозреваете?! Врач сделала глубокий вдох и единым духом выпалила: — Судя по анализу крови, у Вас, сеньорита Луна, как минимум, рак третьей степени. Из меня как будто вышибло весь воздух. Я не понимала, что это за «третья степень», но одно слово «рак» прозвучало в моем сознании, как смертный приговор. И, судя по тому, как побелел Маттео, он это воспринял примерно так же. Парень, правда, взял себя в руки довольно быстро. Он спросил: — Рак чего? — Увы, по анализу крови это определить невозможно, — ответила Амалия. — Нужно провести ряд обследований. Только тогда мы сможем сказать, что это. — Допустим, — не унимался мой возлюбленный. — И что нам нужно делать сейчас? — Сеньориту Луну необходимо срочно госпитализировать, чтобы провести все эти обследования, — заявила доктор. — Таким образом, сейчас нам нужно только ее согласие на это. Маттео перевел взгляд на меня и сказал: — Детка, давай соглашаться. Все работники этой клиники свое дело знают. Тебе смогут помочь. — Во всяком случае, сеньорита, мы делаем для этого все возможное, — добавила Амалия. — Третья степень — это почти финальная стадия рака, поэтому шансы, должна сказать, не столь высоки. — Но надежда есть, — отрезал мой парень. — А если мы опустим руки сейчас, то потеряем и ее. Кроме того, нужно еще доказать, что этот рак у нее, действительно, есть. Вы ведь сами сказали, что возможна ошибка. — Этого никогда нельзя исключать, — согласилась онколог. — А, глядя на твою девушку, я все сильнее сомневаюсь в достоверности результатов анализа крови. — Что скажешь, любовь моя? — спросил у меня Маттео. — Решение за тобой. Я задумалась. С одной стороны, обследование было сопряжено для меня с огромной головной болью. И, по словам Амалии, не факт, что даже после него мне можно будет помочь. Но с другой — мой возлюбленный был прав: надежда все равно существовала. Глупо было ее терять и опускать руки. Если имелся хотя бы микроскопический шанс на счастливое будущее с Маттео, я не имела права от него отступать. Глубоко вздохнув и собравшись с мыслями, я сказала: — Мы будем бороться до конца. Да, я согласна на обследование.