До бесконечности и дальше

Наконец, вдоволь наигравшись в постели, мы улеглись, переплетясь руками и ногами, усталые и пересыщенные, но счастливые. — Что скажешь теперь? — спросила я, когда мы оба отдышались. — Без презерватива намного лучше, правда? Меня еще потряхивало после нескольких восхитительных оргазмов. Маттео заставил меня кончить раза четыре прежде, чем сам взорвался глубоко внутри. Я не вполне способна была думать, но все равно понимала, что отдавала предпочтение сексу без презерватива. — О, да! — воскликнул мой парень. — Без него все совсем иначе. Я могу ощутить тебя полностью, без преград. И твой жар окутывает все тело. — У меня то же самое, — добавила я. — Мне нравится чувствовать внутри каждую рельефность и каждую складочку. Ты такой горячий! — Внутри тебя еще жарче, любимая! — признался Маттео. — А еще куда более влажно, чем я думал. — Ну. На самом деле, влажно там потому, что ты так сильно меня возбуждаешь, милый, — улыбнулась я. — А еще мне нравится чувствовать, когда ты кончаешь внутрь. — Да, — согласился итальянец. — Так куда приятнее, чем пачкаться собственной спермой. Так что, детка, больше никаких презервативов? — Никаких презервативов, — кивнула я. — Теперь, любимый, расскажи, что случилось в особняке. Вы смогли вывести кого-то прежде, чем Шерон туда нагрянула? — Бери выше, Девочка-Доставка. Мы вывели всех. Некоторых, правда, пришлось вызволять почти из-под самого носа ее головорезов. Но ведь главное — результат. Во всяком случае, твои приемные родители и дедушка в безопасности. Мы вывели их в первую очередь. — Погоди! Дедушка уже в Буэнос-Айресе? — Да, он вернулся на прошлой неделе, но связаться с тобой не мог, потому что у тебя ведь новый номер, помнишь? Я обещал устроить вам встречу. Ты увидишься с ним завтра — он останется у дяди Марио. А что касается Моники с Мигелем и всего персонала, их мы отправили к нему же на дачу, за город. Мой крестный еще приставил туда несколько полицейских, от греха подальше. Но не думаю, что их там кто-то додумается искать. — Да, ты прав, милый. А что случилось с твоим телефоном? Я так испугалась, когда мне написал Гастон, а не ты… — Прости, любимая! У меня не было такой возможности. Мой мобильный был безнадежно разбит еще на входе в особняк. — Это как? — Ну, твой приемный отец не очень адекватно воспринял мое появление на пороге. Да и появление Гастона тоже. То есть мы, конечно, понимали, что, после всего произошедшего, в восторг они с Моникой не придут. Но бросаться с кулаками, даже не дав нам объяснить цель визита, — это, пожалуй, чересчур. — Вы подрались? — Не совсем. Я не хотел причинять ему вред — он ведь все же тебя вырастил. Поэтому просто отпихнул его от себя и хотел, было, позвонить тебе, чтобы ты подтвердила, что им нужно уходить. Но твой приемный отец просто вырвал у меня из рук телефон и разбил его о стену. Вдребезги. — Но вы с Гастоном, в конце концов, все же сумели их вывести? — Только после того, как дом окружили эти ребята. — Когда появилась моя тетушка? — Нет. Именно ее головорезы. Самой Шерон там, кстати, не было. Зачем ей светиться лишний раз? Собственно, эта осторожность, по-моему, станет большой головной болью для дяди Марио. Ведь помимо того, чтобы просто поймать твою тетушку, ему придется еще доказать тот факт, что она — преступница. — Так как же вам с Гастоном удалось всех вывести? — Помогло знание твоего дедушки о внутреннем устройстве особняка. Когда бойцы уже буквально ломали двери, он спустился и объяснил, что подвал представляет собой не просто помещение, а подземный тоннель. Он же показал, как можно спуститься туда изнутри дома. Хотел еще, чтобы мы все уши, а он остался. Мол, уж родному-то отцу Шерон вреда не причинит. Я отказался и увел его в числе первых, пояснив, что твоя тетушка сейчас не жалеет ни своих, ни чужих. — А мои приемные родители? Они дедушке не угрожали? Он не говорил? — Не говорил, да у нас, собственно, и времени для беседы особо не было. Мы чуть не заблудились в этих тоннелях, которых там оказалось великое множество. Я без понятия, зачем было строить такой лабиринт под землей, и куда что ведет. Но это и к лучшему. Альфредо сказал, что Шерон об этих тоннелях знает, но никогда туда не спускалась, а карта их была уничтожена вместе с большей частью имущества в том пожаре, когда… ну, когда погибли твои настоящие родители. — Так как же вы все-таки выбрались? Маттео смущенно улыбнулся. — Если скажу, что ты мне помогла, это не покажется глупым? — спросил он. — Как помогла? — опешила я. — Не знаю. Вот это и удивительно. Просто… когда мы попали в очередной тупик, и стало казаться, что нам конец, я вдруг… почувствовал, что тебе угрожает опасность. Ноги сами понесли меня в нужном направлении. Я стремился найти и спасти тебя. Выбраться из тоннелей внезапно перестало быть первостепенной задачей. Я как будто… сердцем знал, что делать. Ты скажешь, что такое невозможно? Я тоже так думал. До того момента. Я задумалась. Не сомневаясь ни в одном слове любимого, мой мозг начал искать причины произошедшего. Да уж, здесь были возможны только два варианта: либо наша любовь была настолько сильной, что мы чувствовали друг друга, либо мой парень сошел с ума. То, что он мог лгать, было для меня невозможным. Его искренность была очевидной. Как и психическое здоровье. А значит… — Ты меня любишь! — в восторге выкрикнула я и набросилась на возлюбленного с объятиями и поцелуями. Тот, смеясь, перевернулся так, что я оказалась под ним, и ласково заметил: — Ты и так это знала, детка. Что тебя так удивляет? Конечно же, я люблю тебя! Больше всего на свете! Я. Тебя. Люблю. — Я знаю, — улыбнулась я. — И тоже очень-очень тебя люблю! Мы поцеловались, и я вдруг почувствовала, как в бедро мне уперлась эрекция любимого. Это мгновенно завело. Прервав поцелуй, я встретилась с его горящим от желания взглядом и нежно спросила: — Опять? — Да, детка, опять, — ответил он. — Ты готова? И снова я оставила его вопрос без ответа, а просто притянула к себе и подставила губы для нового поцелуя. Черт возьми, да об этом даже спрашивать не стоило! С ним я была готова всегда!