До бесконечности и дальше

Вниз я спустилась почти сразу после того, как услышала шум отъезжающего автомобиля. Пора было завтракать. Хотя, если честно, есть мне вовсе не хотелось. Напротив, ступив в столовую, я поняла, что вряд ли смогу проглотить хоть кусочек. Вообще, в последние дня три, по утрам от запаха еды меня здорово мутило. Я старалась не подавать вида, полагая, что во всем была виновата моя диета. Никто вроде ничего еще не заметил. Вот и сейчас, сглотнув, я подошла к свободному месту а столом, где уже сидели Амбар, Хим, Дельфи и Жасмин. — Простите, девочки, — сразу извинилась я перед подругами, усаживаясь. — Похоже, я переутомилась. — Ничего страшного, — пожала плечами Дельфи. — Со всеми бывает. У тебя просто сдали нервы. Это понятно. — Кстати, Луна, — добавила Амбар. — Девочки сказали мне, что произошло. Тебе не нужно ни о чем волноваться. Маттео меня давно не интересует. Все в прошлом. Тут она поморщилась и добавила: — К тому же, я в принципе не уверена, что, после всего пережитого, смогу подпустить к себе хоть одного мужчину ближе уровня друга. Сердце мое наполнилось сочувствием. Ох, бедняжка! Весь этот кошмар, должно быть, совершенно сломил ее. Боюсь даже представить, что она чувствовала. Не отдавая себе отчета, я погладила блондинку по плечу (мы сидели рядом) и ободряюще произнесла: — Ты сможешь это пережить. Я уверена. — Спасибо, Луна, — вздохнула Амбар. — Но я почему-то совсем не уверена. Это… это было по-настоящему страшно. Я бы никому не пожелала через такое пройти. — Да, — согласилась я. — Из всех присутствующих, мне тебя понять легче, чем остальным. — Что это значит? — не поняла Смит. — Ну, ты, конечно, не в курсе, что Симон в этом году был вовсе не Симоном? — Как это — не в курсе? Я с самого конца лета поняла, что с ним что-то не то. И этот новый Симон вызывает у меня отвращение. — Вот, и у всех нас тоже. А теперь слушай… И мы с девочками рассказали Амбар обо всем, что было связано с Хуаном, ничего не утаив. В том числе, и того, что он едва не сделал со мной, а потом — того, что сделал с Ниной. Также, мы поведали о том, как вычислили самозванца, и где сейчас настоящий Симон. — Какой ужас! — всплеснула руками Амбар, выслушав историю. — Бедная Нина! Бедная Луна! Бедный Симон! Заметив наши лица, девушка, впрочем, быстро пояснила: — Я имею в виду настоящего Симона, а не этого… как его… — Хуан, — напомнила Дельфи. — Да, согласилась Амбар. — Вот, его как раз совсем не жаль. Извращенец проклятый! — И не говори, — согласилась я. — Впрочем, он нас больше не потревожит. За изнасилование Нины его посадят. Надолго. — И тех, кто измывался над тобой, Амбар, тоже всех посадят, — добавила Хим. — А кого-то и убьют, если окажут сопротивление. — Не надо, — прервала ее блондинка. — Не упоминайте об этом больше, девочки. — Я… я просто хочу забыть об этом кошмаре. — Послушай, — мягко возразила я, взяв сестру за руку. — Совсем забыть о нем ты не сможешь при всем желании. Это — часть твоего прошлого, и тебе придется ее принять. Именно принятие помогает избавиться от страха и начать возвращаться к нормальной жизни. — Она права, — согласилась Дельфи. — Если ты просто попытаешься выбросить эти воспоминания из головы, по ночам все равно будешь просыпаться в холодном поту. — Если по-хорошему, тебе нужен психолог, — добавила Жасмин. — Сама ты с этим не справишься. — Мы тебя запишем, когда весь этот ужас закончится, — пообещала я. — И Эмилию с Бениссио тоже. — Если они еще живы, — убито прошептала Амбар. — Рей без колебаний перерезал Ям горло. Не дрогнет у него рука и этих двоих прикончить. — Не думаю, что у твоей крестной будет на это время. — возразила Хим. — Марио уже поехал за ордером на арест. Если ты, Амбар, согласишься дать показания на суде… — Уже согласна, — ответила та. — Скажу все, что нужно, только бы посадить эту женщину в тюрьму. — За это можешь не волноваться, — успокоила ее Химена. — Марио сказал перед отъездом, что, если ты выступишь свидетелем и расскажешь все, как было, то твоей крестной, скорее всего, дадут пожизненный срок. Да и Рею тоже. — Верно, — подхватила Дельфи. — Он перечислил кучу нарушенных ими законов и еще досадовал, что смертная казнь в нашей стране применяется только в исключительных случаях. Открылась дверь кухни — это Лаура принесла на подносе чашки с какой-то жидкостью, от одного запаха которой меня замутило сильнее.  — Это — настойка по рецепту моей бабушки, — пояснила женщина, протягивая по чашке каждой из нас. — Выпейте ее — и будете спать без снов. — Это нужно, скорее, Амбар, — возразила я, с трудом сдерживая рвотные позывы. — Но ее рассказ взволновал вас всех, — покачала головой Лаура. — Так что, думаю, будет лучше, если эту настойку примут все. Пейте. Вреда от нее не будет. Чтобы не обижать заботливую женщину, мы все осушили свои чашки. Фу, какая горькая! Еще и шипучая! Что она туда намешала? Я тщетно пыталась проглотить снадобье, но, едва Лаура вышла, тут же бросилась в ближайший туалет. Меня вывернуло наизнанку. Еще раз. И еще. Ради всего святого, что со мной происходило?! Неужели снадобье было настолько гадким?! Тогда почему остальных девочек не тошнило? Хотя, меня ведь и мутить стало гораздо раньше. И вообще, за последние три дня, я привыкла к плохому самочувствию по утрам. Но раньше мне никогда не приходилось извергать содержимое желудка. Может, чем-то отравилась? Да нет, пищевое отравление должно было пройти быстрее. В общем, около пятнадцати минут я провела над унитазом. Затем, с трудом доковыляла до рукомойника, прополоскала рот и, пошатываясь, вышла в столовую. Но что это? Почему все девочки вдруг оказались лежащими на столе, лицами прямо в своих тарелках? Почему Хим, вообще, валялась под столом? Господи, что с ними произошло?! Я с опаской подошла и дотронулась до Амбар. Реакции не последовало. Неужели они были мертвы?! Но тут я смогла расслышать мерное глубокое дыхание. Ох, слава Богу, они просто спали! Вот только почему? Что их так быстро усыпило? О, нет! Настойка! Настойка Лауры! А это могло означать одно: эта женщина — враг. Ладно, спокойно. Мне нужна была помощь Просперо. Нужно было отыскать его. Но, стоило мне дернуться в сторону лестницы, как к дому подъехал автомобиль…