Padam, Padam

      В субботу поехали на дачу.        Вернее, не так. В субботу рано утром Георгий заехал за ними.       Рита разглядывала его с интересом, но…        Он был обычный, никак не выдающийся, ничем ни примечательный. Самый обычный мужчина среднего роста, средней комплекции, русоволосый, и с глазами, как у большинства, серо-зелёного цвета. Особых примет не имел. Особого впечатления на Риту он не произвёл.        Мамы он был, конечно, выше на целую голову, но мама-то маленькая, как и сама Рита. Георгий улыбнулся девушке и сказал:       — Здравствуй, Рита, наслышан много, видел только на фото. Рад встрече.       — И я рада, — произнесла она, хотя в душе думала совсем другое.       В душе было какое-то незнакомое и неприятное чувство невозвратности. Она ощущала себя лишней, чужой рядом с собственной мамой и этим человеком.        А мама щебетала и улыбалась. При этом на вид ей вдруг, резко, в одну минуту при его появлении едва тридцать—тридцать два года можно было дать. Она молодела на глазах и выглядела такой счастливой.       Они загрузили сумки с едой в багажник, мама села на переднее сиденье рядом с Георгием, а Рита пристроилась сзади.       Всё-таки плохо, что она вернулась. Надо было не уезжать из города. Просто уйти с работы и искать другую. За квартиру заплачено было до конца месяца. Целых три недели ещё оставалось на поиски работы. Да и шанс увидеть Радмира там в десятки раз выше, чем тут.       Вернее, тут этот шанс равен нулю.       Всё.       О Радмире она больше вспоминать не будет. У неё есть работа, пусть и пока на испытательный срок, но ничего нового в обязанностях нет, а значит, она справится.       Есть деньги на счёте от её отца, вернее, от её деда. Можно купить квартиру и взять недостающую сумму в том же банке, где она трудится.        Тогда мама сможет спокойно жить со своим мужчиной, и Рита будет независима.       Идея ей понравилась. Даже очень понравилась. В понедельник всё узнает насчёт кредитования жилья и условий кредита.        В думах пробежало всё время, пока ехали.       Приехали.       Дача как дача. Не большая и не маленькая, с огородом, домиком и несколькими деревьями.       Познакомилась с сыновьями Георгия, Костей и Ваней. Костя оказался старше её на три года, а вот Ваня младше, и тоже на три.       Вот с ними можно было бы и подружиться.       — Короче, ты нам типа сестра, так? — сходу спросил Ваня.       — Так.       — Здорово, в обиду мы тебя не дадим, защитим от гнусных типов, — Костины слова показались смешными и правдивыми.       Она расслабилась. Вернулась в свой возраст, скинула с души весь груз, отмела сомнения и веселилась.       Да, с двумя этими ничем не примечательными парнями ей стало легко.       Они пошли в лес, гуляли, собирали грибы, играли в прятки. Говорили много: о тех местах, где любили бывать в их городе, о школе, которую окончили все трое, об учителях, о её маме, потому что все её любили. И эти ребята тоже любили и мечтали видеть её мачехой. Приятно, очень-очень приятно. Потому что её мама лучше всех.       Время летело незаметно, вот и огонь разожгли и пропитались ароматным дымом, потом подоспели угли, и они все втроём с огромным удовольствием жарили шашлыки.       Так же втроём накрывали на стол прямо на улице, расставляли приборы, резали салаты — каждый свой, доставали выпивку и рыбу, так заботливо приготовленную её мамой.        А потом, после еды, Костя играл на гитаре, а Рита пела. Нет, не свои любимые французские песни, а самые обычные, на русском языке, их ещё народными называют.        Георгий обнимал её маму, а та так нежно устроилась головой на его плече.        Рита поняла, что они давно семья. Очень давно. Сколько там мама говорила? Три года? Три года она живёт с ними, с этими чужими для Риты людьми. И они её любят, но есть одно небольшое «но». Почему Рита об этом узнала только сейчас? Почему не раньше, не год или два назад?        Неужели мама так боялась, того, что дочь будет против её женского счастья? Неужели Рита не смогла бы понять?       Её захлестнула обида.        Неужели поговорить по душам с родной дочерью было настолько трудно, что почти невозможно? Это они семья, но не она. Она чужая. И эти милые парни, скорее всего, тоже так думают.        Зря она приехала, совсем зря.        Вспомнился разговор с мамой после первого курса, тогда она не хотела возвращаться, да и потом тоже. Это мама приезжала к ней при каждой возможности.        Мама привозила варенье и мёд. Какие-то продукты, пекла пироги. Оттого и казалось, что дом не там, в городе, а здесь, в районном центре.        Потому что дом — там, где мама.

***

      В квартиру вернулись на следующий день под вечер.        Георгий довёз сначала сыновей до их жилья, а потом уже поехали в их с мамой квартиру.       Чай попил и засобирался. Мама сникла.       — Георгий, вы же тут жили до моего возвращения, так куда теперь? — Рита чувствовала, что должна вмешаться.       — Неудобно как-то. Вы семья.       — Да нет, я сегодня много что увидела и много что поняла. Вы нужны маме. И она вам. А я тут временно, не думаю, что стесню вас обоих сильно.       — А ты умница, зря Лара боялась.       — Зря. От этого обидно. Очень обидно. Но я не враг, понимаете?       — Вижу, и не думал о тебе никогда плохо.       — Вот и хорошо, вот и оставайтесь.        Он остался, а мама хлопотала на кухне, и чаем его поила, и телевизор в их комнате орал, и они вместе футбол смотрели.        «Я слышала, всё-всё слышала.       Моя мама кричала: „Гол!“       Моя мама…       Удивительно, что любимый мужчина делает с женщиной, как её меняет, или она сама меняется настолько, что становится другой. Приобретает другие привычки и иное мировоззрение.        Женщина всё-таки как пластилин — что хочешь, то и вылепишь.        Она может иметь разную форму и нести разное содержание, но всегда оставаться твёрдым телом.       Мягким, пластичным, гладким, удобным, но всё равно твёрдым.       Что-то мысли унесли не туда.       Надо решать, где жить и как жить.       Точно только то, что отдельно от мамы. У неё своя семья в которой нет места для взрослой дочери. И пусть она меня любит так же, как любила, но семьи у нас уже должны быть разные.       Я не смогу смириться с наличием чужого мужчины. И если мама стала родной его сыновьям, то папой он мне будет вряд ли», — размышляла Рита. Размышляла, уже укрывшись тёплым одеялом и полностью приготовившись ко сну.       Рита почти задремала под звуки телевизора в маминой комнате, когда раздался долгий, бесконечно долгий звонок в дверь.