Irrlicht

Я смотрю на один лист, В котором заключается моя последняя надежда, Если ветер забавляется с моим листом, Я дрожу так, как никогда не дрожал.

Правило «перестать курить» разбилось вдребезги, ибо, видел боженька, тяжело жить без сигарет, если раньше ты только за их счёт и выживал. Эрик закурил и глубоко затянулся, наслаждаясь позабытым ужасно горьким вкусом. В принципе, повода для начала возобновления старой и очень плохой привычки как такового не было. Вся беда заключалась в небольшой асоциальности Эрика. Прошло две недели после его победы на конкурсе, из-за чего слава и внимание других людей тяжелым грузом обрушились на него. Они закружили парня покруче любого хоровода, но все-таки до конца закружить голову не дали, потому что Эрик, как ни крути, не подходил для роли напыщенного мудака, которого постигла звёздная болезнь. Нет, дело было наоборот, и дело было трагичным. Многочисленные встречи с известными певцами, композиторами, продюсерами и даже интервьюерами немножко испугали непривычного до всеобщего внимания брюнета, и он, видя, что не справляется, вернулся к старым истокам, которые раньше, в плохие и трагичные времена, были рядом и поддерживали, как могли. На самом деле, Эрик даже не мог предположить, какая сила удерживала его от выпивки. Он стоял. Он смотрел на бутылку. Он держал в руках деньги, на которые можно было скупить бутылок с десять отличного виски или коньяка, но — вот он стоял, и смотрел, и понимал, что снова переступить эту черту попросту не сможет. Один неверный шажок — и прощайте, огромная сцена и доказательство собственной значимости. И куда же было идти ему, как не к Роберту? Понимающий в некоторой мере Роберт сразу открыл дверь, заволок в спальню и любил полночи, потому что по-другому не умел — не дали свыше ему мастерства ораторства или того самого взгляда, который заставил бы Эрика даже сейчас бросить сигарету в открытую форточку и целую пачку вслед за ней. Роберт был не такой. Он был хорошим, слишком правильным для такого неправильного человека, как Эрик. Там, где не помогали слова, были действия. И он справлялся с их помощью отлично: Эрик забывался в поцелуях, ласках, жестких или медленных толчках, и томном шепоте на ухо, смысл которого ещё ни разу не долетал до него. Потому что, чтобы слышать — надо верить, а он, к сожалению, поверить ему пока не успел. Мало времени, или его не будет вообще. Эрик сидел на подоконнике и вспоминал о вчерашнем разговоре, когда его не то друг, не то любовник рассказывал, как здорово будет поехать летом куда-то на море. Оно действительно будет здорово, этого мнения придерживался и Эрик. Нормальная жизнь, полная каких-то внезапных поездок, вкусных ужинов, поздних прогулок — это здорово, к этому он и стремился ведь. Зачем весь этот переезд в Германию, если не будет какого-то прогресса? Роберт смог бы вылечить певца от этой навязчивой болезни, название которой говорить строжайше запрещено. Просто… Эрик действительно не мог понять, чего ему не хватало. Вроде бы и слава уже есть, небольшая, но все же, он пел на сцене, что прекрасно, у него даже отношения какие-то есть, так в чем ещё, он, блять, нуждался? Подсознание упорно пыталось подсказать правильный ответ, но ничего не получалось, потому что правильный ответ не решил бы его проблемы. Просто один придурковатый парень испоганил ему жизнь, а теперь сиди и пытайся как-то с этим примириться. Из-за всех нахлынувших чувств Эрик чуть не забыл, что его вечер сегодня запланирован. Роберт напросился к нему домой, а брюнет, дабы хоть как-то сгладить ситуацию, в которой он ходил к Робу чисто ради траха, а не ради чувств, вызвался приготовить ужин. Сам, своими руками, на своей кухне. Докурив третью сигарету, он огляделся в поисках места, куда можно было бы припрятать пачку, потому что покурить ещё раз хотелось, но его не то друг, не то любовник запаха сигарет не любил, так что придётся повременить с куревом, но не распрощаться с ним снова на неопределенный срок. Найдя местечко под подоконником, Эрик запихнул туда пачку и с чувством выполненного долга поднялся на ноги. Пора идти в магазин за продуктами. Денежки в кошельке зашуршали приятным звуком, но парню все ещё тяжело было привыкнуть к большой куче бумажек, которые не исчезали из его арсенала с библейской скоростью. Он отсчитал суму, а остальное тоже тщательно спрятал — лучше перестраховаться, чем потом случайно оказаться на улице ограбленным и без материальных средств. Он был уверен, что не смог бы справиться на улице, как… ну, как Лёха. Жить так, как жил тот, Эрик попросту не смог — слишком был бы слаб и безнадёжен в плане выживания. Так что вот такая перестраховка делала его чуточку спокойным за свой небольшой капитал. Улыбнувшись своим непонятым мыслям (в последнее время у него вся жизнь непонятная), он быстро собрался и отправился в магазин, пока оставалось время. Стыдно признаться, но пол дня он потратил на сигареты и написание музыки, которую вряд ли увидит большой мир. Он вёл себя, как писатели, художники, музыканты и все остальные талантливые творческие люди — иногда сочинял что-то лично для себя, не собираясь выставлять это на всеобщее обозрение. А когда накатывала муза от внезапного миража или воспаления мозга, то самый лучший выход оставался только в написании чего-то нового, очень тайного и скрытого от всех за невидимой ширмой. Вчера он улыбался своему любовнику в постели после секса, а сегодня, как умалишенный, всё писал и писал, выплескивая на бумагу свои эмоции. Когда-то подобная агония должна будет закончиться. Нельзя вечно загоняться по одному конкретному человеку, которого ты знал всего-то ничего. Время обязательно сотрёт его облик в памяти, заглушит его голос, уничтожит воспоминания о прикосновениях и запахе. На время нужно полагаться только в этом — оно уничтожит всё.

***

— Эти чертовы дети! — все ругался Лёша и, пока никто не видел, с силой пнул искусственный пень, который лежал возле сцены. Он не мог перестать беситься из-за этих мелких букашек, которые посмели уничтожить его творение искусства! Этот долбаный пень, будь он неладен! Небольшая картонная декорация с немым укором, как казалось Алексею, взирала на него снизу вверх, вся щедро раскрашена синей несмываемой краской из-за криворукости местных актёришек, захотевших позабавиться во время репетиций. Марго, увидев первый экспонат из будущих и последующих экспонатов Лёши под руководством декоратора, кинулась его обнимать и целовать в щёки, заставив парня опешить на месте от такой буйности и неловко что-то пробурчать в ответ. Все это было ещё утром, этим чудесным утром, которое бесследно прошло, растворившись в этом паскудном вечере! И Марго смотрела уже не с гордостью, а жалостью, не кидалась обнимать и целовать, а только с явным сочувствием во взгляде сжимала его локоть и обещала наказать поганцев. Как будто после этого они перестанут разрушать образцы настоящего искусства. Пыхтя и ругая весь мир, Лёша решил уйти домой, ведь, к счастью, его рабочее время закончилось. Переговариваясь с охранником на выходе, парень стоял и курил, вглядываясь в лица прохожих, что проходили мимо. Небо было затянуто тучами — типичная погода для Германии и настроения парня. Идея вернуться в пустую квартиру не блистала чем-то умиротворяющим, но чем заняться другим — Лёха не знал. И он все ещё не знал, что делать с Маргаритой — она слишком путала его — не знал, давать ли себе и ей зеленый свет окончательно, или все же продолжать топтаться на месте и притворятся сельским дурачком, который совсем ничего не замечает. Советоваться с кем-то из коллег парень не собирался, он не был создан для душевных советов, но всё же непонятные чувства продолжали угнетать его и запутывать прямо в край. И он бесился сильнее. Приняв решение не отсвечивать больше обычного, Алексей попрощался с охранником и медленной походкой пошел домой. Спешить ему явно не для кого, он даже не завел растение. Или кошку. Кстати, кошка. Почему бы и нет? Это придало бы его жизни ещё немного смысла. Погрузившись полностью в мысли о будущем домашнем питомце, парень чисто машинально вынул сигарету и, закурив, решил срезать путь. Он проходил мимо антикварных магазинчиков и небольшой ювелирки, возле которой, будь это Россия и другие времена, Лёша не посмел бы даже дышать. Бомжу негодно бывать возле подобных мест. Но сейчас-то ему можно было даже зайти внутрь и никто бы даже слова сказать не посмел, потому что сбылась мечта идиота — черное стильное пальто и долгий шарф, красивая прическа и начищенные ботинки — ну и в каком месте он бездомный и бедный, а? А впрочем, это неважно — время слегка позднее, а немцы долго сидеть на работе не особо рады, вот поэтому многое что закрыто. В частности, и эта небольшая ювелирка. Закрыта или нет? Сбавив слегка шаг, Лёша попытался всмотреться внутрь через стекло. Показалось, что там, за прилавками, бродили какие-то тени и слышались чьи-то голоса. «Или это просто глюки из-за пережитого стресса», — мелькнуло в голове парня, но уйти он всё равно не уходил. Интересно же, да и проверить точно надо. Бог знает, что Лёша ожидал в конце увидеть — продавца, который убирался после закрытия, продавца, который решил позабавиться с красоткой на рабочем месте, или всего лишь тени от ближних фонарей, но явно не парочку мужиков в черноё одежде и, что уж молчать об этом, в масках на лице. Это показалось каким-то сюром, потому что вот Лёха шел домой, а вот встал, как вкопанный, и наблюдал за тем, как секунда за секундой перед ним разворачивались грабеж и ссора в одном флаконе. Разобрать, в чем речь, особо не удавалось, звук доходил плохо, и, пытаясь вглядеться получше, Лёша с потрохами выдал себя в тот же момент, когда вор поменьше ростом в пылу ссоры двинул по челюсти вору повыше ростом, тем самым обнажая его лицо. Маска улетела на пол легким движением, а третий вор, особо зоркий, вдруг вскинулся и тыкнул пальцем прямо в витрину, снаружи которой мялся Лёшка. Ругающиеся мужики повернули голову в его сторону и (что было слегка смешно, но все это из-за поступающей истерики) с одинаковым злым взглядом посмотрели на внезапного свидетеля их грабежа. Свидетеля, который мог бы разболтать всё да в придачу фоторобот их главаря составить. Вдруг в их руках оказались пистолеты, и один из грабителей, тот, что самый зоркий, с чего-то решил, что выстрелить прямо в Лёшу будет самым правильным решением. Еще момент — и случились бы два события: Лёшке пуля попала бы прямо в лоб из-за точности выстрела, а следом за этим на всю улицу прогремела бы еще одна сигнализация, которую забыли выключить, и вот тогда точно хана всей операции. Впрочем, главарь на то и главарь, чтобы предотвращать тупые поступки своих подчиненных, поэтому, крикнув парню с пистолетом «Не стрелять», поручил взамен догнать свидетеля и убить его уже в более лучшем и тихом месте. Запахло опасностью, и запах был её таким сильным, что первое мгновение Алексей подумал, что он ему только снится. Как давно он не попадал в передряги и не убегал от всяких плохишей. Может это и было давно, но тело не забыло, как удирать от неприятностей, так что он сорвался с места и побежал, куда глаза глядели. Решив запутать следы, Лёха повернул во дворы, где спрятаться было бы намного легче и быстрей. Он не слышал позади себя выстрелов, но резкие немецкие маты вперемешку с угрозами таки долетали до его слуха, что заставляло бежать еще скорее. Оглянуться он решил лишь раз, и это, как и много другое в его жизни, было сделано зря или не зря, он так до конца никогда не поймет. Просто в очередной раз судьба, от нефиг делать, решила позабавиться с ним и столкнуть с каким-то прохожим, что совсем не вовремя оказался на его пути бегства. — Осторожнее! — прозвучал резко чей-то приятный голос, пока Лёша чудесным образом как-то умудрился в прохожего не только врезаться, но и спасти его от столкновения с мокрым асфальтом. В нос ударил стойкий знакомый запах, как будто из другой жизни, и потом ещё этот голос. На миг они оба замерли — Лёшка и незнакомец, чье лицо было спрятано в стильном шарфе. Лёгкие немного горели от бега, но времени на остановку не было — голоса грабителей слышались всё ближе и ближе, что наводило только на одну мысль: бежать быстрее, только с дополнительном грузом, чтоб, не дай бог, специально за компанию не завалили. Алексей только собрался напугать прохожего, который возник на его пути, как этот самый прохожий поднял голову и соизволил посмотреть, в кого он врезался. Они одновременно застыли, пораженно вглядываясь в друг друга и не веря в происходящее. Вот это — получше того сюра с ворами, потому что, как бы они оба ни хотели встретиться, такой поворот событий рассчитать никто из них уж точно не мог. Лёша успел забыть всё, что намеревался сделать, лишь только цеплялся за парня, так крепко, как будто от этого зависела его жизнь. Потому что, вот же Он — рядом, в его руках, здоровый и прекрасный, с прежней наивностью во взгляде и неугасимым блеском на дне глаз, который притянул Алексея раз и навсегда. Они синхронно открыли рты, чтоб сказать какую-то глупость, как оно всегда бывало в подобных ситуациях, но их прервал гул топота, который всё приближался и сулил одни неприятности. — Бежим, — шепнул Лёша и, мягко перехватив руку Эрика, побежал мимо детской площадки, прямо в какой-то переулок, за которым маячил открытый подъезд. Однако его планам не суждено было сбыться, потому что парня резко дернули в противоположную сторону и повели уже за собой. — Сюда, я знаю путь, — прошелестел голос брюнета, и твою-то мать, как же Лёха блядски скучал по нему.

***

Эрик бежал в сторону своего дома, а сам пытался собрать свои мысли хоть в какой-то порядок, но не получалось от слова совсем. Сердце радостно пело, а мозг попросту отказывался воспринимать происходящее. Каким-то чувством певец понимал, что они с Лёшей, как в старые-добрые, снова бежали от какой-то напасти, но сам факт, сам чёртов факт, что, вместо похода в магазин, он будет держаться за Лёшу, что будет чувствовать его пульс, его тепло, его, блять, живого и настоящего сейчас, в этот момент, поражал до глубины души. Ох, ему нужно выпить. Не разбирая особо дороги, они бежали, как могли, и теперь, когда у Лёхи был путеводитель, он смог обернуться и убедиться, что грабители ещё не успели завернуть во двор, в котором были они. Он как раз успел порадоваться этому поводу, как вдруг его запихнули в темный подъезд и потащили наверх. А потом с таким же запалом впихнули в чужую квартиру, заперли дверь на замок и прислонили к стене, прижимаясь совсем близко. Навалившееся тело было тяжелым до чёртиков, оно давило весом на грудную клетку, которая заходилась от нехватки воздуха, но будь Лёша проклят, если попытался бы оттолкнуть его хоть на миллиметр. Это всё адреналин. Адреналин толкнул его бежать, завернуть в дворы, столкнуться с Эриком, отдать ему бразды бегства, а потом принимать его эмоции, которые начали быть ключом. Эрик дрожал, сжимал руками пальто Лёши, что-то тихо причитал под нос, а потом резко поднял голову и снова, как на улице, посмотрел на него — наивно и знакомо до чертиков. — Привет, — неловко улыбнулся Лёха, и в следующий миг его уже жадно целовали, пытаясь выразить, как сильно скучали. И, если смотреть правде в глаза, Лёха ведь тоже скучал, настолько, что поехал следом и надеялся снова увидеть, только не на сцене, а вот так — в жизни, без напыщенности и чужих глаз. Он позволил себе зарыться в темные пряди, потянуть их слегка от себя, чтобы углубить поцелуй, пройтись кончиками пальцев вниз по шее, вниз до ключицы, сбросить на пол красивый плащ и почувствовать долгожданное тепло, потому что, как оказалось, он слишком замерз за прошлую зиму и прошлые годы, когда не знал его. Он впитывал каждый отголосок вспыхнувшей в Эрике страсти, пробовал её на языке, впускал себе по венам, желая, чтоб она осталась в нем навсегда и ещё подольше. Эрик повторял его движения, сбрасывал на пол верхнюю одежду, путался в шарфе и рычал от бессилия, но всё же побеждал и двигался дальше — вдыхал, узнавал, целовал, ласкал, притирался так, чтоб снова почувствовать весь всплеск эмоций, целый спектр чувств, так давно покинувших его без надежды на чудо. Он уже собирался сдаться, перестать верить и надеяться на что-то, отдать себя медленному течению, которое обещало «все, как у всех», но не так, как с Лёхой. Но сейчас тот здесь, рядышком, в его руках, будто небеса решили неожиданно упасть на землю и подарить Эрику немножко счастья. Они целовались до боли в губах и были почти в шаге от того, чтоб полностью избавиться от одежды и перейти на какую-то горизонтальную поверхность, но их сумасшедшим планам не дано было осуществиться: один из них просто чихнул. Весна — сезон цветущих деревьев, будь неладна эта аллергия. Один чихнул, а рассмеялись уже двое, и весь накал страсти и тот самый пресловутый адреналин куда-то пропали, без возврата назад. Отстранившись от Лёши, Эрик улыбнулся шальной улыбкой и попытался внятно задать вопрос, потому что было сложно собрать все мысли в кучу: — Ч-что ты здесь делаешь? — Ты сам меня сюда привел, — не замедлил ответить Лёха, пытаясь придти в порядок. Боже, он не целовался так охуенно целые годы. Голова шла кругом, он всё ещё немного задыхался от бега, но больше всего задыхался от внезапных событий, что так резко нахлынули на него. Наконец, подняв голову чуть выше лица Эрика, Лёха заметил, что они находились в небольшом темном коридорчике. Он повертел головой в разные стороны, осматриваясь. В целом, обстановка в квартире была очень даже ничего — опрятной и уютной. Алексею казалось, что подобное место отлично подходило для того, чтобы немножко тут переждать, а потом вернуться домой. Сомнений в том, что квартира именно Эрика, не возникло, листики с нотами лежали то тут, то там, хаотично разбросанные почти по всем горизонтальным поверхностям. — Твоя берлога? — поинтересовался Лёша, когда брюнет начал поднимать свалившуюся одежду с пола и вешать её в небольшой шкафчик. Увидев устремленный взгляд гопника на наспех записанную на бумаге музыку, Эрик кинулся быстро собирать свое добро, чтобы потом хорошенько запрятать его в шкафчик, подальше от чужих глаз, а, особенно, Роба. — Да, временная. Академия предоставила, — замялся он, покраснев. Все-таки подобные подарки судьбы все еще воспринимались плохо. Лёша тоже приподнял свою верхнюю одежду вместе со шарфом и вопросительно посмотрел на рядом стоящего парня. — Хочешь… чего-нибудь? — поняв без слов, что от него требуется, Эрик аккуратно повесил пальто Алексея и повел его на кухню, усадив за стол. Кухня была большой и светлой. Лёше показалось, что тут недавно курили, но он нигде не заметил пачки сигарет или пепельницы. — Чай, если можно, — запоздало ответил он, наконец обратив свой взор на фигуру певца. Тот почти не изменился с их последней встречи, только стал ещё более серьезней и… авторитетней, что ли. В движениях Эрика чувствовалась едва уловимая уверенность, которую раньше Лёша точно не замечал. Возможно, это всё из-за его недавних побед, о которых Лёха был хорошо наслышан. И, если это так, он очень рад. — Так расскажешь, зачем ты здесь? — прервал внезапную тишину Эрик, заливая кипятком пакетики с чаем. Алексей отвлекся от созерцания брюнета и легко ответил: — Да так, удирал от каких-то грабителей. Собирались облапошить ювелирку, а я оказался не в том месте и не в то время, вот засада. На этих словах Эрик медленно обернулся к мирно сидящему Лёше и вперил в него напряженный взгляд. — Они успели тебя рассмотреть? Их было много? Вооружены? — завалил он сразу вопросами. — Хей, харэ так набрасываться, — попытался успокоить парня Лёха. — Не думаю, что они хорошо меня рассмотрели, но с пушками были, ясен пень. Не парься, они — ничто, по сравнению с бандитами, которых я встретил прошлой осенью. Вот это был пиздец. Эти слова еще больше заставили Эрика нахмуриться. — Ты, как всегда, плевать хотел на свою жизнь, раз так рискуешь ею до сих пор, — буркнул он и развернулся к чаю. От подобных слов Лёха немножко прифигел. Ну попался он на глаза ворам, ну бывало и похуже. Пару дней помаскируется, а потом всё наладится. — Не читай мне морали, слыш, — в его речь снова вернулись мотивчики гопоты, что невероятно удивило парня. Он давно так не общался. Возможно, начал привыкать к чужому языку, или же просто компания не та была. А теперь вот, призрак из прошлого, тайно долгожданный, снова заставлял его вспоминать, а как оно было — во времена, о которых не хотелось вспоминать. Перед Лёшей опустилась чашка горячего чая, и в нос ударил прекрасный запах малины. — А как ты оказался в этом городе? — все не унимался Эрик. На его кухне сидел и пил чай Лёша, что тут такого странного на первый взгляд, правда? Вот только поверить до конца всё равно было сложно. Эрику казалось, что он просто упал где-то по дороге в магазин, и сейчас в его воспаленном мозгу происходил самый безумный сон, который только мог ему присниться. Потому что не бывает такого в его беспросветной жизни. — Тише, успокойся, — заметив, как начали трястись руки парня напротив, Лёха отставил напиток и взял дрожащие кисти в свои, мягко сжимая их. — Давай, вдох-выдох, всё хорошо. Если ты так распереживался из-за тех грабителей, то всё путем, тебя они точно не увидели. — Да какие к черту грабители, — махнул головой брюнет, пытаясь успокоиться. Он чувствовал под пальцами пульс Лёхи и старался сосредоточиться на нем, потому что это было просто слишком. — Это твое внезапное появление, знаешь… Мне показалось на прошлом концерте, что я… ох, что я видел тебя в зале, — он прервался на миг, чтобы вдохнуть поглубже. — Я сразу выбежал в холл после окончания, хотел тебя найти, но везде были люди, мешали мне, а потом… Я подумал, что мне все почудилось из-за стресса и бросил даже мечтать о том, что ты окажешься здесь, в другой стране, так далеко от родины. А сегодня ты врезаешься в меня, и это просто выбило меня из колеи. Лёха слушал все очень внимательно, не отводя взгляда от взволнованного лица Эрика. Сейчас тот был таким ранимым перед ним, что парень боялся сделать хоть одно лишнее движение, чтобы не спугнуть его. — Я… эмм, действительно был на твоем концерте, — признался он, потому что зачем скрывать правду. — Это получилось случайно, но я даже не собирался сожалеть, что пошел. Ты пел прекрасно. И достойно победил, — признаваться, что Лёха потом специально расспрашивал Марго о победителе конкурса, он не планировал. От услышанного Эрик замер и пораженно уставился на Лёху. Так он реально там присутствовал?! И Эрик не зря изводил себя мыслями «а если вдруг»?! Блять, это бесчеловечно! Не сдержав в себе эмоций, которые бушевали внутри, Эрик больно пихнул парня в плечо. — Так, значит, пришел поглядеть, а потом съебался, как подлый трус?! Только то и делаешь, что убегаешь! Плечо горело от удара, а Лёха только морщился, потирая его. Он не думал съёбываться, просто так получилось. Он боялся попасться на глаза Эрику, но, как оказалось, сам того не желая, всё-таки попался. Тот высмотрел его среди тысячи зрителей, в темном зале, среди выступления, а потом побежал вдогонку, чтобы остановить и сделать ещё хуже, чем оно есть сейчас. Потому что, а что дальше? Вот, они встретились, но готовы ли к чему-то большему? Эрик почти звезда, скоро деньги и слава будут преследовать его действительно на каждом шагу, а сам Лёха только начал вставать на ноги. И сам не знал, пытаться ли ему снова убежать или пустить все по течению, отдать бразды управления в руки Эрика, хотя бы в этот раз. И только певец собрался ещё раз хорошенько ударить Алексея за все бессонные ночи с того концерта, как в дверь позвонили. Сомнений в том, кто стоял за ней, не было. Этот адрес знали только руководство академии и Роберт. Вот уж вовремя. Взяв себя в руки и попытавшись успокоиться, потому что крушить хотелось нереально, хозяин квартиры поднялся на ноги и пошёл открывать. Чем быстрее парни узнают друг о друге, тем легче будет Эрику. Лёша тоже зря времени не терял и успел привести себя в относительный порядок, будучи погребенным натиском Эрика. Вот умеет же, гаденыш, заставить мир Лёхи крутиться вокруг него. Его внимание вроде бы льстило, а вроде бы и пугало, потому что парень всё ещё, до этих самых пор, не понимал, что Эрик смог разглядеть в нём, чтобы в конце так подсесть. В Лёше не было ничего примечательного — рожей не вышел, умом слегка тоже. Богатства за спиной нет, толковой крыши над головой тем более. Что ещё мог бы он предложить такому парню, как Эрик, кроме себя самого, такого побитого жизнью? До его слуха долетел чей-то чужой мужской голос с характерными немецкими нотками. А вот это уже любопытно. Не прошло и минуты, как на кухню пожаловал новый гость — высокий подтянутый парень, сразу вызвавший в Лёхе волну отвращения. А букет, появившийся следом за ним в руках Эрика, только добавил ситуации тошноты. — Привет, ты кем будешь? — спросил у Лёхи незнакомец. Тот поднял голову вверх и встретился взглядом с внимательными глазами, которые смотрели зорко, пристально и слегка враждебно, но так, чтобы не все увидели. Например, Эрик, уместившийся на подоконнике. — Знакомься, Роберт, это мой… давний знакомый, Лёша. А это Роберт, мой друг. — Парень, точнее, — самодовольно протянул руку Роб, заставив Лёху скептично посмотреть сначала на Эрика, а потом снова перевести взгляд на немца. Ситуация была такой банальной, что Лёха рассмеялся. — Ух ты, парень. Какая честь, — вопреки словам, он не пожал протянутую руку. Он не понимал, что ему теперь делать в этой квартирке, когда она наполнилась ненужным человеком. — Малыш, ты никогда мне не рассказывал о… Лёше, — обратился к Эрику Роберт, подойдя к нему очень близко, тем самым обозначив свою территорию. Брюнет только поморщился и посильнее натянул рукава темной кофты. — Я же просил не называть меня так, — ответил он. — А не рассказывал, потому что не было надобности. Ты сегодня рано, кстати. — Да вот решил тебе помочь с ужином, но, как оказалось, у тебя гости, — цокнул немец, поглядывая в сторону Лёхи. В квартире Эрика никогда не бывал кто-то посторонний, и видеть сейчас на кухне какого-то парня, который вроде и не красавец, но все равно в какой-то мере притягательный, было неприятно. Шестое чувство орало об опасности, все нервы были напряжены, и такого в жизни Роба ещё никогда не случалось. Он понимал, что с этого момента что-то точно изменится. Дабы как-то разрядить обстановку, он снова обратился к певцу: — Кстати, у тебя в дворе какие-то мужики в черном рыскали. Говорил же тебе, что пора сменить район поближе к центру. Кто его знает, что этим мужикам тут надо. — Что ты сказал? — всполошился Лёша, привстав на ноги. Черт возьми, если эти уроды будут ошиваться возле места жительства Эрика, будет очень плохо. Каковы шансы, что ему не показалось, и они действительно успели спрятаться до того момента, когда грабители завернули во двор? Увидев, как побледнел Эрик, Алексей снова спросил: — Их было трое? — Двое, а какая разница? Это твои кореши? — съязвил Роб, опираясь о подоконник рядом с брюнетом. — Нет, это всего лишь грабители, которые погнались за нами, — хихикнул Эрик, и от подобной картины на Лёшу нахлынули флешбеки. Точно так же хихикал Эрик, когда выпивал пол бутылки водки, а потом гнался в ночь навстречу пьяным путешествиям. — Чего? — Алексей бы рассмеялся от смешно вытянутой рожи «парня» Эрика, но ситуация этому не способствовала. — Ты сейчас не шутишь? Какие грабители? Это ты его впутал? — а вот этот вопрос адресовался Лёше, и отнекиваться было бессмысленно. Он никак не смог бы убедить Роба, что, как таковой, его вины нет. Это все лишь долбаная случайность. — Успокойся, — шикнул Эрик. — Лёша не виноват. Мы столкнулись на улице, когда за ним гнались грабители, которых он заметил в ювелирном магазине. Я подумал, что мы быстрее скроемся у меня в квартире, нежели будем убегать от них во дворах. — Ну зашибись просто! А вдруг он с ними заодно и хочет ограбить тебя? Ты стал очень лакомым кусочком для подобных людей, знаешь, — ещё сильнее заводился Роб, меряя шагами всю кухню. Его мельтешения бесили Лёшу, но что-то сказать он был не в силах. Надо было узнать, есть ли те уроды возле дома Эрика до сих пор или нет. — У тебя есть где-то окно, которое выходит на внутренний двор? — спросил мягко Лёша. — В комнате, — махнул рукой брюнет, и, как только гопник собрался побежать в указанном направлении, на его пути возник Роберт. — Я пойду сам гляну, нечего тебе по всей квартире шастать, — фыркнул он. — Ты тут не хозяин, в курсе? — не остался в долгу Лёха, но его слова грубо проигнорировали. Оставшись через пару секунд вдвоем на кухне, парни замолчали. Лёша наблюдал за Эриком, который проверенным движением достал пачку сигарет из какой-то ниши внизу подоконника и закурил. — До сих пор куришь? — поинтересовался он. — До сих пор не пофиг? — в тон ответил Эрик и сделал вторую затяжку. — Голос посадишь. — Тогда буду петь с хрипотцой, это сексуально. — Тебе не надо курить для того, чтобы быть сексуальным, — ляпнул Лёха и только после сказанного осознал, что фраза прозвучала, как банальный флирт. Брюнет посмотрел в его сторону, усмехнулся и затянулся уже медленнее, будто соблазняя. Красиво выдохнул дым изо рта, сверкнул глазами и даже слегка повернулся телом к Лёше, который за это время успел подойти ближе. Тот взял чужую сигарету и сделал затяжку, ощущая, как никотин проник внутрь, заполнил его легкие дымом. Эрик смотрел, не отрываясь, впитывая в себя каждую мелочь, что бросалась в глаза. Наслаждался. Запоминал. Вспоминал. Какой же неожиданностью стало для него то, что Лёша ловким движением открыл форточку и выбросил туда сначала сигарету, а потом и всю пачку. На половину полную, между прочим. Шоку Эрика не было предела. Вот же нахал! — Фу, чем у вас тут воняет? — сморщив нос, Роб зашел обратно на кухню, подозрительно смотря на близко находившихся парней. — С улицы, наверно, дым просочился, — соврал Лёша и скрестил руки на груди. Его до сих пор потряхивало от того, что он сделал, и как смотрел на него Эрик. Если б кто-то когда-то вот так вот выбросил его пачку сигарет, он бы убил. Серьезно. А Эрик только удивился, но убивать его не собирался. Значит, не так сигареты ему и нужны были, слава богу. — Так что там с ворами? Они всё ещё есть? — Нет, — ответил Роберт, не понимая, куда девать себя. Вроде бы кухня не маленькая, а найти себе место не удавалось. — Походу, ушли. — Это хорошо, — кивнул Эрик, а потом коснулся руки Алексея. — Тебе нужно заявить в полицию. — Чего? — вскинулся тот. — Того, — фыркнул певец. — Ты же их видел, сможешь описать. Их надо сажать в тюрьму. — Не пойду я ни в какую полицию, — Лёха никогда не дружил с правоохранительными органами. — Ты дебил, что ли? Или уклоняешься от закона? — наступила очередь Роба давить на парня. — Боишься, что тебя тоже упекут? — А меня не за что упекать, слыш, я ничего не крал, — по крайней мере, на новом месте так точно. Эрик хмыкнул на сказанные слова, а потом попытался ещё раз привлечь внимание Лёши. — Слушай, сделаешь правое дело. Кто знает, что и кого они собрались обокрасть еще. Ты просто заявишь о том, что видел, опишешь их и все. Тебе, как свидетелю, могут даже охрану выделить или, ну не знаю, просто предоставить какую-то защиту. Роб, правда же? — Роб только хмуро кивнул в ответ. С одной стороны Лёша все понимал. Как тут не понимать. Но идти в полицию, о чем-то свидетельствовать, описывать… Слишком много мороки. — Хочешь, я могу пойти с тобой, я же тоже, как бы, замешан, — предложил Эрик. — Хееей, ну-ка притормози! Я никуда тебя с ним не пущу! — Роберт буквально чувствовал, как всё внутри него орало о том, что это плохая идея. Плохая идея была даже в том, чтоб впускать этого странного парня в квартиру. Он не вселял ни грамма доверия, и, опять-таки, почему Роб ни разу не слышал о нем? Лёша был из прошлого Эрика, потому что в его речи слышался русский акцент, да и имя было соответственное, так что не было никакого повода доверять ему Эрика. — Роберт, я не маленький мальчик, прекрати мне указывать. Так что, со мной ты пойдешь? — спросил брюнет у Лёхи, который колебался уже для вида. — Ладно, уговорил. — Отлично. Пойдем утром? — Мне надо с работы отпроситься, — буркнул Лёша, понимая, что пол дня проведет в участке, а не в окружении краски и декораций. Все-таки он привык к подобной рутине. Надо позвонить Марго и объяснить ситуацию, а она же ещё переживать начнёт, ох Господи. — Что, нагло полученных денег не хватает для хорошей жизни? — протянул Эрик, ухмыляясь. Он предполагал, что ожерелье хоть и дорогое, но не настолько, чтоб, продав его, можно было жить долго припеваючи, но сам факт, что Лёха устроился на работу… впечатлял. — И где ты работаешь? — В детском драм-кружке, — насупившись, ответил Лёха, уже предвкушая, как рассмеется Эрик. Но тот только удивленно вылупился на него. Как отреагировал Роб — никто не смотрел. — Ты сейчас серьезно? — тихо спросил брюнет. — Даже не верится, что такой, как ты, работает с детьми, — присвистнул Роберт. — Закройся, — фыркнул в сторону немца Алексей. — Завтра, возле фонтана, в десять. И, Эрик, не опаздывай, я не хочу тратить на это много времени. — Хорошо, — всё ещё будучи в шоке, ответил тот. Куда завернула его жизнь, если он узнаёт, что Лёшка работает с детьми в сраном драм-кружке? Лёшка, бывший забияка, гопарь и бомж в одном флаконе. — Рот закрой, ворона влетит, — улыбнулся парень и легенько прикрыл рот Эрику. Подобный жест не остался незамеченным, поэтому Роберт решил снова покомандовать всеми, намекая на то, кто среди них тут главный. — Раз уж тех грабителей нет, ему здесь делать нечего. У нас с тобой сегодня свидание, — сделал он акцент на последнем слове, — и он нам будет только мешать. — Я действительно пойду, — вернувшись с небес на землю, где Эрик, оказывается, уже не одинок, сказал Лёша и заторопился к выходу. — Подожди, я дам тебе свою куртку переодеться, а то мало ли. А пальто заберешь с собой, — Эрик метнулся выискивать нужную одежду в коридоре, пока парни «мило» прощались с друг другом на кухне. — Если я узнаю, что ты как-то навредил Эрику, я тебя зарою. — Попустись, герой-любовник, и не таких видали, — усмехнулся Лёша и, отсалютовав, пошёл к Эрику. — Вот, надеюсь, подойдет, — сказал брюнет и протянул черную куртку парню. Она действительно подошла, потому что сидела на Лёше как влитая. Пальто с шарфом перекочевали в пакет. — Я проведу тебя. — Стоит ли? Твой парень будет сердиться, — с издевкой напомнив о существовании Роба, сказал Алексей. Но Эрику было плевать — накинув ещё одну теплую кофту на себя, он открыл входные двери и вышел следом за Лёшей. Они спустились вниз и остановились возле входа в подъезд. На улице заметно потемнело и похолодало. Брюнет кутался в кофту и ощутимо дрожал, не говоря ни слова. Просто притулился плечом к плечу Лёши и стоял. Тот тоже молчал, не зная, что такого сказать, чтоб не испортить атмосферу. В голове творилась полнейшая каша. Эрик, грабители, уютная квартира и тупой Роберт. Слишком много для одного дня. — Вы действительно встречаетесь? — Он хочет так думать. И думает, в принципе. — А ты? — А что я? — горько улыбнулся Эрик, смотря на Лёшу. — Разве я могу встречаться с кем-то, когда моя голова заполнена только тобой? Каждый чертов день и каждую чертовую ночь? — Прости. — Да ну тебя нахуй. Опять херишь мою жизнь, — и Эрик рад бы разозлиться, но сердце только пело от радости. Лёша повернулся к парню и, подняв руку, нежно провел ею по чужой скуле. Опустился ниже на губы, очертив их. Эрик мелко задрожал, закрыв глаза и поддавшись ласке. Наклонился ближе, пытаясь получить поцелуй, но его губы только обдало горячим воздухом, не дав соприкоснуться до конца с другими. Лёша очень хотел поцеловать, он хотел этого так сильно, будто в первый раз, но так просто отдать своё сердце всё-таки не мог. Нырять с головой было страшно и безрассудно. — До завтра, — сдержавшись от исполнения очередной глупости, прошептал он и чмокнул куда-то в уголок губ. А потом быстро пошёл прочь от этого места, от Эрика, от всего, что тянуло обратно. — Ублюдок, — прошипел брюнет, с тоской смотря вслед парню. Больше всего ему хотелось верить, что завтра они действительно встретятся, и он больше не останется один на один со своим одиночеством.

Ах! Если лист упадет на землю, Моя последняя надежда рухнет вместе с ним, Тогда я сам упаду на землю, Оплакивая и похоронив свою последнюю надежду.