Вавилонская блудница

Под лестницей на старом матрасе, который проститутки незаслуженно называли футоном, лежал Николас. Крохотные капли холодного пота росой застыли на его ладонях, густой сетью покрывали лоб. Он часто и хрипло дышал. Поставки целеберы шли перебоями, на нормальную дозу Ника уходили почти все мои заработанные деньги. Пока я прыгал по койкам "Эдема", Николас был в состоянии коматозника или умирающего от рака легких. Порочный круг нашего безденежья не давал нам изменить хоть что-то. Если бы было больше целеберы, Николас смог бы работать. Но в период гонений на сумеречных лекарства доставались через перекупщиков и контрабандистов. Медицинские стерильные ампулы заменялись засаленными бумажными конвертами, файлами, пакетами из-под булавок. Целебера была признана таким же наркотиком, однако пакет с коксом можно было достать куда легче, чем жизненно необходимые таблетки. Николас пытался экономить с его сильной зависимостью, но в условиях шлюшьих спален это было невозможно. Да, Мамочка старалась брать чистых проституток. Но среди них были и наркозависимые, и родственницы сумеречных. Спрятанную целеберу тут же находили и передавали знакомым, а Ник не мог выбивать лекарства из местных крыс. Ситуация с жетонщиками становилась все хуже. Я чувствовал близкий геноцид. – Они обещали наладить поставку в четверг. Ты должен продержаться, Ник. Скоро встанешь на ноги, будешь обыгрывать всех местных в карты. Кстати, почему бы тебе не присоединиться сейчас? Там перекидываются в покер. Николас уныло взглянул на меня, будто не понимая моих слов. Но мое присутствие заставляло его взять себя в руки. Ник привстал на локтях и насмешливо тряхнул головой. – Что у тебя в руках? – Мука для блинчиков… будто сам не догадался. Это подарочек от Лиды. Кокаин. Можем перепродать барыгам, а можем натолкать в пакет мела и парафина, чтобы протолкнуть на улицы. Хах… кажется, в Эргасулуме даже ртуть из градусников курят. – Ты не попробуешь? Этот вопрос застал меня врасплох. Я собирался захватить всего одну щепотку, а за все остальное получить приличные деньги. Но в моих руках был чистый соблазн. Не крэк, не клей и не наркотический мусор, продающийся в подворотнях, не слабая травка и не виагра. Именно кокаин, такой, который принимал от мигрени Дали, и время от времени нюхал Фрейд. – Совсем чуть-чуть, Ник. Ты не потеряешь ничего от одной моей затяжки. Я не идиот, я не буду втягиваться. – Не останавливаю. Хотелось оправдываться. Я слишком просто получил разрешение от Ника, но все еще не позволял себе открыть пакет. Моя совесть отошла в сторону, наблюдая за отчужденным расчетливым сознанием. В жизни важны только деньги и оргазмы, а ты не можешь насладиться ни тем, ни другим. Николас усмехнулся, протягивая мне карманное зеркало Лолы – мерзко-розовое, с порно-картинками из колоды карт, наклеенными поверх ручки. Я вполне понимал, где Ник его нашел, но любое напоминание о Лоле злило меня. Я отсыпал порошка на зеркальце, и он ровной белой горкой сахарной пудры расползся по стеклу. Мое отражение стало бледным, как будто я смотрел на себя сквозь утреннюю дымку. Я зажал одну ноздрю и втянул в себя порошок. Неприятное покалывание в носу заставило меня закашляться. Из глаз потекли слезы. У меня не было ни денег, ни даже чьей-то визитки, чтобы нормально втянуть кокаин. Я просто ссыпал остатки себе на лицо, чтобы не залить зеркало слезами. – Все хорошо? – Ну, нет. Как будто это и была мука. Ничего не… Кх… Не чувствую… Но это длилось недолго. Я заметил, как с моего подбородка потекла кровь. Не понимая, откуда она, я попробовал оттереть ее с брюк. Как только я прикоснулся к пятну на ширинке, пальцы ушли куда-то глубже, продавив ткань. Мой член исчез. Соски напряглись и вспухли, через невероятную жгучую боль и насильное возбуждение у меня начала расти грудь. Я стыдливо прикрывал ее руками, хотя понимал, что это только действие наркотика, и Ник не видит моего превращения. С фиолетовой вспышкой и электрическим треском менялся мой геном. Y хромосома отращивала себе недостающую перегородку, чтобы стать хромосомой Х. Николас погружался в транс, тогда как я заводился все сильнее. Привычная тяжесть внизу живота сменилась на легкую боль, но возбуждение чувствовалось так же сильно. Оно было куда более осознанным. – Возьми меня, Ник… я хочу тебя здесь и сейчас… Он не ответил мне ни слова. Я униженно заскулил, пытаясь потереться щекой о ладонь Николаса, буквально отбирая его сдержанную нежность. Крики ставок в покерной партии не отрезвляли меня, больное, зараженное кокаином воображение раскрашивало каждую деталь в цвет моего обычного восприятия. Все эти вещи были реальны, как и моя идеальная память, как и мое прошлое. Но при этом нельзя было довериться даже собственному зрению. Николас попытался меня успокоить. Он боялся, что я попаду Мамочке под горячую руку или проститутки поделят между собой чистую коку на продажу. На кону было все, от моей репутации до целеберы. Все, что я поставил, как последний идиот, когда другие понизили ставку. В мои бедра уперся его твердый член. Именно этого я и хотел в тот момент. Нет. Именно этого я и хотела. Женственное и сексуальное прорастало во мне все глубже, с каждым робким движением Николаса. Я бесстыдно толкнула его в грудь, отчего Ник упал, как безвольная кукла. – Теперь ты будешь моей секс-игрушкой, моим "живым вибратором". Сотни лет мужчины могли насиловать женщин, но кто может придумать способ, чтобы было наоборот? Иди сюда… Я сорвала с себя брюки, испачканные в крови и следах кокаина. Невнятный голос Николаса только возбуждал меня, заставляя повторять его нелепые слова, похожие на крик загнанного животного. Меня охватило безумное счастье вакханки, дикой и свободной, как Лида. Эта женщина научила меня быть собой, быть честной со своими желаниями. Оставался лишь последний толчок, чтобы я седлала Николаса и просила его крепче обнять себя в сладком экстазе. Ник умолял остановиться, зажимал мне рот, но ничто не могло остановить мой страшный вульгарный хохот. Мы приближались к оргазму. Николас взялся за мою грудь и упруго сжал ее. Приступ внезапного страха заставил меня прижать его теплую ладонь к своему сердцу. Громкий пульс пурпурными разводами окрасил все вокруг меня. Яркая вспышка. И за ней только белое бесконечно глубокое пространство, состоящее из полувидимых узоров логических микросхем мироздания. Это был мой лучший оргазм. Я проснулся в луже собственной спермы. По крайней мере хотелось думать, что собственной, и Ник не кончил в меня. Жутко болела голова, где-то в желудке зародилось слабое чувство отвращения. Я почти час был женщиной, пока не очнулся в своем истинном теле. Но как прекрасно и свободно я чувствовал себя девушкой! Я должен был все объяснить Нику, но тот уже спал. За лестницей слышались крики проституток. Оттуда тянуло запахом крови и рвоты. Кто-то из крыс в одиночку словил передоз и теперь мучился. А я остался без пакета дурманящей смерти, который мог бы спасти Нику жизнь.