***
Не заставив ребят дожидаться, я торопливо накидываю толстовку и выбегаю к столпившейся у ворот толпе. Здесь не только люди из Александрии… При виде меня легонькая улыбка накрывает губы Карла. Голубой глаз искрится неподдельной радостью и таким приятным взору блеском, что мне становится не по себе. Рик и Дэрил яро обсуждают что-то с мужчиной с густыми каштановыми волосами и бородой, а также не вписывающимися в почти летнюю духотень черная шапка и темно-зеленого оттенка плащ, на вид даже кожаный. Симпатичный мужчина и намного ухоженнее, чем добрая половина Александрии, включая нас с Карлом. Примечательны в нем его завораживающие голубые глаза, к которым я всегда испытывала слабость: они подобны небесной глади с выгравированными днем очертаниями туч и звездной щетиной ночью. Ребята делают вид, что не замечают ни меня, ни Карла. — Привет, дурында, — смеется Карл со своего приветствия. — Как себя чувствуешь? Задумчиво отвожу взгляд в сторону. — Все прекрасно, придурошный. Правда, повязку, наверное, стоит уже сменить. Не хочу казаться навязчивой, вы уже достаточно для меня сделали. К тому же, спасибо, что позаботился, — в силу привычки закусываю нижнюю губу и стараюсь казаться позитивной в отношении предстоящей вылазки. В эту же секунду хочу спросить Карла о текущих событиях и прибывших выживших, но почему-то не вздумываю. — Куда идем, пап? — Неподалеку отсюда я видел одну замечательную хижину… В прошлый раз там столпилось целое поселение ходячих. Патронов не хватало, сил на борьбу не оставалось, и сегодня же мы идем туда и очистим местность. Карл с некой болью в груди вздыхает и устремляет взгляд на свои ботинки. — Возможно, там ничего нет. Хотя вряд ли ходячие бы ломились в пустую хижину, — смотрит на меня и усмехается. — Надо быть начеку, тебя это тоже касается, Челси. Не хочу потом вытягивать твою задницу из различных передряг, — звучит это как дружеский стеб, из-за чего ощущаю прилив крови к сердцу. Шепчу неразборчивое «хорошо» в ответ. Ступаю пару шажков, останавливаюсь на грани между общиной и жестоким миром, обомлевая от предупреждения Граймса-старшего: — Будь аккуратнее и, если что, держи язык за зубами, не то такими темпами и пулю словить можно. Щурюсь, смотря на Рика. — Обещаю. Сходим с дороги, ведущей в Александрию, и заходим в дебри леса. Тишь, прерываемая хрустом веток, пение птиц, дуновение ветра — единственные сопровождающие нас звуки. Однако и их я не слышу, находясь в своем крошечном мире. Все кругом золотится и зеленеет. Мягко волнуются и ложатся под дыханием теплого ветра все: деревья, кусты и травы. Рик вовлечен в беседу с Дэрилом по поводу предстоящего сегодня днем собрания. На нем будет решаться моя судьба и план по аннигиляции Спасителей. Как выразился Рик, оно очень важно потому, что соберутся вместе несколько общин и тянуть кота за хвост никто не собирается: или как только подвернется возможность объединенные общины атакуют Спасителей, или ничего не произойдет. Такое было условие. — Челси… — Карл, ранее идущий возле отца, снижает скорость. — Можно вопрос? Непроизвольно ухмыляюсь и изгибаю бровь. Я уже предвкушаю что-то чертовски личное, но меня это не пугает. Даже скорее наоборот, заинтриговывает только сильнее. — Смотря какой. Хмурится и скользит взглядом вдоль лесных простор. Ему, видимо, неловко, но он не подает виду. Карл крепкий орешек, который стоит всегда на своем, — мне эта черта в нем до ужаса нравится. — Ты сказала, что Ниган был таким ублюдком не всегда. Это так? — на долю секунды смотрит на меня, а затем вновь отворачивается. — И… как ты относишься к его поведению? Упирает взгляд вдаль и терпеливо дожидается ответа. Не знаю, что ему и сказать; вопрос был, скажем так, неожиданным, и это отбивает у меня способность связно говорить. Честно говоря, мне казалось, что мой язык — самое опасное оружие в мире. Как бы ни так. Звучным металлическим голосом отвечаю: — Честно, Карл, мне трудно сделать какие-либо выводы. То есть, я поняла, что он изменился, но не могу никак с этим смириться, — чешу затылок и на секунду опускаю голову, но когда вновь поднимаю ее, наши с Карлом взгляды встречаются. — Я не знаю, как к нему относиться… Брови Карла чуть ли не взлетают от услышанного. Губы у него трясутся, сам Карл хватает воздух и выпрямляется. На его лице застывает боязливое выражение. Порой мне бывает нелегко уловить ход мыслей окружающих. Не уверена в том, что этот взгляд должен конкретно означать, но расценивать его как хороший знак тяжело. — Он у тебя на глазах вспорол живот Спенсеру… И после этого ты не знаешь, как к нему относиться? Издаю саркастичный смешок, а Карл лишь сдвигает брови к переносице, будто моя реакция как-то задевает его. — Господи, Карл, — гневно соплю. — У меня, кроме отца, больше никого не осталось и я не могу отвернуться от единственного оставшегося в живых близкого мне человека. Да, он убил Спенсера, но меня-то, свою родную дочь, он не трогал. У нас своеобразная семья, в которой пусть нет тех излишних нежностей и любвеобильности, но и ненависти тоже. Папа всегда по-своему заботился обо мне: пытался дать лучшее образование, содержать семью, ради чего с утра до ночи пахал на работе. Я не могу повернуться спиной к человеку, который вырастил меня. — А по-моему, ты просто пытаешься оправдать его, — выпячивает губы Карл. — Но это уже не мое дело. — Ты прав, — сдержанно отрезаю, и диалог обрывается. Позади слышны хриплые рыки ходячих, их шаги и шорох травы, на которую ступают гнилые ноги. Однако ни Рик, ни Дэрил не прекращают скромную беседу. В голове вмиг зажигается какой-то огонек, и я воспылаю. Не знаю, почему именно эту тему я решаю затронуть, но она первым делом всплывает в уме. Не сопротивляясь потоку мыслей, выдаю: — Как-то я не сдержала слово, из-за чего потеряла подругу, — перевожу лишний раз дыхание и равнодушно продолжаю: — Мы с подругой пообещали себе, что не будем даже заигрывать с парнем, который нравился нам обеим, чтобы не конфликтовать. Я нарушила обещание и после драматической ссоры она на эмоциях убежала в лес. Ночью. Ее съели ходячие. Карл внимательно выслушивает рассказ и одобрительно кивает, будто после быстрых соображений позволяет продолжить. — Ты не извинилась, не так ли? — Иногда люди не заслуживают прощения, — отвечаю я. — Я извинилась один раз, но она не простила. Конфликт зашел слишком далеко, чтобы я еще остановила ее от ночной «прогулки» по лесу. Немного помолчав, Карл не тратит времени на ненужные учтивости и кратко, но ясно выражается: — Все делают ошибки, — затягивает, громко вздыхая. — Все заслуживают еще один шанс. И ты в том числе. — Может, я допустила чересчур много проколов, чтобы заслужить прощение… — Решаю поддаться внутренней мечтательности и с легкой улыбкой на губах отчеканиваю: — Но знаешь, знакомство с тобой ошибкой не назвать. Карл робко улыбается и отрезает: «Какая же ты несносная». — Стараюсь. Показывается красная черепица деревянного дома. Постройка являет из себя огромный коттедж. Некоторые окна занавешены белым тюлем, некоторые — наполовину закрыты прибитыми досками. — Первым захожу я. Мы с Карлом осматриваем первый этаж, — спокойно говорит Рик. — Дэрил и ты, Челси, — второй. Надеюсь, оружием пользоваться все умеют. Киваем. Дэрил дергает ручку, но та, как стоило ожидать, не поддается. Боковым ударом в область под дверной ручкой Диксон наносит удар, отчего дверная рама раскалывается, и он ее вынимает. — Соблюдай спокойствие, — твердо говорит Дэрил. — Будь тише воды, ниже травы, и ни в коем случае не паникуй. Усекла? Сую руку под толстовку и вынимаю из кожаной кобуры пистолет. — Превентивность ни к чему, Дэрил. Самый максимум — ходячие, а с ними справиться не составит особого труда. Диксон выглядит так, словно желает сплюнуть. — Хрен с ним. Нотации почитаешь как-нибудь позже, — вытягивает из-за спины арбалет и принимается заряжать его стрелами. Нас с Дэрилом встречает длинный коридор, где находятся три комнаты: ванная и две спальни. Штукатурка обваливается, бежевая краска трескается и осыпается. Дверь одной из комнат приоткрыта. Возле занавешенного окна стоит колыбель. Это детская комната… При входе стоит каганец, который Дэрил поджигает. Он приподнимает края взъерошенной кожаной жилетки и поношенной черной рубахи, прячет огниво и достает из-за пояса кинжал. Протягивает его мне. — Намек понят, — умышленно не спеша сую его в ножны за спиной и прикрываю за нами дверь. — Ну что, малая, не ссышь? — ехидная ухмылка светится на физиономии Диксона, определенно скрашивая его кислую мину и бестактно завораживая мое внимание. «Не думала, что он умеет улыбаться», — проносится вмиг мысль, но озвучивать ее вслух не решаюсь. — Никак нет, — глухо отчеканиваю и подхожу к колыбели. — Она неиспачканная, без крови… Значит, даже если ребенок мертв, погибель настигла его не здесь. — Лоуренс, да ты гребаный гений-аналитик! — холодно язвит Диксон. — Ты такая догадливая. — От твоего сарказма проку как от козла молока. Дай-ка мне, как все любят, парочку нравоучений и я пойду осмотрю другую комнату. — Как скажешь: не трать патроны даром, — отзывается Дэрил. Его тон походит на увещевания взрослого, убеждающего в чем-то ребенка, что под его кроватью нет никакого монстра. — Пуля — крайняя мера. Натянуто ухмыляюсь. — Спасибо за совет! Обязательно прислушаюсь, — уж с чересчур заметной наигранной радостью огрызаюсь, однако мгновенно успокаиваюсь. Диксон выпрямляется, глядя мне в лицо, и поигрывает натянутой резинкой арбалета. — Прочищу эту комнату и ванную, а ты другую спальню. Две комнаты взял на себя, так что не налажай. Не сложно, правда? — не отводит глаз. На какое-то мгновение мне показалось, что выгляжу я надломленной и грустной из-за обращения Диксона. — Ты меня недооцениваешь, — шепчу и суплюсь так, что черты моего лица, без сомнений, ожесточаются. Медленно и не спеша открываю дверь, а после захожу в спальню. Окровавленные тумбы, стол и кресло — в общем, все в духе эпидемии. Тем не менее комната достаточно большая: есть проход, ведущий наверняка в ванную комнату, да и целый магазин мебели можно здесь устраивать, учитывая ее содержимое. Берусь за запыленный письменный стол. Дернув за ручку, открываю шухляду. В ней лежит завернутая в красный платок пустая бутылка вина. Красного вина. Поклонники красного вина уверенные и раскрепощенные особы. По крайней мере, мне так внушал папа — величайший в мире любитель красного вина. Откладываю находку и продолжаю обыск. Нахожу немного: пара патронов и бутылка воды. Этого чертовски мало для одного человека, уже молчу о целой общине! Но выбирать не из чего. Слышатся шаги. Они где-то то ли слева от меня, то ли справа… Внезапно плеч касаются чьи-то сильные руки. Теплая кровь приливает к лицу, оборачиваясь жаром. Нервно сглатываю и вздрагиваю, но, к счастью, это оказывается Дэрил. — Ты уже справилась? Киваю в ответ. Я прочистила все шухляды и полки, но из полезного нашла не так уж и много. Например, пыль и паутину. Вряд ли мне стоит тешить себя пустыми надеждами, что случится чудо, появится какая-нибудь добрая феечка и наколдует нам припасы. — Не хочу нагнетать обстановку, но… — дрожу, как осиновый лист, колыхающийся на ветру. Сейчас я ступаю по очень тонкому льду. — Кто стал первой жертвой моего отца? Из ваших, конечно же… Тело Дэрила напрягается. Он, будто хищник, готов сделать прыжок на свою добычу. — Этот подонок поставил нас всех на колени. Он убил Гленна, Абрахама… Заставил нас бояться и пускать слезы. Но знаешь… Это еще цветочки, потому что этот потом он заставил Рика отрезать своему же сыну руку, — Дэрил не в силе больше терпеть. Все внутри уже кипит, подогревая только интерес к последующим его действиям. — Когда я сумел возразить этому сукину сыну, ударил его по роже, меня запроторили в Святилище, где устроили настоящую пытку, обращаясь как с псом на цепи. Стиснув зубы, Дэрил сжимает кулаки и едва ли сдерживается, чтобы не выплеснуть злость на мне. — Мне жаль, — спешу выставить руки перед собой, будто защищаясь от летящего мяча. — Вы потеряли людей из-за моего отца, а сейчас еще и я появилась. Мне жаль, прости. — Я очень надеюсь на это, потому что тебе должно быть жаль.***
— Все чисто, — спускаясь по лестнице, сообщает Рику Дэрил. — Мне удалось найти только банку консервов, но думаю, и она уже не жилец. Малая нашла воду и парочку патронов. Невозмутимая серьезность Рика сменяется разочарованием. Надолго обуздать чувство голода очень трудно. Это и силы, и энергия, которые люди сейчас тратят больше, чем получают. Мне прекрасно известно, насколько это грустно не найти припасов. Особенно, когда за плечами не один и не два, а целая группа таких же ослабевающих с каждой секундой выживших. Карл снимает со спины продуктовую сумку. Внизу виднеются формы выпирающих баночек. Карл опускает руку и уже в следующую секунду достает пару жестянок. Надписи на них гласят, что это консервированная кукуруза. — Этого не хватит, — безэмоционально отрезаю я, переводя взгляд на Карла. Он сводит брови на переносице, намекая, что это и без моего комментария понятно. — И что ты можешь предложить? Предположений у меня самой ноль. — Не знаю, но ты же из нас самый находчивый. У самого мысли по этому поводу должны быть. — Я думаю, нам нужно возвращаться с тем, что есть. Карл злобно фыркает, когда после его слов я выпускаю из себя саркастичный смешок. — Тебе смешно? Качаю головой. — Тебе показалось банальным ответить что-то наподобие: «Идем еще осмотримся»? — постучав несильно кулаком по своей голове, я начинаю подшучивать над парнем, что ему никоим образом не нравится. — Мы не можем уйти ни с чем, ты сам это прекрасно знаешь. Я бы с удовольствием продолжила распинания по поводу и без, но Карл не позволяет мне «умничать». Слегонца ударяет меня в солнечное сплетение, ненадолго засматривается на руку, а после вздыхает, будто заглушает внутренние противоречия. — Прекращай выпендриваться, хорошо? — Пацан, это уже перебор, — Дэрил загораживает меня спиной. — Мы сюда пришли не для выяснения отношений. И ты, малая, угомонись. Стараюсь высунуть голову, чтобы поглядеть в глаза Карла. Отталкиваю Диксона в сторону и выхожу из-за него, словно покидаю крепость. Рик уставляется на собственного сына и принимается отчитывать его. — Ты сам просил взять ее на эту вылазку, — впервые после того злополучного приезда Спасителей взор Рика смягчается при виде меня. Карл яростно выступает вперед. Сжатые кулаки и пульсирующие вены говорят сами за себя. — Повторюсь, — Рик складывает руки на талии и, по ходу приближения к главной сути диалога, расхаживает вперед-назад. — Мы решили объединиться с другими общинами, и сегодня собрание, на котором ты, — делает ударение на местоимении, — Челси, обязана присутствовать. — Пап, она не должна… — встряет в беседу Карл. — Ей не стоит ехать с нами так далеко с почти незнакомыми людьми, чтобы поговорить с другими почти незнакомыми людьми. — Должна. Пока живет у нас, она обязана беспрекословно внять, что происходит. То, что ее отец сделал! — Королевство еще не согласилось, — перечет Карл отцу. — Может, они вообще не захотят быть втянутыми в это. — Тогда мы сами к ним наведаемся и заставим сделать то, что требуется, — крики и восклицания сводятся к нулю. Слышны только нервные сглатывания и одышка. — Карл, пойми, это единственный наш шанс. Челси — ключ к победе. Ты сам сказал, она знает Нигана и его слабости лучше нас всех вместе взятых. — Я пробыла в Святилище только четыре дня, пока не сбежала. Папа шагу не давал мне ступить без своего надзора, так что ни с кем, кроме него, жены Дуайта и какого-то еще мужчины я не общалась… Ученый, по-моему. В общем, еще один жополиз, который был готов на все ради выживания. Юджин, вроде, если не ошибаюсь.