***
— Борис! — недовольное личико моей ассистентки появилось рядом с явным намерением испортить мне обед. Сердито откинув длинную светлую косу, Алёна вновь уставилась на меня. На секунду мне показалось, что эти глаза цвета свежей травы в один миг прекратят моё существование. Я со вздохом глянул на тарелку с остывающей котлетой и рагу. — Дай поесть, — буркнул я, запихивая в себя обед. — Тебе идти скоро, тебя ждут в оборотном цехе, а ты сидишь, прохлаждаешься! — блондинка скрестила руки на еле угадывающейся под теплой меховой курткой груди и фыркнула. — Ты ведешь себя, как маленький ребенок! — Я и ефть рефенок, — наскоро прожевав остатки пищи, я взял поднос с пустой тарелкой и отправился к мойке. Самообслуживание у нас в почете. Не поможешь себе сам — никто не поможет. — Тебе напомнить, во сколько лет я сюда попал? — И напоминать не надо! С тех пор ты не сильно изменился, — ворчала Алёна, не отставая от меня ни на шаг. Я лишь закатил на это глаза, потому что продолжать с ней спорить было бесполезно. Сколько ее помню — всегда такой была. И ведь не перестанет, пока не надоест. — Слушай, — прервал я ее тирады о моей безответственности и прочем. — И без тебя прекрасно знаю, что меня там ждут, и что мне туда нужно, чего ты меня гонишь? — Да потому что без пинка для ускорения ты все делаешь до жути медленно! — сказала она мне с совершенно каменным лицом. — А теперь быстро, беги, ты уже опаздываешь! — сказала Алёна, когда я уже стоял в дверях, поэтому мне не составило это большого труда. Придя в оборотный цех, я увидел группу людей в очках и с папками бумаг. «Комиссия» — вспомнил я, мысленно ударяя себя по лбу и впадая в холодный пот. Те же, ничуть не поменяв деловое и занятое выражение лица, обернулись ко мне. Казалось, их взгляды могли прожечь меня насквозь. — Борис, надо же, вы пришли как раз вовремя, — сказал один из них, поправив очки и показав пальцем на квадратный циферблат своих наручных часов. Я нервно сглотнул, но постарался направить на себя более непринужденный вид. — Вы готовы? Можем приступать? — спросил он у меня, на что я тут же кивнул. Наш оборотный цех занимается тем, что позволяет человеку выбрать какого-нибудь другого человека или существо из параллельной вселенной, в которое он может переместиться. Все это обеспечивает специальное оборудование, представляющую из себя длинную консоль с разноцветными рычажками, кнопками и переключателями, активирующими порталы. Загвоздка в том, что это — один из важнейших цехов в нашем мире, потому что, если его не станет, то не смогут вернуться в родную вселенную люди, все остальные цехи будут бесполезны, да и потом, как же нам тогда сражаться со Сьюхами, если порталы не работают? Поэтому в мои обязанности входит следить за оборудованием и периодически ремонтировать его еще до того, как что-нибудь сломается. Ну, а комиссия как раз должна проверить, как добросовестно я выполняю свои обязательства. Но все равно, как бы не был честен я с начальством, страх от проверок меня пробирает до костей… — Мы закончили, — сказал тот же мужчина, деловито посматривая на сделанные записи. — Поломок не найдено, все работает прекрасно и идеально. Благодарим, что позволили нам осмотреть цех, — он пожал мне руку. Я лишь кивнул, едва сдерживая глубокий вздох облегчения. Впрочем, комиссия не только ко мне наведывается сегодня. Надеюсь, Василий из соседнего аммуниционного цеха тоже не подкачает. Я же сел в кресло перед пультом управления, невольно начиная вспоминать, как очутился здесь в первый раз. — Борь, тебя начальство зовет, — вновь тронула меня Алёнка за плечо. — Надо решить вопрос с новенькими. У нас Егор скоро вернется, надо кого-то еще туда. — А знает ли твое начальство, что я уже на пенсию собрался? — чуть не взыв, спросил я. — Я на них лет сорок с хвостиком батрачил, все, на покой хочу. — Ты это Инге скажи, а я посмотрю, — фыркнула девушка. Поворчав для приличия, я все же поднялся и, с видом уставшей от папарацци кинозвезды, отправился в кабинет Инги — главной в русском отделе Междуфендомья или в РОМе. — Борис Кириллович, — тут же начала она, едва я переступил порог ее кабинета. — Вы же в курсе, что у вас в отделе не хватает людей? Вы собираетесь как-то решать этот вопрос? А то у вас единственного новенькие поступают как-то неохотно, — она сложила на столе руки в замок, выжидательно смотря на меня. — Кхм, Инга Григорьевна, — откашлялся я. — Ну сами же знаете, что работа в моем отделе более опасная, чем в других. Да и потом, мы и нашей компанией неплохо справлялись все это время. — Это, конечно, хорошо, — она коротко кивнула, — Но этот вопрос все же необходимо решать. Нужно таки расширяться, а то у вас отдел один из самых маленьких, по числу работающих в нем людей. — Инга Григорьевна, я еще кое за чем пришел, — сказал я решительно. Начальница вопросительно посмотрела на меня. — Я хочу уйти на пенсию. Я проработал здесь уже сорок с лишним лет и хотел бы заняться другим видом деятельности, если можно так выразиться. Директриса озадаченно посмотрела на меня, приподняв одну бровь. Она нервно постукала по столу ручкой, а потом нехотя произнесла: — Хорошо, раз это Ваше осознаное решение. Только тогда для начала решите этот вопрос с наличием людей в вашем цехе, и будете полностью свободны. Все ясно? — Да, — выдохнул я. Видимо, не скоро они еще отпустят меня. Я «откланялся» и вышел оттуда, пытаясь придумать решение этой проблемы. По сути, у нас была хоть и маленькая, но дружная команда опытных ходоков-профессионалов, и пускать, а уж тем более обучать кого-то новенького откровенно не хотелось. Нервы под старость были совсем не в радость. А с другой стороны — кто будет со Сьюхами бороться? Уйти сейчас — отдать им фендом лично в руки. — Йоу, Борис, ты чего такой грустный? — нагло усмехнулся мой напарник Серёга, едва я вошел в кабинет нашего отдела. Серому было далеко за тридцать, хотя и выглядел он, как двенадцатилетний недоросток и порой вел себя также. Единственное, что осталось неизменным с его первого появления здесь — светлая легкая челка, закрывающая один глаз, коротко стриженная половина головы, серьга в ухе да любимая пара изношенных, но еще совсем не умирающих ботинок. Остальное — удобную куртку из настоящей кожи и темно-синие джинсы — он приобрел на первую и последующие зарплаты. — Я не грустный, я задумчивый, — пробормотал я, устало опускаясь в удобное мягкое кресло за моим рабочим столом. Хах, вот ведь дилемма: не сказать, что я обычный офисный трудяга, но и не сказать, что я на всю голову путешественник. — И об чем задумался? — Серый вспомнил правила приличия и, наконец, убрал ноги со стола. — Да вот за новенькими посылают. Не знаю, куда их направить, чтоб Сьюхам не попались. Где безопаснее. Да и так, чтоб перехватить легко было, — поделился я. — Гоголя не очень любят эти напичканцы, — проговорил Серега после некоторого раздумья. — «Тарас Бульба» вполне подойдет. Я распоряжусь, чтоб отследили и отловили, а ты пока готовься. Я кивнул, вспоминая, куда убрал свое обмундирование и прочее оборудование, приготовил все это, настроил некоторые функции, и отправился рыться в своем небольшом сундуке, где лежало мое оружие и приборы.***
День облачался в темные одежды, таинственно поглядывая на людей еще не яркими звездными глазами, и вскоре смог с гордостью называться ночью. Улицу осветили проснувшиеся фонари, отчего редкий мнительный прохожий уловил бы в каждой тени и полутёмных кустах странную фигуру или даже шорохи. Монолитные стены домов засверкали огоньками окон, будто ненадолго просыпаясь, чтобы вскоре уснуть вновь. Из открытой форточки спокойствие нарушал шум проезжающих машин, цокот каблуков, будто отбивающий ритм ночной жизни города, неразборчивая ругань местных пьяниц, однако проветрить было нужно. Собственно, для этого я и встал со скрипящей кровати. Это удалось мне особенно трудно, потому что Настя спит чутко и может проснуться от любого шороха. Но, вуаля! и я уже аккуратно открываю маленькую форточку, рама которой покрыта белой облупленной краской. Я уже снова хотел провернуть свой трюк с бесшумностью, как вдруг я услышал странный звук, который до этого я ни разу не слышал: он был громким, но не резал слух, прямо как прибывающая электричка в метро. Внезапно я увидел, как в потолке постепенно увеличивается круглая дыра, через которую было видно черную пустоту, но в этот же момент комнату озарил яркий, слепящий свет, а из дыры пошел сильный поток воздуха, который сильно трепал мои волосы и простенькую ночную рубашку. Я почувствовал, как меня за запястье схватила вскочившая со своей кровати Настя. В этот же момент нас стало отрывать от пола, затягивая уже в пугающую своей всепоглощающей чернотой дыру, которая разрослась за это время по всему потолку. Я обхватил руками тело сестры, чтобы, мало ли, ее ничем не задело, а что было потом, я помню смутно…