Не так страшен черт, как его малютки

      «Роботы захватили мир!» — промелькнуло у меня в голове, когда в сущую рань я услышала металлическое:       — Шесть часов тридцать минут утра. На улице дождь, температура плюс сорок два градуса по Фаренгейту…       Я подскочила на месте и в панике закрутила головой, пытаясь найти тело, издавшее звук.       — Что за хрень, черт возьми? — зло выкрикнула я, выпутавшись из одеяла. Вокруг никого не было, да и голос пропал. Может сон? Бывает же такое, что сон с реальностью путается? Правда, как-то слишком реалистично.       — Доброе утро, мисс Ардмор! — голос зазвучал снова, и это был точно не сон. Но откуда идет звук? — Вас приветствует Пятница.       — Ааа, ты, наверное, искусственный интеллект, — догадалась я, немного успокоившись. Войну с роботами я не пережила бы. — Так ведь? Или я ошибаюсь?       — Нет, мисс, вы правы, я искусственный интеллект. Но я предпочитаю, когда меня называют Пятницей.       — Пятница? Ну и имечко, — пробормотала я. У Старка фантазия что ли закончилась? Интересно, а Пятница — это первая попытка, или были еще Понедельник, Вторник, Среда и Четверг? Хотя возможно это отсылка к известному дикарю Пятнице, призванному быть другом Робинзону Крузо. Конечно, Старку с его характером только самому друзей и придумывать. Нормальные люди с ним и часа в одном помещении не вытерпят.       — Мисс Ардмор, так как вчера на завтраке вы не появились, сегодня мне придется проследить, чтобы вы встали вовремя, — вновь начала Пятница. — А после мистер Хоган отвезет вас в школу.       — Так рано? — ужаснулась я. Занятия в школе начинались только в полдевятого, вставала я обычно без пятнадцати восемь, а в школе была за пять минут до урока. Я это расписание два месяца пыталась выработать! А теперь все по новой? А что в школе делать все время до урока? Не пройденный материал же повторять.       Я не стала спорить с Пятницей, ибо в споре с искусственным интеллектом, боюсь, я оказалась бы проигравшей. А уж спорить с Пеппер после вчерашнего не стоило, считай, что на этой недели я выполнила норму по ссорам. В конце концов, я только переехала, я не знала этих людей, и как они реагировали на мои выпады. Мама, всегда считающая меня полным провалом, свыклась и никак не реагировала на такие мелочи.       Собиралась я достаточно быстро, благодаря моему бодрящему подъему, но Пятница то и дело норовила меня подогнать. Видимо, вчера весь день молчала, а теперь на мне отрывалась. Вспомнив вчерашний день и утренний прогноз, я попыталась одеться потеплее. Но все теплое никак не хотело сочетаться, поэтому я плюнула на все, напялила на себя черное платье, нацепила черные сапожки и пообещала Пятнице, что поднимусь потом за кожаной курткой, чтобы не заболеть.       В назначенное время я стояла у двери в столовую и (как и предполагала ранее) боялась войти. Интересно, а Пеппер рассказала всем, что я «выкинула»? Шансы того, что никто не знал про вчерашнее, были почти нулевые. Когда я резко потянула на себя дверь, зашла в столовую и промямлила «Доброе утро», на меня ровным счетом не обратили никакого внимания. За столом вообще сидело только трое человек, а Вижен и Роудс отсутствовали. Ну вот, говорила же, что мы все могли даже не пересекаться.       Я села за стол, и домработница поставила передо мной тарелку. Тарелку с наивкуснейшей кашей, на вид такой, словно ее уже кто-то ел до меня, и ярко-красной клубникой, порезанной на дольки. Замечательно, блин! Я осторожно покосилась на тарелки других, чтобы никто не подумал, что я собиралась тырить у них еду, и непроизвольно закатила глаза. Конечно, они ели не то, что поставили мне. Что за дискриминация? Пеппер решила отомстить? Хотя откуда она могла знать, что у меня аллергия на клубнику? Не сильная, но рисковать не стоило.       Я удержалась от того, чтобы скривиться, но отодвинула тарелку подальше и взяла чашку с чаем. Опаньки, как тут мне повезло. Чай с лимоном — один из любимых напитков. Немного напрягал тот факт, что все молчали и не переговаривались даже друг с другом. Со мной-то все было понятно — меня здесь всегда будут игнорировать.       Выпив чай, я поняла, что кроме «вкусного» и «питательного» завтрака, на который у меня аллергия, ничего мне здесь не светило, а это значит, можно было сматываться в комнату. Мне же еще куртку надо взять и портфель, потом просто подожду Хэппи. Я встала из-за стола и направилась к двери.       — Ты куда? — раздался мужской голос позади меня. Может, послышалось? Нет. Я медленно развернулась и вопросительно уставилась на Старка. С чего бы это его заботило мое перемещение? Сам же Тони даже не посмотрел на меня, а продолжал что-то высматривать в коммуникаторе.       — В комнату, — спокойно ответила я. По крайней мере, мне казалось, что ответила спокойно.       — Зачем? — спросил он, так и не взглянув на меня. Такое ощущение, что сама с собой общалась.       — Портфель взять и куртку. Что, теперь в комнату одной тоже подниматься нельзя? — недовольно спросила я, чувствуя, как начинает болеть голова. Что за допрос на ровном месте? Никому бы не понравилось, если бы его контролировали даже в таких мелочах.       — А вдруг ты не вернешься? Судя по всему, ты не очень любишь соблюдать правила, — язвительно закончил Старк и, наконец, поднял на меня взгляд. Лучше бы не смотрел. Он явно издевался надо мной и получал от этого неимоверное удовольствие. Его действительно забавляла вся эта ситуация, в отличие от других.       — Ясно, — протянула я, закатывая глаза. Мама от этого всегда бесилась. Она ненавидела эту мою привычку, но от нее у меня все равно не получилось избавиться. Или мне не хотелось.       В любом случае, это глупо. То, что они делали — глупо. Здесь же не концлагерь; я всего лишь посидела после уроков в кафешке, а они вели себя так, словно я человека убила. Что здесь, черт возьми, такого? Неужели я не могла провести время так, как хотела? Могла. И устраивать все вот это было не обязательно. Строили из себя самых правильных. Да у Старка биография куда похлеще.       Тони молчал, вновь уставившись в электронику. Пеппер тихо пихнула Тони в руку, но тот лишь пожал плечами. «Ясно» — дубль два. Это Пеппер подстрекла Тони устроить воспитательную работу, только, кажется, он не очень-то хотел этим заниматься.       — Вероника, ответственность за тебя теперь лежит на нас, — я усмехнулась, эту фразу явно должен был сказать Тони, потому что Пеппер никаким боком ко мне не относилась. — Все, что здесь делается, делается для твоего же блага. Поэтому, если тебе сказали, что возить тебя будет Хэппи, то, будь добра, не спорь и не создавай проблем.       — Прекрасно, — процедила я сквозь зубы. Где-то в подсознании промелькнула мысль, что я заводилась на пустом месте, но остановиться не получилось. — А прогулки на свежем воздухе под конвоем у меня будут? Или особо опасным преступникам такое не положено?       — Ага, с четырех до пяти в прогулочной аллее, — вставил Старк, которого, видимо, эта ситуация начала раздражать. Ладно, скорее всего, раздражать его начала я, и ему просто хотелось, чтобы все быстрее прекратилось.       Я вела себя глупо. Надо было прекратить, развернуться и уйти. Просто и без происшествий. Но я была бы не я, если бы смогла все вот так вот оставить. К сожалению, умение определять, когда пора закрыть рот и прекратить препирательства, у меня не было.       — И не страшно меня без присмотра на время уроков оставлять? — с искусственной улыбкой спросила я, опасно сощурив глаза. — А если что-нибудь натворю, а Хэппи не узнает? Может быть, вы его заставите и по школе за мной ходить? Там же я одна, за мной никто не присматривает.       — С чего ты взяла? — риторически спросил Тони.       Я уставилась на Старка, чуть ли не рот открыв. Он о чем? Не может же быть такого, что…       Точно. Ответ был перед носом — Питер.       Конечно, единственный человек, который мог доносить на меня Старку и не палиться при этом. Вот почему было заметно его странное поведение. Если бы он действительно сторонился меня, то он действительно не попадался бы мне на глаза. Но он вчера весь день был в поле моего зрения, всегда где-то рядом. Точнее я была в его поле зрения; он не подходил ко мне, но всегда меня видел.       Я реально в тюрьме.       — Да зачем нужен такой контроль? — не выдержав, процедила я.       — Вероника, — обратилась ко мне Пеппер прежде, чем Тони успел что-то ответить. — Еще немного и ты опоздаешь в школу.       Мне кажется, что я была похожа на разъярённого быка с дымом из носа перед красной тряпкой… Но я молча развернулась и ушла, еле сдержавшись, чтобы не хлопнуть дверью. Или все же хлопнула? В любом случае, и так было понятно, что я недовольна. Но какое им дело до моих чувств, правильно?       До школы мы с Хэппи ехали молча. Если бы у меня была совесть, то мне бы было стыдно. Но совесть то ли с детства отсутствовала в силу моих родственных связей, то ли, плюнув на мою ненормальную головушку, заснула, напоследок клятвенно пообещав не просыпаться. Почему молчал Хэппи, было для меня загадкой. Возможно, ему просто нечего было сказать, или он не говорил на работе, но скорее всего он просто обиделся на меня. А как еще объяснить его хмурый вид? Да, тяжелая жизнь мне предстояла, если они так на пустяки реагировали. Но с другой стороны, вина в основном лежала на мне. Надо привыкать, что они — не мама.       Когда Хэппи проигнорировал мою вчерашнюю просьбу и остановился у самых ворот школы, я точно поняла, что он обиделся. Или ему устроили взбучку за плохой надсмотр за мной. Я, бодро бросив «пока», свалила из машины и быстро потопала к входу в школу. Не хватало, чтобы кто-то это заметил.       Этого никто и не заметил, кроме Паркера, конечно. Но то было ожидаемо, а поэтому не доставляло неудобств. Я, понимая, что учителя будут давить на меня, честно пыталась сосредоточиться на уроках, но первые четыре урока я была не в состоянии думать вообще.       А вот на последнем уроке передо мной стоял выбор — смотаться с урока или отсидеться в уголке. Последним уроком была физкультура. Тренер Уилсон вел себя странно, как мне казалось, — он требовал хороших результатов от одних и вообще не обращал внимания на других. Со мной он пока, видимо, не определился, так как великолепных результатов я не показывала, но при этом профессионально занималась гимнастикой. Тут все просто — обычно на уроках я ленилась и специально ничего не делала.       После месяца в больнице я, естественно, должна была быть освобождена от уроков физкультуры, но я сбежала, так и не получив официальную выписку из больницы, а соответственно и освобождение. В принципе, я уже почти поправилась, и из видимых последствий остались только две — синяк под ребром и почти заживший вывих левой руки. Не инвалид, но повязка на руке присутствовала, а отбивать мяч я ею точно не смогла бы.       — Иди на урок, а если тренер придираться будет, то отпросись в туалет и отсидись где-нибудь. Он и не заметит, — посоветовала Мина. Я удивилась, услышав такое от Мины. Да чтобы Мина Мун советовала соврать учителям? Какой ужас. Видимо, мое общество плохо на нее влияло.       Но урок физкультуры прошел мимо меня. Я ничего не делала, только отсиживалась на трибунах, наблюдая за тренирующимися одноклассниками. Для меня было заметно, что Питер часто посматривал на меня в перерывах между выполнением упражнений. Слишком часто он это делал и заметно. Но мне казалось, дело было не в нем, а в том, что я буквально весь урок не отрывала от него взгляд. Естественно, это его напрягало, и он просто проверял, перестала ли его недалекая одноклассница на него пялиться. Меня это забавляло. Пусть побудет хоть один урок в непонимании. К тому же, как оказалось, смотреть там было на что. Никогда не обращала внимания, но тело Паркера было почти идеальным. И слово «почти» тут только потому, что я не видела, какой он без футболки. Он оказался симпатичным.       Ах, ну да, сложно быть уродом, если ты Человек-Паук, даже если об этом никто не знал. Не переживай, Паркер, я знала, и я оценила твое подготовленное тело! Хотя мне все равно мало верилось, что тот самый крутой Паук всего лишь семнадцатилетний школьник в Мидтаунской старшей школе. Неужели ему никогда не хотелось об этом рассказать?       Можно было еще вечность размышлять о желаниях Паркера, но прозвенел спасительный звонок, и я вприпрыжку ускакала из спортзала. Через двор школы я бежала быстро, но незаметно, не обращая внимания на моросящий дождь. Хэппи уже ждал меня у ворот, даже не думая как-то замаскироваться. Им сильно хотелось, чтоб весь мир узнал обо мне? Вряд ли. Тогда зачем было так палиться?       — Привет, Хэппи, — я постаралась сказать это весело, но Хэппи, кажется, не оценил. Он ничего не ответил и молчал всю дорогу до дома. Видимо, он капитально на меня обиделся. Прекрасно, просто прекрасно!       Следующие дни прошли не то чтобы отвратительно, но ничего хорошего в них не было. Завтракала я молча и быстро, чаще просто отодвигая от себя треклятую клубнику; в школе благодаря Мине я почти догнала класс по оценкам, правда прогуляла три самостоятельные по истории; дома я общалась только с Виженом, а Старка не видела даже на завтраках, и я стала, эм, привыкать к такой жизни. Создавалось ощущение, что я в том самом детском саду, где все делала по расписанию, за мной постоянно следили и приказывали, что делать. Никакой свободы, никакой личной жизни, но при этом и никаких претензий. Вроде бы все не так плохо. Но мне так только кажется, правильно?       В понедельник на испанском учительница объявила, что к концу семестра мы должны были сдать ей проекты. Тех, у кого проект получится самым интересным, обещали освободить от зачетной работы. Нас расставили по парам, мне достался удивительный напарник — Питер Паркер. Мне бы что-то заподозрить, но, судя по удивленному взгляду Паркера, он сам был в глубоком шоке и недоумении.       — Ну что, Паркер, когда над проектом будем работать? — спросила я, подсев к нему во время ланча. Нед уставился на меня, как на диковинную игрушку, коих он никогда не видел. Неужели Питер ему все рассказал про моего «папочку»? Быть такого не могло. А знал ли он про секрет самого Питера?       — Надо сейчас начинать, — Паркер говорил достаточно уверенно, даже не ожидала. — В последние дни все будут бегать от учителя к учителю и отрабатывать оценки.       — Вот и прекрасно, — я улыбнулась. Может я ошибалась на его счет? — Где будем заниматься? У меня нельзя.       — Да, тебе же сейчас надо с новым отцом ужиться, да? — спросил Нед, обращаясь ко мне. Да, он был удивительно тактичен. Впрочем, зная, какие слухи тут ходили про меня и мое равнодушие ко всему, его поведение не казалось странным.       — Да, Нед, — прошипела я сквозь зубы, не поворачиваясь к нему. — Так что Паркер?       — Можно у меня, например, завтра в четыре. Ты можешь?       — Да, я свободна, — я встала и поспешно ретировалась, пока Нед не спросил что-нибудь еще.       Думаю, что с проектом проблем не возникнет. Испанский — это один из языков, которые я изучала в детстве, да и Паркер в нем очень хорошо разбирался, возможно, лучше меня. Надеюсь, мы быстро справимся и перестанем общаться. Почему меня не могли поставить в пару с Миной? Было бы намного легче и проще. Складывалось ощущение, что все вокруг старались сделать мне только хуже.       В понедельник было еще одно знаменательное событие — я вернулась в единоборства. Пришлось, правда, немного соврать о своих травмах, которых якобы не было, и подделать справку из больницы, но это того стоило. Гимнастика также никуда не делась, я все еще продолжала на нее ходить, но решила, что еще одна секция мне не помешала бы. Больше занятий — меньше времени в доме Старка. Знаю, что возвращаться в спорт всегда сложно, но я же не в олимпийскую команду метила. Секция единоборств была в том же спортивном комплексе, что и гимнастика, только в другом зале. К нам частенько бегали парни с борьбы, а иногда мы совместно ходили после занятий в кафе. Поэтому, когда в пять часов Хэппи привез меня на секцию, я уже знала, куда и к кому шла.       О моем переходе знали все, поэтому мое появление на тренировке не вызвало большого удивления. Все скорее были заинтригованы — что же сможет показать знакомая гимнастка? Тренер дал мне время размяться, а потом решил посмотреть, на что я способна. Было неловко. Я уже ходила сюда, но была в другой группе и у другого тренера. Теперь, к сожалению, их занятия часто совпадали с моей гимнастикой, поэтому заниматься там не получалось. Пришлось записаться в другую группу.       Я тренировалась дома, чтобы не быть полным профаном, но все же пять месяцев без практики имели большое значение. Девушек во всей группе было только две, и, что не удивительно, одну из них поставили мне в пару. Из-под майки у нее виднелись хорошо проступающие мышцы — удивительно накаченное тело для девушки. Она ухмылялась, смотря на меня. Это естественно, ведь я в сравнении с ней — жалкая таракашка. У меня средний рост, спортивная, но хиленькая фигура, мышцы почти незаметны. Но зато я очень проворная и имела очень сильные руки (спасибо гимнастике), что помогало мне раньше.       Девушка нанесла первый удар — ее тело подалось вперед, я ударила ее кулаком в живот и проскользнула мимо, прежде чем она успела меня схватить. Ухмылка сошла с ее лица и в глазах загорелся огонек. Она вновь напала, я блокировала удар предплечьем. Девушка нападала вновь и вновь, мне оставалось только на автомате блокировать ее выпады. В один момент она на секунду остановилась, но мне этого хватило, чтобы нанести удар куда-то в район челюсти. Она это заметила, повернула голову, но удар пришелся в низ подбородка. Это лучше, чем ничего.       Единственный реальный для меня вариант — это ударить ее по ногам и повалить на пол. Но что-то мне подсказывало, что с моей «частой» практикой, это вряд ли получится. Девушка била, я блокировала и била в ответ, она блокировала, и так по кругу. Это не могло продолжаться вечность. Я сделала выпад, она блокировала и приготовилась делать удар, но я опередила, правой ногой нанеся удар в бок. Она на мгновение стушевалась, и я ударила по ногам, заставив ее потерять равновесие. Но девушка не растерялась и ударила меня по ноге, после чего мы вместе завалились на пол.       Молодец, Вероника, это провал!       — Неплохо, Ардмор, — вынес вердикт тренер. — Если учитывать, что ты не занималась полгода, то вполне удовлетворительно. Можешь встать, Эшли. Идите, тренируйтесь.       Девушка с улыбкой поднялась с пола и подошла ко мне.       — Расслабься, — сказала она.       — А?       — Ты слишком напряжена, можешь расслабиться, — она махнула в сторону мат. — Пошли тренироваться.       Я отмерла и поняла, насколько сильно устала. Тело болело, и дышать было сложно. Я посмотрела вслед уходящей Эшли. Мы обе били одинаково, но она была абсолютно спокойна и бодра, в то время как я умирала от усталости. А Эшли явно давала мне фору, как новичку, чтобы я не совсем опозорилась на ринге. Видимо, мне предстало еще много тренировок, чтобы я смогла вернуться к прежним успехам.       Минут через десять ко мне подошел тренер и подробно расписал все мои слабые и сильные стороны, над которыми надо работать. Он описал примерную программу, которой мне следовало придерживаться, и оставил заниматься дальше.       Когда я зашла в раздевалку после тренировки, то валилась с ног. Видимо, моя победа вначале была чистой воды случайностью, потому что всю следующую тренировку Эшли и Кэт (вторая девчонка) валили меня как ребенка. Они были рады, что в группе появилась еще одна представительница прекрасного пола, ведь остальной состав занимали парни. С ними я была знакома, но драться со мной они отказались, боясь что-нибудь сломать. Я, конечно, внутри посмеялась и забила на них. Но это уже не казалось смешным, когда Кэт в конце тренировки разбила мне губу. Несмотря на кровь, куда сильнее это ударило по моему самолюбию.       На улицу я выбежала уставшая, побитая, но довольная. Губа болела, немного кровоточила, но было терпимо. Внутри я чувствовала себя лучше, была наполнена уверенностью. Еще немного позанимаюсь и привыкну, тогда эти тренировки будут вызывать чувство эйфории и удовлетворения. Раньше было так. А главное — я отвлекусь от проблем.       Машина Хэппи стояла у ворот. Конечно, теперь мне и шагу лишнего сделать нельзя было. Великий Сатана, чего они все так взъелись? Ребенок просто погулять захотел. Я быстро преодолела расстояние от центра до машины и с удовольствием запрыгнула на заднее сиденье. Отдых сейчас очень кстати. Хэппи стал заводить машину, но, бросив быстрый взгляд на мое отражение в зеркале, остановился. Он повернулся и недовольно осмотрел меня.       — Что это?       — Где? — я быстро пробежалась взглядом по своему внешнему виду. Спортивная форма, хвост и… разбитая губа. — Ты про это? — я провела пальцем по все еще кровоточащей ране. — На тренировке разбили.       — Кто?       — Кэ… — я запнулась, поняв, что в имени не было никакой необходимости. Не собрался же он идти и бить в ответ. — А какая разница? Это было на тренировке, такое там часто случается.       — На гимнастике? — Хэппи вопросительно на меня посмотрел, видимо, ища в моих словах подвох. Я закатила глаза. Между прочим, на гимнастике тоже можно было получить травмы. Не стоило ее недооценивать.       — Нет, на борьбе, — видя его недоуменный взгляд, я как можно равнодушнее продолжила. — А я разве не говорила? Я вновь записалась на секцию по единоборству. Полгода назад забросила, решила вновь начать заниматься.       Хэппи молчал, обдумывая что-то. Через несколько минут он отвернулся, бросив напоследок краткое:       — Посмотрим.       Я возмутилась до глубины души и потребовала мне объяснить, что это значило. Боевое настроение после тренировки не пропало, и я отчаянно хотела с кем-то повздорить, чтобы выплеснуть эмоции. Но Хэппи вновь надел маску безразличия и никак не реагировал на мои выпады и вопросы. В конце концов, я его оставила, и мы молча ехали домой. Я достала телефон и проверила электронную почту, было одно письмо от Эндрю. А также было сообщение от Паркера: «Не забудь, мы делаем проект по испанскому. Завтра у меня дома, в четыре». Точно, у меня уже из головы вылетело. Завтра у него. А где он вообще жил?       Но тут мои мысли переместились на Хэппи. А как же наш мистер нянька отреагирует на то, что мне надо было заниматься проектом после уроков, да еще и с мальчиком. Хотя.… Это же Питер Паркер, если я не ошибалась, то известный Человек-Паук. Вряд ли Хэппи будет против. Он уже и знал, наверное, об этом.       — Хэппи, — позвала я. Ноль эмоций. Я непроизвольно закатила глаза. Как маленький, ей богу.       Вдалеке виднелась база ЩИТа — мы подъезжали.       — Хэппи, — возмущенно воскликнула я, выпрямляя спину. — Мне завтра после школы надо будет проект делать у одноклассника. Отвезешь?       Последний вопрос явно был не в тему, учитывая, что Хэппи везде меня возил и ни за что не отправил бы куда-то одну. Я думала, что он человек важный для Старка, а оказалось — не очень. А как по-другому объяснить то, что Хэппи оторвали от его обычной работы и заставили везде таскаться с шестнадцатилетней девчонкой? Видимо, не сильно важная у него была работа.       — Нет, если не хочешь, — протянула я, уставшая от его молчания, — то я могу сама добраться. На метро, например.       — Без меня ты никуда не пойдешь, — сказал Хэппи. Не очень дружелюбно получилось, но зато не игнорировал, что уже хорошо. Вот как так, а? Одним глупым поступком в начале испортила отношения с человеком, с которым проводила больше всего времени. Я, видимо, везунчик по жизни. Столько плюсов разом.       — Ну, Хэппи, — протянула я, опустив плечи. — Извини! Я поступила глупо и необдуманно, подвела тебя. Мне сложно так быстро менять уклад жизни. Что бы я там ни хотела добиться этим поступком, я точно не хотела тебя подводить. Сглупила, не подумала, как это скажется на тебе. Извини уже и прекрати меня игнорировать.       Хэппи ничего не сказал, но мне показалось, что в его глазах в отражении зеркала я видела проблеск каких-то эмоций. Возможно, все-таки простил.       Мама никогда бы на такое не повелась. Она знала, что когда я действительно считала себя виноватой, то не могла выдавить из себя и слова. Зато с лёгкостью просила прощение, когда не испытывала особых мук совести. Вот такой парадокс. Просто мне всегда казалось, что если сделать что-то плохое по отношению к человеку, то никакое «извини» уже не исправит ситуацию, не поможет. В таких ситуациях эти слова больше походили на издевку, потому что только делали неприятнее, так как напоминали человеку о поступке. И какой тогда смысл в этих извинениях, ели они никому не помогут? И виноватый не перестанет от того чувствовать себя менее виновным.       Зато в случаях, когда ситуация казалась мне пустяковой, я бросала «извините» на все стороны двадцать четыре часа в сутки. А почему нет? Конечно, бросать ничего не значащие слова было не так сложно. Сказал — и забыл. Потому что на пустяки никто по-настоящему не обижался, все только строили из себя страдальцев, чтобы заставить провинившегося раскаяться. Поэтому практически сразу за словами извинения человек был прощен. Уверена, что Хэппи скоро перестанет дуться. В конце концов, я не совершила ничего серьезного, чтобы так долго и сильно обижаться.       Дома я надеялась быстро проскочить в комнату, как я делала все время пребывания на базе ЩИТа, и до ночи готовиться к контрольной по истории, с которой у меня были проблемы, так как материала за последний месяц они прошли много. И я бы так сделала, но у поворота к моей комнате мне встретился Старк. Он шел, глядя в то ли планшет, то ли телефон и не обращая внимания на окружающую обстановку. Конечно, я видела его пару раз за все время, которое тут живу, но все равно на мгновение замерла, подумывая развернуться и уйти.       Великий Сатана, да что со мной? Возьми себя в руки, тряпка.       Я тихо улыбнулась и с преувеличенным спокойствием направилась к дверям комнаты, стараясь смотреть куда угодно, но не на Тони. Я надеялась, что выглядела достаточно равнодушной, хотя что-то мне подсказывало, что я была больше похожа на испуганного кролика, храбрившегося перед неизбежной смертью. Я почти прошла мимо, когда Старк поднял взгляд и резко выставил руку вперед, останавливая меня. От неожиданности я чуть не упала.       Тони как-то недовольно посмотрел на меня. Я хотела возмутиться, сказать что-нибудь колкое или просто молча отойти, но могла только удивленно смотреть в ответ. Старк взял меня за подбородок и приподнял мою голову.       — Что с тобой? — спросил он. Я отпрянула от него — не любила, когда меня трогали. Он, видимо, расценил это как что-то другое.       — На тренировке разбила, — с вызовом бросила я, понимая, что сейчас повторялся разговор с Хэппи. О, видимо, у них схожие взгляды на воспитание подростков. Или это взгляды Старка, которые Хэппи проецировал на меня.       — Прекрасно, — изрек Тони. — Значит, ходить туда больше не будешь.       — Что? — слова вырвались даже раньше, чем я успела подумать.       Что они о себе возомнили? С чего они вообще решили, что имеют право диктовать, что мне делать? Я не пятилетний ребенок, чтобы каждый мог шаг отслеживать. Я, конечно, знаю некоторых родителей, помешанных на контроле. Но даже их Старк переплюнул. И это учитывая, что теплых родительских чувств он ко мне не испытывает. Зачем тогда это? Такой контроль любого человека из себя выведет. А такой ребенок, как я, который с детства был предоставлен сам себе и не контролировался вообще, с ума сойдет от этого.       — Зачем ходить туда, где тебя калечат? — иронично протянул Старк, вопросительно поднимая бровь. Неужели волновался?       — Меня нигде не калечат! — воскликнула я, пытаясь защитить уязвленное самолюбие. Не хватало, чтобы кто-то думал, что я беззащитный ребенок, неспособный дать отпор. Я все могла, если захотела бы! Просто давно не тренировалась. Ага, вот и оправдания подъехали.       — Вижу, — заметил Старк. Еще пару мгновений назад он казался недовольным, а теперь уже издевался надо мной. А я уж на секунду подумала, что он обо мне думал. Ага, конечно. Размечталась, идиотка. Кому ты здесь сдалась, Ардмор?       — Небольшие ушибы на тренировках — нормальное явление, — холодно заметила я. — А покалечиться я и на улице могу, просто споткнувшись. И что тогда? Мне ходить запретят?       — Если надо будет, — протянул Старк, и я невольно закатила глаза. Вообще, иронично получилось, учитывая, что он мне запрещал ходить на тренировки, на которые я из-за него и записалась.       — Я буду ходить на борьбу! — я еле удержалась, чтобы не топнуть ногой, как дети в фильмах. Интересно, а что будет, если сейчас запереться в комнате, напоследок громко хлопнув дверью? Сделай я это при маме, она б выбила к черту эту дверь и наорала на меня. Удивительно, она легко терпела все наши ссоры с высказываний не самых лестных слов, но не переносила такого «бойкота». А что сделал бы Старк?       — Тебе не кажется, что взрослые лучше знают, как будет правильнее?       — А тебе не кажется, что я лучше знаю, что будет правильно для меня? — я полностью повторила его тон и выражения лица. Это было несложно, ведь именно таким тоном я обычно и разговаривала. Великий Сатана, я не хотела быть похожей на Старка.       Но Старк все правильно понял. И, видимо, ему надоели мои пререкания.       — Ты все равно не будешь туда ходить, — твердо сказал он. Мне показалось, что он это сказал только для того, чтобы меня на место поставить. Он, наверно, и забыл, из-за чего начался спор.       — Почему? — недовольно протянула я. — Нет ни одной нормальной причины, по которой я не могу туда ходить. Ни одной!       — Потому что я так сказал. И в этом доме это сильный аргумент.       Тони ушел, а я, закипая от злости, стояла в коридоре.       Хрен ему! Я буду ходить на борьбу, и его мнение меня мало заботило. Потому что я так хотела, а я всегда делала то, что хотела.