Глава 21
30 сентября 2018 г. в 20:29
Даже самые безобидные поступки выглядели абсолютно безответственными, когда их спустя какое-то время пересказывали вслух. Что уж говорить о по-настоящему тупых ситуациях, в которые себя загоняла я. Было не так сложно мысленно признать, что поступила не самым лучшим образом, но произносить вслух все то, что натворила — нет. При рассказе так и хотелось закатить глаза от собственного слабоумия и наглости, но объяснить всю ситуацию Эндрю мне надо было. И это при том, что он позвонил вечером того же дня, когда я получила небольшую травму.
— Тебя на пару дней нельзя оставить, вечно что-нибудь натворишь! — не всерьез пробурчал Эндрю. — Ладно, завтра навещу тебя, больная. Причем больная — это я про голову, а не ногу.
— Ха-ха, — наигранно протянула я. — А когда ты прилетаешь, что уже завтра сможешь навестить?
— Самолет уже через три часа. Пока буду лететь, как раз и высплюсь. Утром прибуду и сразу к тебе.
Я пыталась его отговорить, потому что не хотела, чтобы он сразу после самолета шел ко мне, а не отдыхать. Уж я-то с ногой никуда не делась бы, а ему стоило отдохнуть. Мне не принципиально было, когда он пришел бы. Но Эндрю такой же упертый баран, который не хотел уступать. В итоге мы так ни о чем и не договорились, потому что с каждой минутой нашего разговора шанс поссориться был выше и выше. Впрочем, мы все равно к этому пришли.
Когда речь каким-то невероятным образом снова зашла о вчерашней вечеринке и моем поведении после нее (про Кая и происходящее на самой вечеринке я не говорила), то мы поругались. Эндрю, сколько мы были знакомы, всегда любил тыкать меня носом в мои ошибки в общении с людьми. А мне, как и большинству, не нравилось, когда мне лишний раз указывали на мои ошибки, тем более, если я уже поняла их и почти раскаивалась. В общем, было невероятно обидно, что мы умудрились поссориться за неделю до моего отъезда.
Ради справедливости стоило заметить, что Эндрю все это делал из лучших побуждений. Да и в большей степени из-за него я большую часть жизни не была полной стервой и хоть иногда себя контролировала. Когда он уехал и я осталась одна, легче всего было заметить, как быстро все мои недостатки в общении с людьми удваивались и мое поведение становилось хуже и хуже. За те три года я в конечном итоге испортила отношения со всеми, с кем только могла. И, когда все накалилось до предела, я, вместо того, чтобы попытаться все исправить, просто сбежала от проблем в другую школу.
После ссоры я некоторое время была взвинчена и готова в любой момент снова вступить в перепалку, но вскоре запал пропал и наступило время апатии. Стало как-то совсем грустно от осознания, что у меня получилось поссориться даже с лучшим другом. Как со мной вообще можно было общаться? Меня надо было от общества изолировать, как неприученную к социуму особь. Походу, все-таки это не мне с отцом-Старком не повезло, а Тони не повезло с такой дочерью. Неужели инициатором всех проблем тоже была я? Вот уж интересно. Действительно так?
Когда я сверлила взглядом потолок и думала об этом, в дверь постучали. Я не стала спрашивать, кто там, и просто разрешила проходить. Но, когда в комнату вошла Пеппер, я резко приняла сидячее положение — мы с ней не виделись с момента ссоры, и мне было ужасно стыдно. И за то, что заставила волноваться, и за свое поведение, и за все слова.
— Ты как? — Пеппер прошла внутрь комнаты и села на край кровати. — Тони сказал, что у тебя растяжение.
— Ага, — тихо пробормотала я. Пеппер не выглядела недовольной, злой или обидевшейся, она, кажется, вообще не собиралась говорить про события ночи. Она пришла поинтересоваться, как я себя чувствовала. Мне стало еще более стыдно.
— Ужин тебе принесут в комнату, чтобы ты не спускалась по лестнице. Завтра тоже…
— Пеппер, — перебила я, рассматривая ногти на руках.
— Что?
— Извини меня, — тут же выпалила я, пока была решимость. — Я не хотела, чтобы так получилось. Я просто… — у меня не было существенных причин для оправданий. — Я не хотела, честно. Ты столько звонила, а я… обычно так не… — я замялась, — гуляю. И не пью столько. Я не хотела, не думала, что так получится.
Сил посмотреть на Пеппер у меня не было, поэтому я просто уставилась на руки. Извиняться я никогда не умела, особенно, когда была полностью виновата и не было даже маленькой лазейки, чтобы оправдаться. С Тони было проще — он всегда был виноват, пусть и меньше, чем я. А вот Пеппер ничего не сделала, чтобы в ответ получить такое отношение к себе. Она заслуживала большего.
— Вероника, — мягко обратилась Пеппер, и я подняла на нее взгляд, — хотя я не одобряю твой поступок, я тебя понимаю и не осуждаю. Тони неправильно поступил, ты вспылила. Мы все совершаем ошибки. Главное, понять их и постараться не повторять.
Я удивленно округлила глаза. Для пущего эффекта ей надо было меня еще и похвалить. Я была не права и, честно говоря, понимания не ждала. Да, все еще считала, что Тони был в чем-то также не прав, но ведь ошибки одних людей не могли быть оправданием для ошибок других. Жаль, я не всегда это помнила.
— А сам Тони в курсе, что он неправильно поступил? — буркнула я, не удержавшись.
— Думаешь, он не понимает, что его поступок неправильный? — спросила Пеппер. — Понимает, просто признать не хочет. Он зол, потому что волновался. Между прочим, я звонила тебе всего раз десять. Я же понимала, что если ты не ответила сейчас, то через минуту ты также не ответишь. А если надо будет, перезвонишь.
— А как же шестьдесят три пропущенных? — я нахмурила брови. Это же не пьяные глюки были? Или цифры в глазах расплывались и двоились?
— Да, только звонил Тони, — я резко перевела на Пеппер шокированный взгляд, и она улыбнулась. — Только не проболтайся, что это я сказала.
Я ошарашенно кивнула. Значит, это Тони обрывал мой телефон. Кто бы мог ожидать. Не удивительно, что он был так зол. Даже если ему было бы плевать на то, где я была, он точно начал бы беситься только от того, что ему не отвечали. Меня это начинало бесить уже на третий проигнорированный звонок. Хотя у меня таилась мысль, что, возможно, но только возможно, он столько звонил и был злым именно потому, что волновался. Но я старалась не думать об этом — слишком наивно, потом только разочаруюсь.
— Тебе ни в чем помощь не нужна? — спросила Пеппер, и я недоуменно уставилась на нее. До меня не сразу дошло, что она имела в виду то, что мне было больно ходить.
— Спасибо, нет, — привычно отказала я, непременно солгав. — Я сама справлюсь, мне не больно.
Пеппер понимающе улыбнулась и через пару минут ушла. Я вновь безучастно посмотрела на потолок — вот и начиналась самая увлекательная часть моих каникул.
Мне всегда казалось, что я была больше домоседом, чем любителем тусовок. Сколько бы таких мероприятий я не посетила в прошлом, всегда была готова променять любое из них на спокойный вечер дома за книжкой или любимым занятием. Но тут все было просто: в моей бывшей школе все внешкольные мероприятия были неотрывно связаны со школьной жизнью. Если ты хотел хорошо общаться в школе с одноклассниками, то тебе обязательно надо было присутствовать на всех вечеринках, иначе ты попросту был не в теме. А так как дома у меня была не самая благоприятная обстановка, потому что с мамой у меня общение не ладилось никогда, то мне необходимо было быть в хороших отношениях с одноклассниками, иначе я бы просто свихнулась от негатива со всех сторон. Где-то нужны были проблески света.
Хотя нельзя было сказать, что я делала это из чистой необходимости. Мне частенько было очень даже весело на таких вечеринках, поэтому нечестно было бы говорить, что мне этого не хотелось. Просто помимо этого мне так же часто хотелось провести время дома, хотелось остаться и совершенствовать программы, что-то моделировать или проектировать, создавать что-то новое или разобраться в непонятной отрасли науки. В общем, дел дома у меня было по горло, но многое мне так и не удалось сделать (например, разобраться в химии). Но закон подлости работал исправно, поэтому в этот раз, когда мне выпал шанс неделю сидеть дома и заниматься только своими делами, я была готова умереть со скуки.
Мне не хотелось ничего. Вдохновения рисовать не было, читать не хотелось, идей для программ не было, моделирование было неинтересно. В общем, полный набор неудачника. Я бы хотела заняться проектом для конкурса, но у меня не было мощного компьютера. Попытки что-то изучать тоже провалились, так как на каникулах мой мозг автоматически выключался, поэтому понять что-то мне было сложнее, чем обычно. Хотя мне удалось разобраться в алфавите арабского языка, хотя вряд ли мне это когда-либо пригодится. Это при том, что я пыталась не забрасывать домашние занятия гимнастикой и на это время, мне даже удалось сесть на все шпагаты с больной-то ногой. Но, когда я чуть не сломала шею, не сумев правильно выйти из стойки на руках, было решено прервать занятия до лучших времен. Хотя бы на недельку.
На третий день моего заточения началась сильная метель, от чего мне стало немного легче. Так я хотя бы понимала, что дома в этот день сидели все, а не только я. И даже если бы моя нога не болела, выйти на улицу в этот день мне было не суждено в любом случае. В общем, приободрялась, как могла. Я с утра сидела в кровати, пила кофе и смотрела комедии. Мне было плевать на их содержание, качество и количество похабных шуточек и сортирного юмора. Мне всего лишь надо было себя занять, желательно чем-то веселым, чтобы не портить настроение, которое в последнее время был очень шатким и менялось от каждой мелочи. Когда в комнату постучались, я не удивилась, потому что домработница постоянно приносила мне что-нибудь поесть (я не ела), горячий шоколад или кофе. Но я сильно удивилась, когда вместо ожидаемой женщины в комнату прошел Эндрю.
— О, ты, кажется, заблудился, — съязвила я. — Или подожди, ты шел ко мне, чтобы сказать мне все то же самое в лицо?
Эндрю закатил глаза, молча прошел в комнату и сел противоположный край кровати.
— Я рад, что ты не потеряла способность язвить, сидя взаперти, — спокойно сказал он. — Но я пришел мириться, а не обмениваться колкостями и обидными словами.
— Мириться? — переспросила я, заинтересованно посмотрев на него. — То есть ты собираешься извиняться?
— А тебе кажется, что только я должен извиняться?
Я сжала губы и упрямо уставилась в ноутбук. Несомненно, моей вины в нашей ссоре было не меньше, чем его. Может, мне и было обидно, но ему было обидно не меньше, а значит, и просить прощения мы должны были оба. Но мне так не нравилось это делать.
— Нет, мне кажется, мы оба можем не извиняться, — пробормотала я, чуть улыбаясь, показывая, что была настроена на примирение. — Будем честны, мы не держим друг на друга зла. Просто немного повздорили, это даже была не ссора, чтобы так заморачиваться.
— Что ты только не скажешь, чтобы вслух не признавать, что тоже была неправа, и не просить прощения, — усмехнулся Эндрю. — Значит, все хорошо?
— Конечно, — я театрально махнула рукой. — Когда у нас с тобой было что-то нехорошо?
Инцидент был исчерпан. Эндрю, раз уж пришел, присоединился к просмотру комедии, к счастью, она только начиналась. Впрочем, когда мы вместе смотрели фильмы, все превращалось в комедию. Не могли мы смотреть все молча, так и надо было что-то прокомментировать, вставить подходящую шутку, посмеяться над чем-то обычным в фильме. Мы даже в драме находили, над чем можно было пошутить. Поэтому комедия с ним была вдвое смешнее.
После фильма Эндрю остался еще ненамного, чтобы просто посидеть со мной.
— Столько дел на сегодня запланировал, а на улице такая метель, — сказал он, глядя на бушующий ветер за окном.
— И хорошо.
— Чем? — скептически поинтересовался Эндрю, переведя взгляд на меня.
— Если бы на улице не было такой метели, ты бы не сидел сейчас со мной тут и не пил вкусный кофе, — объяснила я, отпаивая не менее вкусный чай. Мои предпочтения оставались прежними, большое количество кофе мне давалось с трудом.
— Я бы пришел в любом случае, — возразил Эндрю. — Но я даже при желании не сидел бы тут двадцать четыре часа в сутки. Максимум полдня, иначе я тебя начну бесить. И на вторую половину дня у меня были планы, которые полетели в никуда.
— Ты, кстати, никого не встретил по пути сюда? И кто тебя вообще пустил? — спросила я, пока не забыла, потому что Эндрю скоро надо было уходить. — Я совсем не ожидала тебя увидеть.
— Меня домработница пустила, по пути никого не встретил, — отчитался Эндрю. Мне было интересно, сообщила ли Пятница Старку о его приходе? Все-таки я не предупреждала, что ко мне сегодня придут, хотя, с другой стороны, я об этом спрашивала у Пеппер и говорила об этом Тони. И категоричного ответа «нет» ни от кого не получила.
Эндрю посидел еще совсем немного и ушел, а я еще долгое время оставалась в приподнятом настроении. Мы договорились провести день вместе перед отъездом, а пока я уговорила его не приходить ко мне каждый день. Мне не хотелось портить его каникулы, в конце концов, он не обязан был тратить все свое время на меня. Потребовалось немало сил и уговоров, но все-таки Эндрю согласился и мне стало спокойнее. Правда, было все так же скучно. Сама я ничего придумать не могла, а когда валялась на диване в гостиной и жаловалась на скучную жизнь, Тони предложил мне заняться учебой, так как я пропустила последнюю неделю школы. Мне это предложение не понравилось, поэтому в гостиной я больше на жизнь не жаловалась.
На следующий день я решила, что надо бы сделать хоть что-то полезное, чтобы не начался процесс деградации. Но единственное, к чему меня хотя как-то тянуло — проект, поэтому было решено попросить компьютер у Тони. Они же точно там были.
Я, аккуратно прыгая со ступени на ступень, спустилась на первый этаж и стала искать Тони. А он и не прятался, поэтому я довольно быстро обнаружила его в гостиной, залипавшим в коммуникатор. На меня не обратили никакого внимания, что, в принципе, было не удивительно. Да и слишком он был занят.
— Тони, — громко позвала я. — Мне нужен компьютер.
— Поздравляю, — язвительно ответил Старк, даже не оторвавшись от телефона.
Я закатила глаза, но продолжила:
— Мне надо кое-что сделать, но у меня с собой только старенький ноутбук, у него мощности не хватит. Мне нужен нормальный компьютер. У тебя же явно здесь есть что-нибудь, чем я могу воспользоваться?
— Что ты собираешься делать?
— Не волнуйся, ничего запрещенного, плохого или вредящего компьютеру, — отрапортовала я, надеясь все же получить заветный аппарат.
— Я вообще-то четко спросил: что собираешься делать? — повторил Тони.
— А я как-то мутно ответила что ли? — пробурчала я, складывая руки на груди. — Какая разница? Ты дашь или нет?
Тони с минуту недовольно на меня смотрел, после чего медленно поднялся и пошел в сторону лестницы. Я осталась на месте, потому что определить, что это — молчаливое согласие или пожелание идти подальше со своими хотелками — не могла. К тому же нога немного болела при ходьбе: движения, которые потом могли оказаться лишними, мне были ни к чему.
— Тебе компьютер нужен или нет? — проворчал Тони, и это уже можно было расценивать, как согласие. В любом случае, я поспешила вслед за ним, хотя, конечно, спешить на одной ноге было тяжело.
Старк довел меня до лаборатории, усадил на нужное место, ткнул в компьютер, которым я могла пользоваться, и ушел. И хотя ничего грубого он не сказал, было видно, что настроение у него отсутствовало. Не трудно было заметить, что он последние дни ходил задумчивый и недовольный, причем даже рядом с Пеппер. Я решила не зацикливать на этом внимание, если б он хотел поделиться со мной своими проблемами, он бы сделал это сам.
Естественно, техника у Тони было супер-навороченной. Одна клавиатура, на которой было другое расположение клавиш, заставляла меня сильно тормозить. Но в большей степени меня тормозило то, что мне было просто необходимо изучить все это. Все новое и непонятное, даже если мне это не надо было для моего проекта, я старалась понять и научиться использовать. Пятница мне услужливо помогала, поэтому мы продвигались не так медленно, как это могла бы делать я одна. К тому же мне вечно хотелось перепрыгнуть с одного проекта на другой, чтобы в этих удобных условиях сделать как можно больше, хотя выходило наоборот.
Основной задачей на этот день и ближайшее будущее было завершение проекта, который я готовила на конкурс. Ничего нового или сверхинтересного он не представлял, но был сложен в исполнении, поэтому если бы я смогла действительно сама его сделать, то это был бы большой плюс в копилку моих умений. Главное, конечно, то, что это имело бы большой вес в глазах проверяющей комиссии на конкурсе, но я в нем больше не участвовала, поэтому в этом не было необходимости. Проект я доделывала чисто из упрямства и любви к новым знаниям.
Но было еще кое-что, что мне так хотелось доработать — программа-взломщик. Я это приложение использовала обычно для чего-то легонького, вроде взлома камер, сайтов или других простеньких устройств. Но мне хотелось добиться по-настоящему впечатляющих результатов, в идеале мне хотелось, чтобы программа могла спокойно проникать в хорошо защищенное устройство и получать доступ ко всей информации. Я много над ней работала, так как она была одной из первых моих программ, которые постоянно совершенствовались. Сейчас она могла бы достаточно легко получить доступ даже к Пятнице, к костюмам Тони, но была большая проблема — ее бы сразу засекли. Именно это мне и хотелось преодолеть — сделать так, чтобы программа получала доступ к устройству незаметно даже для самого устройства. Мне хотелось верить, что когда-нибудь у меня это получится. В конце концов, получилось же создать вирус, который с легкостью обходил практически любые антивирусы. И это получится, главное — хорошенько подумать.
В лаборатории я просидела до вечера, но не выполнила и половины того, что планировала, а это удручало. В планах не было ничего грандиозного, но мне хотелось бы успеть больше, чем успела в итоге. Правда, с другой стороны, благодаря Пятнице и ее помощи я узнала столько нового, пока разбиралась в мастерской Тони. Например, научилась работать с голограммой, хотя именно в этот раз это было незачем. Но почему бы и нет, подумалось мне тогда.
Ближе к десяти вечера в мастерскую пришел сам хозяин, и мне пришлось вернуться к работе над проектом. Это был первый раз за день, когда я действительно с головой окунулась в проблему проекта, а не думала о не менее важных вещах и не отвлекалась на интересные разговоры с Пятницей. Другими словами, настоящая работа только тогда и началась. Именно поэтому Тони с его язвительными шуточками был вообще не в тему.
Но жаловаться я, конечно, сильно поспешила, потому что никаких язвительных шуток не прозвучало. Тони, заметив занятую компьютером меня и, наверное, вспомнив, что я вообще там забыла, молча подошел и стал сзади, за моей спиной. И, как это обычно бывало в самые ответственные моменты, перед глазами все плыло, в голове была каша, а я ни черта не понимала в написанном мной же тексте, поэтому просто бездумно пялилась в экран. Стоило ли уточнять, что хватило меня на чуть больше, чем одну минуту? Что поделать, я никогда не отличалась хорошим терпением. И мозгами.
— И как долго ты планируешь стоять у меня над душой? — как можно равнодушнее протянула я. — Это, знаешь ли, мешает сосредоточиться.
— Что это?
Кажется, я уже начала привыкать к тому, что Старк игнорировал мои вопросы. И просьбы.
— Это программный код. Я думала, что Тони Старк должен знать такие простые истины, — язвительно протянула я, отворачиваясь от компьютера. — Надеюсь, что такое программа, тебе объяснять не надо?
Тони смерил меня осуждающим взглядом.
— Ладно, ладно, — выдохнула я, вновь поворачиваясь к экрану. — Это код для одного приложения, — мышка быстро елозила по столу. — Это такое задание по программированию в школе. Учитель знает, что я в этом разбираюсь, поэтому разрешает иногда пропускать уроки, если буду приносить ему выполненные задания для выставления оценок.
Я могла собой гордиться — почти не соврала. Скорее немного утаила, но только для того, чтобы избежать лишних, никому ненужных объяснений. Учитель по программированию действительно разрешал мне прогуливать, и, уверена, что если бы я принесла ему этот проект, он поставил бы за нее высший балл. Единственная поправочка — показывать это ему я не собиралась, но ведь Тони об этом не знал. А рассказывать про конкурс и объяснять, почему все же решила завершить проект, если больше в нем не участвовала, было слишком нудно, долго и муторно.
— По твоему среднему баллу не скажешь, что ты на хорошем счету у учителей, — не успокаивался Тони. И с чего это ему резко стала интересна моя учеба?
— Мой средний балл в прошлой школе варьировался от четырех целых трех десятых до четырех целых пяти десятых, — пробормотала я, пытаясь возразить, хотя это и было бессмысленно. — Для человека с таким количеством пропусков, прогулов, отстранений и замечаний, как у меня, это прекрасный результат. Мог быть и лучше, но, как ты заметил, на хорошем счету у учителей я никогда не была.
— Прогулов и отстранений? — переспросил Тони, хотя, кажется, не сильно сомневался в моих словах. Он просто уточнял.
— Да, я никогда не отличалась примерным поведением. Хотя твой ненормальный контроль принес некую пользу, ведь прогуливать я стала намного меньше, — заметила я, хотя признавать это было невыгодно. — Раньше было по-другому. Если тебе когда-нибудь станет скучно, можешь почитать мое личное дело и отзывы из прошлой школы.
— Я смотрел. Ничего хорошего там не было, — ответил Тони.
Я понимающе вскинула брови. Конечно, да чтобы он с его манией все знать не прочел мое личное дело — никогда. Для лучшего контроля стоило знать, на что способен контролируемый. Но в таком случае, у него действительно должно было сложиться не самое хорошее мнение обо мне, даже скорее отвратительное. Учителя никогда не оставляли на меня лестные отзывы, прогулов было непомерно много, а последние несколько лет мое поведение было из ряда вон. И уже никакие мои достижения не могли это сгладить.
— И что ты собираешься делать после школы? — Тони не останавливался.
И откуда у него появилось это странное желание именно сейчас задать мне все эти вопросы? Мы могли бы и молча тут сосуществовать, пока я не закончила бы свои дела и тихо не ушла. Нам не обязательно было говорить в этот момент. Зато когда будет идеальное время для разговора мы или снова поругаемся, или будем игнорировать друг друга. Умел, конечно, Тони время выбрать.
Но Старк все еще ждал ответ.
— До определенного времени у меня был точный план моих действий после школы, — честно ответила я. — Но появились некие обстоятельства, которые немного ему помешали. Так что теперь я не совсем уверена, как сложится моя жизнь дальше.
Тони наверняка думал, что я говорила о смерти мамы и переезде к нему, но это было не совсем так. Несомненно, это тоже нехило так пошатнуло мои представления о будущей жизни, но мой изначальный план развалился еще летом, когда было решено перейти в новую школу. Впрочем, у меня все еще оставалась надежда, что все получится так, как я изначально планировала.
— Но в любом случае, с профессией все точно определено — программист, — сказала я, чтобы добавить хоть какой-то конкретики. Правда, я все еще сомневалась, что Старку действительно интересна была эта информация. Он, скорее всего, просто заполнял тишину разговором, даже не задумываясь о его смысле.
— Почему программист? — все же спросил Тони. — Любишь компьютеры?
— И поэтому тоже, — согласилась я. — Но в большей степени просто метод исключения. От гуманитарных наук меня в сон клонит, естественные — болото, в котором я ни черта не понимаю. Физику я из принципа не люблю, тем более не хочу посвящать ей жизнь и специализироваться на физмате. Остается только информационно-технологическая отрасль. В ней всего понемножку намешано, самое то. Я выбирала из того, что нужно, а не из того, что люблю. Обществу нужны и обычные профессии, не всем же в маскарадных костюмах людей спасать.
Тони закатил глаза и отошел подальше.
— Ты ненавидишь всех Мстителей или это касается только меня? — равнодушно спросил он, но мне показалось, что в его голосе был слышен подлинный интерес.
— Ненависть — слишком громкое слово. И к тому же ужасное чувство. Я не испытываю ненависть ни к тебе, ни к Мстителям, ни к кому-либо вообще. Мне ваша компашка супергероев параллельна, в основном. Разве что чисто научный интерес к некоторым, — я запнулась, вспоминая отрывки новостей по телевизору и ленту в твиттере. — Подожди-ка, а Мстителей разве не расформировали? Или просто состав поменяли? А ты вообще туда входишь или как?
Закончив поток вопросов, я поняла, насколько малы мои знания политической ситуации в стране и мире. Уверена, что видела где-то новости о пропаже Халка и объявлении Капитана Америки национальным врагом, но даже тогда не захотела узнать об этом подробнее. Всегда была далеко от политики, мне и своих проблем хватало. Но раньше меня это действительно никак не затрагивало, а теперь, когда моим родственником оказался Старк, это каким-то образом ко мне относилось. Все-таки Тони был моим последним живым родственником, а он уж точно имел большое отношение к политической ситуации в стране. Наверное, стоило узнать об этом хоть немного.
— Научный интерес, — передразнил Тони, вновь проигнорировав все мои вопросы. — Дай угадаю, к Роджерсу?
Желание закатить глаза и удрученно вздохнуть было велико, но мне удалось сдержаться. Возможно, Тони просто не хотел обсуждать со мной ситуацию с Мстителями, поэтому не отвечал. Я мысленно внесла пункт «Почитать в интернет про Мстителей» в список обязательных, но не столь важных дел.
— Это, прости, кто? — нахмурилась я. Знакомое было имечко, но кому именно оно принадлежало, я не помнила, как не помнила и то, где его слышала. Может быть, стоило купить таблетки для памяти.
— Капитан Америка, — пояснил Тони, подозрительно на меня поглядывая.
— А, точно, — я тихонько хлопнула себя по лбу. — У меня же его фото в школьном шкафчике висит, совсем из головы вылетело, — я мимолетно посмотрела на Тони и наткнулась на его по-настоящему удивленный взгляд. — Ну... нам на отработке пропусков после уроков видео с ним включали и карточки с его фото раздавали. Я этой карточкой надпись предыдущего владельца в шкафчике закрыла.
Я не могла точно сказать, зачем это объясняла, но у меня было большое желание за что-то оправдаться. Хотя в этом не было необходимости, потому что ничего плохого в фотографиях Капитана Америки не было. Но я чувствовала, что мне надо было это сказать. Не столько для Тони, сколько для себя.
— Так он?
Я не сразу поняла, в чем вопрос.
— Нет, Тор, — выпалила я, поняв, о чем он. — Все эти генные мутации, гамма-излучение и специальные костюмы — это, конечно, круто, но ни в какое сравнение не идет с тем, что Тор настоящий бог! Во всех смыслах слова. Он никогда не был обычным, его силы не были получены искусственным путем, он просто сразу родился Богом. Он одним своим существованием ставит под сомнение все религии мира, в которые люди верят на протяжении тысячелетий. И все научные работы, доказывающие, что богов не существует, тоже сущий бред. Все, во что люди верили и не верили, можно спокойно выбросить в помойку. А это уже поинтереснее, чем всякие сыворотки и костюмы.
Я была готова поклясться всеми сокровищами мира, что видела, как уголки губ Тони изогнулись в легкой ухмылке. Хотя определить, что это значило, было непросто — он мог насмехаться над моим мировоззрением, а мог просто вовремя вспомнить анекдот у себя в голове. Но нельзя было не отметить явный прогресс — Тони никак не выразил презрения или недовольства из-за моих слов. Возможно, он просто был рад, что я не выделяла никого из Мстителей в ущерб ему. Но это слишком наивные мысли, чтобы в них поверить.
С проектом на сегодня было покончено, поэтому я стала потихоньку собираться. И решила кое-что уточнить, пока Тони был таким разговорчивым.
— В какую школу я пойду?
Честно говоря, меня это совершенно не волновало. Я не знала никакие школы Нью-Йорка, кроме двух, в которых я училась. И сам переход меня мало трогал, потому что, как оказалось, и в Мидтаунской школе я не смогла произвести впечатление того человека, каким хотела бы быть. Прощание с этой школой будет легким и незаметным, а у меня будет еще один незапланированный шанс доказать, что я могла быть дружелюбнее, чем обычно, и могла произвести впечатление хорошего человека.
— Не переживай, ничего нового, — спокойно оповестил Тони. — Пойдешь в свою прошлую школу.
— В Абервуд? — я замерла.
— Да. Отличная школа с неплохим рейтингом, вполне подойдет. А так как ты там уже училась, тебе легче будет адаптироваться. Те же учителя, одноклассники, то же здание, — Тони говорил, даже не подозревая, что в этом проблема и была.
Я быстро собралась свои вещи в частности флэшки и, пробормотав «спасибо», быстро ушла. Мне надо было хорошенько все обдумать, хотя я уже была уверена, что возвращаться в старую школу мне не хотелось. Но это можно было оставить на потом.
Но планов на будущее и у меня не было, поэтому, что делать, я не знала и была готова к всевозможным вариантам действий. В итоге это вылилось в спонтанное и не самое практичное решение — позвонить Питеру и пригласить его в гости. Совсем немного жалоб на жизнь вперемешку с настойчивыми просьбами и он согласился прийти. Напрягало только то, что в прошлый раз, когда он приходил, пообщаться с Паркером удалось только Тони. Мне оставалось надеяться, что в этот раз будет по-другому, в мою пользу.
По словам Питера дверь ему открыла домработница, она ж проводила до комнаты, и по пути он не встретил ни Пеппер, ни Тони, что не могло радовать. Впрочем, я об этом догадалась по тому, что он вообще пришел. Если бы где-то по пути ему встретился бы Старк, то в мою комнату он бы уже вряд ли попал. Питер был как обычно не сильно общителен и в меру язвителен, но не сложно было заметить, что он был как-то отвлечен. Как бы я не старалась его разговорить, он был отвлечен, словно его что-то мучало, он хотел что-то спросить и поэтому не мог сосредоточиться на тех мелочах, о которых я болтала. И это немного напрягало, потому что такое одностороннее общение было неинтересно. С таким же успехом можно было с собой поговорить.
— Питер! — позвала я чуть громче, чем говорила все предыдущие фразу, чтобы он вообще обратил на меня внимание. — Если ты хочешь что-то сказать или спросить, то сделай это. Меня напрягает твой отстраненный вид.
Питер некоторое время молчал, видимо, пытаясь решиться или собраться с мыслями.
— Откуда ты знаешь, что я это… он? — Питер, кажется, сам не мог вслух признать, что являлся Человеком Пауком. Словно здесь мог находится кто-то еще.
Впрочем, я могла облегченно вздохнуть. Причиной его отвлеченного состояния не было что-то шокирующее или плохое. И, как и тогда со Старком, у меня все еще не было причин скрывать правду. Только теперь у меня была возможность обойтись без лишних слов, точнее без слов вовсе, просто показав все Питеру. Под его внимательным взглядом я вынула планшет из тумбы и, спустя некоторое время поиска нужного видео в приложении, передала технику в руки Питеру.
— Смотри, конспиратор, — усмехнулась я, вновь заваливаясь на кровать, и принялась следить за Питером. По выражению его лица можно было легко определить, какую часть видео он смотрел и что по этому поводу думал. В конце Питер закрыл глаза и откинул голову назад, видимо, сожалея о допущенной оплошности.
— А когда ты это увидела? — спросил он, принимая нормальное положение.
— Где-то в ноябре, — пробормотала я. Питер задумчиво смотрел в планшет и что-то там пролистывал. Я видела движение его рук, но не могла заметить картинки с экрана. О том, что он там делал, можно было только догадываться.
— У тебя, кстати, до сих пор запись идет, видео записывается. Тебе это все еще надо? Для чего ты вообще запись вела?
Я чуть приподнялась и потянулась к Питеру, и он передал мне планшет, чтобы все перепроверить и убедиться. И действительно, все это время велась запись с камер, но так как места на накопителе на все это время не хватило, то каждые полтора месяца видео записывалось поверх старого. Видео с Питером у меня было отдельно сохранено, даже на флэшке где-то должно было быть. Я задумчиво нахмурилась и отключила запись, решив, что записанное потом удалю.
— Так что? — отвлек меня Питер. — Зачем тебе видео?
Я молчала и, если быть честной, не знала, что ответить. Если рассуждать логически, то видео мне надо было именно для того, чтобы найти Паркера. Только вот ожидала я увидеть какого-нибудь идиота-хулигана, портившего школьное имущество, а не Человека-Паука. И уж тем более не ожидала, что им окажется Паркер.
— На самом деле это совершенно не важно, — пробормотала я, все еще капаясь в планшете. Ничего интересного на первый взгляд не было, поэтому пришлось его отложить.
— Подожди. Если ты увидела запись в ноябре, то изначально знала, кто я, — до него наконец дошло. — Ты все знала, когда мы вместе делали проект, сидели с Мэй, когда я следи…
Питер запнулся, поняв, что только что чуть не сболтнул лишнего.
— Когда ты что?.. — с улыбкой переспросила я.
— Ничего, — пробормотал Питер, но не остановился. — И когда мы тут встретились и ты меня сюда привела, ты же знала! Ты все знала и специально это сделала.
Питер выглядел таким удивленно-обиженным, что мне захотелось рассмеяться.
— Да, — спокойно ответила я. — Все это время я знала. И то, что ты докладывал о моем местонахождении Старку, тоже знала. И когда я тебя сюда пригласила, в чем ты меня сейчас обвиняешь, ты позвонил из номера Тони и предупредил его. Об этом я тоже в курсе.
Какая ложь. Мне оставалось надеяться, что это было именно так и мои чутье и внимательность меня не подвели. Потому что все сказанное мной было только моими догадками, никак не подтвержденными реальными фактами. Питер вполне мог сейчас рассмеяться мне в лицо и сказать, что это полная чушь. Я ожидала всего.
— Ты, оказывается, умнее, чем пытаешься казаться, — это могло бы сойти за комплимент, если бы не обиженный тон, которым это пробурчал Питер. Похоже, он это воспринимал так, словно это я все это время его обманывала и делала из него дурака. Хотя мне казалось, что все как раз-таки наоборот. В любом случае, дурой чувствовала себя я.
— Мог бы сказать спасибо, что я об этом никому не сказала, — сказала я, пытаясь смягчить ситуацию, по-своему смягчить. — Представляешь, сколько бы мне могли заплатить за информацию, кем же на самом деле является Человек Паук. Я бы стала богатой без лишних усилий.
— Ты дочь Тони Старка, ты уже стала богатой без лишних усилий, — заявил Питер, так и не сказав спасибо. Вот и кому я это говорила? Он явно не понимал всей угрозы, исходящей от меня в компании журналистов.
— Богатый Тони, это его деньги, а я так… сбоку бантик, — возразила я, все же поддерживая эту тему. — Как только я окончу школу, мне помашут ручкой на прощание. Мне здесь осталось буквально полтора годика.
— Ты думаешь, все вот так вот просто закончится? — нахмурился Питер. — Тебе исполнится восемнадцать и ты уедешь, вычеркнув из жизни этот промежуток?
— Честно говоря, вначале так и планировалось, — неуверенно пробормотала я, заметив недовольство Питера. Ему мои слова явно пришлись не по вкусу, а это не сулило ничего хорошего.
— И с тех пор что-то изменилось в планах? — спросил Питер, и я поняла, что от того, как я отвечу, зависело то, как пойдет наш разговор дальше. И ответ «нет», в верности которого уже были сомнения, повернул бы наш разговор точно не в мирное русло, скорее наоборот. Питер явно считал, что поступать согласно моему плану было неправильно. И чем дольше я об этом думала, тем больше мне казалось, что он прав. А то было нехорошо. Как и то, что я все еще молчала.
— Почему ты не рассказал про Сидни? — резко сменила тему я. Слишком резко для того, чтобы Питер не заметил, что я ушла от ответа. Специально.
— То есть… — попыталась объяснить я прежде, чем он начнет возмущаться, — почему ты не сказал Тони? Ясно, почему не сказал директору, но Тони… Разве ты не должен был ему сразу об этом сказать, нет?
Питер смерил меня осуждающим взглядом. Конечно, он так и не услышал ответ на свой вопрос. Но я уверенно встретила это осуждение, потому что сдаваться и отвечать не собиралась. Питеру пришлось смириться, хотя было видно, что он явно был недоволен сложившейся ситуацией.
— Я отвечал на этот вопрос, и ответ не изменился, — лаконично. Видимо, после игнорирования его вопросов у Питера пропало желание отвечать на мои. А что еще можно было ожидать? Как я с людьми, так и они со мной. Сама виновата. Ну не извиняться же теперь?
— Да-да, припоминаю, — пробормотала я. — Ты еще меня сумасшедшей назвал.
— Замечательно, — съязвил Питер. — Ты запомнила суть.
— Сам сумасшедший! — несерьезно буркнула я. — А не боишься, что если Тони узнает, то спросит с тебя за это? Так ему и скажешь — ваша дочь сумасшедшая, но если ударила, значит по делу?
— Знаешь, — усмехнулся Питер, — мне кажется, что волноваться, что будет, если об этом узнает мистер Старк, должна ты. Я-то могу сказать, что ничего не видел, а вот ты вряд ли скажешь, что никого не била.
— Какой ты добрый, Питер, — усмехнулась я в ответ. — Вы здесь надолго или только на каникулы?
— На каникулы, — ответил Питер, и, кажется, он перестал дуться. — Все рассчитано, чтобы мы вернулись к началу учебы.
— Да-да. Точно, учеба ведь превыше всего, — насмешливо пробормотала я. — Поэтому ты постоянно прогуливаешь уроки и пропадаешь ни с того ни с сего. А подожди, прогуливать ради великой цели и благополучия людей можно, конечно.
— Вот видишь, как быстро ты соображаешь, когда хочешь, — поддел Питер. — Может быть, стоило так и на уроках делать?
— Ха-ха, спасибо лучше сказал бы, — мне не хотелось обсуждать мою успеваемость и то, как я зарабатывала оценки на уроках. — Благодаря тому, что в школе появилась я, ты стал меньше прогуливать последние уроки и чаще появляться в школе в целом. Тебе же надо было знать, не прогуляла ли я. А так как Хэппи мне просто этого не позволит, то в школе я каждый день.
Интересно, а это можно был приплюсовать к карме?
— Только это не мешает тебе систематически прогуливать историю и программирование, а иногда и другие уроки, — заметил Питер. Это был явный укор, но меня нотации по поводу учебы никогда не волновали. У меня с учебой были особенные отношения и своя система, по которой я знала много, а вот оценки получала плохие.
Но продолжать разговор об учебе мне не хотелось, поэтому я быстро сменила тему и больше об этом не вспоминала. После того, как Питер выяснил, что хотел, и мы перестали закидывать друг друга неприятными вопросами, общение пошло лучше, быстрее и менее напряженно. Питер большую часть времени занимал меня историями из своей жизни, пока я предпочитала отмалчиваться о своем детстве и только вставляла комментарии в его рассказы. В основном, истории были смешные, но попадались и такие, которые вызывали скорее недоумение, чем смех. Впрочем, возможно, так было только у меня. Но с главной задачей на вечер Питер справился — я совершенно забыла про время и скуку. Зато я могла с легкостью написать книгу «Тысяча и одна история из детства Паркера» и при этом ни разу не повториться.
В этот день, даже когда Питер ушел, у меня оставалось хорошее настроение, поэтому была спокойна и ни о чем не думала. Потом я уже была готова снова составлять список, чем бы себя занять, но Пеппер сообщила, что уже скоро мы уезжаем. Время так быстро пролетело, что я и не заметила, как осталась только пара дней до отъезда, причем один из них был полностью отдан Эндрю. Но у меня было еще кое-что, что мне надо было сделать. Причем по-хорошему мне надо было это сделать пару дней назад, а не тянуть до последнего.
И я снова выдвинулась на поиски Старка. Правда, в этот раз никаких проблем с этим не возникло, потому что мне все-таки пришло в голову спросить у Пятницы, где он. Как человек, который никогда не сталкивался с искусственным интеллектом, я всегда забывала о его существовании и о том, что у него можно было попросить помощи.
Нога практически не болела, поэтому путь до мастерской дался мне легко. Я спокойно прошла в помещение и села за стол напротив Тони, хотя даже не предполагала, какие аргументы стоило приводить.
— Ты что-то хотела? — вполне дружелюбно спросил Тони, когда я уселась, хотя и продолжал что-то высматривать в голограмме перед ним. На мгновение мне стало неловко — практически во все наши разговоры или он, или я уделяли больше внимания технике, чем самому разговору.
— Да, поговорить по поводу школы. Не буду водить вокруг да около, просто скажу, что я не хочу возвращаться в Абервуд, — прямо сказала я, решив в этот раз обойтись без длинных вступлений и попыток плавно перейти к нужной теме.
— Так, — пробормотал Тони, поднимая на меня заинтересованный взгляд. — И чем вызвано такое желание за пару дней до начала учебы?
— Ничем, я просто не хочу в старую школу, — объяснять я ничего не хотела. — Любую другую, но не эту.
— Чем тебя не устраивает эта школа? — поинтересовался Тони. И, кажется, он действительно хотел знать, а мне действительно нечего было сказать. Я сцепила пальцы в замок, выдохнула и немного подумала. Он ведь не отстанет, если молчать?
— Понимаешь, Тони, — медленно начала я, пытаясь понятнее сформулировать мысль. — Редко когда бывает, чтобы подросток без видимых на то причин решил сменить хорошую престижную школу, в которую ходил с первого класса, на совершенно чужую незнакомую и менее престижную школу черт знает где. И я не являюсь тем редким исключением. Полгода назад я решила, что хочу уйти из этой школы, и в этом вопросе с тех пор мало что поменялось. У меня все еще нет желания продолжать там учебу.
Тони внимательно меня слушал и, вот уж удивительно, оторвался от своей голограммы.
— Если я спрошу, какие именно были причины, ты ведь не скажешь?
— Не скажу, — я отрицательно помотала головой, хотя Тони и так знал ответ. Он и говорил-то больше утвердительно, чем вопросительно.
— И в какую школу ты хочешь? — спросил Тони, и я расценила это, как согласие.
— Говорю же, в любую, мне все равно. Хотя… — я задумалась, надо ли мне было это говорить. — Лучше всего оставить меня в Мидтаунской школе. Меня там уже знают, да и смена школы — это всегда стресс, что приведет к неизбежному падению успеваемости. А моя успеваемость по некоторым предметам и так скребет дно. К тому же, в этой школе учится Питер, а это, несомненно, плюс, не так ли?
Кажется, Тони не сильно-то впечатлила моя импровизированная речь. Хотя аргумент с Питером явно повлиял на него больше, чем все остальное.
— Вообще-то, документы уже забрали. И Мидтаунская школа не самый лучший вариант для тебя…
— Документы можно вернуть, — перебила я. — А школа… как школа. Что тебя в ней не устраивает?
Я не могла точно понять, сомневался он или просто тянул время, чтобы меня помучить.
— Действительно не хочешь уходить? — спросил Старк. Я подавила желание закатить глаза — он думал, что я тут просто так распиналась, от нечего делать?
— Не хочу, — уверено ответила я.
— Тогда ладно, остаешься, — согласился Тони, и я радостно улыбнулась. — Только обещай не сбегать.
— Ой, такое было только раз, — отмахнулась я, светясь от радости. — Спасибо большое.
И на радостях я вполне быстро ускакала из мастерской, пока Тони не передумал.
Мне и самой не совсем было понятно, почему мне так захотелось остаться именно в Мидтаунской старшей школе. Когда я шла к Старку, единственным моим желанием было не возвращаться в Абервуд. Мне было по большому счету плевать, куда он меня в таком случае отправит. Но, отвечая на его вопрос о школе, мне почему-то захотелось остаться именно там и не переходить ни в какую любую. Почему? Черт его знает.
На следующий день, без двадцати девять, когда я мирно посапывала в кроватке и даже во сне не думала просыпаться, на всю мою комнату раздался звонок. О том, что звонил Эндрю, я догадалась сразу, а вот почему так рано — не смогла. Изо всех сил борясь с желанием спать и желание послать его куда подальше, я слушала Эндрю и пыталась понять, что он от меня хотел. Как оказалось, желание со мной попрощаться у него был слишком большим, чтобы подождать еще пару часов и дать мне выспаться.
Натянув на свое сонное тело первые выпавшие из шкафа вещи, я, стараясь не шуметь и ни во что не врезаться, спустилась вниз, дошла до машины Эндрю, стоящей у ворот, и, пробормотав «привет», заснула на переднем сидении автомобиля. Мой датчик безопасности явно сгорел, потому что я даже не удосужилась проверить, в ту ли машину я села и кто сидел за рулем.
С этой стороны можно было даже понять Тони с его постоянным контролем — если меня и не похитят, я сама в чужую машину сяду, разрешу себя увезти, а потом еще и откажусь возвращаться, потому что спать очень хочется и лень ехать обратно. Но Эндрю меня не похищал, а заботливо довез до своего дома и потом аккуратно разбудил. Мы молча вошли во двор его дома, но прошли мимо дверей и пошли дальше, за дом.
— Я начинаю ощущать себя жертвой, — протянула я, вспоминая атмосферу ужастиков. Даже обернулась, чтобы удостовериться, что сзади не было помощника Эндрю с топором.
— Но ты все равно продолжаешь идти, — заметил Эндрю, с улыбкой поворачиваясь ко мне.
— Потому что я уверенна, что ты меня не тронешь, настоящие друзья не делают больно специально, — нагло заявила я. Если Эндрю был бы настоящим маньяком, он бы меня убил за излишнюю самоуверенность и сомнения в его возможностях. Наверное. Откуда мне было знать, как поступил бы настоящий маньяк?
Эндрю улыбался, но ничего не говорил. Он знал, что мои слова — полная правда. Мы с Эндрю всегда будем тепло относится друг к другу, сколько бы времени не прошло. Мы могли не общаться месяцами, но это ни капли не делало нас чужими. Мы были знакомы с четырех лет и воспринимали друг друга как брата и сестру. Когда мне в лицо говорили, что дружбы между мальчиком и девочкой не могло быть, мне было смешно. Может быть, дружбы между мальчиком и девочкой и не могло быть, но вот между братом и сестрой — вполне.
Мы пришли к какому-то небольшому сооружению, похожему на какой-то гараж или домик для отдыха. Изнутри он был немного больше, чем казался снаружи. Мне все еще ничего не было понятно, потому что внутри был только небольшой холодильник, СВЧ-печь и стол. Но было тепло, поэтому мы сняли верхнюю одежду, а по просьбе Эндрю еще и обувь.
— Пойдем сюда, — позвал Эндрю и указал на небольшую вертикальную лестницу, которую на первый взгляд было сложно заметить. Я с наигранным недоверием полезла первой, Эндрю последовал за мной. Мы попали на чердак. По моим меркам он был совсем небольшим, потому что я могла обойти его всего за три шага. Весь пол был усыпан подушками, а на противоположной стене висела большущая плазма. Ни одного окна не было, в помещении было темно, светили только два тусклые лампы.
— Помнишь наши вечера, когда мы каждый раз смотрели один новый фильм и пересматривали старые? — спросил Эндрю позади, но ответ ему не требовался. Конечно, помнила. Он всегда шутил, что со мной нельзя нормально смотреть фильмы, потому что я всегда искала исторические неточности, ляпы, сюжетные дыры и осуждала отсутствие у главных героев логики, здравого смысла и прописанного характера. Впрочем, сам он был не лучше, потому что смеялись мы над этим всегда вместе.
— Предлагаешь весь день проваляться здесь? — с интригой в голосе протянула я, намекая, что вовсе не против. Лень — мое хобби. Правда, судя по последней неделе, хобби тоже должно было быть в меру, иначе я начинала скучать. Видимо, переоценила себя.
— Да, — уверенно ответил Эндрю. — И знаю, что ты только за. К тому же в твоем положении лучшее времяпровождение — лежать и меньше двигаться.
— Ну, тогда… — довольно протянула я и со смехом завалилась на пол. В коем-то веке мне повезло, и я ничем не ударилась, только плавно приземлилась на мягкие подушки.
Эндрю усмехнулся и без всякого намека на грациозность плюхнулся рядом. Я счастливо улыбнулась и обняла ближайшую подушку. Хотя бы этот день пройдет незабываемо.