***
Тор не находил себе места. Локи так ничего и не вспомнил, и хоть Стрендж и объяснил ему про защитно-компенсаторный механизм, легче не стало. Так видно мало было, неприятности сыпались как из рога изобилия. Напрасно было рассчитывать, что Локи отлежится несколько недель, ему станет легче и всё ещё будет хорошо. Не будет, не станет, не та ситуация. Старший сын Одина никак не мог отойти от разговора со Стренджем…. День вообще был богат на события для всех. Тони Старк, фактически брошенный наедине в палате реанимации с умирающим врагом, вдруг как-то понял, что смерть не приносит удовлетворения. Не к месту вспомнил, что много кто хотел бы видеть и его смерть, и не все из них были бандитами. Даже наоборот, большинство были гражданскими людьми, жившими счастливо, до того как Старк появлялся в их жизни и перепахивал её. Как-то неприятно было сознавать, то, что окажись он в положении Локи, сочувствующих тоже будет немного. Локи очутился на крутом обрыве. Он смотрел на бушующее море, вдыхал солёный, пряный воздух и был счастлив. Это место он не узнал, но ему было всё равно. Он стоял на своих ногах. Он был здоров и решил остаться здесь, в тишине и покое. Глядя на залив, он понимал, что там достаточно рыбы, и он сможет прокормить себя, дом тоже не станет проблемой. Он просто останется в тишине и покое. Разве это плохо. — Локи, — позвали его из-за спины. Бог Обмана обернулся. Он ничего не помнил, но все звали его так, значит, это его имя. На него смотрел одноглазый старик. Лицо его выражало сочувствие, в чертах читалась скорбь. — Кто ты? — тихо спросил Локи. — Твой отец, хоть ты всегда и утверждал обратное, — Локи напрягся, но не вспомнил ничего, а потому спросил. — Папа? Но ведь ты же умер! Получается, я тоже…. — Нет, ты ещё жив. Твой организм борется, и скоро ты вернёшься…. — А если я не хочу? Папа, я не могу там. Я никому не нужен. Забери меня с собой. Я хочу к тебе и к маме! Пожалуйста. Один прижал его к своей груди, совсем как в далёком детстве, даром, что Локи был выше его на голову, и тихо заговорил. — Нет, сынок. Нельзя сдаваться. Никогда нельзя. Ты это понимаешь? — Я устал, — выдохнул Локи, — папа, забери меня. — Ты сказал, что никому не нужен? А как же твой брат и тот мальчик? Они же всю жизнь будут корить себя, за то, что не смогли тебя спасти. — Я не могу там. Я ничего не помню, и у меня нет прошлого…. Да и будущего тоже нет. — Не говори так, сын. Мама всегда гордилась тобой и не будет рада, встретив тебя во цвете лет. Локи не ответил. Он вцепился в рубаху отца и никак не желал её отпускать, но всё заливал яркий свет. Он потащил его, и чудесный сон, в котором у него хоть что-то было, пропал, но последнее, что он слышал, были слова отца: — Я горжусь тобой, сынок. Ты только выдержи! Стивен Стрендж беседовал с Тором. Тот хмурился и не знал, как поступить. Ужасающие подробности сыпались на него, и впервые Тор пожалел, что так хорошо выучил понятия Мидгарда. Многие знания — многие печали. — Тор, твой брат отказывается от операции, — быстро заговорил Стрендж, — мне нужна твоя подпись на бумагах. Мало времени. — Сколько? — тихо спросил Тор. — Два часа. Операционный блок уже готовят, бригада собрана. — Ты же сказал, что Локи сначала нужно стабилизировать. — Да, мы поддержали сердце. Давление выровнялось и можно брать его на стол, но нужно твоё согласие, коли он сам не соглашается. — Хорошо, я всё подпишу…. — Нет, не спеши. Ты его брат, пусть и сводный, но имеешь право знать о его состоянии. Локи, по факту, сейчас является терминальным больным. Он умрёт без операции, может умереть в ходе операции, может не пережить следующих суток после операции. — Хорошо, я всё понимаю и всё подпишу. Только постарайтесь…. — Операция долгой не будет, — пояснил доктор, — я выбрал гильотинный метод. Одномоментно удалю и кости и пораженные некротизирующие ткани. Потом мы постараемся выправить состояние здоровья, и только потом, если он выживет, проведём ещё одну операцию, подготовив ноги под протезы. Громовержец с бледным лицом смотрел на врача и видел в нём божество. Целительские камни не могли отрастить новые конечности, излечить инфекцию, снять боль. Они могли только спасти жизнь и всё, а то, что предлагал Стрендж — было чудом даже для привыкшего к магии Тора. Просто потому, что это была не магия, а сама жизнь. Её сила, её борьба. Он видел человека, опирающегося только на себя, не ждущий милости ни от кого. Врача, готового принять последствия своего решения. — Ты бы посидел с ним. Ведь ничего неизвестно.***
Старк чуть ли не пулей выскочил из палаты, когда на пороге возникли Тор и доктор Стрендж. Весь гонор, ненависть, язвительность растворились, канули в небытие, когда Локи общался с умершим отцом и плакал. Тони понял, что Бог Обмана молил о смерти. Даже мелькнула малодушная мысль отключить подачу кислорода. Мелькнула и пропала. И в момент появления Тора он стал счастливейшим из людей. Уйти, уйти подальше от чужой боли, от своей глухой тоски. Вспомнить, что было и запить память виски. Вот всё, чего он хотел на данный момент. Тор опустился на краешек кровати, взял Локи за иссохшую кисть. Только здесь стало заметно, что Локи потерял в весе, усох, да и лицо его было как у смертельно больных. — Локи, брат, я дал согласие на операцию. Ты уж прости, но по-другому никак, — зелёные глаза внимательно следили за Тором, но Громовержец этого не видел. Он сидел, понурив голову, поэтому слегка вздрогнул, когда второй рукой Локи накрыл кисть его руки. Надежда зажглась маленьким светлым лучиком рассветного солнца. — Ты меня вспомнил? — с замиранием сердца спросил он. Локи отрицательно покачал головой, а потом посмотрел на Стренджа и жестом попросил бумагу и карандаш. «Первая маленькая победа!» — мысленно отметил нейрохирург. В записке Локи было всего лишь строчка, но именно эта строчка дала ему полное моральное право использовать любые средства на операции. Он знал, что сейчас начинается бой со смертью, который он снова должен выиграть. И он его выиграет. Я не помню ничего и никого, но я согласен на операцию.